Елизавета Соболянская "Пастушка для дракона"

Еще вариант – искать будут Мелиссу с помощью родственной крови, но тут есть засада – девчушка еще мала. Дракончик не отзовется родственникам, если рядом отец или мать.

Поэтому Лэйран и умчался в глушь, кинул кошель обитателям хутора и дал час на то, чтобы покинуть дом, оставив все, как есть. Крестьяне ушли, оставив дом, огород, пасеку, животных в стойлах и практически все, что было в доме. Забрали одну лошадь, телегу и то, что быстро покидали в узлах. Уехали с клятвой молчания, но весьма довольные – на кошель можно было в столице дом прикупить или лавку и записаться уже не крестьянами, а торговцами, например.

Вот только изгнав крестьян и накормив дочь оставшейся в печи едой, дракон понял, что абсолютно не знает, что делать со всем этим хозяйством. Чем кормить скот? Как доить? И что там в огороде и на пасеке? Его учили как воина и дипломата, а управление хозяйством сводилось к принятию отчета у управляющего да редкого облета владений для проверки.

Придя в отчаяние, Лэйран активировал родовой артефакт, загадав ему «самое необходимое на ближайший год» в надежде, что ему подкинут книгу по ведению домашнего хозяйства, новый кошель с золотом, чтобы нанять работников или хотя бы магического помощника, а на пригорке с артефактом внезапно появилась я!

Глава 2

Я, значит, ответ на молитвы этого чокнутого! Ха-ха! Зачем ему старуха? Но мужчина смотрел с такой надеждой, что я не стала его разочаровывать. Ладно, чем смогу – помогу. Силы уже не те, но уж голова-то у меня на плечах, да и опыт имеется.

Год продержаться в деревне – в принципе, задача решаемая. Надо только посмотреть, что ему оставили. Крестьяне народ ушлый и хитрый – наверняка самое ценное выгребли и увезли, а дракон и деньги все отдал, значит, будем жить с огорода и хозяйства. Интересно, что тут вообще есть?

Этот вопрос я и задала.

– По документам это обычный хутор на три семьи, – пожал плечами дракон. – Доходный. Подробностей не помню, мы здесь всего несколько часов.

Вот сейчас я посмотрела на мужика с уважением. Сориентировался он быстро. За пару часов понял, что сам не справится, не стал включать «фон-барона» и ждать преференций. Вызвал помощь и пусть скрипит на меня зубами… А кстати, почему скрипит-то?

– Господин Лэйран, – вежливо спросила я, – отчего вы так недовольны моим появлением?

– Я думал, артефакт пришлет помощь, а не… пастушку!

Вот тут я оскорбилась. Какая я, к бесам, пастушка? В мои шестьдесят восемь я еще вполне бодрая пенсионерка! Ну да, располнела, и ноги плохо ходят, зато голова работает!

Я уже открыла рот, чтобы возразить, и тут обратила внимание на то, что все время было у меня перед глазами – руки! Где мои натруженные ладони с пигментными пятнами и заметными раздутыми венами? Сейчас это были узкие девичьи ладошки, вполне крепкие, но изящные, с нежной светлой кожей…

– Господин Лэйран, здесь есть зеркало? – сдавленным голосом спросила я.

– Зеркало? – мужчина вздохнул и сказал: – Мне нельзя пользоваться магией, а у крестьян… если только медное блюдо, но, кажется, всю дорогую посуду они забрали с собой.

Тогда я догадалась просто себя ощупать и чуть не взвизгнула. Тонкая талия, прикрытая черным суконным корсажем, платье из коричневой плотной шерсти, грудь – хорошая такая «троечка» под белой льняной рубашкой. На ногах – крепкие ботинки, и, судя по ощущениям, под рубашкой есть что-то еще, как и под юбкой. Волосы… Я чуть по лбу себя не стукнула! Уже лет двадцать я носила короткую стрижку – хлопот меньше и седину можно не закрашивать, а теперь на спине лежали тяжелые каштановые косы!

Дракон наблюдал за моими ощупываниями с интересом. Потом прищурился и щелкнул пальцами, подвешивая рядом со мной зеркальную пленку. Я уставилась в нее и ахнула. Это была я в молодости! Вернее, не совсем я. Тоньше, изящнее, аристократичнее. Белоснежная кожа – у меня такой и быть не могло, все лето проводила на даче или в лагере! Маленькие нежные руки. Мозоли есть, но они отшлифованы и явно не от лопаты. Скорее от вышивки или от игры в теннис. А ноги? Я взглянула на ботиночки еще раз. Маленькая ножка, размер тридцать шестой максимум, а то и тридцать пятый. Дорогая кожа, металлическая оковка носа и подковка на каблучке. Чулки из тонкой шерсти телесного цвета. Ткань юбки – гладкая, плотная, ровно окрашенная… Этот мужик просто дурак, если принял изящную барышню в карнавальном костюме за пастушку!

– Если вам не нужна «пастушка», – хмыкнула я, любуясь собой, – тогда я пойду?

– Нет! – гаркнул этот гамадрил. – Вы действительно можете помочь нам прожить здесь год?

– Могу, – призналась я, – но на своих условиях.

– Это на каких же? – прищурился Лэйран.

– Я не стану вашей служанкой, – строго сказала я.

Дракон пожевал губами. Кажется, он думал, что я в один миг обеспечу ему привычный набор – еда, тепло, постель и комфорт. Увы, не на ту напал.

– А кем вы хотите стать? – хмыкнул он. – Хозяйкой?

При этом он смерил меня взглядом, словно вошь придавил. Ну-ну, строптивый какой! И глупый. Видел ведь крестьян, неужели разницы со мной не заметил?

– Считайте меня… экономкой, – нашла я достойный вариант. – Через год, как только поправите свои дела, заплатите мне жалованье за год, и разойдемся с миром. Кстати, не надейтесь, что я все буду делать сама. Жизнь в деревне требует полного участия мужчины. У меня не хватит сил ворочать навоз, чистить стойла или таскать сено. Больше того, я и на огороде ничего тяжелого поднимать не стану. Или нанимайте людей в деревне, или занимайтесь мужскими делами сами.

Дракон снова взбесился.

Ах да, денег-то у него нет! Вон как желваки катает! Ничего-ничего, руками работать полезно, глядишь, и мозги наконец включатся.

– Договорились! – выдавил дракон. – Только учти, пастушка, я умею сражаться, выживать в лесу или на паркете. Пахать, сеять или косить меня никто не учил!

– Научу, – вздохнула я и тут же встрепенулась: – Договор?

Лэйран небрежно махнул рукой и проговорил:

– Я, лорд Лэйран Трейер, лорд Одинокой скалы, обещаю заплатить…

– Нине Викторовне Столбовой, – вставила я, уловив, что дракон проглотил слово «пастушке».

– Нине Викторовне Столбовой жалованье экономки за год, если она поможет прожить на хуторе мне и моей дочери год и один день.

– Я, Нина Викторовна Столбовая, обещаю помочь Лэйрану Трейеру, лорду Одинокой скалы, и его дочери прожить на хуторе год и один день, если мне не придется выполнять мужскую работу, сражаться или прислуживать.

Мужик что-то рыкнул, и снова мелькнула искра, разделилась и приклеилась к запястьям. Я задумчиво почесала руку и сказала:

– А теперь давайте посмотрим, что тут есть, и что нужно сделать срочно!

Глава 3

Для начала я заглянула в печь.

Она уже практически остыла, потому что дракон не догадался прикрыть вьюшку. К счастью, сухие дрова нашлись под шестком. Я попросила мужчину сложить их в печь и зажечь. Он растерялся. Оказывается, драконьим огнем ему пользоваться нельзя, а как по-другому его зажечь, он не знает!

Тут растерялась уже я. Если в этом мире в ходу кресало – я не справлюсь!

К счастью, на приступке нашелся здоровенный коробок спичек, вернее, «серных палочек». Лучинки с кончиками, вымазанными серой, и жестяная коробка с грубой намазкой на крышке. Меня устроило. Я снова затопила печь, а после вынула из прикрытой заслонкой ниши горшок с кашей, горшок с какой-то похлебкой и горшок с тем самым чаем.

– Перекусим? – предложила мужчине.

– Вы же хотели хозяйство идти смотреть, – мрачно сказал он.

– На сытый желудок это приятнее, – отбрила я, – да к тому же в горячей печи еда засохнет и станет невкусной.

Немного покружив по кухне, я нашла глиняные миски, кружки, новенькие деревянные ложки в укладке на полке и сухари. Свежего хлеба не было – его, верно, забрали с собой, не было и ножей. Это понятно, крестьяне инструмент не бросают, даже если в город едут. Накрыла стол и вопросительно взглянула на дракона:

– Дочь сами позовете?

Он как-то вздохнул, щелкнул пальцами, вероятно, развеивая то, что мешало любопытной девочке нас подслушивать, и позвал негромко:

– Мелисса, к столу!

Девочка вышла.

Я невольно залюбовалась аккуратными локонами, бархатным платьицем и всем ее видом. Словно юная барышня на картине девятнадцатого века. Вот только не проживут в деревне все эти одежки долго, да и зима впереди. Вряд ли дракон украл дочь с чемоданом личных вещей и гардеробом. Значит, и это ляжет на мои плечи. Впрочем, мне и самой надо будет переодеться, но позже.

Мы все с аппетитом поели суп и кашу, закусывая сухарями. На сладкое я отыскала горшочек меда. Ржаные сухари с медом – не так и плохо, Мелиссе точно понравилось. Наевшись, она пожелала на прогулку и с разрешения отца побежала надевать шляпу, перчатки и пальто. Потом скрипнула дверью – малышке явно было интересно здесь. Что ж, пусть погуляет, надеюсь, тут безопасно!

Я присмотрелась к одежде, оставшейся у двери на вешалке. Все приличное – теплое, добротное – крестьяне забрали. Остался какой-то замызганный кожаный плащ, обрезок тулупа, похожий на потертый жилет, и совсем уж никчемные обноски. Поморщилась и прямо сказала дракону:

– Мне нужна теплая одежда.

Он открыл рот, чтобы отбрить, и уставился в глубокий вырез рубашки. Вздохнул и махнул рукой на стоящий тут же сундук:

– Прежние хозяева кое-что оставили. Посмотрите тут.

Я смерила взглядом тяжелую крышку и снова уставилась на мужчину. Около минуты он недоумевающе играл со мной в гляделки, потом понял и поднял тяжеленную, окованную железом крышку.

Плащ я нашла – очень тяжелый, пахнущий полынью, и неуклюжий, но зато теплый. Заодно и платок прихватила – тут, судя по всему, тоже осень, уши нужно беречь!

Мы вышли из дома, и я еще раз поразилась тому, как тут все разумно и аккуратно устроено. Дом и все необходимое замыкалось в квадрат, запираемый тяжелыми воротами. Рядом располагалась узкая калитка, но высотой она была равна воротам. Сбоку тянулась полоска забора. Вернее, не забора, а тына с заостренными кольями наверху. Тут же стояла лестница. Я подумала и забралась на нее под удивленными взорами дракона и девочки.

– Сверху лучше видно, – пояснила я, – к тому же мне надо увидеть, какая тут местность.

Вот это мужчина понял и даже одобрительно кивнул, а Мелисса смотрела с завистью – ей отец залезать никуда не разрешал. Маленькая драконочка пыталась возражать, но Лэйран так на нее глянул, что малышка надулась и отвернулась.

Я же отнеслась к такой ситуации одобрительно. Бархатные юбки и шляпка с перьями для лестниц и сеновалов не годятся. Вот переодену малышку в штаны – тогда пусть лазает где хочет!

С лестницы я увидела много интересного. Например, реку и что-то вроде многолучевой звезды, начерченной прямо на земле. Оказывается, хутор был выстроен на холме. С одной стороны текла река, с другой высился лес. Пространство между строениями и лесом было хорошо расчищено, видна четкая тропинка к реке и еще две в разные стороны.

Я посмотрела налево, туда, куда убегала вторая тропа, и ахнула – пасека! Обнесенная легким плетеным заборчиком, это, несомненно, была она. Колоды, накрытые деревянными крышками, а кое-где соломенными «хохлами», стояли красивым кругом. В центре высился вкопанный грубоватый стол. Вместо одного из ульев торчало что-то непонятное. Неужели омшаник? Ай да крестьяне – все продумано и устроено с понятием. Пчелы проде бы и в стороне, а на деле рядом. И заливные луга тут, и сад с плодовыми деревьями, и вон справа распаханная полоса неизвестно для чего. Большое хозяйство, справное.

– Господин Лэйран, – поинтересовалась я, возвращая внимание двору и дракону, – а сколько на этом хуторе было мужчин?

Мой вопрос его удивил. Нахмурился, что-то посчитал и ответил:

– Хозяин дома, два его женатых сына, три холостых и два мелких внука.

– Значит, минимум шесть взрослых работающих мужчин. Интересно, способен ли будет заменить их один дракон? – посетовала я и тут же мысленно хлопнула себя по голове, потому что от моих слов мужчина надулся, и, кажется, в глазах снова мелькнул вертикальный зрачок. Ладно-ладно, верю, что заменит!

Тяжело вздохнув, я спустилась с лестницы. Сад, огород, поле и пасека подождут. Сначала живность!

В хлеву мычали две коровы, бычок и две телушки. Мелисса смотрела на животных с изумлением, словно видела впервые.

Я схватилась за голову:

– Господин Лэйран, это… много!

– Много? – дракон оглядел животных без интереса.

– Коров нужно доить. Телки пока малы, их, наверное, можно продать, но в зиму скотину не покупают, не хватит сена на прокорм, значит, надо держать до весны. Бычок… Мелкий, как телки, можно оставить на откорм, а можно по морозу заколоть на мясо. Но пока все равно придется кормить и убирать за ним.

Дракон пожал плечами:

– Скажете, что нужно сделать, сделаю.

Я только головой покачала. Кажется, дракон плохо представляет себе, что такое хлев. Ладно, если что – это все мясо. Главное – холодов дождаться!

Тут же рядом с коровами стояли овцы и козы. Я опять тяжело вздохнула. Дюжина овец и два барана. Коз всего пяток, плюс козел, козлят не было – или продали, или съели. Но судя по раздоенному вымени, коз тоже нужно будет доить. Овец не успели постричь, коз не успели вычесать – и все это стадо недовольно цокало копытами в небольшой загородке возле стожка сена. С одной стороны – мясо, с другой – доход. Год ведь нужно прожить, а не пару месяцев. Подумаем.

За хлевом расположилась конюшня.

Дракон разрешил крестьянам забрать одну лошадь и телегу, словно они на ярмарку ехали, еще три остались в стойлах.

– Про лошадей я совершенно точно ничего не знаю! – призналась я.

– Зато я знаю, – отмахнулся дракон, – еда и вода у них есть, закончим обход, выпущу в леваду.

Мне стало легче.

Глава 4

Отдельным сюрпризом стал птичник.

Я даже застонала, а пальцы заныли от фантомной боли, вспоминая, как тяжело и больно их ощипывать. Гуси! Штук сорок, а то и пятьдесят крупных взрослых птиц! Понятно, река рядом, почему бы и нет? Утки – этих вообще под сотню! Куры, вот их было меньше, но тоже хватало. Чем всю эту ораву кормить?

Я заглянула в корыта. Ага. У гусей что-то вроде запаренных отрубей. У уток то же самое, плюс зелень. Что за зелень? Ряска? Неплохо! У кур отруби и трава, плюс какие-то объедки. А где все это готовится?

Оказалось, тут же, в птичнике, стоит кирпичная печурка, а на ней огромный котел с запаренными отрубями. Печь греет птичник и готовит еду на всех. Но сколько ж тут работы!

– Господин Лэйран, – вздохнула я, – у вас точно нет возможности нанять батраков?

Дракон только хмуро на меня посмотрел.

Ладно-ладно, авось передумает! Поживем – увидим!

В птичнике, как выяснилось, тоже была калиточка, вернее, тяжелая утепленная дверь, ведущая к реке. Стоило ее открыть – гуси и утки, радостно гогоча, ринулись вниз. Одной заботой меньше. Отруби есть, надо будет налить в корыта к вечеру, чтобы птицы вернулись. Кстати, крылья у них подрезаны или нет? Пригляделась – даже у кур подрезаны. Вот и славно. Не улетят.

Мелисса на птиц смотрела на диво дивное, а уж когда я обошла свитые из прутьев и набитые сеном «гнезда» у куриц, собирая в корзинку яйца, она вообще стала воспринимать меня как волшебницу.