Смертельная боль
Андреас Грубер
Зарубежный детектив (Центрполиграф)Мартен С. Снейдер #6
В самый разгар внутреннего расследования и поисков «крота» в своих рядах профайлера БКА Мартена С. Снейдера и его команду отправляют в Норвегию, чтобы раскрыть убийство немецкого посла. Мотив остается загадкой, а норвежская полиция отказывается сотрудничать. Снейдер проявляет креативность – и тем самым привлекает к себе внимание опасного противника. Когда жертвой хладнокровного убийцы становится член команды следователей БКА, Снейдер сталкивается с самым тяжелым испытанием в своей жизни…
Андреас Грубер
Смертельная боль
Моим соседям в Ремерзее
Курту и Симоне Пильтц
Еве и Норберту Райтхофер
Еве Зиберт и Йохену Эдеру
Габи Хорн и Вольфгангу Шпрунгу
Поднять пиратские флаги!
Боль – великий учитель людей.
Мария фон Эбнер-Эшенбах
Серия «Зарубежный детектив»
ANDREAS
GRUBER
TODESSCHMERZ
roman
© Перевод, ООО «Гермес Букс», 2025
© Художественное оформление, ООО «Гермес Букс», 2025
Пролог
Вторник, 22 мая
Молодая женщина была в его вкусе. Мальчишеское телосложение, маленькая упругая грудь и длинные черные волосы.
– Какая честь, господин…
– Без имен! – перебил он ее. – И не так официально.
Ему не нужно было напоминать, что по возрасту он годился ей в отцы.
– Как хочешь. – Она игриво улыбнулась, снимая блузку.
Ткань соскользнула с ее тела, и она предстала перед ним в одних туфлях на высоком каблуке и черном нижнем белье. Ее голос тоже был безупречен. Грубоватый, похотливый, опытный. Необычно для девушки не старше двадцати пяти.
Она посмотрела на него:
– Может, сначала разберемся с финансами?
– Шесть тысяч крон, верно? – Он потянулся к боковому карману своего красного шелкового халата и достал пачку уже отсчитанных денег. Цена была приемлемой, в конце концов, это не элитная проститутка. – ГЕлюс еще тысяча крон за особые услуги.
– Спасибо. – Она улыбнулась. – Так что будем делать?
Он положил деньги на комод и жестом указал на кровать.
– Снимай трусики и устраивайся поудобнее.
Она сунула деньги в сумочку, выскользнула из трусиков и присела на край большой кровати с балдахином.
– Мне?..
Он ничего не сказал, только поднял указательный палец.
– Извини. – Она провела пальцами по губам, словно застегивая молнию. – Верно, мне велели не задавать вопросов.
Он глубоко вздохнул и прошел через всю комнату. В другом конце стоял рояль. «Стейнвей». Якобы Эдвард Григ сочинял музыку на этом инструменте где-то после 1862 года. Он развязал пояс, распахнул полы халата и сел на табурет у рояля. Проведя пальцами по блестящему дереву, заиграл меланхолическую мелодию «Симфонии судьбы» Бетховена. Как же он любил густой тембр этого рояля.
– О! – изумленно воскликнула она. – Звучит красиво. Где ты научился? – Она умолкла.
– Ми большой октавы расстроена.
Он встал и обошел инструмент. Крышка была открыта, он залез рукой в корпус, повозился там и наконец вытащил длинную серую нейлоновую леску.
– Неужели так просто вынуть струны из пианино? – спросила она. – На нем вообще можно будет играть?
Он не ответил. Намотав конец лески на правую руку, подошел к окну и задернул шторы. Теперь в спальню проникал лишь тусклый свет.
– Ты любишь, чтобы было уютно, – заметила она.
– Ложись на живот, – приказал он.
– Почему? – Она скривила рот. – Я нахожу тебя сексуальным. Или тебе нравится поза сзади? – Она посмотрела на него с расслабленной улыбкой.
– Ложись на живот, – повторил он.
Она моргнула, глядя на прозрачную пленку, лежащую поверх простыни.
– Что это? Мне убрать ее?.. – спросила она, но замолчала, заметив его взгляд. Она быстро легла на кровать и перевернулась на живот. Пластик зашуршал.
Ее упругая маленькая попка выглядела соблазнительно. Ему нравилось, как длинные черные волосы струились по спине между лопаток, словно поток чернил. Не тратя времени на ласки и прелюдии, он резко вошел в нее. Ее спина выгнулась дугой. После трех сильных толчков он осторожно накинул нейлоновую леску ей на шею.
– Но… но… – задыхалась она.
– Не волнуйся, я позабочусь о том, чтобы с твоими волосами ничего не случилось.
Натягивая леску так сильно, что она глубоко впивалась ему в руки, а задыхавшаяся проститутка отчаянно пыталась сопротивляться, он кончил. И с удовлетворенным рыком излился в нее. Сначала ему приходилось сдерживать девушку, как дикую лошадь, чтобы она не сбросила его, но постепенно ее сопротивление утихло. Он ослабил хватку.
– Отпусти… – задыхалась она, – отпусти… меня… пожалуйста.
Свободной рукой он потянулся под вторую подушку, лежавшую рядом с ними, и достал нож с рукояткой из слоновой кости и длинным изогнутым клинком.
– Пожалуйста… я…
Он вонзил ей нож между ребер до упора в легкое. Девушка мгновенно умолкла и начала харкать кровью. Ощущая, как обмякает ее тело, и наблюдая, как быстро теряет цвет розовая кожа, он кончил во второй раз. Не так интенсивно, как вначале, но на этот раз ощущения длились дольше.
Он наклонился к ней.
– Вот зачем на кровати пленка… – прошептал он ей на ухо и посмотрел на темно-красную струю, вытекающую сбоку на простыни. – Кстати, ты права… Настоящую струну из рояля так просто не вытащишь.
Но она уже не слышала его.
Он оставил нож внутри ее и только снял нейлоновую леску с шеи. Подождал, пока кровотечение утихнет, затем отстранился от нее и забрал пачку денег из ее сумочки. Завязав халат, вышел из комнаты. Он чувствовал себя опьяненным, словно выкурил слишком много первоклассной травки. По толстому ковру ручной работы неторопливо прошел через длинный коридор в гостиную.
Там к нему подошла высокая худая фигура.
– Все было в порядке?
– Да.
– Могу я уже забрать Ильву?
Он посмотрел на мужчину с раздражением:
– Ильву?
Тот кивнул в сторону коридора, ведущего в спальню:
– Девушку.
Теперь он понял, что даже не спросил ее имени.
– Да, конечно, и убери все до прихода наших клиентов.
Мужчина вновь кивнул. Позади него в гостиную вошла молодая горничная.
– Желаете сейчас позавтракать?
– Не сейчас, позже. Сначала мне нужен коньяк.
– Конечно. – Она поклонилась и исчезла.
Он пересек гостиную, открыл балконную дверь и вышел наружу. Было начало восьмого утра и удивительно холодно. Над фьордом висел туман, и моря почти не было видно. Лишь изрезанные скалы, на которых стоял дом, выделялись в молочно-серой жиже. Над водой кружил орел. Именно таким он себя и чувствовал: невесомым и свободным.
