Вышедший на шум «пассажир» моментально оценил обстановку и не стал играть в «жертву налёта бандитов на добропорядочного гражданина». Он сразу сунул руку в карман и моментально выдернул её оттуда уже с ножом-бабочкой, который он тут же раскрутил из узенькой полоски металла.
– Что, фуцен, попадалово, да? Щас я вас тут на мелкий фарш пошинкую, непути! – прошипел сквозь гнилые зубы бандит.
Его рука, выписывая вензеля, мелькала перед Пашиным лицом. Сам тип стоял примерно в метрах двух, но видно было, что сократить это расстояние ему ничего не стоит. Паша напружинил ноги и потихоньку стал придвигаться к противнику, медленно сокращая дистанцию. Но тип это заметил и внезапно сделал выпад…
Преподавая смешанные единоборства, будь то ударная техника, бросковая или болевые приёмы для самозащиты в стойке, Ерёмин всегда говорил своим ученикам: если напали на вас с ножом и есть возможность уйти, убежать – сделайте это! Потому что умеющий хоть немного владеть холодным оружием противник вероятнее всего вас убьёт или сделает инвалидом.
– Как бы смело и быстро вы не демонстрировали свои прекрасные знания приёмов самообороны, – говорил он, – рука вашего противника с ножом длиннее, и она сделает любое своё движение смертельным.
Паша всегда старался объяснить, особенно подросткам, которые насмотрелись боевиков, что умение уйти от удара противника, даже не вооружённого каким-либо оружием, оттачивается многолетними тренировками, выступлениями на соревнованиях и постоянной практикой спаррингов. А ещё лучше – различными полноконтактными боями, желательно, без правил. Только тогда у бойца возникнет реальное чувство опасности, дистанции, скорость и сила ударов станут соответствующими обстановке. А главное – он станет реально, точнее, реалистично соизмерять свои силы и степень угрозы. И делать выводы. Поэтому Паша на занятиях давал только те приёмы и удары, которые действительно могли помочь в таком поединке без правил. А все эти красивые броски – «мельница», «кочерга» и прочие, все эти хитрые подсечки и подножки, «иманари ролл» или там «ножницы», все эти вычурные амплитудные «вертушки» и «хай-кики» в голову – это больше для кино, показательных выступлений или же рекламы единоборств для подрастающего поколения. И если уж внезапно перед тобой окажется противник, вооружённый ножом, а отступать некуда или нельзя – надо действовать крайне осторожно, быстро и результативно.
Этот удар он показывал своим ученикам, когда уже год работал тренером по боевому самбо. Но сразу предупредил всех, что категорически запрещает применять его на соревнованиях. Впрочем, за такой удар любого спортсмена моментально бы дисквалифицировали. Потому что он мог сделать человека инвалидом.
Прямой удар передней ногой «ап чаги» в корейском хапкидо выполнялся немного не так, как подобный удар «майя гери» в каратэ-до или «фронт-кик» в кикбоксинге. В этих видах восточных единоборств такой удар бьют прямой ногой в живот – или всей стопой, или подъёмом стопы. Иногда его наносят в голову. Причём, бьют сзади стоящей ногой. Но очень редко – по ногам, потому что можно попасть в коленный сустав. А в хапкидо «ап чаги» бьют передней ногой именно в колено – чтобы сломать противнику ногу. Потому что хапкидо – это не спорт. Это боевое искусство. При ударе нога немного выворачивается наружу, чтобы стопа чётко входила в бедро над коленным суставом. Удар сам по себе сильный, а если направить его в нужную точку, то, в принципе, сустав ломается моментально, как спичка.
Паша однажды на тренировке держал тренировочную подушку для удара ногами чуть ниже, чем полагается, и его ученик отрабатывал ногой именно этот удар. Но ударил не в подушку, а ещё ниже, и попал как раз тренеру в ногу над коленом. Хорошо ещё, что ученик стоял сбоку, иначе Паша остался бы без ноги. Правда, и этого удара ему хватило – после этого он еще месяц хромал, а потом так и не смог полностью восстановить работоспособность коленного сустава на левой ноге.
…Когда тощий тип с ножом сделал выпад, Паша уже был готов – его передняя нога стояла на носке и выстрелила навстречу нападавшему, как распрямлённая пружина. И поскольку нога у человека длиннее, чем рука, то, опередив метнувшуюся к Пашиному животу руку с ножом, его нога смачно впечаталась в ногу бандита. Раздался громкий щелчок – казалось, колено у человека с ножом выстрелило – и он, выронив нож и вскрикнув, упал плашмя на пол лицом вперёд, нелепо подогнув левую ногу под себя. Болевой шок в чистом виде.
Паша не стал торжествовать над телом павшего врага, а сразу метнулся в комнату. Там стоял ещё один колоритный персонаж, руки которого были все в наколках. Он держал в руках спортивную биту.
– Мальчик, палочку положи, а то дядя больно сделает, – прошипел Ерёмин, всё ещё находясь «в темпе», то есть, в ритме ведения поединка. В этом случае боец соображает и действует намного быстрее человека, который только-только вошёл в ситуацию.
«Наколотый», видимо, не обладал опытом предыдущего павшего бойца и попытался было замахнуться битой на влетевшего в комнату бородатого незнакомца. И это была его фатальная ошибка. В тесной комнате, то есть, в ограниченном пространстве решение махать палкой было не самым эффективным. Зато Паша отлично умел вести бой именно в ограниченном пространстве его много лет этому учили сначала в армии, потом в различных секциях джиу-джитсу и боевого самбо. Поэтому, легко поднырнув под руки противника, которые начали раскручивать биту, он левой рукой заблокировал удар, а правым локтем, точнее, предплечьем ударил татуированного добра молодца слева в челюсть, добавив ещё лбом в подбородок. Бита вылетела из ослабевших рук, как пробка из бутылки с шампанским, а сами руки вместе с их хозяином последовали в обратном направлении, поскольку тот находился в глубоком нокауте.
Последнего четвёртого обитателя этой «хаты» совместными усилиями обезвредили Игорь и Сергей, а также те двое молчаливых волонтёров «Ночлежки», которых Антонов взял с собой в качестве подмоги. Впрочем, обезвреживать безвредного узбека не понадобилось – он просто сидел на кухне с той самой девочкой Машей, которую пришли освобождать «ночлежные мстители». Узбек этот был обычным строителем, которого наняли вместе с парой десятков таких же мигрантов из Средней Азии. Он пришёл на эту квартиру за Машей, чтобы забрать её на очередную стройку – там девушка должна была убирать, готовить, в общем, обслуживать строителей. Как именно обслуживать – этот вопрос как раз и пытался объяснить ей этот житель солнечного Узбекистана.
Его даже не били – Паша просто дал ему «леща», после чего медленно и внятно произнёс:
– Слышь, инжебьё, скажешь своим пакемонам, чтобы не вздумал шум поднимать, а то хуже будет. А сам сиди тихо и не думай ментов вызывать, понял?
Узбек хитро прищурился, казалось, уже не имея такой возможности, и быстро произнёс фразу на узбекском:
– Мен тушунмайман!
Ерёмин грустно вздохнул и с места, ни слова не говоря, коротким движением одной лишь кисти бросил свою правую руки в район живота этого «ценного специалиста» из «братской республики». Тот как-то утробно булькнул, согнулся в три погибели и скорчился на полу. Паша ласково постучал его по согнутой спине и медленно, почти что по складам сказал:
– Полицияни чакиринг – мэн сени зо'рлaйяман. Сыз миньге ёкасыз. Кетшим керак! Илтимос, давом этинг!
Узбек что-то промычал, тогда Ерёмин приподнял его за волосы и посмотрел ему в глаза.
– Тушундижми, одам?
Тот мелко-мелко закивал. Паша похлопал его по щеке и, поворачиваясь к обалдевшим «соратникам», произнёс:
– Учить иностранные языки полезно – развивает мозг.
Глава восьмая. После драки кулаками машут?
Он сидел у костра и никак не мог отойти от ощущения, что всё это с ним уже когда-то было. И вот эта жизнь человека без определённого места жительства, и этот костёр на берегу залива, и этот рейд на квартиру к «охотникам за бомжами», драка с ними, освобождение девушки Маши. Паша как будто бы прожил всю эту жизнь раньше. Ну, может быть, не всю жизнь, а часть её? Например, у него было ощущение того, что бездомным бродягой он уже когда-то был. Правда, это было всего лишь ощущение – не воспоминания. В Португалии у него был знакомый, который стал там бомжевать. Его звали Дима. Но сам Паша никогда бы не опустился до такого состояния, потому что там стать бродягой было проще простого. Страна тёплая, практически круглый год лето – ну, на юге, конечно. На севере, например, в Порто – там прохладнее. А вот, к примеру, в Алгарве – благодать. Можно жить прямо на пляже. Кстати, местные бомжи так часто и делали – ставили себе на пляжах какие-то палатки или шалаши, там жили. Точнее, ночевали.
Но то была тёплая, беззаботная Португалия, там о бомжах заботились социальные службы, можно было не беспокоиться об одежде, да и на питание сердобольные португальцы всегда кинут какую-то мелочь. А здесь – Россия, Питер, северная столица. Осенью надо будет найти нормальное жильё. И для этого нужна нормальная работа, нормальная зарплата, да и вообще – надо становиться на ноги. И жить нормальной жизнью. Кризис ведь давно миновал…
Паша вспомнил, как было тогда, в 2008 году, когда в одночастье разрушился с таким трудом налаженный бизнес, когда рухнуло всё, что выстраивал с таким трудом. Он ещё два года боролся, пытался взять кредит, раскрутиться… Но кредит ему никто не дал, все сбережения ушли на то, чтобы раздать долги и подготовить семью к эмиграции. Хорошо ещё, что были кое-какие запасы и было что продать. А в Португалии пришлось всё начинать сначала. И если бы не предательство самых близких и родных людей…
От грустных мыслей о прошлом и будущем Ерёмина отвлёк Игорь Антонов, который, оказывается, уже минут десять что-то увлечённо ему рассказывал.
– …Говорит, что приехал из Волосовского района Ленобласти, жил в детском доме поселка Каложицы. Мол, дали ему квартиру, но пришел человек от органов опеки, предложил обмен с доплатой. Он согласился. А в итоге не получил ни квартиры, ни денег. Из его законной квартиры парня моментально выписали. Я его спрашиваю: «А откуда ты знаешь, что человек тот был из органов опеки?» А он мне отвечает: «Он так сказал». Ну ты представляешь? Парню 22 года, вроде бы взрослый, а такой ребёнок. Спрашиваю его: «А ты в полицию не обращался?» Он мне отвечает: «Так я ж никто. У меня и паспорт забрали». Вот этот Миша мне первый и рассказал о том, что ходят мужики из «реабилитационных центров». Мол, говорили, что, если придешь к ним, будет еда и крыша над головой, работу дадут, платить будут. А на самом деле всех бездомных на стройке работать заставляли, денег не платили, никуда не выпускали. Так мы на этих сволочей и вышли…
У костра остались только Паша, Игорь и Вячеслав Романович Раснер, остальные уже разбрелись. Вася и Коля пошли к себе, они сегодня ночевали на Васильевском, Машу волонтёры Антонова увезли в «Ночлежку», её надо было спрятать на пару дней, а заодно оформить – ведь её документы на той квартире так и не удалось найти. А Серёга ушёл к себе – завтра ему надо было рано вставать и идти собирать картон, зарабатывать на хлеб насущный.
Вячеслав Романович пил чай из своей собственной кружки – он всегда её носил с собой, слушал Игоря и внимательно смотрел на Пашу. Антонов, видимо, уже выговорился и тоже молча пил чай. Нервное возбуждение уже отпустило, и «мстители» из «Ночлежки» просто отдыхали, снова и снова вспоминая свой отчаянный рейд.
– Ты когда начал тому узбеку что-то на его языке говорить, я офанарел, – Игорь засмеялся. – Ты что ему сказал-то? Он ошарашенный такой сидел.
– Я ему сказал, что он мне нравится и если полицию вызовет, то я его долго любить буду, – хмуро ответил Ерёмин, думая о своём.
– Да уж, Паша, умеешь ты удивить. Я даже подумать не мог, что ты такой крутой боец, – наконец высказал Антонов то, что так долго его мучило и что он не решался всё это время сказать.
В разговор вмешался Раснер.
– Я вообще не понимаю – почему ты бомжуешь? Языки знаешь, умный, образованный человек. И боец классный. При твоих талантах ты мог бы стать преподавателем, тренером, или, на худой конец, охранником, телохранителем. Нет, я понимаю, что это не для тебя, но с чего-то ведь можно начать?
Ерёмин вздохнул и ответил:
– Вячеслав Романович, ну вы же должны понимать – я только-только вернулся в страну, ни жилья, ни регистрации, ни денег. А про связи и знакомства я вообще молчу. Ну какой на хрен тренер? Кто меня куда возьмёт? Проверят документы, пошлют запрос в МВД – а у меня судимость! Да ещё и за убийство! Какая там работа, вы что? Каким телохранителем? Хорошо, если сторожем где-то устроюсь. Или разносчиком пиццы. Или буду, как сейчас, грузчиком или разнорабочим на стройке. Таланты… Таланты мозги вышибать нужны были в 90-е и в начале нулевых. А сегодня другие таланты нужны. Например, в кол-центрах стариков облапошивать…
Антонов тоже вздохнул.
– Умеешь ты, Паша, душу раздраконить. Понятно, что у нас мошенников полно, но мы с этим боремся. Кстати, всё хотел у тебя спросить – а как так получилось, что ты, умный интеллигентный человек внезапно сел в тюрьму за убийство. Да ещё и в Португалии. Если это, конечно, не какая-то страшная тайна…
Ерёмин криво усмехнулся.
– Игорь, не тайна это, но ты же должен понимать – мне об этом вспоминать лишний раз не хочется. Все мы под богом ходим, вот сегодня я мог снова загреметь за убийство – когда главарь тех бандитов на меня с ножиком напрыгнул. Если бы я ему не ногу сломал, а, скажем, голову пробил? Вот и в Португалии тоже просто так получилось… Хотя, если честно, случись ещё раз такое – точно бы убил, гниду! Всю жизнь мне переломал. Но тогда не было такого желания, просто так вышло…
…Он не хотел его убивать. Да и вообще – драться с Антоном, этим стокилограммовым кабаном, с литыми мышцами и накачанным телом, против которого он, Паша даже с его ростом 185 смотрелся, как какой-то ботан-переросток, было бы глупо. Но не зря в клубе «Спарта», за который Ерёмин выступал, его прозвали «Беспощадный» или, коротко – «Бес». Он всегда выходил на площадку готовый порвать своего соперника, уничтожить его. И часто побеждал именно за счёт своей одержимости, брал характером.
Да, он хотел дать Антону в морду, очень хотел. А там будь что будет! Ведь должен же он ответить за все свои подлости, которые сотворил! Паша ведь и в кумовья его взял, и работу ему дал – пристроил в свою команду, и деньги Антон получал весьма неплохие. Причем, в валюте. А потом, когда Паша сделал Антона своим заместителем и доверил ему закупки, то даже не особо контролировал расходы. И когда дела пошли из рук вон плохо, он даже подумать не мог, что его ближайший помощник просто банально его обворовывает!
А потом ещё и его благоверная начала финтить… Все эти истерики, неожиданные капризы, запросы какие-то непонятные. Казалось бы – в доме всё есть, муж нормально зарабатывает, дочка ухожена, отец постоянно с ней гуляет, играет, занимается. Захотела жена машину – поехали и купили машину, захотела пойти на тренировки по фитнесу – пожалуйста, слетать в Дубаи на недельку развеяться – нет вопросов! Чего ещё надо?
Когда кризис грянул – Паша долго пытался выбраться, как-то раскрутиться. Но понял, что не вывозит. И опять же, идея эмигрировать в Португалию – это была идея жены. Тогда Татьяна впервые в жизни взяла бразды правления в свои руки и всё сама организовала. И кум тогда подсуетился. Паша даже подумать тогда не мог, что у Антона был какой-то свой интерес. А уже в Португалии, когда жена ему призналась, когда он понял, наконец, отчего его бизнес начал хиреть и кто был виноват в этом – он хотел просто высказать Антону в лицо все свои претензии. Ну, дать, конечно, в морду – хоть душу отвести. Но когда этот бугай в лицо стал ему высказывать всё, что думает о нём, Паше, и о его жене, Ерёмин не выдержал. Его кулак как-то внезапно вылетел и вонзился в наглую самодовольную рожу того, кто когда-то был другом и партнёром. Тот, видимо, просто не ожидал, что его бывший компаньон не только рискнёт ему предъявить что-то, но и полезет драться. Забыл, видимо, что Паша много лет вовсе не шахматами занимался. Ну и, само собой, Ерёмин бил профессионально – сильно и точно. Удар бойца полутяжёлого веса – это вам не шлепок, не пощёчина. Особенно, если к такому удару не готов, и вовсе не ожидаешь поймать челюстью чей-то кулак.
Антон не свалился, нет, но пошатнулся, замычал, закрыв обеими руками лицо. Но Паша не собирался на этом останавливаться – он тут же схватил бывшего приятеля за шею и плечо и, резко повернув его влево-вниз, обрушил всю его массивную тушу на асфальт. После чего моментально уселся сверху, заняв классическое положение «маунт». И тут же стал обрушивать сверху на Антона удары руками. Тот, выйдя из состояния «грогги», попытался было перехватывать Пашины руки, как-то прикрывать лицо, но Ерёмин, окончательно озверев, ударил своего бывшего кума в лицо головой, потом снова и снова бил то головой, то руками, остановившись только тогда, когда Антон перестал хватать его за руки и вообще перестал сопротивляться. Только после этого Паша, наконец, смог остановиться и опомниться. Он поднялся на ноги и ошарашенно посмотрел на своего кума. У того всё лицо было в крови, рот был открыт, однако он не дышал. И вообще, казалось, не подавал признаки жизни. В этот момент раздался звук сирены – кто-то из наблюдавших драку, видимо, вызвал полицию…
Ерёмина осудили довольно быстро – по португальским меркам, ведь суды там могли длиться несколько лет. Но тут всё было ясно – драка на почве неприязненных отношений, смерть по неосторожности, точнее, причинение телесных повреждений, приведших к смерти. Паша свою вину не отрицал, но пояснять причины драки отказался. Поэтому и получил срок семь лет, хотя адвокат просил смягчить наказание и приводил довольно весомые аргументы. Но рассказывать судье о личном Ерёмин не хотел и оправдываться не стал. И только дочери, которая позже стала навещать его в тюрьме, намекнул на некоторые причины, заставившие его так поступить с дядей Антоном…
…Но рассказывать о своей личной жизни каждому встречному – извините! Паша и так слишком много рассказал о себе, просто Антонов очень ему помог, вот и разоткровенничался…
– Игорь, если тебе нужно знать про меня подробности, то знай – подлости я не совершал и за то, что я сделал, мне не стыдно. Считай, что я убил подлеца на дуэли. Когда-то это было даже почётно. А остальное пусть останется на моей совести, которая, поверь, чиста. Тебе зачем это знать? Ты что – на работу меня хочешь взять?
– Я, Паша, сам не работодатель, я волонтёр. Вернее, я уже координатор, но начинал, как волонтёр. И работу предложить тебе я не могу – помочь могу, это моя работа. А вот работу предложить – нет, этим другие наши волонтёры занимаются. Ты оставь свои данные, я ребятам заброшу, потом прийдёшь к нам, в офис, они с тобой побеседуют, думаю, что-то смогут найти. В общем, придумаем что-то не переживай. Мы здесь рядом, ты у нас уже был. У тебя мобильный есть?
Паша засмеялся.
– Я же бомж, какой мобильный. Ладно-ладно, шучу. Я самый современный бомж, у меня не только мобильный телефон, но есть даже ноутбук. Вот, правда, интернета нет. И мобильный мой пока не работает – я карточку до сих пор не купил, у меня португальский номер в телефоне.
В разговор снова вмешался Раснер.
– А ты здесь долго жить собираешься? Тут ведь интернета нет, и не будет, – ехидно заметил он.
– Вы, Вячеслав Романович, прямо Капитан Очевидность. Я знаю, что нет здесь интернета, я вот только-только обжился, кстати, нашёл, где подзаряжать технику свою – недалеко здесь в домах с дворничихой познакомился, она меня пускает к себе, я там с ней чай пью, о жизни разговариваю, в общем, по-соседски в гости хожу.
– О, так может у неё и поселишься? Я вот так познакомился с одной женщиной, помнишь, я тебе рассказывал? Светлана Павловна, которая раньше работала в музее «Дорога жизни» на Ладожском озере. Она меня и приютила. Твоя дворничиха – она молодая или пожилая?
– Да нормальная такая старушка, ей за 60 уже. В мамы мне не годится, но и женится я не собираюсь, так что поселиться у неё не получится, – отшутился Ерёмин. – Тем более, что интернета там нет. Но я уже пару раз приловчился вай-фай ловить, есть места. Конечно, вот в Португалии с этим без проблем вообще, почти везде сеть есть.
– Так ты чего ноут таскаешь, у тебя же этот, смартфон, я вижу, неплохой – «Самсунг», да? – спросил Пашу Игорь Антонов.
– Ну, «Самсунг», и что? – ответил Ерёмин.
– Так, на тебе пакет с симкой, МТС, там безлимит на звонки внутри сети и пять гигов мобильного интернета. Тебе для начала хватит.
Паша расцвёл и кинулся обнимать Игоря.
– Благодетель! Спасибище! Вот ты меня выручил.
– Не выручил, а отблагодарил! – смущенно улыбаясь, уточнил раскрасневшийся, но довольный Антонов. – А вот тебе ещё от меня подарок.
Он достал из кармана какой-то конверт.
– Вот, держи, билет в счастливую жизнь!
Ерёмин с интересом посмотрел на конверт.
– Надеюсь, это пропуск в рай?
Игорь засмеялся.
– Ты почти угадал. Это с нами сотрудничает один бизнесмен, у него есть такой типа оздоровительный центр. И там в этом центре есть разные услуги – ну там, парикмахерская, салон красоты, всякие лечебные процедуры. Ну и баня. Вот как раз завтра баню он там открывает, дал нам пригласительные, мол, бесплатно можно сходить попариться.
Паша улыбнулся и пошутил:
– Вот бизнесмены пошли – даже бомжей приглашают на рекламную акцию.
– Да нет, – Антонов покачал головой. – Наших подопечных они пока особо не приглашают, это больше для сотрудников. Но, в принципе, и этот бизнесмен, и другие – они нам сильно помогают, деньги переводят, с лекарствами, с разными вещами. Ну и, бывает, к ним и те, кто у нас живут, тоже могут прийти. Не всегда, конечно, сам понимаешь – у них клиентура совсем другая, понятное дело, бездомных к себе водить они не могут. Но вот если там что-то связано с лечением или лекарствами – всегда помогут. Но тебе какая разница? Ты же говорил, что баню любишь – вот, бери билет и завтра дуй туда, попаришься, отдохнёшь, а потом к нам приедешь. Там и поговорим о работе, о делах, о будущем твоём.
…Баня была просто супер! Паша так давно не парился, что для него этот пригласительный билет, который передал ему Игорь Антонов, был действительно пропуск в рай. Конечно, не хватало хорошего дубового веника, но Ерёмин и так был счастлив. К тому же он попарил одного мужичка, а тот потом попарил и его. Так что блаженство было почти что полным. Однако, как говорится, недолго музыка играла, недолго фраер танцевал…
Паша решил перед последним заходом в парную побриться – бомжевать ему уже надоело, надо было искать постоянную работу, а для этого его небритая физиономия не очень подходила. А поскольку зеркало было только в туалете, то он и устроился там. И чтобы не мешали, закрыл дверь – туалет был рассчитан на одного посетителя. Однако по закону подлости, именно в это время кому-то приспичило – видимо, недержание. Этот кто-то стал буквально ломиться в дверь. Ерёмин, уже намылив лицо, чертыхнулся и открыл, чтобы объяснить ситуацию. Но ему даже не дали рта раскрыть.
– Какого х… ты здесь закрылся? Один тут что ли?!
Паша рукой остановил рвущегося к унитазу какого-то дядьку и миролюбиво пояснил:
– Мужик, даже если я тут и не один, то имею полное право совершать свои интимные дела в этой специальной комнате. А ты подожди. Когда я закончу, то выйду, а ты зайдёшь.
Но дядька почему-то не стал внимать голосу разума, а продолжал свои попытки пропихаться мимо Паши к заветному унитазу. Паша отпихнул назойливого посетителя санузла и, свирепея, прошипел:
– Слушай, хрен с бугра! Если ты усираешься – то не хрен в баню ходить! В любом случае мог бы вежливо объяснить свою проблему, а не борзеть! Все мы люди! А ты, я вижу, по-людски не понимаешь! Тогда жди за дверью и веди себя культурно!
С этими словами Ерёмин захлопнул дверь и стал не спеша бриться. Точнее, приводить в порядок свою роскошную бороду. Но зловредный страдалец, срочно желающий облегчиться, продолжил стучать в дверь, сопровождая свои действия словами отнюдь не из джентльменского набора. Паша перестал реагировать и продолжал совершать свой ритуал. Однако дверь дрожала под ударами взбесившегося потребителя банно-туалетных процедур и Ерёмину пришлось ускоряться, чтобы не допустить поломки казённого имущества. Ведь дверь была не виновата в том, что у кого-то из посетителей отсутствует элементарная культура и принципы общежития.
Паша наскоро ополоснулся и открыл дверь. Перед ней стоял не только мужчина, пытавшийся попасть в туалет, игнорируя посетителя, которые его уже занял, но и, судя по белому халату и бейджику на нём, работник этой самой бани.
– Какого х… ты здесь закрылся? Тут все хотят… А ты тут что – цирюльню открыл? – снова начал свою шарманку возмутитель спокойствия.
– Слышь, мужик, тебе русским языком сказали – освободи помещение, ты тут какого х… начал выё…, что, самый деловой? – внезапно вызверился на Пашу банщик.
Работник оздоровительного центра был, что говорится, поперёк себя шире – эдакий пивной бочонок в белом халате весом примерно килограмм на 130. Ну и ростом под два метра. Видимо, эти факторы создавали у него видимость величия и неуязвимости. Потому что он после своих довольно нелицеприятных слов попытался сопроводить их соответствующими действиями. И потянулся своей ручищей к Пашиному лицу. Что он там хотел сделать, Паша угадывать не стал, а просто схватил эту руку и вывернул в обратную сторону, сделав классический рычаг кисти наружу или, как называется это в джиу-джитсу, котэ гаеси. Громила охнул и присел. Тут же к Ерёмину подскочил тот дядька, который всё это время ломился в туалет и который, видимо, позвал сотрудника бани на подмогу. Что хотел сделать этот крендель – тоже было непонятно, но явно он не собирался Пашу обнимать. Поэтому как подскочил, так и отскочил – после несильного тычка Пашиной ладони в область груди он отлетел к противоположной стене и упал на пятую точку. Ерёмин толкнул его несильно – кафель, скользко, мало ли что? Мужик мог упасть и головой удариться, снова судимость? На фиг, на фиг!
Паша вообще не собирался ни с кем заводиться – ну, зашёл человек в туалет, какая кому разница, что он там делает? Имеет право посетитель посетить места общественного пользования? А умывается он, бреется, или отправляет другие естественные надобности – кого должно это волновать? Но, видимо, в любом месте скопления людей обязательно найдётся кто-то, кому правила не писаны, а себя он считает пупом Земли. Именно на такого и нарвался Ерёмин, пытаясь просто привести себя в порядок. И надо же – вместо порядка получился форменный беспорядок. В смысле того, что припхался этот служитель банного заведения в своей банной униформе.
Паша понял, что баня для него была испорчена. Но поскольку он был человеком упрямым, то сказал себе, что ни один мудак не сможет испортить ему этот праздник души – посещение бани. И поскольку он уже привёл себя в порядок, и его борода больше не выглядела, как помело, то вышел из одного заведения общего пользования и пошёл в другое заведение общего пользования – в парную.
Выйдя из парной, Ерёмин понял, что страсти уже накалились – красный, как рак, мужик, который прорывался в туалет, орал благим матом, как резанный, вокруг его собралась кучка таких же среднестатистических мужиков – любителей бани и пива, судя по их круглым животам. И судя по всему, Пашина роль в покушении на это вопящее тело описывалась на уровне какого-то террориста типа Бен-Ладена.
Заметив Пашу, мужик протянул палец в его сторону и заорал на самой высокой ноте, почти переходя на ультразвук:
– Вот этот п…, я его счас тут размотаю!!
Паша не любил, когда его называют нехорошими словами. Тем более, такими. Ни слова не говоря, он подошёл к внезапно замолчавшему дядьке и просто залепил ему крепкую пощёчину, даже, скорее, затрещину. Тот снова тупо селя на задницу, даже не пикнув.
– Слушай ты, придурок, ты можешь тут только свой поганый язык размотать, как грязную тряпку. Ещё слово такое скажешь – я тебе его в глотку забью, понял? Я тебе пока не трогал и не оскорблял, сам напросился. За свои слова отвечать нужно, а ты за метлой своей не следишь и базар не фильтруешь. Засохни, непуть, а то я сейчас отсюда выйду, и мы в сторонке обо всём поговорим неспешно. Ты уже себе намантулил на серьёзную предъяву. Усёк, фраер?
Дядька, внезапно поняв, на кого он прыгнул, выпучив глаза, мелко закивал головой. Мужики, стоявшие рядом, бочком-бочком стали сторониться и Паша, больше не удостаивая этих толстопузых любителей банных утех, пошёл в раздевалку. Одевшись, он собрал свои немудрённые манатки и направился к выходу. Однако на первом этаже его ожидал сюрприз – тот самый банщик необъятных размеров. Как уже успел Паша услышать из криков пострадавшего от его руки дядьки и сделать вывод из разговоров в предбаннике, это был действительно банщик – Володя, который заведовал простынями, тапочками, в общем, всей банной фурнитурой. Ну и, само собой, занимался уборкой помещения после того, как баня закрывалась. Но вёл себя этот кладовщик-уборщик, как король. Эдакий Король Бани! И вот Паша осмелился при всех опорочить честь Короля!
Ерёмин подошел к кассе, чтобы сдать номерок от шкафчика, но тут бочкообразный Володя снова надвинулся на него, и шумно дыша чесноком, начал снова вкручивать Паше свои предъявы. Однако тот его не стал слушать, а отдав номерок, собирался было покинуть сие заведение некультурного сервиса. Это взбесило «короля Бани».
– Ты тут что – основной? – прогудел Володя и внезапно махнул своей ручищей.
Ерёмин не ожидал, что кто-то вот так, в общественном месте вдруг ни с того ни с сего начнёт драться. Поэтому не среагировал, когда в его лицо прилетел увесистый кулак. Впрочем, банщик, хотя и весил, как супертяж, бить не умел и Паша даже не особо почувствовал удар. Но было неприятно. И он тут же, даже не задумываясь, на автомате провёл классическую двойку – два прямых, и добавил правый боковой. «Король Бани» рухнул на рядом стоявшую скамейку, как срубленный вековой дуб. А Ерёмин по привычке склонился над ним с занесённым кулаком – его всегда учили добивать противника.
– Давай, давай, счас полицию вызову, она тебе срок моментально накрутит, – злорадно улыбаясь, пролепетал банщик, закрываясь руками.
