Что о ней подумает Галина Дмитриевна? Что она ей скажет? В голове не было ни одной мысли. О том, чтобы позвонить Галине Дмитриевне и попросить защиты, не могло идти и речи. Ясе дали шанс, она его феерично упустила.
Но она не могла иначе. Если бы она сегодня не дала отпор, ее бы просто загнобили. Через это она уже проходила…
В байки о том, что в Каянском не трогают новичков, позволяют простым смертным учиться и развиваться, она особо не верила. Может, кто-то и вливается. Нет, даже не может, а точно кто-то вливается. Наверное, сотни студентов, которые приходят на занятия первого сентября и никак не выделяются из толпы.
А она… Она по-другому не умела.
Что теперь делать? Попытаться еще раз поговорить со Степаном Макаровичем? Завтра? С раннего утра… А что она скажет?
Яся всегда считала и продолжает считать, что человека стоит судить не по одежде, а по уму. Тем более в Каянске.
Город-легенда, город-тайна. Закрытая территория, куда вход простым смертным без приглашения запрещен. Говорили, что здесь проводятся нелегальные исследования, опыты с разного вида оружием и т. д. и т. п. Для Яси Каянск представлял интерес тем, что здесь располагался – опять же по негласному рейтингу – один из лучших университетов страны, в котором преподавали неординарные умы, не боящиеся двигаться вперед. Над ними не стояли правила и нормативы. Им был важен результат.
После окончания Каянского университета многие студенты оставались в городе. Их приглашали работать в исследовательские центры, лаборатории с такими условиями, о которых простые люди и не мечтали. Оставляли лучших.
Был еще один нюанс, о котором не говорили вслух. Студентов, не проявивших себя за первые три года обучения, переводили в другие институты страны. Самое интересное начиналось с четвертого курса. Допуск в лаборатории.
Яся, выпускница детского дома, неплохо училась. Даже хорошо. Она побеждала на некоторых олимпиадах. Но только на тех, где не обещали после победы зачисление в вузы. В подобных не имело смысла участвовать, Яся это поняла в девятом классе. В тот год она как умалишенная, верящая, что справедливость еще где-то теплится, что не все покупается-продается, ездила на все олимпиады. Деньги занимала, старалась. Писала рефераты студентам – да-да, именно студентам!
Одна олимпиада. Вторая. И места все почетные, но… Нет, не проходила она на первое место, чего-то не добирала. Яся расстраивалась, злилась. Злость толкала ее все перепроверять, подходить к одному учителю, второму. Разбирать задания онлайн. Она знала, что делала все правильно. Но…
Результат был неплохим. Но не первым.
Ее забег по кругу продолжался до тех пор, пока однажды ей очень грамотно «не объяснили». Вышивку красивую с платья содрали, сволочи. А еще растолковали, что есть ученики, которые априори побеждают, а безродным детдомовкам нечего тут делать. Слова были, конечно, другие. Яся предпочитала их в памяти не сохранять.
Именно на олимпиаде она познакомилась с Галиной Дмитриевной Баридовой. Есения искренне считала, что эта умная красивая женщина – педагог. К ней дети неслись с вопросами, что-то рассказывали, просили объяснить. Она всегда объясняла, хвалила. И именно Галина Дмитриевна пыталась привести ее платье в порядок после тех самых «разъяснений», а также успокаивала истерику, с которой Ясе никак не удавалось совладать. Она и кофе потом отпаивала. С тортиком. И познакомила со своей дочкой Аленой.
Между девушками завязались приятельские отношения. Сначала Есения держалась настороженно. Она не особо верила, что девочка из приличной семьи, тем более с такой мамой, как Галина Дмитриевна, захочет общаться с детдомовкой.
Но она захотела.
Тесной дружбы между ними не получилось, разные обстоятельства мешали, тем не менее Яся несколько раз была в гостях у Баридовых.
Что ее удивляло, так это постоянное участие Галины Дмитриевны в ее жизни. Она подсказывала, на каких платформах можно заниматься бесплатно, списывалась с ней периодически, желала удачи на олимпиадах. Искренне переживала, когда Яся сдавала ЕГЭ.
А перед этим…
Что было перед этим, лучше не вспоминать.
Яся набрала высокие баллы. Но ее все равно не зачислили в универ, в который она подавала документы. Про Каянский она и не думала даже. В него без приглашения не допускают даже для сдачи.
Год она проучилась неплохо. Сдала все сессии на отлично, получала повышенную стипендию. Перешла на второй курс. А потом…
А потом позвонила Галина Дмитриевна и спросила:
– Есения, как ты смотришь на то, чтобы продолжить обучение в Каянске?
Как она смотрела? Если бы ей этот вопрос задал кто-то другой, Яся бы рассмеялась. НЕ поверила бы… Но Галина Дмитриевна… Она же другая. Она друг!
И вот Яся ее подвела.
Слезы против воли покатились по щекам. Девушка шмыгнула и тыльной стороной ладони стерла их.
Нечего мокроту разводить. Надо думать, что делать дальше.
В голове было пусто.
И этот еще Потап Мазуров. Это же он был, да? Господи, конечно, он! Его только ленивый в Каянске не знает. Хотя и ленивый знает тоже.
Яся снова всхлипнула и рухнула на кровать. Хорошо, что в комнате никого не было. Предполагалось, что она будет жить с двумя соседками, Катей и Верой. Она успела познакомиться с Верой, которая ее просветила насчет того, что Катя редко появляется в общаге. Она в основном живет у своего парня, но раз в неделю стабильно сюда заглядывает, чтобы ее место не отдали другой.
Вера показалась неплохой девушкой. Обычной. Зато на Ясю она вылупилась во все глаза.
– Вот это у тебя стиль.
– Какой есть, – насторожилась Есения.
– Эй, ты чего! В бочку-то сразу не лезь! Я от восхищения брякнула. Прикольно же. Это же бохо, да?
Яся повела плечами и скуповато улыбнулась.
– Мне нравится. Очень.
– Да кто ж говорит, что тебе не нравится. А можно посмотреть поближе?
– Конечно.
Вера присела на корточки и принялась ощупывать вышивку на подоле юбки.
– Слушай, я что-то не въеду. Вышивка интересная…
– Я сама вышиваю, – внезапно призналась Яся, покрываясь румянцем.
– Офигеть. Еще скажи, что и сумки сама делаешь. Я успела рассмотреть парочку.
– Сама.
– Пипец, Яська. А заказы берешь? Я бы, пожалуй, купила.
– Беру.
Есения покраснела еще сильнее. Не будет же она говорить, что у нее есть личная страничка на «Ярмарке Мастеров».
Рано пока еще. Может, потом… когда-нибудь…
Не будет теперь потом. Ничего не будет.
За пессимистическими мыслями она не заметила, как провалилась в сон. Сказалось нервное напряжение. Перед тем как переехать в Каянск, она почти неделю не спала.
И не верила… До конца. Пока не встретилась лично с Галиной Дмитриевной. Уже потом она узнает, что тетя Галя сменила фамилию. И на какую…
Дальше – еще интереснее. Слово «интереснее» можно взять в кавычки. Потому что фамилия эта была Табасова.
Яся не строила иллюзий. Не считала себя протеже влиятельной семьи. Ей просто дали шанс…
У Яси изначально было меньше времени проявить себя. Чуть больше года. Конец второго и третий курс.
А сейчас… И этого не будет. И если ее назад в старый универ не примут, вообще будет весело.
– Эй, ты чего дрыхнешь в одежде?
Голос Веры ворвался в сознание Яси, заставив мгновенно проснуться и насторожиться. Жизнь в детдоме не сахар, многому учит. В том числе и быстро реагировать.
Соседка стояла над ней, подбоченясь.
– Уснула.
– Я поняла, что уснула. Пошли чай пить и сплетничать. Ты в курсе, что про тебя весь универ говорит?
– Про драку? – Живот Яси предательски сократился.
– Угу. Ну ты отчудила, мать.
Чай они пили в комнате. Макали пакетики и жевали печенье.
– Ну! – не выдержала Вера.
Рассказывать подробности не хотелось. Есения по-прежнему считала, что доверять соседке преждевременно не стоит. Она с настороженностью относилась к людям. Но и найти общий язык с Верой тоже хотелось.
– Пристали мажорки. Вчера… сегодня…
– Белясова с компашкой. Я знаю.
– Если знаешь, зачем спрашиваешь? – беззлобно фыркнула Яся, делая первый глоток. Чай показался ей безвкусным.
– А подробности? – воскликнула Вера, подаваясь вперед и всем видом показывая, что готова слушать.
Яся же, наоборот, откинулась на спинку стула.
– Я не зашла им.
– А должна?
– Нет. – Яся поймала себя на том, что начала улыбаться.
– Поэтому… пусть они идут кривой дорожкой. Или на маленький писюн с бородавкой на головке.
– Вера!
– Что? Я их тоже терпеть не могу! Мажорки хреновы. Вечно ходят с задранным носом, точно они пупы земли. Смотрят на нас, как на псин блохастых. Пришибла бы.
– Не кипятись.
– А чего не кипятиться, я говорю как есть. Ненавижу! Они бы с удовольствием нас всех поганой метлой погнали, а низ-з-зя-я-я.
Яся вздохнула и посмотрела на коричневатую жидкость в кружке.
– Ясь… Ну чего ты? Расстроилась?
Слезы-предатели снова заблестели на глазах. Девушка кивнула.
– Меня отчислят…
– Не факт, – быстро сказала Вера и внезапно схватила Ясю за руку. – А правда, что тебя лично Мазур забрал из универа?
Мазур… Его темный взгляд способен преследовать по ночам. Такой пронзительный, яркий. Яся сказала бы, что и сам Потап Мазуров был яркой личностью. Неординарной так точно. Она не соврала, когда сказала, что видела его лично.
Такого не забудешь… Черное пальто, развевающееся от быстрой ходьбы. Он ей тогда, два года назад, показался кем-то нереальным. Ожившая картинка из хоррора, мистического триллера. Если бы Яся верила в сверхъестественное, она бы решила, что к ним пожаловал молодой наследник вампирского клана.
Сегодня ей представилась возможность разглядеть его получше. Ощущение нереальности мужчины, его готичности только усилилось. Как он смотрел!.. Взгляд проникал в душу, наизнанку выворачивал.
Правы те, кто говорит, что Потап Мазуров – личность темная. При этом в нем не было никакой наигранности, фальши. Он такой, какой есть. В мире современных трендов предпочитающий классику – темные брюки, рубашки, жилеты. Поговаривали, что у него особая страсть к жилетам.
У нее, кстати, тоже…
– Угу.
– Яся! Ну что за «угу»! Нет, слушай, я понимаю, мы знакомы всего второй день, и я не набиваюсь к тебе в подруги, но ты же не хочешь моей смерти? А я умру, если не узнаю, что он тебе сказал!
– Ничего, Вер. Правда… Забрал из универа, привез сюда. Все.
– Все?
– Все.
