Карина Демина "Ведьмы.Ру 3"

– И?

– И передали. Я ж… не из этих… кто мне докладываться станет?

– А, понятно… а тут чего?

– Внедрили, – вздохнул Наум Егорович.

– О, коллеги, стало быть!

– И тебя?

– И меня.

– Институт культуры? – уточнял Наум Егорович крайне аккуратно, поскольку вроде как заведение секретное, но…

– Ты от них, что ли?

Пришлось кивать. Причём возникла мысль соврать, но как-то очень уж запоздало. И потом возникла другая мысль, что этакая откровенность, говоря по правде, странна.

– Эх… хорошие ребята. Я, как моложе был, тоже хотел. Но мама запретила с ними играть.

– Чего так?

– Да… боялась, что плохому научат.

Если так-то, то зря боялась. В том смысле, что плохому его всё-таки научили, но уже в другом месте. Или это он сам? Бывают же от рождения одарённые люди.

– А ты… если не от них? То как тогда сам? Ну, тут оказался.

– Я? Я так… частным, можно сказать, порядком. Племяшка у меня. У неё жених. Второй, – Женька загнул пальцы. – Первый тоже есть, но там свои нюансы. А у второго дружок сюда угодил.

– Это который?

– Стасиком кличут. Вот Данька и задумал помочь ближнему.

Судя по охране, которую Наум Егорович видел, этому ближнему помочь будет тяжко.

– А там копнули и вышло, что одно, что другое…

– Расскажешь?

На камеру Наум Егорович всё же покосился.

– Не боись, если кто сунется, я почую… – Женька повёл тощими плечами. А ведь он худой, но жилистый. Наум Егорович знал таких, которых с виду соплёй перешибёшь. А они подождут, пока ты перешибать замаешься, и сами врежут.

В общем, морду бить почему-то перехотелось.

Никак место настраивало на мирный лад.

– Слушают? – уточнил Женька.

– Нет. Передатчик изначально обрубило.

– Это они стеречься стали, включили глушилки.

– Но так запись идёт. Внутренний носитель. Так-то…

– То есть, пока ты тут, то просто пишешь?

– Ну…

– Да колись уже.

Наверное, Наум Егорович для разведки предназначен не был, если подумал и раскололся:

– В принципе есть возможность создать дубль физического носителя с накопленной информацией. Это было на случай, если тут, скажем, прогулки разрешены… я бы к забору и перекинул.

Наум Егорович сунул руку под волосы, пытаясь нащупать выступ. И вот тоже дурь, если так-то. Он в психлечебнице по сути. И чем резать? Откуда у психов-то ножи?

Надо будет высказаться.

Потом, по завершении операции.

– Там, если сдавить, то сигнал пойдёт. Ну и подберут, но это… что-то подсказывает, что нас не выпустят.

– Не выпустят, – согласился Женька. – Но если хочешь, я мышей попрошу.

– То есть, это не примерещилось?

– Мыши? Не. Нормальные ребята. Толковые. Тут, правда, только диверсионный отряд, на разведке, но твою фигню перенести хватит. Только скажи, куда доставить.

А куда?

Под забор?

– Хотя… я ваш адресок знаю, сам скажу.

Осталось надеяться, что Фёдор Фёдорович адекватно воспримет информацию.

– Ты менталист? – уточнил Наум Егорович на всякий случай.

– Скажешь тоже. У меня и дара-то магического нету. Так, ведьмак…

И покосился, словно ожидая чего-то.

– Никогда не сталкивался, – Наум Егорович отчаянно пытался припомнить, слышал ли он хоть что-то о ведьмаках, но не выходило.

– Раньше, – поправил его Женька.

– Чего?

– Раньше, говорю, не сталкивался. А теперь вот столкнулся. Кстати, мыши просили передать, чтобы ты больше не разглашал планы императора.

– Я…

Вспомнился странный шум в кабинете Льва Евгеньевича. Сделалось совестно. Оно, конечно, случайно получилось, но всё равно нехорошо по отношению к коллегам.

– Я нечаянно. Так, что в голову пришло, то и нёс.

– Вот и я сказал то же самое. А за мир не волнуйся, это Вильгельмушка ещё молодой, вот и тянет на всякую дурь, то жениться, то мир захватить. Потом подуспокоится.

– А Вильгельмушка – это кто?

– Император.

– Мышиный?

– А какой ещё?

– Действительно. Что-то я… недопонял.

Почему-то факт, что у мышей действительно есть император, не вызвал отторжения. Напротив, факт этот воспринялся вполне себе спокойно.

– Антидот твой хорош, да не так, чтоб совсем уж. Погодь, – Женька поднялся и пересел. – Не боись, я из тебя просто дрянь повытяну, которой нахватался… где был? Мертвечиной прям так и несёт.

Наум Егорович понюхал рукав.

Пахло мылом и хвоей, и ещё химической отдушкой.

– Внизу, похоже. Они там прокол пространства стабилизировали. А с него тянет… таким… нехорошим.

– Некромантикой, – сказал Женька и за руку взял. – И сильно, видать, сквозит.

– Во-во… а они там… эксперименты… фармацевтика… артефакты. И это, поле… что-то делают, а пока не понятно, что именно…

Голова вдруг закружилась и на какое-то время в ней не осталось мыслей. Вот совсем-совсем. Ни одной, даже самой захудалой мыслишки. И такая лёгкость воцарилась, с облаками сахарной ваты и злою родственницей супруги, которая с облако на облако перепрыгивала, потрясая старым веником да лихо, по-гусарски, матерясь, что не позвали на свадьбу.

– Вот и всё, – тётка вдруг исчезла вместе с облаками, а Наум Егорович обнаружил себя, лежащим в кровати. Голова ещё кружилась, но уже, к счастью, не совсем пустая. – Погодь, не вставай. Сейчас чутка пропотеешь… если что, там туалет есть.

– Я думал, только в коридоре.

– Не. В палате тоже. Сам подумай. Замучились бы они народ водить. Ты иди, а то организм не сдюжит.

Предупреждение подоспело вовремя. В туалете, который оказался до неприличия узким, Наума Егоровича вывернуло.

– Дрянь они тут какую-то затеяли, – Женька не пошёл следом, но бодрый его голос вызывал всё новые и новые спазмы. Впрочем, вылетало в унитаз почему-то не съеденное, а чёрная жижа. И главное, факт этот вновь же принимался разумом, как должное.

Хотя забеспокоиться бы.

Вдруг да кровотечение.

– Что… ты знаешь… если знаешь, – Наум Егорович оглянулся.

– Водичка вон, – Женька протянул кружку, пластиковую и лёгкую. – В стене краник…

И на том спасибо. Хоть рот прополоскать получилось.

– Знаю… в общем, тут такое… смотри, всё не повторю, тут вам с девонькой надо пообщаться.

– С какой?

– С той, что в невесты первого жениха моей племянницы метит.

А может, всё-таки бред? Такой же, как с тёткою. Ведь вполне себе реальною тётка казалась. Бодрою вон. Прям на зависть. А тут мыши, ведьмак и мексиканский сериал в русском устном изложении.

– Не бери в голову, – ответил Женька на взгляд. – Там всё сложно. Но, в общем, детишки пропадают. Я, чего смог, то и запомнил… имена так не особо, но говорю ж, девонька собрала полное досье. Только вы там сами всей гвардией не лезьте, напугаете ещё её, и Васятку… а оно вам надо?

– Мы… детей не пугаем.

– И правильно.

– А этот ваш… Васятка… он в центре был?

– Не, там только Данька с Улечкой. Ну и Лялька, само собою. Васятка уже позже появился. И Элька за ним. Так вот, пусть отправят кого толкового, кто нахрапом не попрёт. И толерантность чтоб была!

– А это ещё зачем?

Про дипломатию Наум Егорович в целом понял и согласен даже был, что нахрапом в данном случае переть нельзя, но толерантность-то на кой?

– Межрасовая, – уточнил Женька. – Вот ты как к демонам относишься?

– Бил и бить буду!

– Вот. Поэтому и сидишь в психушке.

– Ты тоже сидишь в психушке.

От воды окончательно полегчало. А живот откликнулся печальным рокотом, намекая, что ужин уже был. Ну… с другой стороны, супруга давно ворчала, что надо бы похудеть.

И надо бы.

Свадьба скоро, а костюм вот… не налазит.

– Я – это другое, – Женька подошёл к двери. – Меня внедрили.

– Меня, между прочим, тоже…

– Вот. Поэтому туда пусть пошлют не такого дуболома, а кого-нибудь… более гибкого. Без намёков.