Я медленно обернулась. Муж стоял в паре шагов от меня, держа в руках огромный букет алых роз. Вероятно, купил по дороге, надеясь загладить свою вину цветами. Что ж, розы были действительно очень красивыми – я не могла этого не отметить. Но от одного вида Андрея у меня внутри всё похолодело. Предательские слёзы тут же защипали глаза, но я моргнула, отгоняя их. Передо мной стоял высокий, сильный, безумно привлекательный мужчина с глазами цвета летнего неба. Мужчина, которого я любила больше жизни. И этот мужчина несколько часов назад грязно изменял мне с другой… Я не выдержала этой пытки – видеть его таким и помнить, что он сотворил.
– Андрей, положи, пожалуйста, цветы и уходи, – тихо произнесла я. Голос дрогнул, но я старалась говорить твёрдо. – Мне без тебя будет лучше.
Андрей побледнел, но продолжал стоять на месте. Лишь бережно опустил букет на край кровати, будто опасаясь, что я швырну его обратно. Не в силах смотреть ему в глаза, я отвернулась к окну. В отражении стекла видны были лишь его плечи да опущенные руки. Он сделал неуверенный шаг ко мне. Внутри у меня всё дрогнуло. Господи, как же больно на него сейчас смотреть… Как же хочется кинуться к нему в объятия и разрыдаться, спрятавшись у него на груди. Но нет! Нельзя. Я заставила себя поднять глаза к потолку, чтобы не разреветься.
– Вася, не рви мне сердце, – прошептал Андрей, в отчаянии сжимая кулаки. – Я люблю тебя… Меня бес попутал! Понимаешь, это всё дьявольское наваждение, глупость случайная!
Я фыркнула и покачала головой. Смешно, аж горько. Он надеялся обелить себя какой-то мистикой – будто нечистый взял его за шиворот и затащил на стол к секретарше. Отмазка уровня детского сада.
– Ты ещё слишком молод, чтобы бесы тебя водили, – отрезала я ледяным тоном. – Обойдёмся без подобных оправданий. Всё, Андрей. Уходи, мы уже всё сказали.
– Вася… – начал он, протягивая ко мне руку.
Но я уже злилась пуще прежнего. Как смеет он упоминать о какой-то любви после всего, что было? Как вообще смеет являться сюда, будто ничего не случилось? Я вскочила на ноги, хотя почувствовала головокружение, и прожгла мужа взглядом:
– Уходи, Андрей. Прямо сейчас!
Он не шелохнулся, и тогда я, задыхаясь от нахлынувших чувств, сорвала с кровати букет – и со всей силы швырнула его ему в грудь. Россыпи алых роз брызнули в стороны, некоторые бутоны разлетелись по полу.
– Забери свой веник и катись отсюда! – крикнула я, совсем потеряв самообладание. – Пошёл вон и не возвращайся! Навсегда, понял? Навсегда!
Андрей закусил губу. Глаза его вдруг заблестели – то ли от злости, то ли от подступивших слёз. Но меня это уже не волновало. Я круто развернулась, сделала несколько шагов и распахнула дверь палаты настежь, указывая ему на выход:
– Вон! Исчезни! Мне здесь не нужен чужой потасканный мужик! Я завтра же подаю на развод! – выпалила я и злобно сощурилась. – И да, кстати…
Мгновение мы смотрели друг другу в глаза – я горела от унижения и гнева, он стоял бледный, с отчаянным выражением лица. Потом я шагнула к стулу, на котором лежала моя сумка, выудила из бокового кармашка скатанную белую прядь искусственных волос и брезгливо подняла её двумя пальцами. Моё маленькое трофейное доказательство. Андрею хватило одного взгляда, чтобы понять, что это.
– Передай своей красотке, – почти спокойно, даже торжественно сказала я, сунув ему в руку сорванную прядь блондинистых волос. – Пускай переделает себе причёску. Видишь, плохо ей эти волосы нарастили – сэкономили, капсулы торчат.
Муж медленно сжал пальцы вокруг выбеленного локона. Лицо его потемнело, он крепко стиснул челюсти. Ни слова не говоря, Андрей опустил голову и направился к двери. На пороге он остановился, будто надеясь, что я его окликну… Но я молчала. Тогда он сжал кулаки, выскочил из палаты и негромко прикрыл за собой дверь. Даже не хлопнул, как мог бы – видимо, побоялся повредить моё хрупкое «состояние». Как трогательно.
Я повернулась к опустевшей комнате. Повсюду валялись головы обрезанных роз и петельки зелёной упаковочной ленты. Медленно, будто в трансе, я обошла бутоны, закрыла дверь и шагнула к кровати. В груди разливалась тупая ноющая боль. Всё. Я высказалась, сделала выбор – и вот теперь мы с Андреем по разные стороны. Сама того не замечая, я опустила ладонь на свой живот. Внутри меня тёплым огоньком теплилась новая жизнь – наша долгожданная кроха. Теперь я уже точно знала, что ради этого маленького чуда выдержу всё. Развод – и никаких дискуссий. Мы с малышом не пропадём.
Глава 4
Проснувшись ранним утром, я не сразу поняла, где нахожусь. Привычно протянула руку вбок – но там оказалось пусто. Только холодная простыня. Вспомнив всё, я сжала веки. Да… теперь буду просыпаться одна. Я перевела дух и огляделась по сторонам. Больничная палата утопала в нежном утреннем полумраке. Где-то за стеной гудел кондиционер. За окном уже распевались птицы. Начинался новый день моей новой жизни.
Я чуть приподнялась на подушках, поправляя смявшуюся за ночь сорочку. Вдруг что-то мягкое коснулось моего носа. Я дёрнулась и резко села. Прямо передо мной на одеяле сидел огромный плюшевый медведь нежно-розового цвета. Его морда вплотную приблизилась к моему лицу, а нос-пуговка едва касался кончика моего носа. От неожиданности я даже пискнула и отшатнулась.
– А я в гости к самой красивой девушке на свете, Василисе, пришёл! – раздался из-за медведя нарочито тонкий, мультяшный голос.
Я опустила ноги с кровати и мгновенно поняла, в чём дело. За плюшевой тушкой прятался Андрей. Это он говорил тонким «голосом медведя», изображая кукольный театр. В кои-то веки муж проявил фантазию… Точнее, уже не муж. Как же нелепо это выглядело: почти двухметровый детина спрятался за розовым плюшевым медведем размером с небольшой шкаф! Я машинально собрала растрёпанные за ночь волосы в хвост и мрачно наблюдала за этим цирком.
– Василиса сердится на Андрея, – продолжал тянуть писклявым голосом «медведь», покачивая огромной плюшевой головой. – Андрей дурак, но её любит, очень любит!
Я в упор смотрела на эту нелепую сцену, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Он действительно думал, что я растаю от плюшевого подарка? Что, играя голосом игрушки, вернёт всё «как было»? За кого он меня принимает – за ребёнка? От обиды и гнева я не могла вымолвить ни слова, боясь сорваться на крик. Вместо ответа я демонстративно развернулась и направилась в ванную комнату. Включив воду, торопливо умылась и привела себя в порядок, насколько позволяли условия. Выплеснув злость на своё отражение – не разбив, к счастью, зеркало, – я глубоко вдохнула и вернулась обратно в палату.
Андрей всё ещё сидел на моей кровати, прижав к себе огромного розового медведя. Завидев меня, он наконец выглянул из-за игрушки. Вид у него был взволнованный и жалкий.
– Вася, хватит, прошу тебя… – он отложил игрушку в сторону и поднялся. – Родители места себе не находят! Отец уже меня обматерил при всех. Я знаю, я виноват… Прости меня. Я умоляю не ради себя, а ради нашего малыша. Мы ведь так долго его ждали!
Последние слова он произнёс совсем тихо. В голосе его послышались слёзы. Я знала, что он тоже мечтал об этом ребёнке, и эта мысль ещё больше распалила мою обиду. Как он смеет вспоминать про ребёнка, когда сам едва не пустил по ветру нашу семью? Да, я действительно слишком долго ждала этого малыша… но теперь, похоже, растить его придётся одной. Ладно, посмотрим, как он запоёт, когда я лишу его родительских прав.
– Андрей, у тебя ведь есть любимая женщина, – я посмотрела ему прямо в лицо, припоминая слова, которые он выкрикнул мне в запале. – Так иди и проси прощения у неё. Кстати, ты ей передал мою… хм, сувенирную прядь?
Андрей невольно усмехнулся. Видимо, в воспоминании о том бое на столе мой муж – нет, уже чужой мне человек – даже нашёл что-то забавное. Вид у него был странный: словно и гордился мной, и сердился одновременно.
– Китайцы были в шоке, когда ты вцепилась в эту Вику, – усмехнувшись, проговорил он, видимо пытаясь хоть немного разрядить обстановку шуткой. – Папа – тоже. Я когда им волосы твои показал, они…
Он не успел договорить. Я поморщилась, словно от боли. Ему, видите ли, смешно!
– Тебе всё это кажется забавным? – процедила я, глядя, как на губах Андрея мелькает улыбка. – А что я чувствовала, когда увидела вас, ты не подумал?
Муж тут же стёр улыбку с лица.
– Нет, я… – замямлил он.
– Больно мне было, Андрей! – оборвала я его, с трудом сдерживая слёзы. – Ты даже представить себе не можешь, что я тогда почувствовала.
Андрей опустил глаза. Мы замолчали. В палате повисла натянутая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием кондиционера над дверью. Наконец муж негромко пробормотал:
– Зато ты той блондинке нормально так нахлобучила по голове… – и осёкся, поняв, что говорит лишнее.
Он понял, что ляпнул что-то не то. Но слова уже прозвучали.
Я застыла, не веря своим ушам. Он что, всерьёз сейчас это сказал? «Нормально нахлобучила» – то есть он ещё и гордится моим рукоприкладством? Моим унижением? Господи, да как же мне противно… Я вдруг ощутила подъём тошноты. На волне ярости и омерзения я схватилась за свою сумку и начала лихорадочно запихивать туда вещи. Надо было немедленно отсюда уходить – иначе я взорвусь повторно. Руки дрожали, когда я стаскивала с тумбочки телефон, наушники, пихала в сумку косметичку и книгу, что мама Лена мне принесла. Чувство гадливости нарастало во мне с каждой секундой. «Нормально ты ей нахлобучила» – вот что мог сказать мне мой «раскаивающийся» супруг. Моё сердце сжалось от отвращения и горя. Как мы вообще столько лет прожили вместе? Как я могла так ошибаться в человеке?
– Вася, я прошу тебя… – выдохнул Андрей.
По тону слышно было, что он и сам понимает, какую глупость сморозил. Но мне уже всё было ясно.
– Андрей, всё, – твёрдо отрезала я, не поднимая головы.
Набив сумку вещами, я дернула молнию и повернулась, собираясь идти к двери. От гнева и обиды в глазах у меня темнело. И тут я почти налетела на него: оказывается, он стоял вплотную за моей спиной. Большими растерянными глазами Андрей смотрел прямо на меня, словно ждал чего-то.
– Вася… – начал он после паузы, и голос его дрогнул. – Я… я не смогу без тебя.
Глаза его блестели. Он действительно был на грани слёз. Моё сердце на миг дрогнуло, но я сжала зубы. Андрей с надеждой сделал крохотное движение вперёд, будто порывался меня обнять. От него пахнуло табачным дымом и мятой. Видно, уже успел в коридоре покурить от переживаний.
– Потапыч тоже за нашу семью просит, – вдруг выпалил он, зачем-то хватая с кровати плюшевого медведя.
С этими словами Андрей неловко протянул мне громадного розового медведя, даже попытался натянуть ему на морду свой привычный заискивающий вид. Но я лишь покачала головой. Плюшевый зверь сейчас выглядел жалко, с обвисшими лапами, и я испытывала к нему примерно те же чувства, что и к его хозяину. Отвращение.
– Не надо, – сказала я устало и оттолкнула игрушку обратно на кровать. Медведь глухо плюхнулся на смятые простыни.
– Андрей! – всхлипнула я, уже не зная, что сказать. Боль, злость, жалость к себе – всё смешалось. Я стояла перед ним, сжимая кулаки, и не находила слов.
– Ребята, вы идёте? – раздался внезапно бодрый мужской голос из коридора.
Дверь палаты распахнулась, и внутрь заглянул Юрий Александрович. Следом в палату вошла мама Лена.
– Васенька, как ты, девочка моя?! – всполошилась она, увидев, что я уже одета и с сумкой в руках.
Мама Лена быстро подошла ко мне и тут же заключила меня в свои объятия. Я уткнулась лицом ей в плечо и, обнимая её, почувствовала тяжёлую-тяжёлую пустоту у себя в груди. Сердце словно налилось свинцом. Было больно… так больно, что казалось, я сейчас снова потеряю сознание. Но я не заплакала. Только крепче прижалась к моей приёмной маме, глотая рваное дыхание.
Через её плечо я видела, что Юрий Александрович держится позади, у двери, молча наблюдая за нами. Лицо свёкра было хмурым и растерянным, словно он не знал, как себя вести дальше. Андрей стоял в углу палаты, опустив голову. Он даже не пытался больше вмешиваться или просить прощения при родителях. Наверное, понимал, что это бесполезно.
Мама Лена осторожно отстранилась и заглянула мне в лицо:
– Вась, родная, всё будет хорошо, слышишь? – проговорила она горячо. – Ну что ты, моя хорошая…
Я попыталась выдавить из себя улыбку, чтобы не расстраивать её ещё больше, и лишь тихо кивнула.
– Всё, всё… забираем нашу будущую мамочку домой, – принялась хлопотать мама Лена, похлопывая меня по спине. Она явно хотела развеселить и отвлечь меня, но голос ее нервно дрожал. – Там у нас уже такой сюрприз тебя ждёт! Мы весь дом украсили…
Я благодарно сжала её руку, стараясь ради неё выглядеть хоть немного бодрее, чем чувствовала себя на самом деле.
Глава 5
Дом Волконских встретил нас разноцветными шарами и огромным тортом на столе. Я переступила порог родного дома, и перед глазами тут же вспыхнуло: «Добро пожаловать домой!» – яркими буквами на плакате, прикреплённом над лестницей. Повсюду шарики, гирлянды, негромко играла весёлая музыка. А у празднично накрытого стола нас ждали Маша, сестра Андрея, и её муж Антон.
– Поздравляем! Поздравляем вас! – радостно закричала Маша, едва я появилась в гостиной под руку с мамой Леной.
Антон сиял во весь рот и держал в руках хлопушку с конфетти. Стоило мне войти, он дёрнул за верёвочку, и над моей головой брызнул целый салют из цветных бумажных кружочков.
– Ура! Пацан родится, вот увидите! Пацан! – воскликнул Антон, обнимая меня одной рукой, пока вторая всё ещё сжимала опустевшую хлопушку.
Маша тоже заключила меня в тёплый нежный поцелуй и погладила по плечам.
– Вась, дорогая, я так рада! – зашептала она мне на ухо. – Ты только не нервничай, ладно?
Я кивнула, стараясь улыбаться, хотя губы меня не слушались. Внутри у меня всё разрывалось от обиды, но ради всех собравшихся я пыталась держаться молодцом. Все вокруг улыбались, обнимались, что-то радостно говорили, резали торт, чокались бокалами… а мне, честно говоря, не по себе было от всей этой эйфории. Как будто мы празднуем не радостное событие, а пытаемся скрыть за громкими голосами и суетой надвигающуюся катастрофу.
– Пойду воздухом свежим подышу, – негромко сказала я, сохраняя на лице вымученную улыбку.
– Правильно, прогуляйся, доченька, – тут же поддержала мама Лена, поднимаясь из-за стола.
– Ничего, я сама, – поспешила я возразить. – Всё хорошо.
Отведя плечи и продолжая изображать если не счастье, то хотя бы приличное настроение, я вышла на открытую летнюю террасу позади дома.
Был полдень, солнце стояло высоко. Я прошла мимо плетёных кресел и остановилась чуть поодаль, возле каменного мангала, где Антон как раз жарил ароматные шашлыки. Мимо носа поплыл аппетитный запах пряностей и жареного мяса. Мой желудок тут же громко заурчал. Я даже невольно засмеялась: ням-ням, тоже мне, подавай ему шашлык прямо сейчас! Инстинктивно положила ладонь на живот.
– Мой малыш, – прошептала я нежно, – как же долго я тебя ждала… – По щекам вдруг потекли горячие слёзы, но на этот раз – слёзы тихого счастья. – Какой ты у меня классный, крошка… Я уже люблю тебя больше всего на свете и никому никогда тебя в обиду не дам.
Вдалеке глухо хлопнула дверца машины – возможно, уезжали те самые иностранные партнёры, которых отец успел отпустить по домам после утреннего конфуза. Я посмотрела вперёд и вытерла слёзы. На соседних дачах пели садовые триммеры, на горизонте колыхались в жарком мареве кроны старых дубов. Природа вокруг излучала равнодушное спокойствие, никак не откликаясь на мою личную драму. И от этого на душе стало вдруг тоскливо. Почему всё вышло именно так? Почему в один миг самое лучшее событие в моей жизни обернулось такой горечью?
Я осторожно прикусила губу и на секунду зажмурилась, прогоняя предательские слёзы. Мне было обидно до ужаса. Я так хотела этого ребёнка, я мечтала о крепкой, дружной, счастливой семье. А что в итоге вышло? Ничего. Пшик. Теперь у меня будет ребёнок, но семьи уже, похоже, не будет.
Я тяжело опустилась на деревянную лавочку у балюстрады террасы. Солнечные зайчики прыгали между перилами, но мне совсем не стало теплее. Я сама в детском доме росла, знаю, что такое – чувствовать себя одинокой и никому не нужной. Меня туда бабушка определила, потому что родители меня бросили. До сих пор не люблю вспоминать ни своё детство, ни ужасы тех детдомовских будней, честно говоря. Мама Лена и Юрий Александрович заменили мне родителей. Они помогли мне получить образование и даже устроиться на хорошую работу. Вот только Андрей не смог стать нормальным мужем, как бы ни пытался. Ведь это не первая его измена была. Я чувствовала неладное, особенно когда он в командировки уезжал. Помню, ночами ловила обрывки его шёпота по телефону, а среди прочего он пару раз произнёс имя «Дана». Тогда я гнала от себя дурные мысли: мало ли, может, коллега… Я верила ему, дура, успокаивала себя. Мама Лена меня мудрости учила – терпению, прощению. Но сейчас, когда я всё своими глазами увидела, эта мудрость уже не работает, как бы я ни хотела её применить.
Внезапно сверху, с балкона второго этажа, донёсся раздражённый голос сестры мужа:
– Андрей, ты на кой чёрт это делаешь?! – выкрикнула Маша зло.
Я вздрогнула и подняла голову. Звуки шли с веранды над террасой – видимо, Маша разговаривала с братом у себя.
– Мне Вася как сестра, и я её в обиду не дам, слышишь! – кричала она.
– Слушай, Маш, не лезь не в своё дело, а! – рявкнул в ответ Андрей. – Мы взрослые люди, сами разберёмся! Следи лучше за своим мужем!
– А что с моим мужем? – не унималась Маша. – Сколько бы ты Антона ни подбивал сходить налево, у тебя ничего не выходит! У нас с ним крепкий брак, поня-я-ял? Крепкий! Бедная Вася…
Дверь наверху со стуком захлопнулась. Я будто окаменела, услышав Машины слова. Выходит, моё чутьё никогда меня и не обманывало. Андрей не просто изменял мне сам – он, оказывается, и другого мужчину подначивал на измену, да ещё кого! Мужа родной сестры уговаривал «сходить налево»! Сволочь, просто нет слов. Негодяй.
В груди всё похолодело. Вот значит, какой человек был всё это время рядом со мной…
Я медленно поднялась со скамейки. Ну что ж, если он мечтает о свободной разгульной жизни, так тому и быть. Пусть будет по-твоему, Андрей Волконский. Я больше не собираюсь держаться за того, кто меня не ценит.
Глава 6
– Долго этот цирк продолжаться будет?!
Андрей мрачно смотрел на то, как я собираю вещи, а я, поправив волосы, перекладывала из шкафа в чемодан свои платья и книги. После разговора на террасе я поднялась наверх совершенно опустошённая, но с чётким намерением: мне надо было уйти от него. Немедленно. Вначале я хотела сбежать прямо сейчас в свою квартиру, которую ещё давно получила от государства как сирота, но не хотела так резко травмировать маму Лену уходом из дома. Поэтому решила сделать первый шаг: хотя бы перебраться в другую спальню.
В спальню вошла мама Лена. Увидев чемодан на супружеской кровати и хаос из разбросанных вещей, она испуганно ахнула:
– Ребята, что происходит? Васенька, доченька, ты куда собралась?
Мама Лена была явно встревожена и смотрела то на меня, то на Андрея.
– Всё хорошо, мам, – поспешила я успокоить её, натянуто улыбнувшись. – Я просто переезжаю в другую спальню.
Мама Лена скользнула взглядом по Андрею, уже поняв причину.
– Андрей, помоги Васе вещи перенести! – строго велела она сыну.
