– Удивлен тому, что ко мне обратилась мусульманка?
– Нет, это как раз меня не удивляет. Удивлен, что ты согласилась, две лишние недели провести в Египте. Что-то интересное?
Я на несколько секунд задумалась, стоит ли раскрывать все карты. Но потом поняла, что скрывать нечего:
– Петр нашел в пустыне новые артефакты. Хочу посмотреть на них до того, как они уедут в лаборатории.
– Мне кажется, это просто повод, чтобы с тобой увидеться.
– А ты против?
– Я, вообще-то, твой муж.
– Это ненадолго, ? напомнила об окончании нашего контракта.
– Ты бы хоть ради приличия подождала, пока высохнут слезы на моем лице.
– Твои жены не дадут им пролиться.
Теперь мы засмеялись вдвоем. А я вдруг подумала, что я буду скучать вот по таким посиделкам.
Глава 2. Утро
Я проснулась в четыре утра. К этому времени солнце еще не поднялось над городом, но проблески грядущего рассвета на горизонте уже угадывались. Якуб, сложив руки на груди, похрапывал на тахте. Я тихонько привела себя в порядок, чтобы не разбудить мужчину, взяла сумку и мышкой выскочила в коридор, повесив на ручку табличку «Не беспокоить».
Встреча с клиенткой была назначена на вечер. Чтобы оставить наш разговор втайне от мужа и его семьи, мы договорились встретиться в доме сестры заказчицы. А так как до вечера оставалось достаточно времени, то и встречу с Петром и его находками не стала откладывать в долгий ящик.
К сожалению, добраться до пустыни без проводника, было практически невозможно. Во-первых, военные не пропускали через блокпосты, во-вторых, не хотелось застрять среди песков, только потому, что плохо ориентируюсь среди безликих барханов. Чтобы облегчить себе жизнь и не объясняться с военными, накануне через фейсбук наняла трансфер до Дахаба, мира дауншифтинга и дурмана. А оттуда меня должен был забрать джип.
– Мадам едет нырять? ? спросил таксист, когда я села в машину, на вполне приличном русском.
Определить возраст водителя было невозможно. Солнце, сухой воздух пустыни и бедность, быстро забирали молодость египтян. А любовь к курительным смесям всех сортов и действий только усугубляла ситуацию.
– Нет, в гости к дракону.
– Очень красивое место, мадам! Мадам у нас первый раз? ? в прямоугольное зеркало я видела, как загорелись глаза водителя.
У этого народа есть два вида азарта: вожделение и жажда наживы. И если первого я, как любая женщина, опасалась, то второе воспринимала как меньшее зло. Все хотят кушать. К счастью, в этот раз речь шла о втором варианте.
– В Египте много красивых мест! ? продолжал собеседник. ? Но наши каньоны! Такие только на Синае. Если хотите, мой брат делает экскурсии. Для вас будет скидка!
– Оставь его номер. Его услуги могут пригодиться моим друзьям.
Восток, как говорится, дело тонкое. Самый ценный навык здесь ? уметь честно врать, искажать факты и делать это так искренне, чтобы оставаться ровно на шаг от того, чтобы самому не поверить в эту ложь.
Моим ответом таксист остался доволен. Подал через плечо цветной буклет с экскурсиями, от местечкового агентства и пояснил:
–Там есть ватсап. Скажи, что от Мохамеда. Будет скидка!
Кивнула и спрятала буклет в сумку. Остаток пути мы ехали молча, под заунывные нашиды. Я старалась не вслушиваться в религиозные пения, и на всякий случай следить за дорогой. Впрочем, свернуть не в ту сторону у таксиста шансов просто не было. Дорога от Шарма до Дахаба была прямой, без явных съездов. Зато с табунами верблюдов, прячущимися в тени синайских гор.
В городок мы въехали чуть больше чем через час. Оставив щедрые чаевые таксисту, я вышла около моста Масбата. Мост, казалось, выполнял исключительно функцию фотозоны. Он стоял в конце каменной площадки, напротив куска пляжа, метрах в двадцати от воды. Но, его истинное предназначение раскрывалось во время штормов или высоких приливов, когда море поднималось и заливало все, до чего могло дотянуться.
– Яна! ? окликнул меня мужской голос.
Я обернулась и увидела знакомую фигуру, в потертых джинсах и серой футболке. Его звали Закария. Один из немногих обитателей Египта, с кем я чувствовала себя если не в безопасности, то вполне спокойно. Во-первых, он уже несколько лет работал в группе Петра. Во-вторых, он был тем редким клиентом, с которого мне не пришлось брать двойную оплату за свои услуги.
Три года назад старший сын Закарии заболел. Врачи не могли поставить диагноз. Искали все: инфекции, онкологию, повреждения внутренних органов. Но ни один диагноз не подтверждался, а парень в буквальном смысле таял на глазах. Мать мальчика начала водить в дом чтецов, чтобы те читали ребенку Коран, отгоняя зло. Но ничего не помогало, а сами чтецы один, за одним отказывались возвращаться к мальчику. Все испуганно твердили, что телом мальчика завладел шайтан. Но что с этим шайтаном делать, они не знали. И тогда Петр вспомнил про меня, как про последнюю надежду. Закарийя не был человеком верующим и с опасением относился к любым культам. Вот только когда речь зашла о спасении сына, закрыл глаза на собственные убеждения. И, надо сказать, сделал это вовремя. Потому что болезнь сына спровоцировали не вирусы, а подростковое невежество.
Когда я пришла в спальню мальчика, то обнаружила рядом с телом умирающего подростка ликующую Амат. Забытое современными египтянами существо с пастью крокодила и телом гиппопотама, медленно и со вкусом наказывало своего обидчика. Львиными лапами она разрывала его грудину, пытаясь добраться до сердца, и явно испытывала от этого удовольствие. Оказалось, во время школьной экскурсии в Долину Царей, подростки решили высказаться по поводу внешности древнего существа. Сын Закария отличился больше всех. Подросток, у которого мозг еще не сформировался, а спермограмма уже пришла в норму, с мерзким хохотом рассказал товарищам, как и куда он отымел бы обитательницу Дуата.
И все бы было ничего, если бы это не произошло накануне дня Самайна. Конечно, мусульмане не верили в кельтские предрассудки. Более того, считали эту веру грехом. Но, если мы во что-то не верим, это не означает, что этого нет.
Амат не только все слышала. Она, как и любая на ее месте, была оскорблена до глубины души и жаждала мести. Все мы знаем, на что способна оскорбленная женщина. Но самое сложное было даже не в том, что Амат была в ярости. Проблема была в том, что это существо было олицетворением справедливости древних египтян, и задобрить ее было практически невозможно.
Я потратила трое суток, чтобы выторговать у нее прощение для подростка. В конце концов, она согласилась сохранить ему жизнь. Правда, с условием. На внуков от старшего сына Закария больше не рассчитывал.
– Я рад тебя видеть! ? сказал мужчина на английском, подходя ко мне.
О том, что я говорю на арабском, здесь никто не знал. Вообще, о своих лингвистических способностях я старалась не распространяться. Иногда было полезно знать, о чем говорят люди у тебя за спиной.
– Я тоже рада сюда вернуться, ? улыбнулась и посмотрела в сторону старого экспедиционного джипа. ? Это наш?
– Да, ты голодная? Сальва сделала для тебя фалафель.
Только в этот момент я вспомнила, что не завтракала, а вчерашняя пицца давно растворилась.
– Передай, что она как ангел. Что у вас нового? Петр сказал, это что-то грандиозное?
– У него каждый раз что-то грандиозное. Даже если это просто камень.
– Вряд ли он бы стал меня звать ради камня.
Мы забрались в джип и сели друг напротив друга. В руки мне тут же сунули контейнер с остывшим фалафелем и термос с местным чаем. Я открыла крышку и понюхала. Мужчина улыбнулся. На фоне оливковой кожи и черной щетины зубы казались идеально белыми.
– Там нет мармарии (успокаивающая трава, которую синайские бедуины добавляют в чай). Я помню, что ты ее не любишь.
– Спасибо, ? сделала глоток и почувствовала специфический мятный вкус другой травы ? хабак. ? Так что вы нашли?
– Запечатанные сосуды. Глина. Возраст определить без лаборатории невозможно.
– А вид глины? Техника изготовления?
– Ничего подобного я в наших местах не встречал. Внутри одного из сосудов письмена. Язык нам неизвестен.
– Вы вскрыли артефакты прямо в пустыне?
– Не держи нас за варваров. Он был не запечатан. Или от времени крепления рассыпались. В чем у меня есть сомнения.
– Как интересно. И текст сохранился настолько хорошо, что вы смогли рассмотреть символы?
– И текст, и ткань.
На этом моменте я молча забросила в рот кругляшек фалафеля. Надо же, как интересно: пустыня, сосуды, ткань с письменами.
– Необычно, правда? Я у нас встречал только папирус и глиняные таблички. Но не шелк.
– Уверен, что шелк?
– Нет. Я не специалист. Сама посмотришь. И еще, ? вдруг спохватился Закария, ? сейчас на раскопках находится господин Бейлис. Петр попросил тебя представить как эксперта по керамике.
От такого предложения я чуть не подавилась чаем. Вот в чем в чем, а в керамике я совсем не разбиралась.
– Ладно, ? пришлось откашляться. ? А кто такой этот Бейлис?
– Он финансирует раскопки.
– Я думала, их финансирует университет?
– Частично, ? Закария кивнул, ? но конкретно этот проект UCL неинтересен. Он побочный.
– А Бейлису интересен?
– У богатых свои причуды. И в этот раз он может сорвать солидный куш. На дракона хочешь взглянуть? Он здесь недалеко.
– Не сегодня. Вечером встреча с клиенткой. Не хочу опаздывать.
– У нас нет понятия опозданий.
– Помню… Одна египетская минута может длиться бесконечно долго.
Закария кивнул, расспрашивать подробности о работе не стал. Оставшуюся часть пути, пока джип карабкался по песчаным дюнам, мы обсуждали раскопки, и сюрпризы, которые преподнесла пустыня ученым, во время работы.
– Представляешь, ? смеялся мужчина, ? они не взяли с собой ничего, кроме шорт и футболок. Как будто не знали, куда ехали. Представляешь, как хорошо на них заработали бедуины в первую ночь, сдавая в аренду теплые одеяла? Уже на следующий день в городе закупили теплые вещи.
– Торговцы, полагаю, тоже хорошо заработали?
– Обижаешь. У Сальвы кузина вяжет из верблюжьей шерсти. Лучшие покрывала и свитера на Синае!
Он поднял вверх указательный палец правой руки, и я рассмеялась. Как раз в этот момент джип съехал с очередной дюны и выехал на твердую землю. Где-то вдали начали прорисовываться низкие силуэты палаток и заброшенных домов.
Глава 3. Некрополь
Выйдя из джипа, я ощутила себя словно в фильме про Индиану Джонса. Светлые палатки, ветер, палящее солнце. Для полной картины не хватало только костюмов песочного цвета на археологах. Современные ученые работали в обычных рубашках и джинсах. Пару человек красовались в бундесверовских штанах, а самые матерые археологи в шортах. Ну, или не самые матерые, а те, кто на своей шкуре еще не узнал, как коварны бывают пески.
– Яна! ? Петр стоял метрах в ста от меня, рядом с белыми пластиковыми ящиками, куда ученые аккуратно складывали крупные находки.
Мужчина поднял обе руки и начал размахивать ими в стороны, как будто без этого был хоть малейший шанс его не заметить. Я подняла руку в ответ и пошла к приятелю. Сердце начало нетерпеливо колотиться. Так происходило всегда, когда предстояла встреча с новой тайной.
– Czesc! ? поздоровалась и обняла мужчину.
– О! Ты продолжаешь практиковать польский!
– Я всего лишь с тобой поздоровалась.
– Но мне приятно, что ты говоришь на моем родном языке.
– Не могу назвать это разговором, ? я хохотнула и посмотрела на содержимое одного из ящиков.
На взгляд обычного человека, ничего интересного там не было. Черепки, что-то похожее на украшения, камни. И только опытный взгляд археолога находил в этих камнях следы древней жизни: форма, обработка края, почти стертые рисунки.
– Что вы тут откопали? И с чего вообще вы решили здесь в земле рыться? Моисей же в этих песках не ходил.
– Обожаю твой юмор! ? хохотнул Петр.
Резкий порыв горячего ветра задрал вверх полы его панамы. Если бы не шнурок, затянутый под подбородком, головной убор был бы навсегда потерян.
– Эти исследования не связаны с Моисеем. И вообще, не имеют никакого отношения к моим прошлым исследованиям.
– Коммерческий проект?
– Не совсем. Институту неинтересны жизни мелких поселений. Мало кто хочет вкладывать в это средства, без гарантии результата. Поэтому приходится крутиться.
Мужчина кивнул в сторону дальнего квадрата. Возле края разметки стоял черноволосый мужчина, в нелепой футболке с длинными рукавами и в цветастых штанах. Со стороны его можно было принять за дауншифтера. Они десятками приезжают в Дахаб, чтобы дешево перезимовать, перебиваясь временными заработками. Но, для такого человека у мужчины была слишком подтянутая фигура, слишком холенное лицо, слишком живая мимика. Несмотря на дешевую одежду, купленную явно на каком-нибудь непальском рынке, держался он как «хозяин жизни». Я даже залюбовалась его жестикуляцией. Не знаю, о чем он разговаривал с археологами, но те явно были увлечены этой беседой.
– Мистер Бэйлис. Нам повезло. Его дед или прадед интересовался историей этого региона. И он согласился выделить нам средства для раскопок.
– И что интересного в этом регионе? Кроме песка и заброшенных склепов?
– Пойдем. Тебе, кстати, Закария сказал?
– Что я лучший в Европе специалист по керамике?
– Обожаю твою скромность. Почему только в Европе?
– Предлагаешь расширить географию?
Мы засмеялись, и я почувствовала чужой взгляд, привлеченный этим смехом. Обернулась и на секунду столкнулась глазами с мистером Бэйлисом. Спонсор Петра коротко кивнул в знак приветствия, я улыбнулась и отвернулась, чтобы не привлекать лишнего внимания. Обсуждать керамику со спонсором этого мероприятия в мои планы не входило. Даже в формате «small talk».
Петр этих «переглядок» не заметил и повел меня в обратную сторону от разметки, к деревянным ящикам. Их изготавливали специально, для перевозки артефактов. Но, по какому принципу определялась тара для транспортировки, я не знала.
