– Мои слуги, увы, мне не подчиняются, – сказала я. – За некоторым исключением.
– Ах да, компаньонка, она же личная служанка Линда? – поддакнул Матео. Пройдя к креслу, он охотно опустился в него и опёрся локтями о стол, игнорируя еду, приготовленную к его прибытию.
– Неужели вам не доложили?
Я последовала его примеру и тоже села, сил было меньше, чем хотелось бы. Вечером я ещё не ела, намеревалась рано утром отправиться на кухню. Но планы были нарушены, и мы с Линдой теперь оказались в полной власти нового владельца крепости Мемдос де Сота.
– О чём?
– О моей беспомощности. – Я пожала плечами. – Меня продали замуж, как марионетку, и этот пир приказал приготовить для вас сеньор Диего, он занимается хозяйственными делами крепости и управляет энкомьендами.
– Поля и серебряные рудники, сколько у вас работников?
– Около тысячи, если память не изменяет, – ответила непроизвольно. Хоть и до управления меня не допускали, но перед тем я всё же ознакомилась с бумагами и сделала подсчёт всего имущества, которым владела моя семья до гибели родителей. Их убили во время путешествия в соседнюю колонию, поэтому крошка Химена в пять лет оказалась сиротой.
Во всяком случае такова была легенда моей героини.
– Проданная замуж дважды, не так ли? – усмехнулся Матео. – Если позволите, я разденусь.
Округлыми глазами я уставилась на него, молча наблюдая за тем, как он снимает верхнюю одежду, чёрный мундир.
– А я повторю, зачем вы меня сюда позвали? – спросила его мгновение спустя.
– Помнится, кто-то назвал меня лжецом, – сменил тему он. – Я хочу знать, что вам известно?
– Ничего.
Так вот в чём дело? Я задела его за живое. Заставила нервничать?
– Это не похоже на правду.
– Другого ответа у меня всё равно для вас нет.
– Посмотрим. – И снова таинственная улыбка заиграла на его устах. – В этот раз мне будет даже интереснее, я уверен.
– В этот?
Не знаю почему, но его слова заставили насторожиться. Неужели он, как и я, помнит события прошлой жизни? Или просто совпадение?
– Не важно, – отмахнулся он. – Так еда не отравлена? Я правильно понял?
– Мне об этом ничего неизвестно, – процедила сквозь зубы я. – И если у вас всё, то я пойду.
– Конечно же нет. – Он посмотрел на меня с подозрением. – Почему моё общество вам столь неприятно? Я ведь ещё ничего плохого не сделал. Или это раздражение из-за того, что я бесцеремонно помешал вам купаться в озере?
– Всё вместе взятое. Мне в целом не хотелось бы иметь с вами ничего общего, и прошу не расценивать это как личное оскорбление.
– А как мне расценивать эти слова?
По взгляду прочитала – он зол.
Заметив же, как он стискивает кулак, я невольно сжалась. Воспоминания из прошлой жизни пронеслись перед глазами. До того, как я влипла в эту историю со злодейкой, звали меня Татьяна Альбертовна Колчукова. И сколько себя помню, я всегда искала, где бы и чем подзаработать. Семейные долги за неудачную предпринимательскую деятельность и две комнаты в коммуналке – вот всё моё наследство от родителей, светлая им память. Позже, когда местный авторитет меня снял с крючка, я встретила Лёву и мы расписались, вот только запил он по-чёрному, после двадцати лет супружества. Толком понять не успела, что послужило причиной. Прихожу, а дома бедлам, и он на полу лежит и лыка не вяжет, и рядом ещё два местных алкаша похрапывают в обнимку с пустыми бутылками.
Планы накопить на квартиру без ипотеки полетели прахом. Максимум хватало только на гараж. Поначалу я держалась, тащила домашние дела, было у меня две работы: вечерами – штукатурила, если звонили по моему объявлению, а днём в швейном цехе от звонка до звонка, а когда мастерскую закрыли, торговала на рынке.
Лёва, в общем-то добрейшей души человек, всего лишь за год превратился в невыносимого домашнего тирана. Поколачивал, деньги отбирал, а если сопротивлялась, сам вытаскивал из кошелька. Часы, кольца обручальные и домашнюю технику заложил в ломбард, а когда я не выдержала, съехала от него в новый гараж, купленный на накопленные в банке деньги, то в первую же зиму, когда мне стукнуло пятьдесят три, сильно простудилась и попала в больницу.
К сожалению, детьми судьба нас обделила. Возможно, будь у нас ребёнок, всё было бы иначе. Думаю, поэтому он и запил. От безнадёги. Поэтому я его и терпела. Жила по привычке и не разводилась, да, было жаль мужика. Ведь я тоже виновата, наверное. Столько времени были вместе…
Вздохнула.
– Я повторяю, что вам известно, – сдержанно спросил он. – Почему я в ваших глазах выгляжу лжецом?
– Потому что вы соврёте, – не стала таить я. – Перед алтарём вы дадите клятву меня защищать. Но я знаю, зачем вы здесь. Кардив и Сота. Провиант и серебро. А ещё вам нужны люди, рабочие плантаций, которые сохраняют остатки лояльности моей семье, потому что де Сота не позволяли себе грабительские налоги и истязания индейцев в назидание толпе. Зато сеньор Диего очень быстро сведёт все старания моего отца на нет.
– Утверждаете, будто это заслуга вашего отца, а не войск, которые заняли территорию после прибытия с большой земли?
Горький вздох вырвался непроизвольно.
– Мы с вами сильно разные и вряд ли поймём друг друга.
– Но нам нужно это сделать, – повелительным тоном произнёс Матео. – Или предлагаете записать вас в число врагов?
– Вот так запросто? – Посмотрела в его сторону удивлённо. Ранее он окольными путями пытался принудить меня к близости, теперь же выискивал повод поскорее казнить? Забавно. – Ещё не вступили в право владения, не преклонили колени перед алтарём и уже ищете повод надеть на мою шею петлю?
– Напомню, это вы назвали меня лжецом.
– А вы меня шантажировали и не позволили одеться, я считаю, оскорбление было отомщено.
– Так вот как вы мыслите?
Постучав пальцем по столу, он взялся за вилку и поддел кусок куропатки.
– Попробуйте первая.
– Ха, благодарю, но откажусь.
– Я приказываю, – зло процедил он. – Не заставляйте применять к вам силу.
Немного помолчав, я пришла к мысли – в любом случае, какая разница, умру сейчас или через пару дней, когда он найдёт повод меня повесить?
Взяла вилку и встала, чтобы пройти к его креслу.
– Что вы…
– Буду стоять рядом и пробовать вашу еду, вы же этого хотите?
Склонилась над его тарелкой и, придержав непослушную копну волос, я вывернула вилкой маленький кусочек мяса, попробовала – пряная и никаких металлических привкусов.
– Вкусно.
– Сядьте, это была шутка.
– А я не шучу, вы приказали, я подчинилась. Вам же этого хотелось? – деланно спокойно ответила я. И даже улыбнулась, глядя на его недовольную мину. Полагаю, самое время сменить стратегию. Сбежать не получится, значит, надо попробовать ещё раз, но уже окунуться в интриги с головой.
– Что ещё монсеньору приглянулось? Тушёные овощи? – Не дожидаясь его ответа, я нанизала на вилку кусок помидора и подставила ладонь, чтобы сок не капнул на скатерть. Попробовала и облизала пальцы намеренно, издеваясь над будущим муженьком.
– Картофель? – спросила я. И снова, не дожидаясь ответа, попробовала, но в этот раз мою руку перехватили и уже он лизнул мои пальцы, а заодно потянул за запястье и заставил усесться ему на колени.
– Что вы себе позволяете! – задохнулась от возмущения я. – Я ещё не дала клятву.
– Разве это так важно? – Тео прижал меня к себе, жаль, не видела его лица в этот миг.
– Мне – да! – запротестовала я. – Пустите!
– Это был намеренный флирт, я не ошибся.
– Нет, нет и нет!
– Тогда зачем столь демонстративно облизывать пальцы? – не согласился он.
Казалось, его голос стал мягче и приятнее. Но я не обманулась на эту фальшь.
– Всего лишь наказание за хамство.
Секунда, другая, и он ссадил меня с колен, а заодно и сам встал из кресла. Невольно сделала несколько шагов назад, ожидая от него что угодно, но только не этого. Развернувшись, он стремительно покинул комнату, так ничего мне и не сказав.
Ошалело проводила его взглядом, не понимая, что это сейчас было? Однако голод тотчас напомнил о себе, и я выбросила из головы лишние мысли. Села на своё место и, пользуясь уединением, охотно принялась за трапезу, забыв обо всём.
Давненько я так сытно не ела. Да… Вот бы Линду позвать. Оглядев стол, я обнаружила корзинку с ароматными булочками и решила отложить немного еды, завернув в салфетку. А если ей будет без надобности, спущусь и покормлю пленников во дворе. И плевать на мнение остальных. Определённо, еда не должна пропадать зря. Будь моя воля, освободила бы этих бедняг, но нужны инструменты и сила, которой у меня нет. Но я точно что-нибудь придумаю.
Глава 3
Солнце скрылось за тучами, и сильный ливень громкой канонадой забарабанил по крышам домов и крепости. Дождь в здешних краях не редкость, плохо другое: пленники сейчас были привязаны к столбам во внутреннем дворе. Встретив в коридоре Линду, я в лёгкой растерянности смотрела на сдобу в её руке.
Зря, наверное, завернула в салфетку сразу столько всего. Но надо спешить.
– Давай заглянем к кузнецу и попробуем выменять инструмент на вот это? – опомнившись, предложила я.
Кивнув вначале, она всё же остановила меня вопросом:
– Инструмент?
– Хочу освободить индейцев, прикованных к столбам, они замёрзнут и заболеют. Нельзя людей истязать.
Пройдя мимо неё, я снова была вынуждена остановиться.
– Госпожа, на плацу уже никого нет, – заверила она. – Едва небо заволокло тучами, я выглянула во двор и увидела команданте с солдатами. Они снимали цепи с тех бедолаг, которых держали неделю на привязи. А сейчас монсеньор наверху у сеньора Диего.
– Что он там делает?
Компаньонка пожала плечами.
– Хорошо. Значит, отнесу еду наверх, и сможем немного повязать, прежде чем ляжем спать.
– У вас очень хорошо получается, – похвалила меня Линда.
Лучики морщин вокруг карих миндалевидных глаз уже были видны, как и ямочки чуть ниже полноватых губ. В целом, её лицо не утратило своей привлекательности. Интересно, а какой была я для окружающих? Угрюмой, ворчливой, несносной женщиной предпенсионного возраста?
Плохое настроение частенько меня посещало, едва я задумывалась о призрачном светлом будущем, которое всё не наступало и не наступало. Позже я нашла причину. Синдром отложенной жизни.
Мысли о том, что отдохну когда-нибудь потом, не сейчас, частенько меня посещали. И, в сущности, так и вышло. А всему виной боязнь кредитов.
Однажды обжёгшись, дуешь на воду. Родители взяли в долг в лихие девяностые, пытаясь крутиться, зарабатывать на питание, да на коммуналку. Перестройка, капитализм, мать его, со своим алчным оскалом. Во время разборок авторитетов рынок сожгли. И долг остался, как и неприятный ком в горле, накатывающий каждый раз при одном воспоминании об этом.
Папа, когда напивался, затягивал одну и ту же шарманку, мол, надо было доллары менять. Пенял на маму, мол, её идея открыть вещевую точку. Она предлагала привезти модные шмотки и по очереди друг друга сменять, торговать. А когда не смогут работать сами, мне передадут дела и уйдут на покой.
Наивная и нежизнеспособная стратегия. Но откуда им было заранее знать, во что это выльется?
По той же причине я постоянно зарубала на корню любые идеи Леонида, например, открыть кофейные киоски. Начать с машины на набережной, мол, аренду платить не надо. А как раскрутимся, можно и о точках подумать. Мне же любая мысль о предпринимательской деятельности и кредитах причиняла почти физическую боль. Мигрень догоняла уже как следствие. Ругаться мы с ним – толком не ругались, не считая последние годы совместной жизни. Я лишь говорила веское: денег не дам. Хочешь – делай сам.
На том его пожелания и заканчивались, стоило только расставить все точки над «ё». Зря, наверное, так жестоко с ним поступила. Но иначе, увы, не могла. Слишком уж была жива в памяти собственная семейная трагедия и опыт финансового краха.
Папа в конечном итоге где только ни работал, чтобы закрыть долг. Мама тоже. Я в библиотеке помощником устроилась ещё подростком, а на праздниках стояла на точке и продавала воздушные шары да всякий пластмассовый хлам. Дальше – больше. Бралась за всё подряд.
Работа длинною в жизнь. И не было ей конца и края.
Не спорю, были мысли такие, махнуть рукой на покупку квартиры и просадить деньги на турпутёвку. Отдохнуть на Багамах или ещё каких островах. Но заканчивались они слезами у умывальника в первые минут десять обдумывания плана.
Да уж.
Во всяком случае, мне грех жаловаться. Нынешнее положение хоть и незавидное, но вполне сносное. Поэтому надо поднажать и приложить больше усилий в этот раз, чтобы выпутаться из сети интриг.
Задумчиво поднявшись по лестнице, я прошла по коридору к спальне и с удивлением заметила ещё двух служанок. Одна из низ взяла на себя смелость заговорить первой.
– Сеньора Химена, – они обе мне поклонились впервые за долгое время, – монсеньор Матео хочет осведомиться, ждёте ли вы его сегодня вечером.
– Нет.
– Если позволите, мы сейчас же уберём чан из вашей комнаты.
– Не нужно, – ответила за меня Линда. – Сеньора Химена желает искупаться.
Кивнув, служанки поспешно скрылись за поворотом коридора. В целом, слуги здесь вели себя по-разному: одни старались избегать меня, как прокажённую, и скрывались при первой возможности, другие, ещё неприятнее, демонстративно игнорировали, как, например, стражи и их начальник. Мужчины. Я же для них – хилая соплячка, хоть и формальная владелица энкомьенд. Но что я им сделаю? Приказы не отдаю, поставками провизии не заведую.
