Разлучница для генерала дракона
Кристина Юрьевна Юраш
Я разлучила генерала и его жену! Я стала причиной громкого развода!
Я подменила детей, чтобы спасти от страшной болезни свою дочь.
Кто знал, то отчаяние бедной вдовы раскроет чужую тайну? Тайны, ложь и интриги всплывут на поверхность, и ни один из участников этой драмы не останется прежним.
Но самое ужасное – это не то, что я сделала. А то, кто я есть на самом деле. Мое прошлое настигло меня. Все считают меня благочестивой вдовой, но разве это правда?
Время уходит, судьбы переплетаются…
– генерал дракон. Настоящий мужчина
– сразу две маленькие дочки. А кто отец?
– героиня – служанка с тайной прошлого
– грудное вскармливание и его самая большая проблема
Кристина Юраш
Разлучница для генерала дракона
Пролог
– Это я во всем виновата. Я подменила детей, – произнесла я тихо, почти шепотом. – Всё началось с того, что доктора поставили моей дочке страшный диагноз. Она больна! Очень больна. Доктор сказал, что лекарство есть. Но лекарство – очень дорогое, доступное только аристократам. Я… Я решила поступить к вам в дом кормилицей, чтобы поговорить с вами… Но вас не было. Вы были там, на передовой…
Голос мой дрожал, и я чувствовала, как внутри всё сжалось ещё сильнее. На глазах начали появляться слезы, и я едва могла сдерживаться, чтобы не расплакаться.
– В то утро моей доченьке стало совсем плохо, – продолжила я, чуть собираясь с силами. – Я не могла больше ждать! Тогда я решила подменить ребенка. Я сделала это, потому что боялась, что моя дочь умрет, если не получит нужное лекарство. Я знала, что это неправильно, но больше не могла смотреть, как она страдает.
Я опустила глаза, не в силах больше скрывать своих чувств. Мое сердце было разорвано, и я чувствовала, как из груди вырываются рыдания. Внутри всё трепетало, словно я находилась на грани полного разрушения.
– И тогда я просто поменяла местами детей. Чтобы доктор вылечил мою девочку, – мой голос стал чуть тише, чуть слабее. – Я знаю, что поступила неправильно. Но она – все, что у меня есть. Она – мое все! И я не могла смотреть, как она умирает. Когда вы появились, было уже слишком поздно. Я надеялась, что доктор ничего не заподозрит. Но, видите, как все получилось.
Я ощущала, как внутри всё трепещет, словно я стояла на краю пропасти, готовая сорваться вниз. В этот момент я была абсолютно открыта, без защиты, без маски. Просто – очень устала, очень одинока и очень виновна.
Потом мне было просто страшно говорить правду… Я обняла себя обеими руками, словно пытаясь согреться.
– Это я разрушила вашу семью, – выдохнула я, покаянно опуская голову. – Поэтому ваш семейный артефакт показал, что ребенок не ваш… Я готова понести любое наказание. И готова немедленно покинуть дом. Но если вы позволите, я готова отработать все до последнего лорнора… Я выдохнула, вытерла слезы и смотрела на генерала Леандра Моравиа, ожидая, что последует за его молчанием.
Внутри бушевали чувства, и я понимала – сейчас всё может измениться навсегда.
Я смотрела на генерала, словно впервые видела этого человека – его строгие черты, высокие скулы, красиво очерченные губы.
Глаза были холодные и проницательные, а в них – что-то недосягаемое. Вся его фигура излучала силу и уверенность, и, несмотря на мою растерянность, я не могла не замечать его красоту.
Я понимала – генерал не из тех, кто уступает или сомневается.
Я втайне понимала, что такие мужчины мне не светят.
В моих мыслях всплывал портрет моего мужа – судя по портрету, милый, добрый человек, которого я даже не знала.
Я ведь очутилась в чужом теле в тот момент, когда некая Филисента Талбот, молодая беременная жена лейтенанта Джеймса Талбота, услышала страшную новость о его гибели.
Маленький, чуть поцарапанный портретик я всегда вожу с собой, чтобы показывать его доченьке Мелиссе. Чтобы она знала, что у нее был отец. Мне почему-то казалось это важным. Этот портрет не вызывал у меня никаких чувств. Ни тепла, ни боли. Он – просто напоминание, что когда-то в чужой жизни была любовь, счастье, подарившее жизнь маленькой девочке.
Сейчас я не отрывала взгляда от генерала, хотя сердце билось так сильно, что казалось, вырвется из груди.
Леандр Моравиа посмотрел мне прямо в глаза, и я почувствовала, как напряжение внутри меня усиливается. В этот момент он произнес спокойным, безупречно ровным голосом:
– По вашему совету, я решил перепроверить всё сегодня утром. Сегодня утром в колыбельке была моя дочь?
Я медленно кивнула, ощущая, как внутри всё сжалось в комок, который трудно разжать.
– Да! – ответила я тихо, почти шепотом. – Ваша.
Генерал чуть наклонил голову, и в его взгляде появился холодный блеск.
– А вот родовая магия так не думает, – произнес он, глядя на свой перстень с драконом.
Я остолбенела, не в силах поверить.
– Что? – опешила я, чувствуя, как по коже пробегает мелкая дрожь. – Что вы имеете в виду?
Глава 1
Я стояла в изысканно обставленной комнате, освещенной мягким светом, пробивающимся сквозь тяжелые бархатные шторы.
В руках я держала драгоценный сверток, который казался слишком легким для того, что внутри.
Это был мой ребенок, моя маленькая дочь, но она не издавала ни звука.
Ее маленькое исхудавшее тельце едва дышало, словно в ожидании последнего вздоха.
Она не плакала, как все младенцы.
Не открывала своих больших глаз, чтобы изучить этот любопытный мир.
Она не спала, ее лицо было неподвижно, как маска.
Моя дочь умирала.
Это бледное, почти фарфоровое личико, с тонкими, как паутина, венами, просвечивающими сквозь прозрачную кожу, казалось, было лишено жизни. Ее маленькие ручки дрожали, а глаза, безжизненно серые, словно мрамор, смотрели в никуда, как будто она уже покинула этот мир.
Я ощущала, как внутри меня нарастает волна тревоги, готовая затопить меня с головой. Нервозность отражалась в каждом моем движении: ладони были липкими от пота, сердце билось так сильно, что я боялась, как бы оно не выпрыгнуло из груди. Я чувствовала, как воздух становится тяжелее, словно его пропитала моя паника.
– Ну что ж, показывайте, мисс, – прокашлялся доктор Эндрюс, стоя у стола, заваленного множеством склянок, микстур и зелий. Его голос был холодным, но в нем слышалось что-то, что заставляло меня нервничать еще больше.
Мое сердце отчаянно надеялось на чудо.
Вдруг среди всех этих зелий найдется что-то, что сможет спасти мою дочь?
Но сейчас доктор смотрел на меня, словно все понимая.
Служанка. Ребенок. От кого, кроме как от хозяина? Может, он и сочувствовал в глубине души, понимая, что у молодой симпатичной девушки нет шансов отказать тому, кто в любой момент может вышвырнуть ее на улицу. Но осуждал, как и все общество.
– Миссис. Миссис Филисента Талбот! – поправила я его, чувствуя, как внутри меня вспыхнуло раздражение.
Я знала, что все вокруг думают, будто я просто служанка, брошенная своим хозяином после новости о беременности. Но я была замужем. И это очень много значило в мире, в который я случайно попала.
Доктор Эндрюс – человек с седыми, гладко зачесанными волосами и строгим, чуть осуждающим лицом склонился над моей Мелиссой. Его холодные голубые глаза внимательно осмотрели девочку, затем медленно поднялись на меня. В его взгляде читалось неприкрытое недовольство, словно я что-то сделала неправильно, довела бедную доченьку до такого ужасного состояния.
– Вы замужем? – переспросил он, словно это было неожиданно. – Где ваш муж? Я бы хотел поговорить с ним.
Голос доктора звучал так, будто он уже знал ответ, но все же хотел услышать подтверждение. Я сглотнула, чувствуя, как внутри все сжалось. Мое сердце забилось еще быстрее, и я почувствовала, как меня охватывает странное ощущение, будто я оказалась в ловушке стереотипов.
– Я – вдова, – тихо прошептала я, стараясь не смотреть ему в глаза. – Недавно овдовела.
Доктор кивнул, его лицо стало еще более серьезным. Но я почувствовала, как отношение ко мне меняется.
– А отец? Брат? Есть кто-то из родственников, с кем бы я мог обсудить самочувствие ребенка? – повторил он.
Его вопрос прозвучал как удар хлыста, и я почувствовала, как внутри меня все сжалось. Мое сердце забилось быстрее, и я ощутила, как меня охватывает чувство беспомощности. Обычно такое спрашивают, когда все очень плохо.
– Мой муж умер. Родственников нет, – сказала я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри меня бушевала буря эмоций. – Я одна. Если вы что-то хотите обсудить, то вам придется обсудить это со мной.
Доктор Эндрюс снова кивнул, но его взгляд остался холодным. Он продолжал внимательно изучать мою дочь, его руки двигались с точностью часовщика, проверяя пульс и дыхание. Я наблюдала за ним, чувствуя, как каждая секунда становится вечностью.
– Что с ней? – спросила я, стараясь не дрожать. Мой голос был тихим, но в нем звучала мольба не томить.
Глава 2
Эта неизвестность была невыносимой. Я чувствовала, как мое сердце сжимается от страха и отчаяния. Мне казалось, что я сойду с ума, если не узнаю, что происходит с моей дочерью.
Доктор Эндрюс вздохнул, и я заметила, как его лицо приобрело выражение, которого я никогда раньше не видела – это была смесь серьезности и сострадания, как будто он сам страдал от того, что должен был сказать.
Он повернулся ко мне, его глаза, обычно такие холодные и отстраненные, на мгновение вспыхнули искрой понимания. Я почувствовала, как внутри меня что-то дрогнуло, как будто он знал, что я сейчас чувствую.
– У вас есть от этого лекарство? – спросила я, подавшись вперед, словно надеялась, что он скажет «да», и все мои страхи исчезнут. Мой голос был хриплым, почти шепотом, и я сама удивилась, насколько сильно дрожали мои руки.
При мысли о лекарстве я почувствовала, как внутри меня вспыхнуло что-то теплое, почти ослепляющее. Я была готова на все, отдать все, что у меня есть, лишь бы спасти своего ребенка. Даже если это означало бы продать старый дом, отдать все свои сбережения, я бы сделала это не раздумывая.
Доктор посмотрел на меня, и в его глазах мелькнуло что-то, что я не смогла понять. Он нахмурился, словно собираясь с мыслями, а затем медленно и взвешенно начал говорить, как будто каждое слово могло разрушить мою последнюю надежду.
– Мадам, у меня есть для вас неутешительные новости, – начал он, и я почувствовала, как кровь застыла в моих венах. – У вашей девочки магическая болезнь, которая, к сожалению, очень опасна. Она не заразна, но это не делает ее менее страшной. Видимо, у вас в роду были аристократы или чародеи, – добавил он, и я почувствовала, как мой мир рушится.
– Еще раз, – прошептала я, разлепив пересохшие от волнения губы. Мои пальцы впились в подлокотники кресла, как будто я пыталась удержать себя от того, чтобы не упасть.
– Если говорить проще, то ребенка убивает собственная магия, – заметил доктор. – По какой-то причине ее тело отказывается ее принимать. Хотя такого быть не должно. Грубо говоря, у нее аллергия на собственную магию. Очень редкая болезнь. Я за свою практику ни разу с ней не сталкивался.
Это что за магическая аллергия? Я впервые про такое слышу. Я не могла поверить своим ушам. Как такое возможно? Как магия может быть болезнью?
– То, что вы видите – это реакция тела на собственную магию, – вздохнул доктор, поправив свои очки. – Тело вашей дочери борется с магией, словно она – чужеродная. Хотя изначально оно должно ее принять.
Мое тело обмякло, словно я потеряла контроль над собой. Каждая клетка внутри меня протестовала против этих слов, как будто мое тело знало правду, которую мой разум еще не принял. Я чувствовала, как внутри меня поднимается волна паники, как будто я задыхалась.
– И какие прогнозы? – спросила я безнадежным голосом, чувствуя, как слезы подступают к глазам.
