– Ай!
Я шарахнулась назад, и руки исчезли.
От испуга сердце готово было из груди вырваться. На миг я забыла, что тут делаю, а когда опомнилась, рядом никого не было. Словно мне показалось. Это точно был Мирон! Или…
– Кто здесь? – спросила в пустоту и не услышала ни слова. – Эй! Это вы?!
Простояла немного в необъяснимом страхе. Казалось, это не дом, а склеп. И где персонал?!
Во тьме я дошла до двери. Она была заперта. Я водила руками в надежде найти засов или оставленный в замке ключ – ничего. Постучала и прислушалась к звукам – ничего. И снаружи, и в самом доме стояла глухая тишина. Может, это не Марк был? Да нет же, Марк!
Казалось, я схожу с ума. Сбегая по лестнице, я не сомневалась, что на улице Мирон разговаривает с Марком, теперь же не была уверена ни в чём. И в здравости собственного рассудка тоже.
Попытки найти ключ на столике у двери успехом не увенчались, выключатель – тоже. Опустошённая, я села на низкий столик и уставилась в никуда. Сколько времени? Сейчас вечер или ночь? А, может, раннее утро?
Чем дольше я сидела, тем сильнее было чувство, что моё воображение сыграло со мной злую шутку. Тот мужчина.. Да, он был похож на Марка: рост, тёмные волосы, кожаная куртка… Сейчас я не была уверена, что на нём была куртка. Может, укороченное пальто или пиджак?
Зато в другом я была уверена.
– Есть хочешь? – погладила живот.
Ответом послужила та же тишина. Как насчёт малыша, я не знала, а сама хотела очень.
Снова я двинулась по холлу наощупь, только без адреналина это оказалось сложнее. Завернула в первую попавшуюся комнату. Показалось, что она большая – воздуха здесь словно бы больше было.
– И где его грёбаная прислуга? – спросила в сердцах и вздрогнула.
В углу комнаты включился свет. Его хватало только чтобы различить мужчину, сидящего в кресле. В руках его был стакан, глаза разглядеть я не могла – только что он смотрит на меня.
Мирон сделал глоток из стакана, который держал в руках. Рядом с ним на столике стояла бутылка, но различить, сколько в ней осталось, я не смогла. Перевела взгляд обратно. Взъерошенные волосы, взгляд стеклянный и пристальный. Он совсем не походил на человека, которого я видела в офисе компании. Тем более на того, с которым имела несчастье познакомиться сегодня лично.
– Хочешь сбежать, – голос его был глухим, замогильным, – можешь попробовать. – Чёрный ход там, – стаканом показал мне за спину.
– Я есть хочу.
– Кухня там же, – сказал он безэмоционально и, осушив стакан, налил ещё.
Я топталась на месте, борясь с желанием спросить, что случилось.
Складывалось ощущение, что Мирон потерял ко мне интерес. Подождав ещё немного, я ушла в темноту холла. Только не могла отделаться от ощущения, что он прожигает мою спину взглядом.
Кухню я нашла сравнительно быстро. Как включить свет, искать и вовсе не пришлось – стоило мне зайти, он загорелся сам. Я снова испугалась, правда страх мгновенно сменился озадаченностью, она – восхищением и досадой.
Кухня напоминала картинку из журнала. Такого, в каких печатают фотографии «висит груша – нельзя скушать» или, попросту говоря, из мира богатых. Сам по себе включившийся свет был ничем в сравнении с современной техникой и мебелью. Сама того не желая, я провела ладонью по плите, бросила взгляд на микроволновую печь и полку под мелкую бытовую технику.
– На космическом корабле и то проще, – шепнула с обидой, подумав о маме.
Моя мама закончила кулинарное училище и хоть по профессии никогда не работала, очень любила готовить. Ей бы хоть десятую часть всех этих прибамбасов! Зачем они Добронравову?! Потому что деньги есть?!
Открыв холодильник, я всё ещё думала о маме, потом о нашей с Марком квартире. Всё у нас было просто, зато тепло.
На глаза попались кусок сыра и мясная нарезка, желудок буквально влип в позвоночник.
– Ой… – приложила пальцы к животу и улыбнулась. – Ты это хочешь?
Внутри словно бы рыбка плеснулась.
– Слушай, у нас с тобой полная солидарность. А ещё… – я привстала на носочки, чтобы увидеть содержимое верхней полки. – Во! – достала солёную рыбку. – Будем?
Малыш зашевелился снова. Сочтя это одобрением, я принесла добычу на стол.
Если Марк меня бросил… Да нет, не правда это! Он хотел ребёнка, он хотел семью. И ни одна скотина не заставит меня поверить в обратное! Даже, если эта скотина – брат Марка! Не просто так он мне ничего про своего брата не говорил.
Безотчётно я отрезала ломоть сыра, и тут он исчез прямо из-под ножа. Ощущение опасности пронзило насквозь, рука с ножом застыла. Впервые я сделала вдох рядом с Мироном. От него пахло крепким спиртным, деньгами и вседозволенностью. Никогда я такого рядом с Марком не чувствовала…
На мою руку опустилась ладонь. Я вздрогнула, отпустила рукоять ножа. Мирон зажал на ней мои пальцы.
– У тебя хороший аппетит.
Он сдавил мою кисть. Спиной я соприкасалась с его грудью, и это заставляло нервничать. Удерживая мою руку, он отрезал ещё один кусок и развернул меня к себе.
– Ешь, – взяв, поднёс сыр к моим губам.
Я оттолкнула его руку и отошла.
– Я вам не послушная собачонка! Команды выполнять я ваши не буду!
– Да… – сказал задумчиво. – Ты не послушная собачонка – ты – собачонка дерзкая.
– А вы – мерзкий!
Уголок его рта надменно дёрнулся. Он поставил стакан, который держал всё это время, на стол и взял второй кусок сыра.
– У моего брата всегда был паршивый вкус на баб. Но у других хватало мозгов молчать. У тебя же ещё и язык поганый.
Глядя на меня, он прожевал сыр. Да в жизни не скажешь, что он – брат Марка!
– Ничего, – продолжил он. – Дрессировка и плётка решают всё. Нужно же мне с тобой жить под одной крышей пока, – кивнул на мой живот и скривил губы.
– У вас есть прекрасная возможность со мной не жить. Отпустите меня и дело с концом. Или дайте мне телефон Марка! Он приедет и сам меня заберёт. Ещё и вам морду набьёт!
– Мой брат тебя бросил, – сказал он с неожиданной ожесточённостью. – Он за тобой не приедет. Никогда. – Швырнул недоеденный сыр на стол. – Он уехал и не вернётся.
– Вы врёте! – голос зазвенел. – Я вам не верю, ясно?! Можете, что хотите говорить! Я вам не верю! С кем вы разговаривали на дорожке?! Это был Марк?!
Лихорадочно всматривалась в его непроницаемое лицо. Пыталась хоть что-то прочитать, но не могла.
– Скажите! Это был Марк?!
– Нет.
– Я вам всё равно не верю!
– Это дело твоё. Одна из величайших человеческих глупостей – тешить себя иллюзиями. Мне тебя жаль.
Он ушёл, оставив на столе пустой стакан, а в воздухе – ощущение опасности. Рыба, нарезка, сыр и свежий хлеб так и лежали, но есть уже не хотелось.
Повернувшись, я заметила дверь, о которой он говорил. Не подошла – не в этот раз. Но я выберусь из этого капкана! Клянусь всем, что у меня есть – выберусь. И найду Марка, во что бы это ни стало…
***
Приняв душ, я залезла под одеяло и взяла телефон. Голод напомнил о себе, хоть и в разы слабее прежнего. Нужно было взять что-нибудь с собой, но я не взяла. Нужно было настоять на знакомстве с родителями Марка, но я не настояла. Нужно было сразу прийти к Мирону Добронравову, как только я узнала, что он – брат Марка, но я не пришла. Нужно было, нужно было, нужно было…
С заставки телефона на меня смотрел Марк. Рядом с ним стояла я – простая фотография, сделанная в один из обычных дней. Но мне она нравилась.
«Я знаю, что ты нас не бросил, Марк. Мы тебя любим и ждём. Очень. Где бы ты сейчас ни был, мы ждём», – написала я в мессенджере.
Сообщение улетело, а я невидящим взглядом уставилась на экран. Как и другие, оно оставалось непрочитанным.
Хотела отложить телефон, но вдруг статус сообщения изменился.
Прочитано.
Сердце едва не выпрыгнуло из груди, сон как рукой сняло.
Я ждала. Ждала, ждала… Но Марк так ничего и не написал.
А когда я позвонила, абонент снова был недоступен.
Глава 7
Лилия
Просыпалась я всегда рано. Привычка, оставшаяся с детства. Хоть посёлок у нас и был благоустроенный, с городом не сравнить. Один садик, одна школа. Если слякоть – доберись попробуй, а зимой через сугробы так и вовсе никакой физкультуры не нужно.
Несмотря на то, что уснула я поздно, сонливости не было. Только и вставать было незачем. Я лежала, глядя сквозь окно на тёмное небо, и всё думала, думала… Почему Марк мне не ответил?! Что, если вчера я всё-таки его видела?!
Мои раздумья прервал стук в дверь. Спохватившись, я села в постели и прикрылась одеялом. Думала, это Мирон, но в комнату вошла женщина. Ещё не старая, но уже не молодая.
– Доброе утро, Лили. Я вам завтрак принесла.
Она поставила на прикроватную тумбочку поднос. На нём было прикрытое высокой крышкой блюдо, чашка и пиала с нарезанными крупными ломтиками фруктами.
– Доброе, но я не завтракаю.
– Это распоряжение Мирона Фёдоровича.
– Он распорядился, чтобы я позавтракала?
– Чтобы я вам принесла завтрак. В остальном я, увы, бессильна, – она виновато улыбнулась. – Меня зовут Любовь Матвеевна. Я горничная. Если вам что-то понадобится, обращайтесь ко мне.
Лицо у женщины было доброе, глаза светлые. Она показалась мне хорошей, насколько я могла судить о людях.
– Она сняла с тарелки крышку.
– Сырнички свежие, без сахара. Я положила сгущёнку с одной стороны, с другой – сметану. Уж не знаю, что вам больше по нраву.
– Я и то и то люблю, – безотчётно ответила я.
Хоть я никогда не завтракала, отсутствие ужина дало о себе знать, и живот нетерпеливо заурчал. Даже стыдно стало.
– А аллергия? – спросила горничная.
Я мотнула головой.
– Что вам на ужин подать?
– Вы давно Мирона знаете? – спросила, пропустив её вопрос.
– С детства. Пришла работать в семью, когда он ещё ребёнком был, – она немного помолчала. – И он, и Маркуша. А потом время полетело… Мальчишки выросли, я вот перешла к Мирону работать.
– А почему к Мирону? – вырвалось у меня.
Она посмотрела словно бы с насмешкой, которой я не могла понять.
– Ну не к Марку же. Ему нужна горничная? Ему только бы машины его, свобода… – Она отмахнулась. – Представить сложно, что в семье настолько разные сыновья. Но всякое бывает – это же жизнь.
– Мирон и Марк не ладили?
– Почему же? – она озадачилась. – То есть… Простите, Лилия, мне пора. А вы позавтракайте. Мирон Фёдорович сказал, что вы вчера не поужинали. А вы всё же не одна, – многозначительно посмотрела на мой живот.
Чем-то она напоминала булочку. Сдобную, с корицей и изюмом, даже пахло от нее уютом и ванилью. Сложно было представить, что столь приятная женщина работает у Мирона Добронравова. Ему бы больше крыса подошла.
Только она хотела уйти, я схватила её за руку.
– Подождите, – горячо попросила я.
Она посмотрела на меня с вопросом в добрых глазах.
