Мы хотели собрать трофеи, ведь наверняка у банды был какой-то скарб. Возможно, даже машина и не одна. Но в окрестных развалинах мы ничего не нашли. Похоже, они устроили базу где-то в другом месте и ходили по округе на промысел. Тогда получалось, что мы сейчас столкнулись не со всем бандой, а только с частью. Ведь и охранять их лагерь тоже кто-то должен был. А может, и рейдерских групп у них тоже несколько.
Трупы обшаривать мы не захотели, единственное, что я осмотрел, так это огнестрельное оружие. Нагружаться нам тоже особо было некуда, однако компактный пулемёт с двумя коробками лент я всё же не удержался и прихватил. Отстреляю боезапас и выброшу. Но кто знает, возможно, он нам уже сегодня пригодится.
Топор от огнестрельного оружия категорически отказался. Сказал, что это не его метод. Девочки тоже не заинтересовались. Ну да, чтобы понимать ценность автомата, им нужно уметь пользоваться и желательно хорошо. А то так и себя или кого-то из своих нечаянно пристрелить можно.
Мы сошлись в том, что с этого места нужно уходить как можно быстрее. Был некоторый шанс, что бандиты вернутся с подкреплением. Может быть, и нет, но проверять это не хотелось. Задачи постоянно драться перед нами не стояло.
И в сложившейся ситуации я был вынужден согласиться с предложением Топора. Раз противник у нас уже есть, то лучше идти по шоссе, чтобы увидеть как можно раньше, если нас захотят догнать. В застройке они могут настигнуть нас неожиданно, и это будет расклад не в нашу пользу.
Да, если бы о нашем присутствии здесь никто не знал, я бы всё же настаивал на пути через застройку, чтобы не мозолить глаза случайным наблюдателям. Но теперь мы шли по дороге, постоянно поглядывая назад. Слева от дороги были какие-то полуразрушенные постройки, справа параллельным курсом шла железка.
Через пять минут после того, как мы вышли на шоссе и двинулись по нему в сторону станции метро «Бульвар Рокоссовского», Топор не выдержал и задал вопрос, который его мучил всё это время:
– Так что, получается, что ты тоже резистентный?
– Нет, – сказал я, – мне вообще кажется, что ты загоняешься с этой резистентностью. Её нет! У тебя просто какой-то защитный дар. Ты умеешь противостоять магии. Я понимаю, что тебе не нравится считать себя магом, но из-за этого ты культивируешь разного рода заблуждения. Можно считать терминологию не важной, но если ты неправильно трактуешь и оцениваешь события, это может привести к фатальным последствиям.
– Поясни! – нахмурился Топор, – я не очень понял, о чём ты!
– Я о том, что ты обладаешь определённым даром. Как он называется неважно. Но ты должен понимать, где проходят границы этого дара, когда он может помочь, а когда нет. И не заниматься противопоставлением с магами и магией. Судить людей нужно по-другому, по их делам и поступкам, по тому, что они делают в этой жизни. Потому что поступки, это почти всегда выбор человека. А наличие или отсутствие магии, нет. Это данность, которая от людей не зависит. На кого-то свалилось одно, на кого-то другое, и очень многие сами этому не рады. Или были бы счастливы, если бы обладали каким-нибудь другим, более полезным, с их точки зрения, даром. Но выбора нам никто не дал! Понимаешь? – сказал я.
– Понимаю, – сказал Топор, – именно поэтому я с вами и иду. Но это не объясняет того, как ты выжил!
– Видишь этот платок? – я коснулся повязанной на шею косынки, – это магический артефакт. Трофей, который я добыл в бою с наёмниками Ордена Паука. Он меня защитил. Честно говоря, я не был уверен, что поможет, но хвала богам, сработал!
– Каким богам? – заинтересовался Топор.
– Что? – не понял я, о чём он.
– Ты сказал «хвала богам», – сказал Топор, – вот я и спрашиваю, каким богам?
– Да это я так, ради красного словца, – пожал я плечами, – честно говоря, во всём происходящем, я пока ещё не нашёл внешнюю точку опоры. Не понял, во что верить.
– Если ты говоришь, что не нашёл внешнюю, выходит, нашёл внутреннюю? – спросил Топор.
– Типа того, – сказал я, – всё время её ищу. Без этого тяжко жить. Нужна система координат, в которой ты понимаешь, что такое хорошо и что такое плохо. В целом она у меня вроде как есть, но требует постоянной доработки.
– И что же это за система? – спросил Топор.
– Ты будешь смеяться, – сказал я, – но она простая до безумия. Дело в том, что всё уже давно было придумано за нас. Человечество проходило через множество войн, катастроф, испытаний и сумело понять, на чём можно строить будущее, а на чём нет.
– И? – заинтересованно сказал Топор.
– Общечеловеческие ценности, справедливость, мораль, – сказал я, – ясно, что у этих понятий могут быть разные трактовки, но общий смысл все понимают приблизительно одинаково. Например, те, с кем мы только что встретились, исповедуют порочную мораль и не способствуют ни выживанию человечества, ни его сохранению, ни уж тем более развитию. Это тупиковая ветвь эволюции. Такие были всегда и всегда будут, но человечество живо не благодаря им, а вопреки.
– Ты думаешь, что сможешь внести вклад в спасение человечества? – усмехнулся Топор.
– Все могут! Человечество, это большое здание, а мы кирпичики, из которых оно состоит. Если будет больше гнилых кирпичей, здание рухнет. Будет больше крепких, здание будет расти и уверенно стоять под ударами будущего. Сильные кирпичики могут поддерживать слабые кирпичики, находящиеся поблизости, и всему зданию от этого лучше, – сказал я.
– Но это вряд ли поможет всему человечеству, – скептически сказал Топор.
– Не думай о человечестве, это не обязательно. Помоги тем кирпичикам, которые рядом. В данном случае ты знаешь, о чём я тебя попросил, – сказал я.
– Но так-то я смотрю, что ты и сам неплохо справляешься, – сказал Топор, и в его голосе даже послышалось уважение.
– Это иллюзия, – сказал я, – когда справляюсь, когда нет. Вляпываюсь тоже часто, и периодически не могу переломить ситуацию. И сейчас у меня далеко не всё под контролем. Проблем больше, чем их решений. Если бы тебя с нами не было, эта стычка с бандитами могла пройти совсем по-другому. Даже сейчас успех был шатким. Одна пуля могла изменить расклад. Мы прошли по довольно тонкой грани.
– Ну да, – задумчиво покачал головой Топор, – если подумать, то да!
– Знаешь, а вообще так очень легко жить, когда пытаешься решать чужие проблемы, – сказал я.
– Почему? – удивился Топор.
– Не знаю, – пожал я плечами, – психологический феномен. Возможно, в нас где-то на генетическом уровне заложена забота о соплеменниках. А может быть, когда делаешь что-то для других, твоя совесть чиста, потому что ты не пытаешься накормить собственную корысть. И от этого становится легко и спокойно.
– И ответственности за ошибки меньше, – сказал Топор, – типа сделал всё что мог, но если не вышло, то не вышло. И для тебя ущерба никакого. Но ведь попытка помощи была, и она засчитана.
– Может быть, и это есть в какой-то мере, – сказал я, – но насчёт отсутствия ущерба ты, конечно, погорячился. Помощь всегда требует жертвы. Неважно чем: временем, усилиями, здоровьем или даже жизнью! И чем выше жертва, тем более ценна помощь и тем сильнее удовлетворение.
– То есть удовлетворение всё равно есть, – усмехнулся Топор, – а это разве не корысть?
– Ну, какая-то награда должна быть, пусть хоть удовлетворение от содеянного! – улыбнулся я.
– Что-то мы глубоко закопались, – сказал Топор, как думаешь, сегодня ещё будем убивать кого-нибудь?
– Да кто ж его знает? – развёл я руками, – надеюсь, что нет, но, скорее всего, придётся. Долго находиться в безопасности обычно не получается.
Мы шли по эстакаде уже долгое время. Здесь движение было организовано так, что поток в одну сторону раньше шёл внизу, а второй наверху. Вот по этой верхней дороге мы и топали. Обзор отсюда, в самом деле, был хороший во все стороны. Но и мы были как на ладони, чего я и опасался.
Правда, никакого осмысленного движения в округе не наблюдалось. Ни людей, ни даже животных или каких других тварей. Тишь, да гладь, да божья благодать!
Мы уже прошли «Бульвар Рокоссовского» и медленно, но верно приближались к «Черкизово». А за ним и до Барбинизатора будет просто рукой подать. Полотно второй дороги уже поднялось наверх, сравнялось с нами и теперь шло рядом. Скоро уже должно было быть место, где хорда пересекается с Щёлковским шоссе.
– Это что ещё за хрень! – сказал Топор, который первым заметил неладное.
– Хрени вокруг нас полно, скажи, что именно тебя напрягло, – спросил я.
– Там впереди большая развязка, – сказал Топор, – очень большая! Там наверчено дорог, что сам чёрт ногу сломит. Несколько уровней в развязке, минимум три.
– И? – спросил я.
– Ты что, не видишь? – удивился Топор.
– Как будто там многое разрушено, – сказал я, вглядываясь вдаль.
– Мне кажется, что наоборот, там как будто многое построено! – сказал Топор.
– Это узловая точка, – раздался голос Сирин, – теперь я уже жалею, что не вникала во все эти разговоры, но если это то самое место, про которое я думаю, то нам лучше обойти его стороной.
– А что это за место? – заинтересовался я.
– Это место, в которое мы, в общем-то, шли, когда нас Паук выпроводил с базы, – сказала Сирин, – наверху раньше располагалась большая база наёмников, которых потом перебросили к Барбинизатору, а внизу, на закрытых уровнях держали всяких тварей. Троглодитов в том числе, но не только.
– Зачем? – спросил я.
– Чтобы выпустить их на свободу, если кто-то будет пытаться отжать у Ордена контроль над территорией. Ну, я же рассказывала про зону отчуждения. Это один из центров, откуда должна пойти волна дикой фауны и сделать это место малопригодным для обитания. Эдакая мина замедленного действия, – сказала Сирин.
– Не, ну Паук точно больной! – вздохнул я.
– Судя по тому, что я успел узнать, ты совершенно прав, – сказал Топор.
– Мне кажется, что Ордену приходит конец! – вдруг весело сказал я.
– Почему? – удивлённо хором сказали Фая и Сирин.
– Исходя из того, что я видел, в Ордене всё идёт наперекосяк, и он скоро будет похоронен под своими же собственными проектами, – сказал я, – начиная с Барбинизатора, с постоянных поражений от меня и моей группы, взрыв и побег рептилоидов в большом количестве… и это, наверное, только верхушка айсберга. Их творения начинают уничтожать своих творцов. Мы сами были этому свидетелями.
– Ну так зачем тогда к нему лезть, раз он сам скоро умрёт? Зачем ты тогда вернулся в него? – спросила Сирин.
– Потому что нужно подтолкнуть! – сказал я, – а то вдруг сумеют выкрутиться? Нет, нужно, чтобы он упал и умер со стопроцентной вероятностью.
– Хрен с ним с Орденом, – сказал Топор, – что мы сейчас делать будем?
– А ты что предлагаешь? – спросил я, – ведь это была твоя идея идти по шоссе.
Топор почесал свою шевелюру.
– Ну, я же не знал, что проход может оказаться заблокированным, – чуть виновато сказал он.
– Проход может и не быть заблокированным. Вопрос кого мы встретим, если пойдём туда, – сказал я, – Сирин, ты что думаешь?
– Я вообще не думаю, – ответила птица, – наёмников отсюда снимали, но что было дальше, я понятия не имею. И что в нижних хранилищах тоже не знаю. Может быть, здесь вообще сейчас всё опустело. А может, и нет!
– Я не вижу никакого движения, – сказал я, – может быть, мы, в самом деле, стоим перед пустым домом и боимся войти. А всё, что страшного внутри, это только плод нашей фантазии.
– Думаешь, стоит рискнуть и пойти через развязку? – спросила Сирин.
– Я думаю, что сейчас мы спрыгнуть на землю не сможем, – сказал я, – чтобы спуститься, придётся возвращаться далеко назад. А делать этого совсем не хочется. Я вижу, что вон та ветка эстакады поднимается высоко над другими. Мы можем попробовать пройти по ней.
– Но она сворачивает куда-то в сторону, – сказала Сирин.
– Ну и что? Уйдём от развязки, сойдём с этой эстакады и пойдём дальше по земле, через застройку. У меня полное ощущение, что там дальше пусто! – сказал я.
На самом деле я говорил не голословно, а обладая некоторой информацией. Как только мы начали обсуждать эту развязку, я тут же проверил её своими щупальцами. Было, правда, далековато, но я не заметил никаких очагов маны. Как будто развязка брошена предыдущими обитателями.
А если там были какие-то животные с малым содержанием маны, которых я отсюда не почувствовал, то с ними мы должны были справиться. Тем более, если будем занимать стратегическую высоту на самой высокой эстакаде развязки.
– Я не против пройти прямо, – сказал Топор, – обходить, в самом деле, придётся очень далеко.
– Я как все, – сказала Фая.
– А мне вообще всё равно! – пожала плечами Сирин.
Мать и дочь я спрашивать не стал, потому что они шли туда, куда им скажут.
– Ну, через развязку, так через развязку, – сказал я и пошёл вперёд. Остальные двинулись за мной. И хотя я был почти уверен, что впереди пусто, некое тревожное предчувствие всё равно шевелилось в груди.
5. Кроль
Впрочем, тревожными предчувствиями меня было не удивить. Они меня практически не оставляли и почти всегда оправдывались. Карусель проблем и сложных ситуаций никогда не заканчивалась.
Ладно, пока что всё было нормально и возможно у меня просто очередной приступ паранойи.
– Сир, расскажи мне про кристаллы! – спросил я у птички, чтобы отвлечься.
– Про какие кристаллы? – удивлённо вскинула брови она.
– Про те, что находятся в сердце всех ваших баз, – сказал я.
– Не всех… – сказала Сирин и осеклась.
– Хорошо, что мы оба понимаем, о чём идёт речь, – сказал я, – меня интересует, что это такое, как работает и почему Ордену удаётся использовать кристаллы таким… плохим образом.
Я еле-еле подобрал слово. Не хотелось сейчас нагнетать, чтобы Сирин не ушла от разговора, изобразив обиду. Она вроде и злилась на Паука, но в то же время внутренне была ещё связана с Орденом.
Вот Фая уже почти разорвала эту связь. Но она и провела со мной больше времени и Орден видела с тёмной стороны дольше, чем Сирин. Хотя певица вроде бы и сама знала обо всех тёмных делишках, просто пока она была с той стороны, её это не сильно тревожило. Теперь же ситуация поменялась, и нужно было раздуть это пламя ненависти к Ордену, которое в ней начинало разгораться.
Сирин очевидно колебалась, стоит выдавать секреты Ордена или нет. Не выйдет ли это ей потом боком.
Понятно, если речь идёт о том, что её непосредственно касается, что поможет избежать угрозы и выжить, говорить можно и нужно. Но вот о том, что мне просто интересно, она особо не горела желанием рассказывать.
Но в итоге она всё же решила поделиться со мной тем, что знает. Может, не полностью, но хоть чуть-чуть.
– Ладно, спрашивай! – махнула она рукой.
– Что это за кристаллы? – спросил я.
– Не знаю! – улыбнулась Сирин, – это всё? Или ещё будут вопросы?
– С помощью этих кристаллов меняют людей и животных? – спросил я.
