В руке парень держал солидный конус из крафтовой бумаги, откуда выглядывало что-то экзотическое, яркое, волшебно пахнущее тропиками и абсолютной нездешностью.
И даже не повернулся, когда я подошла!
– Давайте цветы. Надо где-то расписаться или что? – буркнула ему в спину.
Вот ведь! Должен заказ вручить получателю, а вместо этого девицам глазки строит, ловелас доставочный!
– Букет давайте! – я повысила голос. И опять парень на меня ноль внимания. Только Аурика поверх его плеча презрительно мазнула по мне прекрасными глазами – мол, видишь, даже курьеры тебя игнорят, убогая.
Разозлившись, я ухватилась за конус в курьерской руке и потянула на себя. Случайно коснулась мужской ладони и словно обожглась о горячую смуглую кожу. Отдернула руку, а мои ноздри жадно втянули аромат горько-пряного парфюма этого странного курьера.
Голова закружилась, сердце с разгона бахнуло в грудную клетку. Я даже глаза закрыла, так много болезненно-сладких воспоминаний в один миг разбудил этот запах. А ведь мне казалось, что все-все давно забыто…
– Женщина, подойдите позже. Не видите, мы разговариваем? Не до вас сейчас, – небрежно кинула мне Аурика, и опять ласково заулыбалась курьеру.
Нет бы мне сразу подумать, что тут что-то не так. Ну не может наша фифа кокетничать с обычным доставщиком букетов! Она ведь на мужчин по статусу ниже директора банка даже не смотрит.
Мне бы сообразить и насторожиться!
Но нет, ничто не шевельнулось в моей голове. Сердце не завопило, что надо спасаться. Интуиция не шепнула, чтобы бежала отсюда, не оглядываясь…
Вместо этого я окончательно рассвирепела. Наплевав на запах и горячую мужскую ладонь, уже двумя руками ухватилась за букет. Пихнула парня плечом и дёрнула цветы к себе.
– Букет отдайте, в конце-то концов!
Курьера моим толчком слегка завалило на стойку. От неожиданности он разжал пальцы, и добыча перекочевала в мои руки.
– Ого! Это кто такой драчливый? – спросил парень одуряюще знакомым голосом и, наконец, повернулся. Уставился на меня изумлёнными глазами и застыл. И я тоже…
Взгляд, как приклеенный, принялся шарить по его лицу…
Смуглая чистая кожа. Незнакомая щетина. Тёмные волосы, шелковистость которых до сих пор помнили мои пальцы… И зелёные, как трава, глаза под чёрными стрелами бровей.
Моё мрачное прошлое. Причина, по которой двадцать восьмое декабря навсегда превратился в День Вселенской Скорби…
Макс Воронов.
Воздух со свистом покинул мои лёгкие, пол под ногами отчётливо зашатался, и я покачнулась.
Мужская рука крепко ухватила меня за локоть, не давая упасть.
– Ну кто бы сомневался, что это ты, Адеева. Дать тычок под рёбра незнакомому человеку и упереть чужой букет – как раз в твоём духе, – прозвучал ядовитый голос над ухом.
– Почему незнакомому? – просипела я, косясь на автоматические входные двери. Как раз в этот момент они разъехались, пропуская в вестибюль парня в форменной куртке курьерской службы с большой корзиной роз в руках. Парень огляделся и, обнаружив нашу стойку ресепшен, двинулся к ней.
– Привет, красавица, – самодовольно улыбнулся Аурике. Получил в ответ ледяной взгляд, слегка пожух и уже менее уверенно продолжил:
– Доставка цветов в офис «КонсалтБалтия».
– Это я! Сколько можно вас ждать! – взвизгнула я, опомнившись.
Сгорая от стыда, пихнула крафтовый конус с чем-то экзотическим обратно владельцу. Выхватила корзину у курьера и чувствуя, как горит спина от насмешливых взглядов, понеслась прочь. Бежать! Немедленно бежать!
Завернула за угол, к лифту на верхние этажи, и принялась судорожно давить на кнопку вызова – ну же, давай, приезжай! Следя глазами за неспешно сменяющимися цифрами на табло, чуть не стонала от нетерпения. Скорее! Мне надо исчезнуть отсюда.
Вернуться в офис. Отдать корзину с розами Настасье и сбежать в туалет. Закрыться в самой дальней кабинке и не вылезать оттуда до конца рабочего дня. Сидеть там, подвывая от стыда и досады. Ещё от жалости к себе – ну почему я такая невезучая?! Почему из всех сотрудников Настасья именно меня попросила спуститься за дурацкими цветами? Нет бы Лику попросила, или Жанну…
Откуда именно в этот момент на ресепшене оказался Воронов?! А я, как всегда, выставила себя идиоткой…
Сколько раз после нашего расставания я представляла, как однажды встречу его где-нибудь на… приёме у мэра, например. Или в шикарном ресторане. Или на крутой выставке модного художника. Буду вся из себя с идеальной причёской и в сногсшибательном наряде. С неброским макияжем, сделанным в лучшем салоне города. Под руку с роскошным, влюблённым в меня мужчиной…
Вместо этого отличилась по полной. Да ещё под презрительным взглядом стервы Аурики, с которой этот гад любезничал. Представляю, как они сейчас ржут над идиоткой, перепутавшей бывшего парня с курьером цветочного салона. Смеются, перемывают мне кости и награждают званием недотёпы года!
Лифт негромко тренькнул, оповещая о своём прибытии на первый этаж. Двери плавно разъехались, приглашая…
Подхватив треклятую корзину, я запрыгнула в кабину. Дрожащим пальцем ткнула в кнопку "25" и длинно, с облегчением выдохнула, когда двери начали съезжаться. Нервы, мои нервы! Пожалуй, вечером придётся взять намного больше «Между простынями», чем планировалось.
Когда дверям осталось всего ничего, чтобы захлопнуться и отрезать меня от места позора, между них вклинилась мужская рука. Дверцы вновь разошлись. Ноздрей коснулся знакомый запах туалетной воды и в лифт ввалился пакостно лыбящийся Воронов. Нажал на кнопку, и когда кабина начала ползти вверх, повернулся ко мне.
– Прости, забыл спросить, на какой тебе этаж, Оладушек?
– Я тебе не оладушек! – зашипела я, от возмущения даже забыв о своём позоре. «Оладушек»! – Ненавижу это прозвище!
– Да? А мне нравится, – Воронов убрал свой букет куда-то за спину и начал надвигаться на меня.
Ладони, стискивающие ручку корзины, мгновенно стали мокрыми. К щекам прилила краска, дыхание остановилось где-то в районе живота…
– Не подходи, Воронов! – забормотала я, пятясь в угол и изо всех сил стараясь казаться уверенной. – Иначе…
– Иначе что, Оладушек? – мурлыкнул мерзавец и, встав почти вплотную, начал медленно наклоняться к моему лицу. – Расскажи, что ты мне сделаешь?
Порочные зеленые глаза совсем рядом. Всё ближе наглые губы. Запах парфюма и смуглой кожи режет сознание…
«Что он собрался делать?!» – заметалась паническая мысль.
Я подняла руку, чтобы оттолкнуть гада, и в этот момент лифт дёрнулся и встал. Одновременно погас верхний свет, оставив только тусклую лампочку аварийной подсветки.
– Это что?! – ахнула я и замолкла, прижав пальцы к губам.
В наступившей тишине Макс поднял голову к потолку и что-то на нем поизучал. Прислушался к звукам снаружи. Потыкал в кнопки этажей и экстренного вызова. Повернулся ко мне и со странным удовольствием в голосе сообщил:
– Упс, Адеева. Мы застряли.
4
– Застряли? – повторила я тупо. – Да быть не может! Это временно, сейчас лифт поедет!
– Ну-у, возможно… – в голосе Воронова послышалось сомнение.
– Точно-точно поедет!
Я поставила на пол успевшую оттянуть руки корзину с розами. Решительно оттеснила Макса от панели с кнопками и, пробормотав: – Поедет, конечно, куда он денется! – начала нажимать на все этажи подряд.
Лифт мертво стоял, никак не реагируя на мою активность.
– Так, надо позвонить, чтобы нас вытащили! – вдруг озарила меня гениальная мысль.
По-прежнему стоя к Воронову спиной, а к кнопкам лицом, сунула руку в карман жакета. Потом в другой и застонала от досады – я же оставила телефон в офисе заряжаться, когда пошла пить кофе! Думала, вернусь минут через двадцать…
Кто же знал, что по дороге меня подкараулит Настасья со своей просьбой встретить курьера? Встретила, называется, на свою голову.
Не поворачиваясь, буркнула:
– Я телефон в офисе оставила. Позвони ты.
– Думаешь стоит тратить заряд на звонки? – хмыкнул Воронов.
– Почему нет? Сообщим кому следует, что застряли. Приедет бригада ремонтников и запустят лифт.
– А если не приедет, и мы останемся тут с тобой до утра, Адеева? – прямо возле уха, заставив меня замереть, зазвучал мурлыкающий шепот.
Волос коснулось горячее потяжелевшее дыхание. По рукам и шее тут же помчались подлые мурашки, вздыбив на них все волоски.
А голос продолжал шептать:
– Вдруг ты начнешь бояться темноты, и мне придется много часов подсвечивать телефоном, чтобы спасти тебя от паники, Оладушек?
– Не называй меня этим дурацким… – я в ярости крутанулась на пятках, собираясь высказать все, что думаю про «Оладушек». Заодно и про вызывающий мурашки шепот прямо в ухо.
Повернулась и зависла, уперевшись взглядом в насмешливо улыбающиеся мужские губы.
Еще в волевой подбородок с маленькой ямочкой посередине, которую сейчас не было видно под щетиной. Но я-то знаааю, что она там есть… И все это совсем-совсем близко к моим глазам.
– У тебя что, денег на станок и пену для бритья нет, Воронов? – просипела я неожиданно пересохшим горлом. – Оброс как дикарь.
– Моей девушке нравится щетина, – красивые губы еще сильнее изогнулись в усмешке.
– А-а, ну да, твоей девушке… – протянула я неприязненно.
Уперлась рукой в его плечо и попыталась оттолкнуть слишком близко стоящее мужское тело:
– Отодвинься от меня, Воронов. И можешь потратить свой драгоценный заряд на звонок ремонтникам – ты последний человек на планете, кому я позволю спасать себя от паники.
– Что так, Оладушек? Раньше ты прекрасно бегала ко мне прятаться от своих ужасов и тараканов в красивой головке, – хмыкнул гад в ответ.
Но все-таки отступил на полшага, позволив мне облегченно вздохнуть.
– Воронов, прекрати называть меня этим дурацким прозвищем! – процедила я, решив не отвечать на провокационное заявление.
Да, было время, когда я с писком неслась в его объятия, стоило чего-то испугаться. Обнимала. Крепко прижималась к горячему телу. Прятала лицо на его широкой, пахнущей потрясным парфюмом груди…
Он тут же бросал все дела и принимал меня в свои объятия. Начинал гладить по волосам и спине, шептать что-то успокаивающее, и мои страхи тотчас отступали. Становилось спокойно и легко. Особенно, когда его руки начинали не только поглаживать, и не только спину…
Было время, да. Но своим поступком ты навсегда потерял право утешать меня, Воронов!
Не удержалась, съязвила:
