– Иди сюда, кызым (уйг. – дочка). Как моя принцесса сегодня? – он тискает ее, а она поддается, смеется и тычет пальчиком в его щеку. Нафиса всегда так радуется, когда видит папу, ведь обычно он приходит поздно, когда я уже укладываю ее спать.
– Апа (уйг. – мама), садитесь с нами, – приглашаю свекровь к столу.
– Кызым, вы лучше сами попейте, мы пока с Нафисой побудем, чтобы она вам не мешала. Пойдем, джиним (уйг. – милая, родная). Дай папе отдохнуть после работы.
Свекровь забирает малышку и закрывает за собой дверь. Мы с Таиром остаемся одни, но он снова молчит. Сидит, смотрит в окно и о чем— то думает. Как бы я хотела, чтобы он хоть раз поделился со мной своими мыслями.
– Как дела на работе? – улыбаюсь и наливаю чай в пиалу.
– Нормально все. В понедельник еду в Атырау с группой.
Таир встает, подходит к холодильнику, вытаскивает оттуда молоко в стеклянной бутылке и наливает в сверху. Молоко сворачивается, а Таир морщится и говорит, подняв на меня глаза:
– Прокисло.
– Да? Странно, – беру бутылку в руки и смотрю на цифры. – Ой, срок годности сегодня закончился.
– Зачем ты берешь его, если у него такой короткий срок годности?
– Так оно местное, натуральное, – откладываю молоко в сторону, как и пиалу с испорченным чаем. Беру вторую чашку и делаю все по новой.
– Надо было раньше понюхать и выбросить, – ворчит Таир и смотрит в сторону.
– Ты же знаешь, что я не слышу запахи, – обиженно отвечаю я, встаю и отхожу к столешнице.
Я сто раз говорила ему о своей особенности. У меня с детства аносмия – отсутствие обоняния. Так получилось, что я не различаю запахи, потому что просто их не чувствую. Я не знаю, как пахнут яблоки, розы, утро, любимый мужчина и дочь. Когда Нафиса родилась, моя младшая сестра водила носом по ее щекам и говорила: “Господи, как она чудесно пахнет! Так бы и нюхала”. Еще в школе мама показывала меня врачам, которые заявили, что это, увы, не лечится. Просто такая особенность организма. В первый раз я призналась об этом Таиру, когда он подарил мне цветы и спросил, нравится ли мне запах. А я тогда покраснела и сказала, что, к сожалению, ничего не чувствую.
– Прости, Саби. Не обижайся. У меня день тяжелый.
– Все хорошо, – беру тряпку и принимаюсь вытирать столешницу. – Пей чай.
– Вы завтра собираетесь к родителям? Отвезти или на своей машине поедешь? – спрашивает через плечо.
Я на секунды застываю, но вовремя, опомнившись, продолжаю монотонно натирать поверхность. Каждое воскресенье мы с дочкой ездим к моим родителям, а вечером к нам присоединяется муж. Не всегда, конечно. Когда время есть. Но мама с папой в зяте души не чают и очень им гордятся. Впрочем, как и я.
– Родители и Ирада завтра едут в село. Там поминки по маминой двоюродной сестре. Я тебе говорила вчера, – спокойно напоминаю.
– Я не услышал, наверное.
Не услышал. В последнее время он многое не слышит, и мне приходится ему повторять просьбы. Он и раньше был закрытым и не очень эмоциональным. Свекровь и золовки рассказывали, что он с детства такой. Спросишь: “Как дела в школе?” Он ответит: “Нормально. Как всегда”. Без лишних подробностей.
– Таир, можно вопрос? – осторожно начинаю, все еще стоя спиной к нему.
– Спрашивай.
– Почему ты не носишь обручальное кольцо?
Он вздыхает, из чего я делаю вывод, что вопрос ему не понравился.
– Мне просто непривычно носить кольца. Многие же мужчины не носят из-за неудобства.
– Ясно, – опускаю голову и смотрю на свое золотое колечко. Прокручиваю его, а затем смахиваю одинокую слезинку с щеки.
– Спасибо за чай, – он встает из-за стола, подходит ко мне и снова целует в щеку. – Я пойду побуду с Нафисой.
– Конечно, – натягиваю на лицо улыбку и смотрю, как за ним закрывается дверь.
Что же с тобой не так, Таир? Я чувствую, как он с каждым днем отдаляется. Делаю шаг навстречу, он – два назад. Я давно привыкла к его сложному, закрытому характеру. Я люблю его любым. Но раньше он хотя бы был ласков со мной.
Я ведь влюбилась в него с первого взгляда. Как только Таир вошел в зал, где мы проводили поминки по дедушке. Я тогда убирала один из столов, подняла глаза и увидела его рядом с женщиной, которая несколько минут назад со мной разговаривала. Она – подруга тети, дружат семьями. А мужчина, наверное ее сын, подумала я. Помню, младшая сестра ткнула меня в бок и спросила, на кого я уставилась. Я же сразу покраснела, как рак, потому что никогда не видела мужчину красивее. Тут ко мне подбежала тетя, схватила за руку и подвела именно к ним. У меня чуть сердце не остановилось от страха и трепета, потому что мы с Таиром стояли на расстоянии вытянутой руки и даже перебросились парой фраз. Хотя я уже и не вспомню, о чем.
На следующий день Таир позвонил, и мы начали общаться. Он был очень сдержан, немногословен и я подумала, что так и должен вести себя серьезный мужчина. До него я ни с кем не встречалась и не целовалась. Все, что я делала – училась, училась, училась. Закончила школу с отличием, затем университет. На момент нашей встречи я работала бухгалтером в компании по установки дорожных ограждений. Обычная, ничем не примечательная девушка. И тут он – взрослый, высокий, черноволосый, красивый, статный – обратил на меня внимание. Поэтому рядом с ним я почувствовала себя особенной, ведь если бы я была ему безразлична, он бы не звонил, не приглашал погулять, не дарил цветы. Самыми тяжелыми были те дни разлуки, когда он уезжал в командировки. Так было до свадьбы, и после. Я скучала, ждала, вечерами звонила и говорила, как сильно люблю. Он отвечал, что тоже. Таира не было рядом, когда родилась Нафиса. Из роддома меня привезли в дом родителей, так как по нашей традиции в течение сорока дней мать помогает дочери восстановиться и заботится о внучке или внуке. Но я помню тот первый раз, когда он взял малышку на руки и улыбнулся. Она еще вцепилась крохотными пальчиками в его большой и долго не отпускала. Я сказала тогда, что она признала папочку и он поцеловал меня в лоб.
Когда его повысили и командировок стало чуть меньше, я думала, надеялась, что мы сблизимся, узнаем друг друга еще лучше. Но к новой должности прилагалось еще больше работы. В отчетный период или “busy season” (горячая пора) он и вовсе ночевал на работе, так как нужно было все сделать в срок. Работа в крупной аудиторской компании, входящей в “Большую четверку” было его мечтой, и я все прекрасно понимала.
Он любит свою работу, я любила его. Все, чего я хочу— любить, быть рядом, прикасаться и долго смотреть в глаза. Да, он закрытый и немногословный, но я никогда не лезла в душу. Я просто тянусь к нему, как крохотный цветок к солнцу, надеясь, что и мне достанутся его ласковые, нежные лучи. Но снова облачно, осадки. И близость стала такой редкой: либо он устал после работы, либо я валюсь с ног и отключаюсь вместе с дочерью.
Но сегодня Нафиса уснула быстро, словно почувствовав, что мама что— то затеяла. Оставив ее в маленькой детской рядом с нашей комнатой, я взяла радионяню, вынула из комода пакет, который спрятала еще днем, и отправилась в ванную переодеться. Через несколько минут стоя перед зеркалом в бордовом, шелковом пеньюаре с кружевной вставкой на груди, который купила на “Вайлдбериз”, впервые за долгое время почувствовала себя красивой и даже соблазнительной. Убираю резинку и распускаю длинные черные волосы. Щеки начинают гореть от предвкушения и воображения. Сегодня ночью я хочу, чтобы он любил меня, как раньше.
Накинув шелковый халат из того же набора, приоткрываю дверь и проверяю, нет ли свекров в холле второго этажа. Их спальня внизу, но иногда мама или папа поднимаются проверить Нафису. Убедившись, что путь свободен, иду в нашу с Таиром комнату, открываю дверь и понимаю, что он уже лег. Что я испытываю в этот момент? Разочарование, досаду, обиду. В комнате темно, окна зашторены. Включаю дисплей на телефоне, чтобы осветить себе дорогу к кровати. Ложусь на свою сторону, укрываюсь и в этот момент слышу, как Таир переворачивается с бока на спину.
– Уснула? – сонно спрашивает он.
– Да, – шепчу я. – Надеюсь, сегодня обойдемся без ночных гуляний.
– Хорошо. Спи.
Легко сказать: спи. А что делать, если сон не идет? Ну почему он снова такой холодный и ничего не замечает? Включаю настольную лампу и ложусь ближе к мужу. Спит…или делает вид, что спит? Хочется прошмыгнуть под бочок, провести ладонью по груди, прижаться так крепко, чтоб дух захватывало. Но вместо этого я тихо им любуюсь. Господи, какой же он все— таки красивый, мужественный, мой. Не удержавшись, прикасаюсь пальцами к аккуратной щетине, глажу, поднимаюсь к щеке и виску. Чувствую, как внизу живота начинает сладко тянуть, возбуждение нарастает. Но Таир не реагирует на мои ласки.
– Таир, – зову его вполголоса. – Таир.
– Мм, – сквозь сон мычит муж. – Что?
– Я хочу, – замялась, раскрасневшись. – я хочу заняться с тобой любовью.
Отвожу взгляд и жутко стесняюсь собственной инициативы, ведь я никогда не была раскрепощенной в спальне. Таир – мой первый мужчина. Все знания в области секса я получила благодаря ему.
– Мм, Сабин, спи уже.
Веки мужа подрагивают, он еще бурчит что— то невнятное и поворачивается ко мне спиной. Услышал или нет? К чему гадать?
Расстроенная и неудовлетворенная, выключаю свет и тоже отворачиваюсь. Хочется кричать от обиды, но вместо этого я кусаю губы и молча вою, сжимая подушку.
Ночь выдалась тревожной. Дочка снова часто просыпалась, поэтому я ушла с ней на диван в зал. Проснулась в семь от сообщения сестры, которая написала, что они выехали в село. До него ехать часа три и я попросила позвонить, когда доберутся. Ближе к девяти вся семья собирается на завтрак. Таир, кажется, совсем не помнит, что я приставала к нему ночью. Это к лучшему.
Занимаюсь домашними делами и совсем не смотрю на часы. А когда, наконец, заглядываю в телефон, вижу, что уже полдвенадцатого, а сестра так и не позвонила. Набираю ее, но слышу только долгие гудки. Звоню маме, потом папе. Их номера вне зоны доступа. Отгоняю плохие мысли, но уже начинаю нервничать.
– Что с тобой, Сабина?
Я даже не услышала, как на кухню вошел Таир. Он смотрит озадаченно, а меня уже колотит от дурного предчувствия.
– Родители с Ирадой не отвечают. Телефоны вне зоны, – дрожащим голосом признаюсь ему.
– Может, там не ловит? – предполагает муж.
– Нет, там всегда ловит.
Еще раз набираю сестру и где— то после пятого гудка мне отвечает незнакомый голос.
– Здравствуйте.
– Ой, извините, – растерялась. – Я вообще сестре звоню. Ираде.
– Да, это ее телефон. Извините только добралась до ее вещей.
– В смысле? – по позвоночнику пробегают мурашки, ком застревает в горле. – А где моя сестра?
– Девушка, ваша сестра в областной больнице. Ее привезли после аварии на автобане, – тихо сообщает моя собеседница.
– Как? Какой аварии? – срываюсь на крик и хватаюсь за столешницу, чтобы не упасть. – Мои родители…они ехали вместе. Где они?
В ответ тишина. Пугающая, гнетущая, смертельная.
– Девушка, простите, пожалуйста. Вам лучше приехать в больницу.
Слезы текут по лицу, я глотаю холодные капли и задыхаюсь от страха и боли. Рука, в которой я держу телефон, опускается и дрожит.
– Что? – повышает голос Таир и подбегает ко мне. – Что тебе сказали?
– Таир…они попали в аварию. Ирада в больнице, а про маму с папой ничего не известно, – рыдаю от бессилия и утыкаюсь лицом в его грудь. Я не знала, что самое страшное еще впереди.
Дорогие читатели! Для создания атмосферы хочу посоветовать вам саундтреки к книге: Ева Власова (Он тебя любил, также кавер версия этой песни от Kamik, Игорь Тальков – «Скажи откуда ты взялась, Надежда Кадышева – «Широка река»)
Глава 3
Меня вывернуло в четвертый раз за день. Я уже и так ничего не ем, кроме хлеба с маслом и воды, но токсикоз до сих пор не отпускает. Наверное, надо пойти к врачу и спросить нормально ли это.
Встав с колен, подхожу к раковине, включаю холодную воду и умываюсь. Затем поднимаю глаза и смотрю на свое отражение в зеркале. Ужас! Опухшая, краснючая и еле живая. Снова всю ночь плакала после ухода Таира. Снова думала о нем и порывалась позвонить или написать. Снова вспоминала, что женат и она может увидеть нашу переписку. Господи, на что я рассчитывала, вступая в эти отношения? Виноваты двое, я знаю. Он потянулся ко мне, а я как бабочка прилетела на его огонь и спалила крылья. А теперь мы пожинаем плоды нашего тайного страстного романа.
– Как ты? Давай выходи, – в дверь настойчиво стучит тетя, приехавшая ко мне в гости. Она, конечно же, уже все поняла, ведь знает меня с рождения. Моя вторая мама. Как мне смотреть ей в глаза?
– Нормально все, – выхожу в прихожую, вытирая подбородок ладонью.
– А ну— ка стой, – строго велит она и берет меня за руку. – Ты что беременна?
Смотрим друг на друга несколько секунд. Она хмурится, вытягивает губы в тонкую линию. У меня же в глазах стоят слезы и подбородок трясется.
– Эляяя! – мучительно тянет тетя Вика. – Он же женат! Я говорила тебе, уходи пока не поздно! И вот это поздно наступило!
– Вика, я не могу! – падаю в ее объятия и начинаю содрогаться от слез. – Я люблю его. Больше жизни люблю.
– Это не любовь, моя девочка, – она по— матерински гладит меня по спине. – Это уже зависимость. Что ты будешь делать одна с ребенком? Он ведь не уйдет от жены.
Отстраняюсь и смахиваю слезы.
– Уйдет! Я вчера все ему рассказала и он пообещал с ней поговорить, попросить развод. Он не любит ее. Я это точно знаю.
Разворачиваюсь и иду на кухню выпить стакан воды. Тетя следует за мной и причитает:
– Может и не любит. Но такие мужики, как твой Таир, со своими не разводятся. Женятся раз и на всю жизнь, соблюдают видимые приличия, живут ради детей, если не любят. Как ты не понимаешь?
– Зачем ты мне это говоришь? – с грохотом ставлю стакан на стол. – Чтобы мне стало еще хуже?
– Чтобы ты поняла, что ничего хорошего из этих отношений не будет! Посмотри на себя! – Вика всплеснула руками. – Ты беременна, плачешь, страдаешь! А где он?
Молчу и кусаю потрескавшиеся губы. Желчь после изнуряющей рвоты обжигает горло.
– Он дома, с женой и ребенком, – рубит правду— матку тетя. – И так будет всегда.
– Что мне делать? – убираю влажные, спутанные волосы назад. Хочется их рвать на себе, но не при Вике. – Я не могу без него. Дышать, существовать.
– Ты сошла с ума, Эля, – качает головой мамина сестра, а я сажусь и опускаю голову на скрещенные руки.
Да, она права. Я давно схожу по нему с ума. С тех пор, как впервые увидела его в коридоре. Тогда я уже месяц работала в компании “Большой четверки”, но ни разу с ним не пересекалась. А однажды вышла из своего отдела с документами, которые должна была отнести в приемную. У меня зазвонил телефон и пока я доставала его из кармана брюк, несколько листков упали на пол. Я присела их собрать и не заметила, как рядом опустился на колени он. Таир передал мне документ и наши взгляды встретились.
– Спасибо, – тихо произнесла я и встала, отбросив за спину длинные волосы.
Он тоже поднялся и поправил темно— синий пиджак, который идеально на нем сидел. Я видела, как он изменился в лице, как задрожали уголки его губ и чуть сузились глаза.
– Не за что, – кивнул он и пошел дальше.
На следующий день мы встретились в кофейне бизнес— центра, куда мы с коллегами зашли пообедать. Девчонки шушукались, обсуждали, какой он серьезный, угрюмый красавчик, жаль, что женат. А я чуть не подавилась, услышав это. Оказалось, его зовут Таир. Старше меня на три года, женат, хотя кольца на пальце не было.
В тот же вечер я задержалась на работе с отчетом, когда все мои коллеги уже ушли. Корила себя за то, что думала полдня не о том. Дома все равно никто не ждал, ведь после смерти мамы от рака, я жила одна. Закончив отчет, выключила ноутбук, надела светло— коричневый тренч и закрыла кабинет. В других отделах еще оставались люди, а я не спеша подошла к лифту и нажала на кнопку. Когда двери открылись, я потеряла дар речи, потому что там стоял Таир. На нем был черный плащ, и выглядел он так, что у меня чуть сердце не остановилось. Мы поздоровались и я встала к нему спиной, чувствуя как затылок печет от его пристального взгляда.
– Как вас зовут? – неожиданно спросил он.
Я посмотрела на него через плечо и меня накрыло мощной волной его энергетики.
– Элина. Я в департаменте маркетинга работаю.
– Таир, – представился он.
