– А с тобой непросто, да? – спрашивает Алексей. – Как этот… Антон справлялся.
– Какой еще Антон?
– Ах, не Антон? Не угадал с именем? Твой бывший, как бы его ни звали…
– Ах, мой бывший! – копирую интонации Алексея.
– Да. Что с ним?
– Ничего. Уже – ничего.
– И? Ты так спокойно об этом говоришь. Значит, пылких чувств не было! – бьет точно в цель Кравцов. – Отсюда вопрос, как этот не Антон, но суть, резиновое изделие номер три, с тобой справлялся? Почему ты была с ним?
– Ответ прост. Он был спокойным, надежным, знал о Лельке и утверждал, что это ничему не мешает. Однако, как оказалось, он переоценил себя и заявил, что не готов к серьезным отношениям с девушкой, у которой есть обременение в виде ребенка от чужого мужчины.
– Мама, а что такое об… об… облемение?
– Обременение, Лель. Сложно говорить. Это означает, тяжесть.
– Об… ме… Об… ле… Мама, а Бозик тозе обмеленный? Об… Облеменный? Он вот какой большой! Тяжелый, навелное!
Леля своей непосредственностью разряжает атмосферу за столом, и мы смеемся с Кравцовым. Закончив с супом, переходим к чаю. Нарезаю дольками лимон и добавляю малиновое варенье на стол.
– Пей. Тебе полезно! – адресую Кравцову.
– Значит, ему не понравился факт наличия Лели. Но под юбкой все-таки побывал.
– Фи, Алексей… ты сейчас попытаешься сыграть на моих якобы задетых чувствах вроде обиды. Потом еще добавишь: давай ему отомстим! И… Не надо вот этого, окей?
– Понял. Не дурак…
– Да уж… Ты умный слишком!
И напористый, так и вьется, не оставляет попыток меня закадрить! Вот фигушки… Адресую ему вопрос:
– А что у тебя?
– У меня? – удивляется он.
– Да. У тебя. Почему нет серьезных отношений? Прыгаешь с одной на другую. А возраст уже тридцать плюс… Тридцать пять плюс, даже! Неужели родители не требуют ни жену, ни внуков?
– Не требуют. Я сирота. Вырос в детском доме. Родителей не знаю. Отказник. Так называют тех, кого мамочки еще из роддома забрать не захотели. Даже не знаю, почему… – смеется. – Наверное, рожей в миг рождения не очень-то хорошо вышел!
– Ох. Прости. Ты найти родителей не пытался?
– Пытался. Искал. Нашел. К тому времени та, что от меня отказалась, была давным-давно мертва. Могилка заброшенная совсем, куцая… Такие бывают у тех, о ком заботиться толком некому. Рвань рвань и порождает.
– Что?!
– Так все говорят, это не мое выражение. Есть поговорка про яблоко и яблоньку. Так вот… Образно выражаясь, я всегда хотел быть… не таким яблоком. Стремился покинуть яблочный сад и оказаться… Допустим, в зимнем саду. Среди пальм и экзотических видов растений. Это тяжело, сложно и долго. Отнимает силы и времени, отнимает все. Представь, у твоей девушки день рождения или у вас ми-ми-ми-годовщина, а ты забываешь и сначала про одно, потом и про другое, потому что спешно заканчиваешь проект, который может выгореть, а может – и нет, – как-то весело говорит Кравцов. – Выбираешь проект. Девушка побоку. Прогораешь… Пффф… Кругом только зола и куча долгов. Куча долгов и даже… потра…
Алексей быстро понимает, что чуть не пустил крепкое словцо.
– Потрындеть об этом не с кем.
– Мне жаль.
– Не стоит. Успех стоит кровавых мозолей. Срывы, подставы, постоянное движение. На заре, когда меня интересовали эмоциональные привязанности «потрындеть и иметь плечо поддержки» попадались не те девушки. Обиды на мою черствость и занятость были сильнее, а когда у меня уже появилось время и возможность озадачиться чем-то таким… – показывает глазами пренебрежительное отношение. – Выходит, что уже все… Поезд ушел.
– Да брось! Уверена, на твоем перроне постоянно очередь из желающих.
– Лягушки-путешественницы? Просто лягушки, мнящие себя принцессами? Лягушки с прицелом на комфортное проживание без затрат? – уточняет Кравцов. – Прекрати, Нина… Я открыт. Открыт для приятных и не обременяющих отношений. О чем говорю сразу же. Без прицелов на большее.
Вот так, Нина. Без прицелов на большее.
Только приятно провести время в кроватке.
– А ты? – адресует вопрос мне.
– Что я? Я не такая черствая!
– Но не печалишься по бывшему, который тебя недавно бросил.
– Ах, откуда ты взял про недавно?!
– Но я же угадал?
– Да! – пыхчу. – Угадал…
– Так почему же не печалишься?
– Может быть, потому что я все еще скучаю по отцу Лели. Лучший! – выпаливаю я. – Другие не выдерживают конкуренции, даже на стадии простого сравнения качеств.
– Теперь я заинтригован еще больше, – вздыхает Кравцов и серьезно задумывается.
Глава 8
Нина
Обед заканчивается. Я начинаю мыть посуду, поглядывая на Лелю. Обычно после обеда, через полчаса, самое большее, через минут сорок, ее тянет в сон. Глазенки становятся сонными-сонными, она всегда подпирает ладошками щечки, отчего они кажутся еще больше пухлыми и сладенькими. Ух, моя румяная булочка! Так бы и съела…
Но сегодня, кажется, Леля спать не хочет. Совсем!
Она полна энергии, бегает из кухни в гостиную и обратно, задает вопросы мне, не оставляет в покое Бозика, считая его кем-то вроде особенного гостя, который просто жить не сможет, если она не уделит ему внимание.
По взглядам Кравцова я понимаю, что ему очень хочется продолжить начатую тему. В особенности, в том, что касается намеков на постель.
Вы привлекательны, а я чертовски привлекателен…
И все в таком духе.
Вот только при всем своем обаянии и красоте Кравцов прямо заявил, что кроме приятных перепихончиков его больше ничего не интересует. Это не для меня…
«А кто узнает?» – шепнул внутренний голос.
Я аж на стул присела, в лицо бросился жар.
«Буран не продлится вечность. Как только непогода уляжется, этот красавчик – фьють! И готово… Помчится прочь свои проблемы решать! Времени в обрез… Решайся! Один разочек можно и для себя…» – убеждает внутренний голос.
Я обмахиваюсь полотенцем.
Вот это соблазны…
Один раз.
Себя побаловать.
«Для здоровья полезно, опять же! – шепчет внутренний голос. – Все говорят, что секс – полезен. А у тебя этой пользы не было давно. Если рассматривать секс в оздоровительных целях, то вклад Димы в оздоровление организма был… так себе! Скромные вложения. Так и заболеть не долго!»
– Смотри, Бозик, это деда. Это баба. Это деда Толя. Это баба Маня! – громко объясняет Леля.
Ее тонкий детский голосок вырывает меня из раздумий.
Деда Толя и бама Маня – это Анатолий Сергеевич и Марина Александровна, родители моего покойного жениха Максима, отца Лели, точно бы такое поведение не одобрили.
Интересно, они расстроятся, когда узнают, что с Димой покончено? Они всегда были настроены против любых симпатий мужчин в мою сторону, а Дмитрия как-то приняли… довольно спокойно.
Я с ними так близка. Иногда, пожалуйс, даже слишком…
Они присутствуют в моей жизни и жизни Лели, души в ней не чают. Мне нравится, что Леля купается в любви бабушек и дедушек с двух сторон, но иногда начинает казаться, что родители Максима – это как стоп-кран, который не дает мне двигаться дальше. В отношениях…
Я не знаю, что со мной не так. Я же была влюблена в Максима, как кошка, но почему не могу хранить траур по нему на протяжении всей своей жизни.
Он меня покорил, очаровал, влюбил в себя за неделю. Самая счастливая неделя в моей жизни, после которой он пригласил на зимнюю базу отдыха и там случилась наша ночь – первая и единственная.
Максим стал моим первым мужчиной. Потом на некоторое время пропал, только один раз прислал цветы, но не писал и не звонил. Прошло чуть больше месяца, я поняла, что забеременела и случайно встретила его в торговом центре. Он объяснил, что уезжал в командировку и только вернулся, хотел заехать ко мне…
Я сразу же обрадовала его новостью о беременности. Максим был в некотором шоке, просил подтвердить беременность, это было несложно. Я же была только с ним…
Мы сдали все анализы. Когда беременность подтвердилась и все сроки совпали, Максим сказал, беременность нужно сохранить, но пока просил никому не говорить.
У меня был небольшой тонус. Мне прописали препараты, ради сохранения беременности Максим отказался от интима. Его поведение было в те дни безупречным – внимательный, щедрый, заботливый и очень трудолюбивый, пропадал на работе сутками.
Мы виделись один-два раза в неделю. Но я всегда чувствовала его присутствие. Он через курьера отправлял мне витамины, присылал цветы и фрукты, даже начал искать лучший роддом.
Трагедия прошла перед одной из наших встреч.
Максим заключил выгодный контракт и в награду купил себе машину о которой мечтал. Авария, в которой он погиб, произошла буквально в тот же день, после переоформления машины, буквально на моих глазах… Я ждала его в кафе и видела, как Максим ехал по противоположной стороне дороги, спешил, обгоняя.
Лобовое столкновение.
Максим не выжил, скончался на месте. Второй водитель выжил, но остался на инвалидном кресле…
Через две недели после похорон ко мне домой приехали родители Максима. Они разбирали его вещи, нашли телефон и прочитали все наши с ним переписки, где он просит хранить его ребенка и обещает, что у нас будет все самое-самое лучшее…
Так как Максим был их единственным сыном, они все свое внимание и любовь перенесли на еще нерожденного ребенка. Я была не против. Тот год был сложным для моей семьи, поэтому помощь была очень кстати.
Потом родилась Леля, моя печаль по погибшему растворилась в любви к Леле, к жизни, в целом…
Как-то мне помог с коляской симпатичный парень, а родители Максима это увидели и сделали мне строгое замечание. Они постоянно говорили, что желают мне счастья, поддерживали во всем и почти каждый день бывали у меня дома. Иногда даже чаще, чем мои родители. И я им за все-все-все благодарна, но они не допускали и мысли о том, что у меня снова будут отношения, что я буду счастлива с кем-то другим…
Наверное, дело во мне. Я не смогла любить погибшего так крепко, как он того заслуживал. Поделом, что Дмитрий меня бросил, ведь Анатолий Сергеевич и Марина Александровна меня предупреждали: мое счастье – в дочери, а не в мужчинах, которые, если и заинтересуются мной, то только ради постели. Поиграют и бросят, не захотят связываться с матерью-одиночкой…
Так и вышло. Они правы…
Тот же Кравцов предлагает прямо только лишь секс…
Мне нужно перестать думать о всяком, это ни к чему хорошему не приведет. Будет только одно сплошное разочарование.
Тебе оно надо, Нина?
Нет, не надо! Не надо мне разочарований.
Но так грустно быть одинокой в моем возрасте. Мне хочется… буду честной… хочется близости и тепла.
Украдкой вытираю слезинки, выкатившиеся словно из ниоткуда! Ну, чего ты, Нина Ежова, расплакалась?! Вот так… На ровном месте, буквально! Это все магия предпраздничной суеты и давление общественного мнения, что нельзя в такие праздники оставаться одной.
Быть брошенкой под Новый год! Что может быть хуже? Только стать брошенкой незадолго до дня всех влюбленных.
– Соберись, Нина. Хватит! – говорю себе и открываю холодильник.
Подруга Лиза всегда говорила, что если плохо на душе, можно капнуть немного эликсира – то есть пропустить бокальчик Мартини.
– И что? Мне сразу станет весело? – уточнила я.
– Нет! На душе будет все так же тоскливо, но тосковать ты будешь красиво! – смеялась подруга.
Но в моем холодильнике мартини не было!
Не взяла я с собой спиртное, даже простое шампанское.
