Всему свое место, и каждый предмет должен его знать. Таков мой девиз по жизни. Моя мантра.
Утро у меня начинается в пять тридцать. Я встаю по первому звонку будильника. Пробегаю пять миль, затем ровно двадцать минут провожу в тренажерном зале и поднимаюсь на лифте в пентхаус, чтобы принять холодный душ. Ем на завтрак два целых яйца, три белка, миску овсянки и горсть миндаля. Одежду на утро готовлю заранее, с вечера: черный костюм, пошитый на заказ, серую рубашку и красный галстук.
Мне нравится порядок. Нравится, что все идет своим чередом. Этот принцип лежит в основе моей бизнес-модели, именно он позволил мне добиться таких результатов. Успех складывается из двух простых составляющих: надо определить шаги, которые приведут тебя к нужной цели, и последовательно их исполнить. Определить шаги может любой дурак, но мало кому хватает самоконтроля и дисциплины воплотить свою задумку в жизнь.
Мне – хватило.
Два года назад я пережил весьма болезненный и сложный разрыв и с тех пор предпочитаю сосредоточиваться на рутинных задачах. Может, это превращается в манию, но мне, по правде говоря, плевать. Я с радостью ухожу с головой в работу. Готов оттолкнуть всех и каждого, лишь бы забыть про мучившую меня тоску.
Водитель заезжает за мной ровно в семь утра и везет в офис. Работаю я в восемнадцатиэтажном здании в самом центре города. Мы с моим братом-близнецом купили его пять лет назад – понемногу, этаж за этажом. Сперва поставили себе цель перебраться в Нью-Йорк. На это ушел год. Потом решили снять помещение в здании «Гринридж» – эдакой современной махине из гранита и стекла. Это заняло два месяца. И наконец, задумали приобрести его целиком. На это потребовалось пять лет.
И вот мы добились своего.
Я вытащил телефон и набрал номер брата, Уильяма.
– Какого хрена? – заспанно простонал тот вместо приветствия.
У меня нервно забилась жилка на виске. Внешне мы с братом похожи как две капли воды, зато по натуре двух более разных людей не сыскать. Уильям каждую неделю заводит себе новую любовницу. Постоянно опаздывает или прогуливает работу. Когда все-таки появляется – щеголяет пятнами помады на ушах и шее или голой грудью в распахнутой рубашке. Будь на его месте кто другой, я вышвырнул бы такого разгильдяя в первый же день.
Увы, он мой брат. Что еще более печально, Уильям унаследовал ту же предпринимательскую жилку, что и я, поэтому, невзирая на всю свою безалаберность, для компании был крайне важен.
– Ты нужен здесь, – сообщил я в трубку. – Сегодня мы проводим собеседование со стажерами для рекламного отдела.
Повисла долгая пауза. Очевидно, братец вообще не понял, о чем речь.
– Стажеры. Те самые, которых ты предложил взять. Которые должны жадно внимать каждому нашему слову, полировать эту чушь тряпочкой и пропихивать в СМИ. Ты не помнишь, как сам это говорил?
Уильям застонал. На заднем фоне мне послышался женский голос.
– Прямо сейчас – нет, я ничего не помню. Надо кофеина влить в себя пару чашек – тогда, может, что и соображу.
– Будь добр приехать как можно скорее. Я не намерен тратить на твоих стажеров все утро.
* * *
Время близилось к ланчу, а я до сих пор беседовал с кандидатами. Я посмотрел на часы. Такие носят морские пехотинцы, то есть они выдерживают погружение до ста двадцати пяти метров. Не думаю, что когда-либо мне доведется нырять на подобную глубину, но я предпочитаю успокаивать себя мыслями, что готов к абсолютно любым случайностям. В кабинете, как и в машине у водителя, всегда лежат два запасных комплекта одежды – деловой и повседневный. Меню мне разработал диетолог, чтобы рацион был максимально сбалансированным, и к концу рабочего дня я не испытывал усталости и сонливости. У меня даже есть запасной телефон со всеми контактами и прочей информацией на тот случай, если с основным аппаратом вдруг что случится.
Я предусмотрел все, что только можно. Никаких сюрпризов. Никаких оплошностей. Главное – не допускать одну и ту же ошибку дважды.
Никогда.
Недавно перечень ошибок пришлось пополнить, и теперь среди моих правил числился новый пункт – сторониться любых отношений. Они того не стоят.
Женщины и обязательства перед ними – это слишком сложно и утомительно, лучше сосредоточиться на более простых и обыденных задачах. Например, не забывать ежедневно относить в комнату отдыха банан с моим именем – в буквальном смысле этого слова. Я, разумеется, мог бы держать фрукты у себя в кабинете, но тогда не было бы повода размять ноги перед обедом. Заодно в перерыве можно пообщаться с подчиненными. Те, правда, наперебой лебезят передо мной, однако можно и потерпеть; зато непринужденные беседы с начальством отлично укрепляют командный дух. Люди работают эффективнее, если руководитель им по душе.
Я поблагодарил очередную кандидатку – уже шестую за утро – и встал, чтобы проводить ее до дверей кабинета. Как и все остальные перед ней, девушка только что окончила колледж и теперь испуганно хлопала глазами, не зная, куда ей податься. Я, разумеется, другого и не ждал, но Уильяму выбор стажеров доверять не стоит: бог знает, какие именно качества он решит у них испытать. Требовался человек, который воспримет все, что мы делаем, в самом радужном свете, чтобы потом, набравшись опыта, выступить на серии пресс-конференций. Уильям считал, что подобная бесплатная реклама накануне открытия нового филиала в Питтсбурге нам не помешает.
Философия нашей компании заключалась в том, чтобы освещать событие со всех возможных ракурсов. Мы не просто выкачивали из клиентов деньги на телевизионные ролики или радиорекламу; мы подходили к делу творчески и в рамках этой стратегии даже из стажировки стремились извлечь максимум выгоды, превратив ее в бесплатную рекламу компании. Дело было не в деньгах – мы видели в этом скорее игру. Думай иначе! Действуй быстрее! Рискуй! Тем самым мы могли показать потенциальным клиентам, что собственный бизнес мы продвигаем самыми инновационными путями. Если хочешь получать выгодные заказы на рекламу, себя надо раскручивать на голову выше остальных.
Мы с Уильямом прекрасно друг друга дополняли. Он провоцировал меня на риск, которого я никогда бы себе не позволил, я, в свою очередь, удерживал брата от излишне опрометчивых поступков.
Задвинув стул под столешницу, я допил остатки воды.
Стоило подумать о банане, лежавшем в комнате отдыха, как желудок жалобно заурчал. В моем рационе было крайне мало сахара, поэтому банан считался едва ли не деликатесом. Конечно, это смешно, и никому в жизни я не признался бы в такой глупости, но для меня теперь не было ничего приятнее ланча. Уильям как-то обмолвился, что, пока в комнате отдыха лежит мой банан, сотрудники, которые меня боятся, обходят ее стороной, а подхалимы слетаются туда как мухи на мед.
Офис у нас просторный, с самой современной мебелью. Мы с Уильямом наняли опытного дизайнера и ни капли не пожалели о потраченных деньгах. Дорогие и опрятные интерьеры – это не роскошь, это лицо твоей компании. Не только конкуренты должны считать нас лучшими в своем деле – надо, чтобы это убеждение разделяли и наши подчиненные. Когда люди верят, что занимают лидирующие позиции на рынке, то работают старательнее, прикладывая все силы, лишь бы удержаться на вершине успеха.
Комната отдыха представляла собой стеклянный куб с видом на внутренний дворик, усаженный всеми возможными цветами, которые только могли выжить без открытого неба.
На каждом этаже работали около восьмидесяти сотрудников, и благодаря прекрасной памяти всех их я знал по имени и в лицо.
Поэтому, увидев незнакомую девушку в темно-синей узкой юбке и белой блузке, я сразу понял, что она из числа стажеров. Волосы у нее были стянуты в конский хвост, только одна прядка над ухом лениво покачивалась в струе воздуха от кондиционера, привлекая к себе внимание. Девушка хорошенькая, с выразительными карими глазами и губами, которые так и норовили сложиться в насмешливую улыбку или выдать ехидную фразу. Фигурка тоже была ничего.
Однако все это я отметил лишь краем сознания. Потому что смотрел я на предмет, который она держала в руке.
Надкусанный банан с моим именем на кожуре. Из-под надорванной шкурки виднелись только первые буквы: «БРЮ».
В комнате отдыха было еще четыре человека; они испуганно жались по стенам, глядя на девушку так, будто она держит гранату с выдернутой чекой. Им явно хотелось убраться поскорей с линии огня, пока не грянул ожидаемый взрыв.
Девушка заметила меня, распахнула глаза, судорожно втянула воздух, и кусочек банана попал ей в горло. Она закашлялась.
Глаза мне заволокло красной пеленой. Какой-то стажерке хватило наглости дотронуться до моего банана? Более того – съесть его?! Поэтому когда я подошел и хлопнул ее по спине, помогая избавиться от застрявшего в горле кусочка, то ударил сильнее, чем требовалось.
Незнакомка охнула, прокашлялась и с трудом сглотнула. На щеках у нее заиграли яркие пятна. Она окинула меня взглядом и плюхнулась в кресло у большого стола в центре комнаты, чтобы прийти в себя.
– Вы знаете, кто я? – спросил я, не успела девица перевести дух после того, как чуть было не подавилась моим бананом.
Мой голос срывался от злости и раздражения. Эта девушка принесла с собой хаос, нарушила заведенный распорядок дня. Все инстинкты велели поскорее от нее избавиться – так здоровый организм отторгает зловредный вирус.
– Вы Брюс Чамберсон.
На столе рядом с ней лежал недоеденный банан. Я многозначительным жестом отвел в сторону кусочек кожуры, прикрывший имя, подписанное маркером.
Стажерка разинула рот.
– Ой, простите, мистер Чамберсон! Просто я забыла взять с собой еду, ужасно проголодалась, а надписи не заметила. Думала, это для сотрудников или…
– Один-единственный банан? – сухо уточнил я. – Думаете, «Галеон интерпрайз» не хватает средств, чтобы купить своим сотрудникам фруктов?
Она помолчала, нервно сглотнув, и мотнула головой.
– Господи… – Девушка обмякла в кресле, будто из нее выпустили воздух. – Интуиция мне подсказывает, что собеседование я теперь не пройду…
– Ваша интуиция лжет. Вы приняты. И первой вашей обязанностью с завтрашнего дня будет покупать банан и относить его в комнату отдыха не позднее десяти тридцати утра.
Я и сам не верил тому, что говорю. Какого черта я вытворяю?
Девушка была хорошенькой, конечно, этого не отнять. Во мне даже что-то колыхнулось. После расставания с Валери я не испытывал ни малейшего сексуального желания, но этой стажерке удалось вдруг его разбудить. Мне захотелось не просто задрать эту тесную юбку на бедра – стало интересно, как девчонка поведет себя в постели: будет ли молчать или стонать во весь голос; скромничать или тигрицей царапать мне спину? И в то же время тянуло выставить ее прочь. Она воплощала собой все то, что я так ненавижу. Все, чего я избегал.
Девушка изумленно вскинула брови.
– То есть я принята?… – уточнила она.
Я отбросил сомнения. О решении объявлено на глазах у целой толпы – на попятную уже не пойти.
– Не стоит так довольно улыбаться. Если бы вы хоть чуточку мне нравились, я просто отправил бы вас на все четыре стороны. А вы, госпожа стажерка, еще не раз пожалеете, что дотронулись до моего банана. Уж это я обещаю.
Глава 3
Наташа
Я запрокинула голову под струей душа, не замечая, что вода слишком горячая и больно жалит кожу. Это даже хорошо – мне срочно требовалось хоть на секунду отвлечься от мыслей про свою едва ли не самую фатальную ошибку в жизни. Как бы ни хотелось доказать Хэнку, что я классный профессионал, теперь я вообще сомневалась, что сумею раздобыть на Брюса Чамберсона мало-мальски завалящийся компромат. Я думала, самое сложное – попасть на стажировку (и была уверена, что уж с этим справлюсь без проблем), но похоже, своей вчерашней выходкой я здорово усложнила себе жизнь.
Хуже всего то, что всякий раз, когда Чамберсон упоминал в разговоре «свой банан», я еле сдерживала дурацкий смешок. Глупости какие-то!.. Этот мужчина выглядит точь-в-точь как модель с обложки глянца, только вместо крови у него ледяная вода. Вечно хмурится, а глаза прищурены так, будто он намерен испепелить тебя одним взглядом. Когда Чамберсон вошел в комнату отдыха, у меня подкосились колени. Нет, я, конечно, как полагается, собрала о нем информацию заранее, но фотографии в интернете не передавали всей полноты картины. Брюс был очень высоким, причем в идеальном понимании этого слова. Не долговязый качок вроде баскетболиста, а пропорционально сложенный атлет. Довольно мускулистый, судя по тому, как бугрились мышцы под прекрасно сшитым костюмом.
Поговаривают, что его брат выглядит еще шикарнее, хотя, на мой взгляд, это маловероятно, ведь они близнецы. Впрочем, на Уильяма Чамберсона компромат нам не нужен, нужен только на Брюса. Уильям станет мостиком, по которому я доберусь до брата.
А вот Брюс… С этого моста мне, боюсь, уходить уже не захочется, в какие бы опасные дебри он меня ни завел, пусть даже навстречу собственной гибели.
Как же он хорош… Господи боже мой! Если бы Брюс не пытался просверлить во мне взглядом дыру, я бы, наверное, растеклась лужицей у его ног. Лишь сущим чудом, на одном инстинкте самосохранения я удержалась от глупостей и даже выдала пару реплик в ответ. Слишком уж резко у Брюса был очерчен подбородок, синие глаза жгли точно угли, а губы, как по мне, были чересчур соблазнительными, чтобы так сурово их поджимать.
В общем, выглядел он как злобный робот. Поправочка: злобный секс-робот. Из числа тех моделей, которые смотрятся так круто, что плевать, о чем они там жужжат и пиликают.
Я испустила долгий, полный драматизма вздох, смыла с волос остатки бальзама и принялась их сушить. Сегодня опаздывать нельзя. Это мой первый день в «Галеон интерпрайз», а человек вроде Брюса Чамберсона, по-видимому, промахов и опозданий не прощает. К сожалению, в голову так и лезли крамольные мысли: уж слишком ярко вспыхнули у него глаза, когда он пообещал страшные кары за то, что я посмела дотронуться до его злосчастного банана. В угрозе мне послышалась насмешка, и я никак не могла отделаться от ощущения, будто Брюс Чамберсон не такой уж бесчувственный робот, каким хочет казаться.
Было в нем нечто этакое… теперь главное понять, что именно.
* * *
Я опоздала. Хоть и сделала все, что от меня зависело. Встала пораньше, чтобы успеть на поезд, который должен был доставить меня к нужной станции метро с запасом в целых тридцать минут. Накануне выгнала Брэйдена, чтобы утром он не путался у меня под ногами, и даже предупредила родителей, а то с него сталось бы приползти тем же вечером обратно. Единственное, что я не учла, – это утреннюю диарею моего французского бульдога Чарли. Он был крайне нервным псом, еще и чутким вдобавок. Видимо, уловил мою тревогу и в знак собачьей солидарности загадил всю квартиру.
Поэтому из лифта на верхнем этаже «Галеона» я вышла на семь минут позже полагающегося. Не так уж плохо по моим стандартам – вот только у Брюса Чамберсона стандарты, видимо, были другими, потому что он стоял возле лифта с крайне кислым лицом.
– Вы опоздали, – ровно и бесстрастно произнес он.
– Простите, у меня собака…
– Ваши оправдания меня не интересуют. Опоздание отразится на вашей заработной плате.
Я подняла бровь.
– Я на стажировке. Мне не полагается зарплата.
Он стиснул зубы и прищурился.
Упс… Кажется, кое-кто не любит, когда ему указывают на промахи.
– В мой кабинет! Живо.
Брюс стремительно зашагал по коридору. Я поплелась вслед за ним, чувствуя в животе тревожный холодок. Один раз я уже попала Чамберсону под горячую руку – когда слопала его банан. Теперь, если судить по его гордой осанке, я влипла снова благодаря чересчур длинному языку. Кроме того, опять разыгрались непристойные фантазии, бурно цветущие со вчерашнего вечера, и я, спеша за Брюсом, с трудом отгоняла от себя красочные мысли: сейчас он запрет меня в своем кабинете, перекинет через колено и отшлепает… Смешно даже. Никогда не была фанаткой подобных забав.
И вообще, по правде говоря, если попытаться описать мой сексуальный опыт одной фразой, на ум приходило только название фильма «Быстрее пули». Или даже скорее «Унылая фигня» – но наверное, голливудским продюсерам такой вариант не понравится.
Шагая через весь этаж, я еле сдерживала желание прикрыться рукой. Уж больно унизительной получилась прогулка – совсем как в тот раз, когда меня остановили за превышение скорости, и каждый встречный прохожий счел своим долгом злорадно заглянуть в окно: мол, попалась, неудачница!
Вот и сегодня все сотрудники компании, видевшие, как я нашкодившим щенком плетусь вслед за Брюсом, расплывались в не менее ехидных ухмылках. Причем сегодня в грязь втаптывалась не только моя гордость; я теряла последний шанс произвести впечатление на Хэнка. Каждый человек здесь – потенциальный источник информации, и если коллеги не будут воспринимать меня всерьез, вряд ли я смогу выведать у них что-то полезное.
Если меня не выставят прочь в ближайшие пять минут, придется проработать здесь несколько недель. А то и месяцев. Столько, сколько потребуется, чтобы нарыть на Чамберсона компромат. Правда, хотелось бы поскорее. Не только потому, что мне не терпелось поймать Брюса на горячем. Просто стало интересно, с чего он так упорно прикидывается мороженой рыбиной. И почему кто-то вообще заподозрил, будто Чамберсон нечист на руку? Как по мне, на коррупционера этот тип никак не тянет…
Брюс закрыл дверь кабинета и задернул жалюзи, отрезая нас от окружающего мира.
– Мне ведь не придется лишний раз напоминать вам о том, как важно быть пунктуальной? – уточнил он, даже не предложив мне сесть. Сам подошел к столу и принялся вытаскивать какие-то свертки, конверты и бумаги.
О господи… Так и мерещится, что сейчас на эту груду сверху ляжет хлыст, я скажу, что не поклонница ролевых игр, а он все равно перегнет меня через колено и выпорет. Приговаривая при этом, какая я ужасно непослушная девчонка…
Я зажмурилась, уговаривая себя не тупить хотя бы минуту.
– Ни в коем случае! Это был первый и последний раз. Хотя знаете… Говорят, иногда даже молния бьет дважды в одно и то же место. Но с этого дня я постараюсь больше никогда не опаздывать.
– Да. Вы постараетесь. Потому что у вас, Наташа Флорес, будут вполне конкретные обязанности.
От того, как он произнес мое имя, по коже пробежали мурашки. Брюс, наверное, заглянул в мое резюме, потому что ни вчера, ни сегодня я представиться не удосужилась.
– Я не намерен с вами любезничать. И вы здесь не потому, что мне приятно ваше общество и я хотел бы уложить вас в постель. – Он добавил это невзначай – словно затем, чтобы окончательно расставить все точки. – Вы совершенно мне не нравитесь, и я с радостью сделаю так, чтобы вы ушли сами.
– Я могу быть весьма очаровательной, если дать мне шанс, – прошептала я так сипло; странно даже, что голос не сорвался на пронзительный писк.
Каким бы ледяным тоном ни говорил Брюс, стоило ему упомянуть про секс, как мои фантазии разыгрались с новой силой. Я не озабоченная, нет. Просто покажите хоть одну женщину, у которой при виде Брюса Чамберсона не потекли бы слюнки. Это лишь гормоны и первобытные инстинкты. И ничего более.
Он окинул меня взглядом с головы до ног, совершенно не задержавшись там, где следовало бы.
– Что ж, тогда скажите, госпожа стажерка, как именно вы намерены продемонстрировать свое очарование? Это как-то связано с рабочей этикой? С вашими талантами брать без спросу чужие вещи и запихивать их в рот? Или вы думаете, что меня легко соблазнить?
Я вздрогнула. Нет, Брюса мне никогда не понять. То он морозится почище ледяной глыбы, то уже через минуту открыто надо мной издевается. Более того, ему это, видимо, доставляло немалое удовольствие.
– Вряд ли мне удастся соблазнить робота, – ляпнула я, не подумав. – У вас на спине точно нет рычагов и кнопочек?
Взгляд, которым меня смерили в ответ, был поистине бешеным. Я успела даже пожалеть, что вообще открыла рот. Увы, сказанного не вернуть.
– Вы – ошибка природы, – произнес Брюс, игнорируя мой выпад. – А с ошибками я умею бороться, как никто другой. Именно поэтому я и добился таких успехов.
– Это похоже на оскорбление.
