– Скорей плебейский хаос, – не согласился Натаниэль. – Мой учитель танца получил бы удар при виде этого.
– Клара. – Дункан пробился сквозь танцующую толпу и склонился в истинно придворном поклоне. – Не хочешь ли потанцевать?
Девушка улыбнулась и подала ему руку, бросаясь в бешеный танец.
– Примитивная сила и плебейская воля, – со значением усмехнулся Натаниэлю Эдвин.
– Ты ведь знаешь много придворных танцев из Вольных Городов, – прервал Натаниэль, не то спрашивая, не то утверждая.
– Осмелюсь предположить, что все. А почему ты спрашиваешь?
– Иди к этим музыкантам и заставь их сыграть что-нибудь приличное, что-нибудь подходящее для гавота.
– Это будет непросто. – Бард на минуту задумался. – Разве что какую-нибудь простую версию, подходящую для всех этих пищалок. Если б ты мне дал побольше времени…
– Эдвин!
– «Голубая Лань», известная также как Гавот Корчмы. Не слишком тонкая и совершенно без полета, но из этих псевдомузыкантов большего не выжать, – с сожалением заверил Шутник.
– Ну так иди.
– Ладно, остается один только вопрос – а с чего я должен тебе помогать?
– Поскольку это единственный способ для тебя услышать сегодня хоть каплю приличной музыки. А также потому, что скоро я, возможно, стану командиром рекрутов. И самое главное – потому что ситуация тебя веселит.
Шутник усмехнулся и направился в сторону подиума для музыкантов.
Танец был быстрый и подвижный. Дункан никогда не был особенным любителем сельских танцулек, но с годами научился скрывать это под маской энтузиазма. Клара же, судя по всему, веселилась от души. Была в своей стихии. Когда музыка остановилась, она смеялась, вся раскрасневшись, а быстрое дыхание волновало ее грудь, подчеркнутую скрытым под платьем корсетом. Дункан уже собирался наклониться к ней и шепнуть какой-нибудь комплимент, когда над толпой раздался голос Эдвина:
– Прошу прощения! Минуточку внимания! Впервые в этой округе! Прямиком из благородных собраний Вольных Городов Запада! «Голубая Лань»! – Он заиграл на своей лютне, а остальные музыканты кое-как и понемногу подключались к нему.
Дункан сразу понял, чего ожидать, и не ошибся. Как в театральном действе, толпа расступилась, пропуская князя Натаниэля Эверсона. Тот с истинно придворными манерами пригласил Клару на танец и, ясное дело, не встретил отказа. И, как в сказке, князь и княжна танцевали с грацией и аристократическим достоинством. Он вел уверенно, она следовала за ним изящно, а люди тем временем застывали вокруг них, глядя на это новое, неизвестное тут зрелище. Через минуту командир рекрутов сломался. Повернулся, прошел мимо больших костров и направился обратно в Каменный Зал. К старикам, обсуждающим проблемы с варикозом.
На Бриане было белое льняное платье. Пот прилепил одежду к телу, подчеркивая формы.
– Ну? – Эдвин еле смог перекричать музыку.
Девушка присмотрелась к Люциусу, перевела взгляд на Магнуса.
– Буду тебе очень благодарен, – неохотно сказал великан.
Этого явно хватило, девушка поймала Люциуса за руку.
– Пойдем, я знаю подходящее место, – сказала она, кокетливо улыбнувшись. В ее дыхании удивительным образом сочетались вино и чеснок. Юноша ответил кивком головы и тронулся за ней, неуверенно оглядываясь на своих товарищей. Те, явно довольные собой, снова бросились в толпу танцующих.
Она привела его в какой-то амбар на околице деревни. По дороге Люциус засмотрелся на ее задницу, обтянутую тесным платьем. Девушка была сложена плотней, чем он, но полной ее назвать было нельзя. Когда поворачивалась к нему с улыбкой, становилось видно, что ей не хватает минимум двух зубов. Заметил и родинку на ее шее, иногда исчезающую под длинными, соломенного цвета волосами. Шла босиком, и маленькие ее ступни были облеплены землей. На коже щиколоток видны были следы комариных укусов.
Девушка втолкнула его в амбар, не слишком деликатно, и бросила на густой слой соломы. Через щели между досками внутрь падал свет костров, нарезая пространство светлыми линиями.
– Это твой первый раз? – спросила она, закрывая за собой двери.
– Да, – ответил он робко. Потом припомнил многочисленные советы, которые ему давали Эдвин и Ульгар. Повторил громче и увереннее: – Да.
Девушка подошла и легла с ним рядом.
– Ты ведь был монахом, верно? Это не будет грех? – забеспокоилась она.
– Я не принимал обетов, – пояснил он, но не увидел в ее лице понимания. – Нет, настоящим монахом я не был.
Ему пришло в голову, что секс без брака все равно делает его грешником, но удалось смолчать. Она лежала так близко, что он чувствовал ее запах – запах пота и земли. Автоматически его взгляд начал отмечать детали. Кожа ее была сожженной солнцем, немного уже увядшей и пористой. Совсем не похожа была на гладкую и белую кожу Клары. Еще одна бровь у нее была шире другой, хотя это могло быть и иллюзией, вызванной полоской света, падающей поперек женского лица.
– Ладно, давай по-быстрому с этим разберемся, еще потанцевать хочу, – заявила Бриана, садясь на него. – Ты танцуешь?
– Нет.
– Жаль, этот ваш князь с Юга красиво танцевал. – Умело начала развязывать шнурки на плечах.
– А мы можем поговорить? – спросил он.
– А о чем тут говорить? – удивилась девушка.
– Я хотел бы с тобой познакомиться… тебя ведь Бриана зовут? Ты отсюда, с Новой Деревни?
– Ну да. Отец в поле работает, у нас хозяйство небольшое, но нам хватает. Двое братьев у меня, – поколебалась немного. – И еще корова у нас есть, – добавила наконец. – И немного кур… Ну? Что еще хочешь знать? – Она ослабила шнурки достаточно, чтобы ткань сползла с ее плеч.
Липкая от пота кожа нарушила плавность этого движения, но в итоге ей все же удалось освободить грудь от ткани. Не имея с чем еще сравнить, Люциус должен был признать, что грудь Бриана имела чуть поменьше, чем у Матильды, и несколько более обвисшую. Какое-то время пялился на нее, не имея представления о том, что делать дальше. Бриана смотрела на него с явным ожиданием, как будто ждала от него какого-то жеста или выражения мнения.
– Красиво, – сказал он неуверенно.
Сразу понял, что ждала совсем не этого.
– Может, ты обо мне что-то хочешь узнать? – спросил он, не сводя взгляда с ее сосков. Не уверен был, должен ли на них смотреть, но это было намного легче, чем смотреть девушке в глаза. На это он настроиться никак не мог, несмотря на советы Эдвина.
– Ага, хочу узнать, что у тебя в штанах, – ответила она, усмехнувшись. После чего приступила к развязыванию шнурков, держащих на месте указанные штаны.
– Ну, я думаю, что мы должны как-то познакомиться, прежде чем…
Девушка взяла ладонь Монаха и положила себе на грудь. Из горла бедняги вырвался тихий стон. Бриана улыбнулась, снова предъявив стоматологические дефекты, а потом на ее лице появилось разочарование.
– Кончил ты, что ли?
Люциус кивком подтвердил. На слова отважиться не мог.
– Вечно, курва, одно и то же.
Привела платье в относительный порядок и гневно вышла наружу, хлопнув дверью.
– Прошу прощения, – пролепетал Люциус, несколько запоздало, зато искренне.
Дункан смотрел на пляшущих, сидя у входа в Каменный Зал. Не мог решиться на очередную дискуссию со старцами, и не было желания возвращаться на танцы. Никогда его не радовало проведение времени в толпе. Он умел неплохо танцевать, шутить, поддерживать разговор и флиртовать с девками, но первые три рода деятельности никогда не доставляли ему настоящего удовольствия, а на последний у него не было в этот момент желания.
– А, вот ты где, – обрадовался Олаф, нетвердым шагом выходя из здания. – Бросил меня там одного с этими стариками.
– Думаю, что ты отлично справляешься.
– Чушь, пришлось их споить, чтоб наконец заткнулись. Приказ был поддерживать порядок, а не ерунду обсуждать с бандой дедов. И ведь они все даже младше меня, – заявил он с упреком, после чего отвернулся и принялся бороться с застежкой ремня.
Дункан вернулся к наблюдению за танцорами. С такого расстояния ему трудно было различить Натаниэля и Клару.
– Возможно, мне придется подать в отставку с поста командира рекрутов, – сказал он неохотно.
– Это уж в зависимости от моего каприза будет, – ответил его командир, опорожняя мочевой пузырь. – А не от какого-то чертова спора.
– Ты знаешь про спор?
– Разумеется, знаю. Эдвин прибежал ко мне, как только ты ему рассказал. Явно у него мозгов побольше, чем у тебя.
– Но мое слово…
– Да по херу мне на твое слово, – прозвучал твердый ответ. Олаф натянул штаны. – Мне твоя честь не нужна, нужна твоя работа. Скажи, парень, неужели ты и правда думаешь, что Князь годен в командиры?
– Он лучше обучен, чем я, ну и…
– Да по херу мне его обучение. Ты в самом деле, что ли, не понял еще? Послушай внимательно. Князю насрать на этих людей, вся округа пусть сгорит, а он и бровью не поведет, лишь бы он смог отличиться и получить плащ. Точно так же и со всеми остальными. Они все тут, потому что обязаны, потому что это для них единственный путь. Однако же то, получите ли вы плащи, не зависит от успеха этого предприятия. Холера, даже мне уже это все осточертело! Я сейчас должен быть в Командории 11. Знаешь, что такое Командория 11?
– Дом Ветеранов.
– Именно. Тепло и сухо, маленький замок над морем далеко на юге, вдали от всяких хлопот. Специально для того, чтоб такие ископаемые, как я, могли спокойно дожить последние годы. Я там уже должен был кости свои старые греть, да этот сукин сын Гроссмейстер сказал «выполни еще одно, последнее задание». А я солдат, получил приказ – надо исполнять. И вот я тут, нянчу банду детишек на краю света. Курва! Встаю на горшок трижды за ночь, стоит у меня уже только по праздникам, и уже на самом деле насрать, пусть тут все хоть сгорит.
Он сплюнул и продолжил:
– Независимо от того, получится тут что или нет, я через год уже буду в дороге на море. – Олаф улыбнулся этой мысли. – А до того планирую пить. Пить много. Поэтому мне нужен кто-то, кто присмотрит за всем этим бардаком.
Махнул рукой вокруг.
– А поскольку ты тут один такой дурак, чтоб серьезно за все это переживать, то это твоя работа.
– А что, если я не хочу ее?
– Хочешь. Я видел, как ты с этими заплесневелыми дедами разговаривал. Уж не знаю почему, но тебе зачем-то реально надо, чтоб это задание было выполнено. В отличие от всех нас. Поэтому ты и командир. Так что веди себя так, как положено по должности, потому что, поверь, у этой банды грязных хамов нет больше никого другого.
Монах медленно открыл двери и выбрался наружу. Не имел представления о том, сколько прошло времени. Казалось, целая вечность. Понятно, не рассчитывал особо на сдержанность Брианы. Медленным шагом двинулся в направлении костров и музыки.
– Ты мог бы и помочь, – услышал чей-то голос.
Обернулся и увидел девушку, затаскивающую бочку на телегу.
– Прошу прощения, – отозвался Монах и быстро поспешил ей на помощь. – Я что-то зазевался.
– Ага. – Девушку не заинтересовали его объяснения. Люциус вдруг понял, что знает ее. Это была Амелия, служащая у старого Нолана, хозяина телеги.
– Я Люциус, – представился он, когда бочка, к счастью полупустая, оказалась на своем месте.
– Знаю, – ответила девушка, спрыгивая с телеги и подходя к остальной части груза.
– Ты Амелия.
– И это знаю, – посмотрела на него ожидающе. Юноша лишь через минуту сориентировался и тоже спрыгнул, чтоб помочь. После этого неудачного начала беседы он не очень знал, что и сказать. Ему пришло в голову похвалиться принадлежностью к Серой Страже, но она и об этом наверняка знала. В свете стоящего рядом факела ее глаза казались невероятно голубыми. Пахла она вином и цветами.
– Спасибо, – сказала Амелия, когда они закатили последнюю бочку. К счастью, все, кроме первой, были пустыми.
– Не за что… Я тут, чтобы помогать… И защищать…
– Ага. – Она отвернулась и отошла на несколько шагов.
Люциус уж подумал было, что она просто уйдет, однако она остановилась у стены ближайшей хаты и начала поднимать с земли что-то. Что-то оказалось самим Старым Ноланом. Люциус стремглав помчался ей на помощь.
– Он немного пьян, – заметил Монах.
– Думаешь?
– Да… то есть… А, это был сарказм. Неглупо.
– Я гляжу, ты и есть тот ученый, о котором все говорят. – Она усмехнулась.
– Правда говорят? А, ну да, опять сарказм. – Они положили мужчину на телегу.
– У тебя в командории много книжек? – внезапно спросила Амелия.
– Ну я не сказал бы, что много. По местным меркам можно сказать, что…
– А можно попросить какую-нибудь?
– Разумеется… Умеешь читать?
– Нет, просто картинки люблю.
– Не знаю, насколько там… Сарказм. Ты сейчас собираешься ехать? Темно ведь…
– Небо ясное, а луна почти полная. А дорога до нашего дома идет трактом напрямую. Бал окончен, кто-то должен уложить его в постель, – указала на старика.
– А его внучки? – Люциус непроизвольно огляделся.
