Красавчик и Воровка в магической академии
Клара Колибри
Сирота при родной матери, несостоявшаяся ведьма, отец непонятно кто, не красавица, долговяза и угловата. Вел считала своим достоинством легкий искристый нрав, а кто-то видел в ней авантюристку и взрывную неуправляемую особу. Но неожиданно повстречался один скользкий тип с неотразимой внешностью. Он сказал, что у нее есть магический дар и поможет его развить. Вот она и рискнула прислушаться к его советам. И все: жизнь перевернулась с ног на голову.
Пролог
Темная комната, от слова «совсем», то есть глаза выколи, вот так же ничего не увидишь в шаге от себя. И эта тьма нахлынула, как только с легким щелчком захлопнулась за спиной дверь. Но я знала, что так будет, и все равно зашла сюда. А еще знала, что если развернуться и чуть попятиться, то спиной коснешься стеллажей. Да, вот и они – ощутила лопатками, поясницей и ягодицами, как в них уперлась. И мне было известно, что это единственное помещение, которое не оборудовано камерами слежения. Все наши знали.
И вот я здесь. Впервые. Вернее, первый раз зашла и замерла в ожидании. А, в общем-то, конечно, заглядывала за швабрами и тряпками, когда подходила очередь на дежурство по казарме. Но чтобы вот так, стоять и дожидаться и кусать губы в ожидании… это да, это впервые.
–– Так ты идешь или нет? – такая мысль болью отдавалась в голове, напрягала нервы, из-за нее участился пульс, и ощутимо билась жилка на шее. – Черт бы тебя побрал, Крис! Не этого ли добивался? Так чего же медлишь?! Даже теперь не можешь обойтись без выверта!..
Да, я не только ждала, но еще и злилась. У меня были причины на злость, но раз приняла решение оказаться здесь и сейчас, то изменять уже ничего не собиралась – не в моем это характере. А что мысленно торопила предстоящее событие, и еще меня при этом немного потряхивало, так… наверное, некоторая робость в порядке вещей для девушек в такой момент…
–– И что происходит? – перестала кусать губы, а кулаки теперь сжала по другой причине. – Он решил еще и так меня наказать?..
В голову вдруг пришла догадка, что мной пренебрегли. Могло такое быть? Если в деле замешан Крис, то никто ничего наперед сказать не мог бы. Для всех этот парень был темной лошадкой, непредсказуемым типом. Он никому не доверял, никого к себе не приближал. Вот только мне казалось, что была исключением из правил, но теперь…
–– Ах, так?! Считаю до пяти и выхожу! – заскрипела зубами, закипая.
Но тут в коридоре казармы послышался странный шум. Возня – не возня? Замерла, прислушиваясь. Что бы это значило? Но только сделала шаг по направлению к двери, как она резко открылась, а мне по глазам, привыкшим к темноте, больно резанул яркий свет.
–– Ай! – моментально зажмурилась, заслонилась ладонью и отступила.
Но в подсобке снова воцарилась тьма. А у меня неистово и гулко забилось сердце, потому что почувствовала, что была уже здесь не одна. Вот только вошедший затаился, не спеша ни голос подать, ни шагнуть ко мне.
–– Крис?.. – произнесла настороженно.
И это будто бы, стало сигналом к действию. Момент, и вошедший оказался рядом, да и чего там – только пару шагов и надо было сделать. И теперь он вплотную прижался ко мне. Ух, как горячо сразу сделалось! И жар обдал меня не только от того, что нервничала, и что похожий жар передался от мужского тела, вминавшего меня спиной в стеллаж – я почувствовала животом желание мужчины. Ничего себе, и форма академии не стала никаким ощущениям преградой…
–– Я… ты… – не ожидала от себя, что примусь в ответственный момент мямлить.
Такое не про меня. Чтобы Вонтевелла Борк и заикалась?!.. Но с толку сбивала стремительность происходящего. Это же мою грудь алчно сминала чужая рука, мне запрокинули голову, резко потянув за волосы, мои губы нашли в темноте, завладели ими жадно, а потом, не насытившись, захватили и рот с языком.
–– Ррр! – будто лютый зверь дорвался до добычи, зарычал мой любовник.
И все. И больше ни возгласа. Лишь горячее чуть хриплое дыхание мужчины обдавало то лицо, то шею, когда принялся целовать и их. И все так же страстно. Но, черт, зачем он рвал пуговицы на моем комбинезоне? А, чтобы добраться и до груди! Но нам же еще выходить из этой каморки потом предстоит… Только я об этом помнила? Похоже, что так, потому что любовник рванул петли и на своей форме, и вмялся в меня через гораздо меньшие слои ткани, отчего я еще ярче почувствовала мужское желание.
–– Крис, остановись! Я передумала. Ты меня слышишь?!
О да, с меня схлынула решимость, как только почувствовала еще и мужскую руку у себя между оголившихся бедер. Она захватила и смяла в жестком кулаке форменные спортивные трусы, собираясь их с меня… сорвать? А как только представила, что сейчас произойдет…
–– Нет! – не ожидала, что не стану держать слово, но внутри вдруг все воспротивилось, и такая мощная волна неприятия поднялась…
Она же помогла твердо упереться в мужскую грудь, и попытаться оттолкнуть от себя. Вот только, похоже, любовнику невозможно было остановиться. А его мышцы… они же настолько затвердели под моими ладонями, что могла принять за каменные, если бы ни сильные удары сердца под ними.
–– Хотя бы не здесь!.. Слышишь?!
Это мой голос, вообще? Когда успела его сорвать?
–– Где? – прохрипел мужчина и с силой вмял в меня каменные чресла.
От неистовости его движения дрогнул даже стеллаж, верхнюю полку перекосило и нам на головы посыпались какие-то коробки. Некоторые из них, должно быть, были тяжелыми, судя по тому, как напрягся мужчина, защищая меня своими руками и склонившимися надо мной плечами.
–– Прости, но не готова я потерять девственность среди швабр и ведер. И мы точно сотворили теперь переполох. Слышишь? Что замер? Уходить надо!
А он ухватил меня вдруг за плечи и снова поцеловал. На этот раз… нет, тоже очень страстно, но будто зверь в нем начал затихать, а просыпалась… нежность? И вот теперь меня обдала волна слабости. Неужели, от этого его поцелуя задрожали колени и подогнулись ноги?
–– Что ты со мной сейчас сделал? – казалось, только шевелила губами, а не говорила, но мужчина точно услышал, потому что он уперся мне в лоб своим и улыбнулся. Уверена была, что губы его растянулись в довольной улыбке.
Додумать мысль не успела, как меня чуть встряхнули и в самое ухо хрипло зашептали:
–– Точно, приглашаешь? Меня? И ни кого-то другого?
Стоп! Почему не узнавала этот голос? Да, глухой и хриплый, а еще прерывающийся. Но я теперь крупно сомневалась, что это Крис запахнул рывком на мне комбинезон и быстро начал застегивать уцелевшие пуговицы на нем, а потом и на собственной форме.
–– Тогда приду. Жди, Вел! В одну из ночей…
В следующий миг он рванул дверь, а мне снова резанул по глазам яркий свет, от которого поневоле зажмурилась. А как раскрыла веки, так в подсобке была уже одна, и в коридоре тоже никого потом не наблюдала.
Глава 1. Знакомство
Отличная погодка выдалась, однако, на этот день Вонтевеллы. Чистому небу я подивилась сразу же, как вышла из дома. Сплошная синь, ни облачка над головой. А сколько себя помнила, вечно в эту пору наш городишко заливали дожди. Сильные, они смывали пыль, оставшуюся от затяжной весны, как умывали улицы и делали краски ярче. Нет, точно, когда потом ливни прекращались, так черепица крыш становилась краснее, булыжник мостовой серее, вся молодая листва зеленее. И герань, которую, где в горшках выносили хозяйки под окна, где высаживали в узкие палисадники, радовала глаз разноцветьем. Но это всегда было уже после дня мученицы Вонтевеллы. А тут, нате вам, распогодилось раньше, и город обновился раньше. Нет, правда, мне ли не знать, ведь мамашу мою угораздило родить свою единственную дочурку в этот день и назвать так ужасно. Вонтевелла! Мрак! Терпеть не могу свое имя. Хорошо еще, что все знакомые кличут сокращенно: Вел. Так много лучше. В общем терпимо. Да и мне подходит больше.
И какая из меня мученица с моим-то бесшабашным нравом? И чихать на всякие невзгоды. И на судьбу, и на вечно холодные взгляды от матери. Подумаешь, не оправдала надежд родительницы! Она-то у меня ведьма и известная в нашем околотке травница. В положенный срок прошла с кем-то там инициацию и, как результат, родила потом меня. А что? Всем же хорошо. Тот тип получил, что хотел, мать – силу, а я жизнь. И отцов своих нам, потомственным ведьмам, знать без надобности. Вот только приключилась странная вещь: во мне дара не оказалось. Такая вышла нелепость. Мать куда только ни таскалась, и в местный ковен, общегородской, и даже в соседнее графство ездила, но нет, никто не смог ее обнадежить. Жди, мол, дар проявится в твоей малютке. Потому что во мне нисколько его не было, от слова «совсем». Ни искорки, ни росточка, ни зернышка.
–– Вонтевелла! Куда отправилась?! – раздался вдруг окрик за спиной. Звала мать. Только она вечно произносила ненавистное имя полностью. – Почему корзину не взяла? Я же тебя за травами отправила!..
Дьявол! Надо было быстрее ноги с крыльца уносить. Теперь же придется по городу с плетеной корзинкой шастать.
–– На. Держи! И без листьев крапивины не возвращайся…
Надо же, силой в меня плетенкой из ивницы ткнула. Ох, не любит она кровинку свою единственную! Только и слышу, что дрянная, непослушная да страшилище. С последним совсем не согласна. Отчего это?! Ну, не такая раскрасавица, как она, но вполне миленькая. Глаза, так вообще, похоже, от матери и достались, вот! Подумаешь, волосы у меня не смоляные, как у всех женщин нашего рода, а каштановые. Не вьющиеся, а прямые. Н-да, еще формы к совершеннолетию все никак не становились женственными. Так нечего меня недокармливать, куском вечно попрекать и целыми днями заставлять таскаться с корзинкой за травами. Как же долговязой фигуре округлиться, если столько на ногах шастаю? Никак! Потому что вся избегалась.
Кстати! У меня же сегодня был день рождения. Совершеннолетие, вообще-то! Семнадцать стукнуло. А я что-то не заметила ни квашни на пирог, ни… да ничего, что на праздник бы указывало. Посмотрите на меня! Юбка старая, кофточка стиранная-перестиранная. А туфли? Прошлогодние! Носы стерты, и пальцы в них так и упираются. И как при такой обувке нормально ходить? Все девчонки околотка сегодня принарядятся в честь праздника. А я?.. Эх, и все равно в порт пойду. Пусть и такая вся нескладная и одета, как оборванка. Да меня же туда ноги сами понесут! А все потому, что сегодня день особенный.
Нет, не из-за моего рождения. Кораблей много в порт придет. И вовсе не заморские галеоны меня интересовали, хоть на них тоже смотрела вечно во все глаза – диковинно же украшены были. А меня больше всего интересовал один бриг. Скромное двухмачтовое конвойное судно, приписанное к нашему порту. Но на нем служил один маг…
Да, мне сегодня стукнуло семнадцать, а значит, теперь могла открыто заявить, что имела объект притяжения. Красивый такой плечистый и высокий объект. С темно-русыми волосами, чаще всего забранными в хвост. Он такой… такой! Самый-самый! И это было не только мое мнение. За Питом столько девчонок увивалось, что ни счесть. И среди его поклонниц были и красавицы, и простушки, вроде меня. Хотя, что это я? Отчего принизила себя? Да у меня характер искрометный, идей вечно полно интересных, да за мной ребятня нашего околотка табуном ходит. Правда, все больше совсем мелкие мои кавалеры, но есть же! Кстати, надо постараться, чтобы никто из них за мной в порт не увязался. Ни как в прошлый раз. Я из себя невесту надумала изображать, а за мной чумазый и вихрастый хвост притащился. Тьфу!
Осмотрелась настороженно, но вроде не увидала никого из ребятни поблизости. Тогда уже сбежала с крыльца и толкнула калитку. На улице тоже голоногих ухажеров не обнаружила – отлично. Можно было шагать в порт.
–– Вонтевелла! Помни о моем задании! Никаких зигзагов в порт! – прилетело в спину. – Мне трава уже к обеду нужна. Гляди у меня! И твое совершеннолетие ровным счетом ничего не значит… – оглянулась через плечо и увидала мать, стоящую руки в боки на крыльце. – Дурехой-то не будь, в тебе же ничего соблазнительного! Поэтому подолом перед взрослыми парнями зазря не мети, влюбиться в тебя никто не влюбится настолько, чтобы жениться… эх, неужели же это я такую девку на свет произвела?.. Но коль не в породу уродилась, то внуки-пустышки на вроде тебя мне тут не нужны! Слышала?
Неужели прознала о моей влюбленности? Я же никому… вот же… ведьма!
–– Траву принеси в срок, я сказала, чучело!
От такого напутствия ноги припустили по булыжной мостовой быстрее. Обида гнала прочь от дома. Разве же матери говорят так про своих дочерей? А рядят их даже в праздники в свои перешитые старые платья? Знала, что только у меня так. Но думаете, готова была разрыдаться? Ничуть не бывало, потому что к подобному уже привыкла. Вот про подол, это что-то новенькое. Как мать сказала? Никто на мне не женится? Мне же никого и не надо, только бы Пит посмотрел… не как на пустое место. Эх, мечты!..
А в порту было как всегда шумно и многолюдно. И кого тут только не увидишь: свои и чужие, горожане и моряки, молодые и старые. Тут и отплывающие и только прибывшие, встречающие и провожающие. И в толчее торг местами шел: кто с лотков товар мелкий продавал, кто с руки, и еще прилавки у портовой изгороди притулились. В общем, вся эта суета вмиг заставила забыть и невзгоды и обиды. К тому же зевать в людском водовороте ни к чему, не то ноги отдавят или же обворуют. Последнее мне нисколько не грозило, потому что кошелька никогда при себе не имела. А ту монетку, что на сегодняшний день сберегла, так почти сразу за пирог с рыбой отдала. Да, тетка Матра, румяная коробейница, знатные пироги пекла. У нее и тесто всегда вкусное получалось, и начинку класть не скупилась. Отдала я ей медяк, что за корсажем долго прятала, и ничуть не пожалела.
И вот оно мне, угощение на день рождения получилось. Вкусно! Я шла, жевала и по сторонам посматривала. И, конечно же, сразу обратила внимание, что нужный мне бриг был еще только на подходе к порту. Но это ничего, я привыкла его ждать, а время здесь пролетало как одно мгновение. Уселась на каменную кладку, где повыше, и принялась осматриваться.
Прямо передо мной бросил концы шикарный четырехмачтовый галеон. Тяжел и массивен, о да. Еще бы, целых семь палуб надстройки на корме! И пушек, наверное, немеряно. Говорят, что у таких судов бывает до восьмидесяти орудий на двух палубах. Титан! А к нам-то за какой надобностью зашел? Небось, курс держал на столицу, но что-то там у них приключилось, вот и… И чей это, интересно флаг темно-синий? Вроде как на нем изображены заснеженные горные пики, а над ними хороводы водят золотые звезды. Мне в местной школе вексиллологию совсем чуть преподавали, ни к чему она простой девчонке. Но этот флаг был красив, потому силилась его припомнить. Северяне, что ли? Скорее всего. Вот и носовая фигура за это говорила. Что там? Никак пасть ощерил великан белый медведь?
Пока рассматривала флаг и грозного резного зверя, приложив ко лбу ладонь и прикрывая глаза от прямых лучей дневного светила, с судна спустили сходни. Перевела взгляд на них. Кто это к нам пожаловал? Какие-то рослые и плечистые мужики сходили на берег. Одеты были богато и выглядели солидно. Но мне отчего-то показалось, что главный среди них был самый молодой, совсем парень, может, лет на несколько только меня старше. А бородатые мужики со вниманием прислушивались к каждому слову того блондина.
Ничего так парнишка, осанистый. Одет помпезно. Смотрите-ка, и при оружии! К его украшенному серебряными бляшками ремню были приторочены ножны. Наверняка, сын какого-то северного лорда. Они там все, слышала, блондины. Те, что при титулах. А так, были и светло-русые, и даже рыжие. У этого молодчика, который верховодил на моих глазах мужиками вдвое старше себя, светлый волос будто был чуть присыпан пеплом. А в общем-то, я находилась от них довольно далеко. Ну, еще рассмотрела, что был коротко стрижен, что одежда его пошита из бархата, и все.
–– Точно, не просто из богатеньких, а еще и наследник какого-то северного рода. Голубая кровь, одним словом!
На этом я смачно откусила от яблока, что просто так дала мне добрая Матра, и перевела взгляд правее. Вот оно! Корабль Пита вошел в порт. Разумеется, сразу и думать забыла о важном блондине и вообще о северянах.
–– А эти, откуда взялись? – я так и заерзала, когда рассмотрела стайку девушек, впорхнувшую на портовую площадь и направившуюся к причалу, где швартовался бриг Пита. – Дьявол бы побрал вертихвосток! Это же мое место! Куда вас несет? Не могли дождаться, когда мужчина минует портовые ворота? Там бы обступали его и верещали вспугнутыми чайками.
О, да, была жутко расстроена. Дело в том, что Пит имел чуть ни постоянную свиту из обожающих его девчонок. Они вечно брали моего ненаглядного мага в кольцо, сквозь которое не давали никому иному, не из их числа, подойти. Для этого использовали самые разные приемы, всегда обидные и бесчестные. Например, прилюдно высмеивали. За просто так. А иногда и физической расправой не брезговали. О, я их острые языки, было дело, на себе уже испытала. Досталось тогда и моему лицу, и фигуре, а главное, моей заношенной и заштопанной одежде. Нищенкой обзывали, бродяжкой неприкаянной, а еще замарашкой.
Такие вот прозвища выкрикивали в мой адрес, да я их на свой счет не принимала. И как иначе, если мать моя была ведьмой состоятельной, и дела в ее лавочке шли вполне нормально. И кстати, не без моего труда. Компоненты для снадобий я ей из леса и с загородных лугов доставляла. И сама лавка удачно располагалась на пересечении двух оживленных улиц и представляла собой крепкий двухэтажный дом с мансардой. На самом верху, в комнате с низким потолком и треугольным оконцем я и жила. Так что бездомной нищенкой не считалась, хоть медяк какой-нибудь от щедрот матери, но имела. И на пустое бродяжничество время, разумеется, не убивала. А замарашка? И это они попали пальцем в небо. Я как раз была скорее чистюлей. Терпеть не могла грязи, ни на одежде, ни где.
А вот физическую расправу ко мне применить соперницам никак не удавалось. Потому что я была сильной. Со мной просто не справиться! Еще бы, столько каждый день ножками ходить! И по городским мостовым, так как мать на возчика никогда денег не давала, и по окрестностям в поиске трав, коры, мхов, ягод, грибов, кореньев и прочего. Кстати! Попробуйте разрыть луговую или лесную дикую землю в поиске нужного корня. Очень легко это будет сделать? То-то же! У меня и ноги и руки к нагрузкам от того привычные. А еще имею отчаянный характер, который очень помогает расправляться с обидчиками. Это некоторые поняли, вот и лаются теперь только все больше на расстоянии.
Так что там бриг? Пришвартовался. А по сходням, вот он, предел моих мечтаний, уверенной походкой спускался Пит. Увидала его и сердце замерло. От наблюдения за этим молодым мужчиной у меня дышать получалось с перерывами. Когда вот так за ним наблюдала, любуясь, то ничего-ничего вокруг не замечала. Но на этот раз мне здорово мешала та галдящая стая девиц, что начала рваться навстречу магу.
–– Пит! Питерсен! Господин Арве! Любимый!
О! Последний возглас принадлежал, конечно же, Люблине. Блондинистой дочке хозяина ювелирной лавки. Красивая, зараза! А еще одета с иголочки. Н-да, некоторым достается все. И от природы, и от семьи. Но эта девчонка цену себе все же завышала. Думает, если разодета в богатые платья, отец назначил немалое приданое, и вся шайка обожательниц подчиняется ей, так и маг уже был у нее в кармане? Как бы так, то не гонялась за ним каждый раз, как оказывался в городе. А тут, смотрите-ка, даже в грязный порт притащилась «чистюля». Нет, скверная особа эта Люблина. Зазнайка, выскочка, высокомерная и безжалостная…
Вот в этом месте собственного негодования я и обратила внимание, что Пит ведет себя сегодня как-то иначе. Он напряжен? Смотрите, всего лишь одну улыбку бросил своим обожательницам, а потом повернулся к ним спиной. О! А руку, зачем поднял? Это знак, чтобы к нему никто не приближался? Чудесненько! Так клушам и надо! И не мой ли тогда это шанс, обратить на себя внимание? А что, почему бы не воспользоваться заминкой и растерянностью этих галок? Пока они проморгаются, а я уже с другой стороны от мага и нарисовалась бы. Будто случайно здесь проходила…
Я спрыгнула с каменной кладки, где сидела в ожидании брига, и раскованной походкой направилась к сходням. Шла, как лодка плыла: плавно, но чуть виляя бедрами. Такую манеру ходьбы подметила у матери, когда она была заинтересована обратить на себя внимание очередного кавалера. Да, что уж там, не монашескую жизнь вела матушка. Да оно и понятно, ведьма же, в любовных интрижках энергию черпала, чужую к себе подгребала.
Вот и я шла теперь, думалось, что грациозно. Но почему же Пит смотрел, как поверх меня? Отчего все его внимание приклеилось к сходням? Что за дела?! Я тут… вся такая совершеннолетняя, а он… Зачем уставился на тех пятерых молодчиков, что спускались с брига на берег? В них же ничего интересного: унылые лица, опущенные плечи, шаркающие походки, будто еле ноги переставляли. И они были все какие-то серые. Словно пылью посыпанные. Может, это из-за одинаковых серых хламид, в которые были одеты, так смотрелись? Погодите! Что я вижу? На них кандалы?
Каторжников я наблюдала впервые. Потому, наверное, и встала с открытым ртом и соляным столбом на месте, как раз недалеко от сходней. Но заминка длилась считанное время. Потому что дальше началось невообразимое.
–– Фьюить! – раздался короткий пронзительный свист.
Кто его издал, не поняла, но в следующий миг пятерка серых и унылых арестантов как встряхнулась. Они молниеносно избавились от цепей и кинулись врассыпную. Нет, конвой был, но тех двух парней тут же ловкачи «серые» посбивали с ног и столкнули с пирса в воду. А маг… он ринулся к парню, что стоял на сходнях, аккурат, в паре шагов от меня. Несравненный Пит, нисколько в нем не сомневалась, сотворил уже огненный заряд, чтобы швырнуть в каторжника на поражение.
–– Ай! – взвизгнула, потому что меня схватили за плечи чужие руки.
Это как?! Мной прикрылись как щитом?
–– Пит! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!.. – теперь отчаянно верещала, так как заряд такой мощи, прилети в нас с «серым», не оставит мокрого места от обоих. – Не-ет!
Мои глаза отказывались верить. Но огненный шар все же летел. Прямо мне в грудь. Еще миг и… Меня с силой толкнули под сходни. Уже падала туда, но краем глаза видела, как «мой» каторжник прыгнул с пирса. Глаз зацепил его полет в воду. Дальше видеть ничего не могла – носом, коленями и ладонями пропахивала камни пирса. Но сильный всплеск слышала. А потом еще в воздух взметнулась ругань. Много ругани. Смешанной с моим тихим поскуливанием. Плакать я никогда себе не позволяла, но… ох, как больно было, а еще старая юбка, приказав долго жить, разъехалась на лоскуты.
Да уж, вот вам и день рождения! Хотя, так и было. Ага, второе по счету рождение и снова в этот день. Я же только что чудом избежала смерти… и сидела теперь вся грязная, ободранная и в лохмотьях под сходнями. Да, еще рядом валялась дымящаяся корзина – в нее заряд угодил. А вокруг уже не просто все носились, толкались и ругались.
–– Это все она виновата! – вот такие стали раздаваться крики.
Я подняла голову, перестав пытаться соединить две половинки порванной юбки, и увидела, как Люблина тянула руку и тыкала в мою сторону пальцем.
–– Девчонка-оборванка помешала Питу остановить каторжника, – заверещала вся ее свита на разные голоса. – Она встала не к месту, как нарочно хотела помешать атаке мага…
Я и слова не успела возразить, как меня вздернули вверх и потащили с пирса. Оказалось, что в местное отделение жандармерии. И началось! Вопросы, вопросы, угрозы и снова вопросы. А что могла сказать? Разумеется, правду. Вот только она нисколько гнев чужой не могла усмирить. Оно и понятно: каторжникам удалось из-под конвоя убежать.
–– Последний раз тебя спрашиваю! – ярился тип в погонах, таращил на меня без того выпуклые глаза и грозно шевелил усами. – Почему ты оказалась около сходен?
Хоть прибейте меня, а не могла сознаться, что глубокое и безразмерное чувство к Питерсену Арве привело меня туда. Это же неправильно о таком говорить с посторонними, вот и кусала губы, не имея возможности до конца объяснить свое присутствие на пирсе. А слова про «гуляла», «просто так зашла», «на корабли смотрела», хоть и были правдой, но никак того дядьку не устраивали. Но тут в комнату зашел другой жандарм и велел меня отпустить.
–– Кончайте с ней, унтер, – сказал тот, и я сразу встрепенулась. – Девчонка просто за магом Арве бегает, вот и притащилась в порт. Мне это дочка уважаемого горожанина, Люблина, сейчас выложила, и протокол уже ею подписан.
–– И чего ты молчала, чучело?! – последний раз вспылил мой дознаватель и принялся что-то там писать на листе. – Вот, прочитай и распишись, недоразумение худющее…
