Милашка. Экзамен любви
Кристина Азимут
Лада считала, что после её инициации жизнь станет понятной и спокойной, но глубоко ошибалась. В город пришло зло, и помочь с ним справиться может только дар самой сильной провидицы. Только вот следователю Ефиму Спасову не слишком нравится, что его девушка и дальше общается с некромантом, ведь совсем недавно Эдгар Рыков и сам имел виды на Ладу. Выдержит ли их любовь трудный экзамен? А тут ещё у друга-оборотня серьёзные проблемы, угораздило же его влюбиться в тёмную ведьму! Придётся идти на поклон к некроманту, просить о помощи. Но не всё так просто с ритуалом, и неизвестно, а хочет ли сама ведьма стать светлой. И над всеми нависла зловещая тень вампира, жаждущего добраться до Лады любыми способами…
Пролог
Эдгар в одиночестве сидел на тёмной кухне и смотрел на ночной город, рядом на столе стояла практически пустая бутылка красного вина. Уже вторая. На душе было пусто и погано, пожалуй, впервые за очень долгое время. Он с горечью усмехнулся, покачав головой: да уж, маленькая ведьма смогла всколыхнуть его основательно, перетряхнуть все эмоции до самой глубины души, оставив клубок сомнений и гадкое ощущение собственной никчёмности. Раньше перед ним не стоял вопрос моральных терзаний, Рыков вообще не думал, что у него осталось нечто, похожее на совесть. А вот поди ж ты, оказывается, где-то она завалялась, и Лада сумела докопаться до неё. И что теперь делать?
– А ничего, сидеть, дружить, – вполголоса ответил он сам себе, снова издав невесёлый смешок.
Как-то вдруг остро охватило осознание одиночества, именно сейчас, в этот момент. И даже не волновало предстоящее объяснение с отцом по поводу невыполнения его приказания, а ведь ещё нужно как-то убедить его отказаться от планов сделать Ладу тёмной самому… С Рыкова-старшего станется прижать Верховную ведьму, чтобы она сняла проклятье с девушки. От этой мысли Эдгару становилось здорово не по себе, и в груди скользкой змеёй шевелился страх. За Ладу. И тут же вспыхивала жаркая злость, накрывая осознанием, что он костьми ляжет, но не даст испоганить ей жизнь, даже ради процветания семьи и города.
Рыков отхлебнул ещё вина, взгляд бездумно скользнул по лежавшему на столе смартфону. А в следующий момент пальцы уже набирали знакомый номер. Спустя всего пару гудков в трубке раздался негромкий голос с нотками настороженности:
– Привет.
– Привет, – Эдгар помолчал, наблюдая, как перемигиваются огоньки за окном. – Приезжай, а.
Ещё несколько томительных мгновений тишины, и такой же немногословный ответ:
– Хорошо.
Эдгар отложил трубку и прикрыл глаза, откинувшись затылком на спинку дивана. Мысли из головы исчезли, хотя опьянения так и не наступило: ему требовалось гораздо больше пары бутылок вина, чтобы алкоголь подействовал. Но сильнее всего сейчас хотелось просто выговориться, выпустить из себя это всё, очиститься. И всего один человек мог выслушать и не разразиться насмешками или жёсткими комментариями.
Спустя некоторое время в дверь раздался звонок, и Рыков оценил деликатность, хотя у неё давно свои ключи от этой квартиры. Однако она никогда не злоупотребляла этим знаком доверия с его стороны. Некромант не поднялся, лишь шевельнул пальцами, и до него донёсся тихий звук открывшейся двери. По губам Эдгара скользнула немного грустная улыбка, он слушал, как в коридоре прозвучал стук каблуков, скинутой обуви, и через некоторое время Рыков ощутил, что не один в комнате. На плечи легли тёплые ладони, чуть сжали, мягко помассировали, ноздрей коснулся пряный, восточный аромат, и некромант услышал тихий вздох.
– Эд? Что случилось? – негромко спросила Жанна, продолжая разминать закаменевшие мышцы.
О, в массаже суккуба знала толк, и не только в эротическом. Рыков склонил голову, потёрся щекой об её ладонь и честно выложил всё про неудавшийся вечер.
– Я не смог, понимаешь? – он поморщился и допил остатки вина из бокала. – Просто не смог. Если бы я это сделал, – Эдгар помолчал, подбирая слова и пытаясь разобраться в том противоречивом клубке эмоций, оставшемся после ухода Лады, – никогда не простил бы себе. Это самое худшее, что я бы сделал в жизни, – у него вырвался невесёлый смешок. – Скажи кому, не поверит и на смех поднимет…
Ладони Жанны прошлись по его плечам, погладили шею, уверенно разминая и даря блаженное расслабление.
– Эд, ты – тёмный, – тихонько сказала она очевидную вещь, но Рыков не перебил, слушая дальше. – Хорошие девочки не для таких, как ты, милый мой, – пальцы суккубы ласково взъерошили волосы на его затылке. – Да, они очень привлекательны в своей чистоте, невинности и наивности, тем, что не такие, как ты, как я, – она наклонилась, тёплые губы скользнули по скуле Эдгара. – Но мы не можем быть вместе, понимаешь? – Жанна перешла на шёпот, изящные руки обвились вокруг него, а дыхание щекотало щёку. – Мы с ними слишком разные, мы живём в разных мирах и по разным моралям, Эд. Ты не сможешь быть таким, каким хотелось бы ей, а она не сможет оставаться рядом с тобой такой, какая есть сейчас.
Он это знал, конечно, только упорно гнал от себя это знание, в самом деле решив попробовать быть другим. Хотя бы для неё…
– Ты правильно сделал, – неожиданно продолжила Жанна, и Рыков вздрогнул от удивления, – что отпустил её. Она бы не простила тебе никогда, а светлой всё равно не осталась бы после вашей ночи.
Некромант прикрыл глаза и положил ладонь на руку, вдруг отчётливо осознав, что – да, они с Жанной одинаковые. Такие, какими их создала природа, тёмные, беспринципные и временами жестокие. Умеющие закрывать глаза на мелкие грешки, потому что сами не без того. Но что бы город делал без таких, как они? Те же светлые, оборотни, обычные люди? Кто бы подчищал за ними грязь, держал в узде теневую сторону? Эдгар медленно погладил бархатистую кожу, скользнул выше по руке, подняв голову и встретившись взглядом с лиловыми, мерцавшими в темноте глазами демоницы.
– Что бы я без тебя делал, – пробормотал он, понимая, что они действительно очень подходят друг другу.
Да, Жанна имела стервозный характер, как все суккубы, могла быть жестокой, как все тёмные. Но она не требовала от него быть другим, ломать себя, и с ней Рыкову не было нужды притворяться или следить за словами, поступками. Он мог быть с ней любым, невеста принимала его всего, целиком. И никогда не будет осуждать, упрекать или устраивать сцен по незначительным с его точки зрения поводам. Суккуба, словно угадав, о чём он думает, непривычно нежно улыбнулась, провела по его щеке ладонью, а Эдгар вдруг спросил:
– Почему ты со мной, Жанна? Только потому, что я очень выгодный покровитель?
Она ещё несколько мгновений смотрела на него, потом выпрямилась, обошла диван и села рядом с ним, покачав головой.
– Дурак ты, Рыков, – с какой-то ласковой грустью ответила Жанна. – Знаешь, суккубы тоже умеют любить, пусть в это верят очень немногие.
Ему понадобилось минуты три, чтобы осознать только что услышанное. Странно, но отчего-то в груди разлилось тепло, а в душе поднялись почему-то радость и гордость, что строптивая и неприступная суккуба, заполучить которую хотели многие среди тёмных, выбрала его. Выбрала и согласилась стать женой, зная, что придётся поступиться кое-какими жизненными принципами и немножко свободой, так ценимой демоницами. Вместо ответа он притянул Жанну к себе и накрыл её губы поцелуем, нежным и долгим, лаская, поддразнивая, заставляя открыться навстречу и вовлекая в чувственную игру. Ладонь некроманта заскользила по плавным изгибам, тело суккубы послушно прильнуло, подаваясь навстречу. Не прерывая поцелуя, Эдгар медленно наклонился, нащупав край узкого и короткого платья-футляра, уверенно потянул гладкую ткань, ощущая пальцами кружево чулок. Ему не хотелось сегодня никаких игр, не хотелось наказывать, мстить, выпускать эмоции. Эдгар просто хотел быть с Жанной, только с ней, и ни о ком больше не думать. Да, так будет честно и лучше для всех.
Удивительно, но как только он принял решение, внутри словно отпустила невидимая пружина. Вдруг проснулась страсть, жадная, огненная, неудержимая, она рванулась по венам напалмом, зашумела в ушах, пробуждая древние инстинкты. Покорить, сделать своей, заставить стонать и умолять ещё и ещё, врываться в жаркое, упругое лоно, чувствуя, как оно сжимается вокруг члена, вбирает в себя до самой глубины… Глухо рыкнув, Эдгар рывком задрал платье до пояса, нащупал на вороте ряд пуговичек и рванул, не собираясь тратить время на кропотливое расстёгивание. Жанна рассмеялась ликующим, задыхающимся смехом, откинув голову и послушно подняв руки, позволив некроманту стянуть с неё мешавшую одежду. Конечно, под ней не оказалось белья, в этом демоница себе не изменила. А Рыков только обрадовался, что нет лишних препятствий.
Скользя пальцами по горячей, бархатистой коже, он наклонился, согрел дыханием призывно торчащую вершинку, лизнул твёрдую горошину соска. Жанна выдохнула и слегка выгнулась, царапнув обивку дивана. Эдгар беззвучно усмехнулся и снова пощекотал языком, обвёл ареолу и накрыл ртом, слегка втянув и чувствительно прикусив. Суккуба издала тихий возглас, а его накрыла хмельная волна ликования, что это тело принадлежит ему, полностью, и он может делать с ним всё, что угодно. Сущность внутри довольно заурчала, и нервы завибрировали в такт, у Рыкова даже голова немного закружилась. Его ладонь накрыла второй холмик, мягко массируя, а рот не отрывался от напряжённого шарика, играясь, дразня и заставляя Жанну охать в голос от вспышек удовольствия. Эдгар ощущал, как тело демоницы вздрагивало от каждого прикосновения, плавилось от таких простых, казалось бы, ласк, и это заводило почище их пикантных игр. Он не знал, почему именно сейчас всё так пронзительно и остро, но чувствовал Жанну, как никогда раньше, буквально смаковал её эмоции, от которых воздух сгустился так плотно, что его можно было резать ножом…
Его пальцы между тем спустились на живот суккубы, едва касаясь горячей кожи, вычерчивая на ней невидимые узоры. А за пальцами следовали губы, и демоница дрожала под ним, вцепившись в плечи и нетерпеливо прижимаясь. Соски превратились в набухшие, тёмно-красные вишни, и их хотелось облизывать снова и снова, прикусывать, посасывать, вырывая из груди Жанны низкие, хрипловатые стоны. Эдгар собирал губами выступившие бисеринки испарины, спускаясь всё ниже, ощущая тонкий, пряный запах её страсти, и от этого хотелось растянуть чувственную пытку ещё сильнее. Чтобы просила и умоляла, а потом подарить такое удовольствие, от которого потом суккуба будет ещё долго приходить в себя.
Язык Рыкова прочертил влажную дорожку до самого холмика внизу, где начинались нежные складочки – ноги Жанны тут же приглашающе раздвинулись, она нетерпеливо заёрзала, приподнимая бёдра и буквально выпрашивая откровенную ласку.
– Э-э-эд, – захныкала суккуба, вцепившись в его волосы, и всхлипнула, когда некромант аккуратно раздвинул мягкие лепестки и тихонько подул.
Она уже была готова, нежное местечко блестело от выступивших соков, и Рыков, полюбовавшись ещё несколько томительных мгновений на пикантное зрелище, наклонился и самым кончиком языка осторожно коснулся сердцевинки, пробуя на вкус. Жанна зашипела, дёрнулась, а Эдгар тут же отстранился, погладив вокруг теперь уже пальцем, совсем чуть-чуть проникнув в упругую глубину, словно дразня. О-о-о, как ему нравилось это делать! Играть на ней, как на совершенном инструменте, предназначенном для удовлетворения страсти в любом её проявлении. Ловить вздохи и стоны, видеть, как она запрокидывает голову и нервно прикусывает губы, крепко зажмурившись и пребывая глубоко на своей волне удовольствия. И в то же время здесь, рядом, покорная и послушная, вся, целиком и полностью его.
Не убирая пальцев, Эдгар медленно лизнул чувствительное местечко, смакуя сладковатый, пряный вкус, и накрыл губами, втянув скользкий кусочек плоти.
– А-а-а-а!.. – Жанна захлебнулась стоном, выгнувшись и приподняв бёдра, плотнее прижавшись к его умелому рту.
Рыков со знанием дела подводил демоницу к самой черте, скользя языком и пальцами по раздразненному, горячему лону, и останавливаясь в самый последний момент. Давал ей немножко передохнуть и снова возвращался к откровенной ласке, чувствуя, что и сам уже на грани. От свитера и футболки Эдгар давно избавился, а в джинсах стало тесно до боли, и наконец, глухо рыкнув, он стащил с себя их вместе с бельём, не сводя с тяжело дышавшей Жанны пристального, тёмного взгляда, в котором бушевал огонь. Всего мгновение они смотрели друг на друга, а потом некромант одним сильным толчком вошёл в суккубу до самого конца, отчего она глухо вскрикнула и выгнулась под ним, крепко обхватив ногами. У Рыкова окончательно сорвало тормоза, и он, прижав Жанну к дивану и переплетя их пальцы, начал двигаться быстро, резко, сильно. Вбивался в жаркую глубину так, что демоница тихо вскрикивала, впиваясь в его плечи ногтями, оставляя красные следы. Их обоих стремительно затягивало в тёмную воронку без дна, куда они рухнули почти одновременно, огласив помещение хриплыми стонами наслаждения.
…Он лежал на Жанне, слушая, как под щекой бьётся её сердце, а она рассеянно перебирала его волосы, и удивительно, но Рыков ощущал умиротворение. Не хотелось шевелиться, не хотелось остаться одному.
– Спасов вернулся в город, – негромко произнесла Жанна, и всего лишь на мгновение Эдгар почувствовал болезненный укол в груди.
– Хорошо, – глухо отозвался некромант, положив ладонь на упругий холмик груди и легонько погладив. – Надеюсь, он не станет тянуть, потому как мой отец настроен решительно. Ему нужна провидица, в городе творится что-то странное. А остальные наши не видят ничего, говорят, как в тумане всё.
– Ну так со светлыми ведь сотрудничать тоже можно, – обронила Жанна, умиротворённо жмурясь. – Только для начала ей надо стать этой светлой, – со смешком добавила суккуба.
– Угу, – односложно отозвался Эдгар, прикрыв глаза, и резко перевёл тему. – Останешься до утра?
– Останусь… – тихо ответила Жанна, и на её губах появилась довольная улыбка.
А вот станет Лада светлой или нет, это уже не их дело. Оставалось лишь надеяться, что Спасов в самом деле не затянет конфетно-букетный период.
Собираясь следующим утром на встречу с Ефимом, я волновалась, как никогда. Даже свидания с Рыковым не будили столько эмоций, и я посчитала это хорошим знаком. Подумать только, как всего несколько простых слов меняют буквально всё! У него нет невесты. Господи!.. Значит, та дама наврала, и ничего постыдного или запретного в моём влечении к следователю нет. И… можно не опасаться, что… всё пойдёт не так.
Коротко вздохнув и бросив взгляд на часы, я всё-таки остановила выбор на длинной тёплой юбке, блузке с расклешёнными рукавами под винтажный стиль, и сверху как раз пойдёт кожаная куртка. Да, отлично, пожалуй. Сегодня погода радовала солнышком, но ветер прохладный, как я выяснила, высунув руку в окно. Мы договорились встретиться в двенадцать, Ефим заберёт меня на машине, и потом поедем, посидим в кафе, поговорим. Я с утра отправила бабуле сообщение, что не смогу сегодня приехать, потому что вернулся Ефим из командировки. Она строго ответила, чтобы в следующие выходные обязательно вдвоём появились, и я невольно улыбнулась, чувствуя, как потеплели щёки. Самой очень хотелось того же…
Признаться честно, пока шла к проходной, разволновалась и разнервничалась ещё больше, пытаясь решить, рассказать ли Ефиму всё про нас с Рыковым или не стоит. Или просто обрисовать общую ситуацию, что мы договорились, и некромант больше не будет портить мне жизнь? Но… Мы же всё равно будем общаться, пусть не так часто, как эту неделю. Да и занятия в универе тоже продолжатся, никуда не деться. Ох, ладно, потом как-нибудь разберусь. Главное, мы скоро увидимся!
К проходной я почти подбежала, и там вдруг одолел тяжёлый приступ смущения, и я резко затормозила, кусая губы и оглядываясь. И почти сразу увидела знакомую машину и фигуру рядом с ней.
– Лада! – громко позвал Спасов и помахал, улыбнувшись.
У меня же при виде него задрожали коленки и в груди что-то ухнуло, а потом затрепетало, сбивая дыхание и путая мысли. Я уже не смогла опустить глаз, медленно переставляя ноги и сжав повлажневшие ладони в карманах. Только сейчас поняла, насколько соскучилась и как рада его видеть. И как хочется подбежать, обнять, прижаться, и чтобы поцеловал… Нежно, настойчиво и вместе с тем деликатно, как только Ефим умеет. Чтобы раствориться в эмоциях, и чтобы он тоже не отпускал уже, никогда. Как я могла подумать, что сумею забыть, представить на его месте другого?! Чем ближе подходила, тем отчётливее понимала, что мои эмоции гораздо сильнее, чем просто симпатия, и признаться, это немножко пугало. Так и не смогла придумать, что сказать, и замерла в паре шагов от Ефима, жадно его разглядывая.
Лёгкие тени под глазами, морщинки в уголках губ обозначились резче, и в общем немного усталый вид. Волосы чуть взъерошены, но улыбается, и во взгляде восхищение и радость, от которых моё собственное сердце уже просто заходится, сбивая пульс. Одет в свитер, джинсы и куртку, и совсем не похож на следователя и одного из самых сильных магов в городе.
– П-привет, – пробормотала я, облизнув внезапно пересохшие губы.
Несколько томительных мгновений мы просто рассматривали друг друга, а потом Ефим первый шагнул ко мне и бережно обнял, мягко притянув к себе. И сразу стало так уютно, так хорошо, и словно отпустила невидимая пружина внутри. Коротко выдохнув, я прижалась к его груди, сглотнув ком в горле, и некоторое время мы так и стояли, обнявшись и ничего не говоря друг другу. После чего Ефим отстранил меня, медленно погладил ладонью по щеке и негромко ответил:
– Поехали?
…В уютном кафе, где вкусно пахло какао, мы просидели долго. Ефим рассказал про командировку, про Леру, возомнившую слишком много, я объяснила, почему не брала трубку в тот день, из-за потерянного телефона. И сразу мы обменялись почтами, чтобы уж точно не терять контакта.
– Я очень переживал за тебя, Лада, – Ефим держал мои ладони в своих, глядя прямо в глаза, и легонько поглаживал пальцы, отчего кожу покалывало, а по спине гуляли волны щекочущих мурашек. – И очень рад, что у тебя всё в порядке, – он улыбнулся уголком губ. – Что Рыков, не сильно надоедал? – Спасов нахмурился, и тут мне стало немного не по себе.
– Мы… договорились, – всё же смогла проговорить. – Он отстал и больше не будет пытаться осуществить задуманное.
Ефим недоверчиво прищурился.
– Точно? Рыков не из тех, кто отступается.
– Всё правда хорошо, – заверила я его как можно твёрже. – Он больше не угроза.
– Ну и отлично, – Ефим успокоенно вздохнул. – Потому что я собираюсь увольняться и открывать своё частное сыскное агентство.
О, как. Я широко раскрыла глаза, уставившись на него и мигом позабыв про некроманта.
– Правда?! – восторженно выдохнула. – И будешь самым настоящим частным сыщиком?
– Буду, – Ефим усмехнулся. – Будешь мне помогать, если что? Услуги ведьмы мне порой могут пригодиться, – он подмигнул.
– Ну, я пока не полноценная ведьма, так, по мелочи могу, – слегка смутилась я, ощутив, как потеплели щёки.
За нашим столом несколько мгновений царила плотная тишина, а потом Ефим бережно поцеловал мои пальцы.
– Но ведь ты станешь ею, обязательно, – негромко произнёс наконец он, и лицу стало совсем жарко, да и всему телу тоже. – И тогда сможешь ещё и видеть будущее.
Ох. Смогу, да. И… теперь, кажется, мои планы кардинально поменялись. И я знаю, кто же станет моим первым мужчиной и сделает меня именно светлой, без всяких сомнений.
– Хорошо, – тихо ответила я, как зачарованная, глядя в его глаза.
А Ефим наклонился и прижался к моим губам, обхватив ладонями лицо, благо столик позволял. Мир померк и растворился, и последние сомнения растаяли, как кусочек сахара в горячем чае. Вот теперь точно не осталось сомнений, что совершаю ошибку или делаю неправильный выбор.
Глава 1
Здесь было сумрачно, прохладно и влажно. На стенках поблёскивали потёки воды, на низком своде потолка гроздьями висели капли, готовые вот-вот сорваться. Время от времени слышалась тихая капель, когда они всё-таки шлёпались на пол. В этих подземельях давно никого не было, и тем страннее сейчас выглядели двое в неверном свете чадящих факелов на стенах. Посередине просторного рукотворного помещения стоял прямоугольный камень, похожий на алтарь и покрытый чёрным покрывалом. На нём была распластана испуганная молодая девушка лет восемнадцати-двадцати, её руки и ноги фиксировались невидимыми зажимами. Тело несчастной оставалось абсолютно обнажённым, светлая кожа покрылась мурашками, а соски на аккуратной, небольшой груди сморщились и собрались в тугие шарики от прохладного воздуха. Её взгляд блуждал по каменным стенам и потолку, она мелко дрожала, время от времени беспомощно дёргая руками и ногами и тихо всхлипывая, покусывая и без того опухшие губы. Ей было страшно, очень.
Потому что рядом с ней находился даже не человек, нет. Длинные, тонкие и неестественно бледные пальцы с чёрными заострёнными ногтями, больше похожие на когти, медленно скользили вдоль обнажённой ноги, вверх до колена. Ладонь легла на бедро, погладила его, и девушка снова вздрогнула, дёрнувшись. Пристально следившие за ней тёмные глаза отливали красным в пляшущем свете факелов, узкие, тоже бледные губы раздвинулись в довольной усмешке, обнажая острые клыки.
– Как ты вкус-сно пахнешь, милая, – свистящим шёпотом произнёс незнакомец, сделав несколько шагов и остановившись посередине алтаря, как раз около раздвинутых ног девушки.
После чего наклонился и медленно провёл языком вдоль внутренней поверхности, до самых мягких складочек, покрытых светлым пушком. Она всхлипнула, заёрзав в бесполезной попытке отодвинуться, и вампир издал довольный смешок. Он купался в её эмоциях, предвкушая, как очень скоро к страху добавится возбуждение: о, он умел ломать таких невинных, перед тем, как инициировать их, чтобы они извивались и кричали от наслаждения. Даже зная, что последует потом… Даже чувствуя, как к удовольствию примешивается боль…
– Н-не надо… Пожалуйста… – едва слышно пробормотала жертва, но вампир не обратил на её слова никакого внимания.
– Ничего, скоро ты поймёшь, что такое страсть, – язык вампира описал круг, не дотрагиваясь до сокровенного местечка, пальцы скользнули вдоль бёдер. – Распробуешь её на вкус, будешь хотеть лишь удовлетворить этот голод…
Она дрожала и хныкала, дёргалась, упорно пытаясь избежать неизбежного. Вампир не обращал никакого внимания, чуть отстранившись, его пальцы раздвинули складочки, открывая розовую плоть. Проникли внутрь, мимолётно погладив чувствительный бугорок, и от девушки долетел судорожный вздох – она явно не ожидала такого всплеска ощущений.
– Вот та-ак, – вкрадчиво мурлыкнул вампир, добравшись до упругой дырочки и чувствуя, какая она тугая внутри. – Вот та-ак, маленькая… Расслабься…
Она будет первой в его гареме, молодая неинициированная ведьма, кровь таких самая сладкая. Особенно если грамотно распалить её, чтобы позабыла про страх и отдалась на волю совсем других чувств. Его пальцы ритмично задвигались, растягивая и подготавливая, вампир снова опустился, другой рукой снова раздвинув нежные лепестки. И теперь к пальцам присоединился язык, проникая в самую сердцевину, дразня и вылизывая, губы плотно прижались к раскрытому лону, посасывая и прихватывая сладкую плоть. Всхлипы перемежались с постаныванием, бёдра девушки подавались навстречу, раскрываясь сильнее – страх в самом деле отступал к удовольствию вампира. Он не удержался, чувствительно сжал зубами трепещущий кусочек, проникнув особенно глубоко, почти до самой преграды, и жертва тихо вскрикнула, выгнувшись и напрягшись.
– Хорош-шо-о, оч-чень, – снова прошелестел довольный голос.
Губы вампира переместились чуть ниже, на внутреннюю поверхность бедра, в то время как пальцы продолжали размеренные толчки, и клыки царапнули нежную кожу. А через мгновение легонько куснули, снова заставив девчонку вскрикнуть. Боль смешалась с наслаждением, а язык вампира жадно слизнул выступившие красные капельки, чувствуя, как драгоценная влага словно огнём скользнула в горло и дальше. Низ живота стянуло от прилившего желания, дыхание вампира стало чаще. Он снова вернулся к раскрытому лону, уже влажно поблёскивавшему – ведьмочка уже возбудилась, несмотря ни на что, и это ему нравилось. Вскоре пещеру снова наполнили вздохи и короткие стоны, а губы вампира блуждали по распростёртому телу, дрожавшему уже не от холода и страха. Горячая, нежная, беспомощная – восхитительный коктейль, от которого кружилась голова и самообладание почти оставило вампира.
Он добрался до груди жертвы, сминая мягкие холмики, чувствительно прикусывая острые вершинки и чуть не урча от предвкушения. Волны удовольствия накатывали одна за одной, и вскоре он снова не удержался: второй болезненный укус пришёлся чуть выше соска, и снова она вскрикнула, дёрнувшись. Вампир тихо зарычал, приподнявшись, и впился в губы жертвы, нетерпеливо дёргая пряжку ремня на штанах. Терпеть уже не осталось сил и самообладания, все его инстинкты выли и рвались с цепи, требуя наконец ворваться в это податливое тело, сделать его своим и вонзить клыки в беззащитную шею, где суматошно билась синеватая жилка. Не отрываясь от рта ведьмы, он наконец справился с застёжкой и одним движением оказался на распластанной на алтаре девушке. Она глухо замычала, из уголка рта стекла струйка крови – вампир не сдерживал своих порывов, целуя жёстко, без жалости и нежности.
