Он через силу улыбнулся.
– Я вот спрашиваю себя, не потеряю ли я свою душу, если стану следовать всем твоим советам, чтобы привлечь людей в храм?
Алиса ничего не ответила, но глаз не отвела. Жереми выглядел озабоченным и растерянным, как человек, потерявший все свои ориентиры. Теперь он рассматривал руины аббатства. Несколько минут она чувствовала себя виноватой и упрекала за то, что вмешалась в его дела, когда ее об этом не просили. А потом, понаблюдав, вдруг поняла: к нему стала возвращаться вера в себя.
– О чем ты думаешь? – спросила она.
– О словах Мейстера Экхарта.
– А кто это?
– Знаменитый христианский мистик тринадцатого века, профессор Сорбонны.
– И что он говорил?
Жереми медленно набрал в грудь воздуха, словно собирался вздохнуть:
– Возможно, надо расстаться с Богом, чтобы обрести Бога.
6
Зал был набит битком, в нем уместилось около восьмисот человек. Мощный прожектор освещал сцену ярким светом. Как обычно, звучала громкая, завлекающая музыка. Сидя в кресле среди публики, Алиса ощущала себя важной персоной.
Появление на сцене Тоби Коллинза вызвало шквал аплодисментов и радостный гул. Этот двухметровый белокурый гигант в шикарном костюме двигался с обычной непринужденной уверенностью и улыбался, сияя невероятной белизной зубов. Алиса приветливо смотрела на него, не аплодируя, словно дружба, завязавшаяся между ними, освобождала от этого ритуала признательности, который она оставляла безымянной толпе. Четверть часа тому назад она привела Жереми с собой в гримерку, где с гордостью представила их друг другу. Она гордилась дружбой со знаменитым, великим Тоби Коллинзом, высшим авторитетом в области личностного роста.
Тоби поздоровался с залом и начал рассказывать милый анекдот, вызвав хохот у аудитории. По-французски он говорил почти идеально. Сегодня темой занятия было самоуважение, что заинтересовало Алису. Она с беспокойством покосилась на Жереми, сидевшего рядом, ибо только сейчас оценила масштаб несоответствия между интимной сосредоточенностью мессы и грандиозным шоу в американском стиле, куда она его затащила. Она вдруг испугалась, что он будет чувствовать себя не в своей тарелке. Но друг не выказывал никакой реакции на происходящее. По крайней мере, не выглядел враждебным. Или пока не выглядел.
– Мне нужен доброволец, – сказал Коллинз, – чтобы сыграть в одну игру…
В публике сразу же взметнулась добрая сотня рук. Все хорошо знали, что это шанс побыть на сеансе у Тоби подопытным кроликом.
– …игру в устный счет.
Все руки, как по команде, опустились, по залу прокатилась волна смеха.
– А я думал, что Франция – чемпион в мире математики! Так где же чемпионы?
Зал разделился на тех, кто смеялся, и тех, кто уставился себе под ноги в страхе, что их вызовут. Коллинз с улыбкой прошелся по сцене и остановил взгляд на девушке в первом ряду.
– Я уверен, что вы прекрасно считаете в уме.
Она энергично замотала головой, публика снова засмеялась.
– Идите сюда, смотрите, вас поддерживают, – сказал он, адресуясь к залу, который с облегчением захлопал.
Девушка зарделась и поднялась на сцену. Брюнетка, волосы до плеч, серые джинсы, голубая блузка.
– Здравствуйте, – с улыбкой сказал Тоби. – Как вас зовут?
– Жюльетта.
– Добро пожаловать, Жюльетта.
Она робко улыбнулась.
– Я хочу предложить вам несколько простых примеров на устный счет. Не волнуйтесь, на ответ у вас будет столько времени, сколько понадобится. Договорились?
Она кивнула:
– Но предупреждаю вас, в математике я не сильна…
– Ну и отлично, – доброжелательно сказал он. – Мы не собираемся оценивать ваш уровень. Это всего лишь игра. К тому же в этом зале семьсот девяносто девять человек, все очень признательны вам за то, что вы поднялись на сцену вместо них.
Она рассмеялась, и чувствовалось, что ей удалось немного расслабиться.
– Итак, для начала, сколько будет двадцать четыре плюс тринадцать?
– Двадцать четыре плюс тринадцать? Э…
– У вас достаточно времени.
– Хорошо… тридцать восемь? Нет… тридцать девять?
– Вы недалеки от истины. Ну, вспомните, сначала надо сложить единицы, четыре плюс три, и мы получим…
– Семь.
– Браво. А теперь десятки, два и один…
– Хорошо, три. O?кей! И получилось тридцать семь.
– Еще пример.
– Ой, нет! – взмолилась она.
Но он продолжил, сокрушительно улыбаясь:
– Семнадцать плюс девятнадцать.
– Ух ты… Это еще труднее…
Она покраснела и принялась кусать губы.
– Соберитесь, спокойнее.
– Не знаю… Тридцать четыре? Нет, у меня не получится. Я же вам говорила: я в счете не сильна. Не стоит и пытаться.
– Ладно, не буду вас больше мучить.
Девушка повернулась и собралась спуститься со сцены.
– Подождите, Жюльетта.
Она запнулась.
– Вам ведь не хочется терпеть поражение?
– По правде говоря, нет. Я предпочла бы остаться на сцене.
В зале раздался смех. Алиса тоже рассмеялась: она всем сердцем болела за девушку.
– Поражения в жизни бывают полезны, если в результате что-то понимаешь. Вот вы, что вы уяснили?
– Что я ничего не смыслю в математике! И что не видать мне Филдсовской медали…[10 - Филдсовская премия и медаль – премия по математике, вручается раз в четыре года на международном математическом конгрессе.]
Зал снова засмеялся, а Коллинз покачал головой:
– Нет, вы это поняли не здесь, вы об этом сказали, когда игра только началась… Я очень сожалею, но нельзя уйти со сцены без нового навыка.
Девушка вздохнула и скрестила руки. Чувствовалось, она не столько пристыжена, сколько доведена до отчаяния. Коллинз спокойно и терпеливо ждал.
– Я поняла, – сказала она, – больше никогда не надо принимать участия в подобных опытах!
Коллинз доброжелательно улыбнулся:
– А вы согласились бы все начать сначала, но под гипнозом?
Жюльетта сначала удивилась, а потом, чуть поколебавшись, кивнула:
– Смешнее, чем сейчас, все равно не буду.
– Неудача никогда не делает человека смешным. А мне хотелось бы кое-что попробовать.
– Ладно.
– Тогда присядьте, – сказал он, указав ей на одно из двух кресел.
Сам он сел рядом.
– Как вы себя чувствуете?
– Бывало и лучше…
В публике раздались несколько смешков.
– Тогда устраивайтесь поудобнее и расслабьтесь. Глаза закрывать необязательно, хотя, может быть, вам и захочется… Вы сидите в кресле, вы расслаблены…
Твердый и решительный голос Тоби Коллинза стал опускаться в более низкий регистр, а темп речи начал замедляться. Тоби говорил все медленнее и медленнее, голос сползал все ниже и ниже, и создавалось впечатление, что он говорит, уже почти позевывая. Жюльетта закрыла глаза.
– Вы ощущаете все точки соприкосновения вашего тела с креслом, сверху донизу… вы слышите мой голос… и отпускаете себя… спокойно… потихоньку… все глубже и глубже… напряжение спадает…
Он отделял каждый слог, словно всякий раз засыпал, перед тем как закончить слово. А голос сделался все ниже, его вибрации теперь шли откуда-то из живота, резонируя с ритмом дыхания.
– Вот так… хорошо… молодец…
Очевидно, эти короткие реплики помогали Жюльетте расслабиться; Тоби понемногу стал вводить ее в неглубокий транс: он согласовывал внушение с ее сенсорными реакциями, формулируя свои утверждения так, чтобы они отвечали ее расплывчатому самоощущению, а потом постепенно смещал ориентиры. Этими техниками он владел превосходно, и Алиса, хотя и была всего лишь наблюдателем, ощутила, что сама соскальзывает в измененное состояние сознания.
– А теперь, когда вы чувствуете, что достаточно глубоко расслабились, скажите, сколько будет двадцать шесть плюс двенадцать… Не торопитесь, отвечайте в своем ритме.
Жюльетта помолчала, чувствовалось, что она спокойна и расслаблена.
– Тридцать восемь.
Голос ее прозвучал четко и ясно.
– Отлично, Жюльетта, – медленно произнес Тоби низким голосом. – Великолепно. А теперь скажите, сколько будет тридцать девять плюс тринадцать.
Короткое молчание.
– Пятьдесят два.
– Хорошо, Жюльетта, очень хорошо… А пятьдесят три плюс восемнадцать?
Последовало более долгое молчание, но на лице Жюльетты не отразилось ни страха, ни любой другой отрицательной эмоции.
– Семьдесят один.
– Браво, Жюльетта. А теперь спокойно, в своем ритме, когда ощутите, что готовы, можете вернуться к нам.
Прошло еще несколько секунд, Жюльетта открыла глаза и улыбнулась.
Зал зааплодировал.
– Гипноз – вовсе не магия, – сказал Коллинз. – На самом деле это измененное состояние сознания. В этом состоянии вы свободны от ментальных тормозов, от страхов, сомнений и имеете полный доступ к собственным ресурсам. Я говорю только о ваших ресурсах: ваши ответы на мои вопросы исходят только от вас, и больше ни от кого. Вы только что недооценивали свои способности, такая заниженная оценка мешала вам их проявить.
Жюльетта согласно кивнула.
Тоби поблагодарил ее за участие в эксперименте, она вернулась на место под аплодисменты.
Он встал и снова обратился к залу:
– Нехватка самооценки мешает осознать свой потенциал. Когда я говорю о ресурсах, то имею в виду все наши способности: интеллектуальные, физические, способности к общению, наши умения. А также все силы, что дремлют в нас, но мы не всегда их используем. Вы очень удивитесь, узнав, что они гораздо больше, чем вы думаете.
Он помолчал, словно хотел, чтобы его слова лучше впитались в сознание людей. В зале стояла мертвая тишина, как всегда бывает, когда мы вдруг осознаем, какая неразбериха творится в нас из-за привычки сурово себя судить.
