Стар перехватывает его руку.
– Просто приложение глюкануло, его ещё не доработали, помнишь? – Она забирает у парня телефон и качает головой. – Это гораздо круче, чем ловить покемонов. Просто надо сообщить разработчикам, в какой момент случилась неполадка.
– Чтоб его, этого Руперта! – ворчит Аттила.
Мы идём дальше.
– На их месте я бы не стал шутить с мистером Рупертом, – говорю я Рене. Миссис Руперт смастерила тот почтовый ящик, который они украли для инсталляции в галерее искусств Бёрлингтона, незадолго до своей кончины. Он очень дорог мистеру Руперту.
– А он может передумать и выдвинуть обвинение из-за кражи почтового ящика? – спрашивает Рене. На вечере в галерее мистер Руперт узнал, что ящик похитили Стар и Аттила. Но он всех простил, когда они получили приз зрительских симпатий за свою работу.
– Нет, ему нравится, что работа его жены выставлена в музее. И всё же с ним шутки плохи. Ему только дай повод поорать. – Рене видела, как он прочёсывал местность в военной форме, будто искал этот самый повод. Кто знает, что может его спровоцировать.
Мы идём дальше, и впереди уже виден дом нового клиента. Его легко отличить от других: на подъездной дорожке стоит огромный контейнер, в котором лежит куча обломков гипсокартона.
– Мама сказала, что они перекупщики, – говорю я Рене. – Но этот дом выглядит так, будто он развалился, как только его купили.
Я сворачиваю на дорожку и иду к рядам стоящих у дома горшков с фиолетовой савойской капустой.
– Ты что, не видел ту передачу? – спрашивает Рене. – Там рассказывали, как перекупщики находят старый дом подешёвке, ремонтируют и перепродают втридорога.
– Не-а, не видел.
Ключ оказался под вторым горшком.
– Стивен, привет! Как дела? – окликает меня велосипедист. Это Рыжий, семиклассник из нашей школы, со скейтбордом под мышкой.
– Да ничего, – бормочу я, но его уже и след простыл. Я открываю дверь.
Никто не лает. Странно. Можно смело сказать, что сторожа из Кинга не вышло.
– Думаешь, собака глухая или что-то в этом духе?
Рене пожимает плечами, и мы заходим внутрь. Нас по-прежнему никто не встречает и не лает на нас.
– Мама не сказала тебе, где Кинг бывает чаще всего?
Я качаю головой. Мы осматриваемся. Вся комната покрыта тонким слоем белой пыли, больше всего её на полу. И ни одного отпечатка лапы.
Стену, которая отделяла гостиную от кухни, снесли. Она-то и покоится теперь в контейнере на подъездной дорожке.
– Обычно собаки не любят грозу, – говорю я. – Наверное, он прячется. Я проверю первую спальню, а ты обыщи вторую.
В коридоре я сворачиваю в большую комнату, которая тоже завалена хламом. Ящики открыты, из них свисает одежда, будто вознамерившись сбежать. Стянутые с матраса одеяло и простынь валяются на полу. Я заглядываю под кровать и нахожу там коробку из-под пиццы с недоеденными корочками. Сомнений не остаётся: здесь никогда не было собаки, иначе она бы уже давно их съела.
Я иду к следующей двери, которая ведёт в огромную ванную с джакузи и заглядываю за унитаз. Никого. На всякий случай открываю шкаф. Только туалетная бумага и чистящие средства.
– Не-е-е-ет! Стивен, сюда, скорее!
Я бегу на голос. Оказывается, Рене в гостиной, в задней части дома. Она стоит у огромного аквариума и поглаживает белого бездыханного мышонка. На полу лежит крышка от аквариума, сделанная из сетки.
– Он такой холодный, – всхлипывает Рене, поглаживая мышонка одним пальцем. – Бедный малыш.
Я протягиваю руку и касаюсь его.
– Странно. Он мокрый, – я перевожу взгляд на потолок, – но крыша не течёт.
– Проверь аквариум, – говорит Рене. – Ни крошки корма.
Я разглядываю его, напряжённо размышляя. В аквариуме есть миска с водой и ветка, а ещё по дну разбросаны опилки. Над ним висит большая лампа. Она вдруг включилась.
– Электричество дали. – Я протягиваю руку к лампе. – Она здесь, чтобы ему было тепло.
– О боже! Это моя вина. Надо было прийти сюда раньше. Тогда он бы не успел замёрзнуть.
Он холодный, с него течёт вода… у меня начинает вырисовываться картина происходящего.
– Да он оттаивает!
– Я знаю. Помоги, принеси одеяло или что-нибудь … Погоди-ка. Но ведь ни в комнате, ни на улице не так уж и холодно.
– Точно, – отвечаю я. Третья ошибка за сегодня. Мы перепутали питомцев. Сначала предположили, что Кинг – собака, затем – что он грызун.
– Этот мышонок не Кинг, – говорю я Рене, – а его ужин!
День первый. Ошибка четвёртая
Рене осторожно кладёт мышонка обратно на опилки и поворачивается ко мне.
– Если Кинг ест мышей, значит он…
– Змея! – заканчиваю я.
Глаза Рене становятся большими, как луна. Так бывает каждый раз, когда она сильно удивляется. Мы запрыгиваем на диван.
– Какая именно, а?
– Точно не из тех, что травой питаются. – Я опускаюсь на колени и заглядываю под диван, чувствуя себя немного глупо. Только клубы пыли. Тогда я осторожно спускаюсь на пол и проверяю комод, под которым оказывается DVD «Звёздного пути».
– Что же скажет хозяйка?
– Ничего. Никто ничего не узнает. Мы найдём его. – Я поднимаю диванную подушку. Рене мгновенно спрыгивает на пол.
Под первой подушкой я нахожу четвертак и кладу его на кофейный столик.
Прищурившись, Рене осматривает комнату.
– Допустим, мы её нашли. Как мы её поймаем?
Я останавливаюсь, чтобы как следует подумать.
– Голыми руками. Ты что, никогда не была на представлении с рептилиями?
– Конечно, была. С классом. В прошлом году, в Королевском ботаническом саду. Так же, как и ты.
– Ты стояла в очереди, чтобы потрогать змею? – Я возобновляю поиски. Под второй подушкой обнаруживается гвоздь и визитка, на которой значится: «Маккейны. Быстрая продажа домов». – Я тоже складываю их на столик.
– Та змея была ещё маленькой, – говорит Рене с грустью в голосе.
– То есть ты даже очередь не занимала, да?
Рене качает головой.
– Вот мой брат позволил положить себе на плечи здорового боа, – она пожимает плечами, – а я просто не смогла.
– Я тоже. Предпочитаю зверей с шерстью и лапками – максимум четырьмя. Никаких тарантулов.
Под третьей подушкой я нашёл крышку от пива и небольшую книжку про питонов и показал её Рене:
– Кажется, теперь мы знаем, какую змею ищем. – Я пробегаюсь глазами по тексту. – Здесь сказано, что змеи – идеальные питомцы. Могут быть привередливы в еде, а ещё любят сбегать из террариумов.
– Ну точно Кинг. А раз он не съел мышку, – Рене запрыгивает обратно на диван, – значит, всё ещё голоден.
– Вряд ли он в этой комнате. И ванную я уже обыскал.
– Да. Но тогда ты думал, что ищешь пса. Прошлым летом я прочитала книгу, которая называется «Змея в туалете».
– Ничего себе, и я читал!
Рене идёт за мной в туалет, где я осторожно заглядываю под крышку унитаза. Пусто.
В кармане жужжит телефон. Это сообщение от папы: «Вы где? Возвращайтесь домой. Пора обедать».
Пока я не стану ничего ему рассказывать. Я набираю ответ: «Появились дела. Уже бежим домой».
Он снова пишет.
– Упс!
– Что? Что? – спрашивает Рене.
– Смотри.
Рене читает вслух.
«Как следует проверь замок, когда будешь возвращать Пинга и Понга Беннетам. Миссис Ирвин ограбили».
Рене поднимает взгляд.
– Хозяйку йорков? Это не к добру.
– Надеюсь, миссис Ирвин не станет винить во всём моего папу.
– Думаешь, йорки могли бы помешать грабителям? – спрашивает Рене.
– Скорее он бы их убил.
– Да, они ужасно раздражают, – соглашается Рене. – Возможно, твой папа спас им жизнь.
– Возможно. Пойдём домой, нас ждёт обед.
– Слушай, может, вернёмся сюда с собаками? Вдруг они возьмут след змеи?
– Если хозяйка уехала сегодня, времени должно хватить. – Я встаю на колено, поднимаю решётку радиатора и всматриваюсь в темноту.
– Есть что-то?
– Не вижу. Если верить книге, змеи любят тёплые трубы. Но отопление ещё не включили.
– Пошли! – говорит Рене, и мы идём к выходу.
Я осторожно поворачиваю ключ и дёргаю за ручку, проверяя, заперта ли дверь. Затем прячу ключ под второй горшок. За моей спиной раздаётся свист.
– Здравствуйте, мистер Рон, – громко говорит Рене.
– Здравствуйте, – повторяю я. Мистер Рон был нашим школьным регулировщиком – и немножко каменщиком, после того как въехал в школьную стену на «фольксвагене». Без оранжевого жилета и кепки он выглядит по-другому, как-то мельче, да и волос у него тоже меньше. Но его живот всё так же торчит вперёд, предваряя его появление. Самое странное, что за ним на поводке трусит Бэйли, ретривер мистера Мэйсона, который входит в число папиных клиентов.
– Привет, ребятки, – говорит он и краснеет.
Мы не задаём вопросов про собаку, но он начинает оправдываться:
– Это меня просто начальник попросил, ну я и согласился.
– Как мило, – говорю я. Уводит у нас клиентов. Как только мы выходим на тротуар и подходим к ним, Бэйли начинает отчаянно вилять хвостом, чтобы его погладили. Я наклоняюсь и чешу ему за ухом. Бэйли – большой поклонник папиных байтсов. Он жадно вылизывает мой карман.
– Так у вас перерыв в работе? – спрашивает Рене. Она любит болтать со взрослыми и совать нос, куда не просят.
Мистер Рон хмурится.
– На нас обоих работы не хватает. – Он тычет пальцем в меня. – Если вдруг твоему папе понадобится помощь с выгулом, пусть знает, что я очень хорошо умею ладить с животными. У меня большой опыт выгула детей. Двадцать лет.
– Непременно расскажу ему об этом, спасибо. – Даже если бы у нас была куча работы и мы нуждались бы в помощи, сомневаюсь, что папа доверил бы ему хоть что-то, ведь этот человек въехал на машине в школьную стену.
– Хорошо. Мне пора. – Мистер Рон тянет Бэйли к себе, поднимая на прощание огромную руку, размером со знак «Стоп». – Пока.
