– А ваше «проклятие Солнца» нельзя обратить? Я принесу любую жертву, если потребуется… отдам жизнь…
Под взглядом Смеи мой голос слабел и замолкал.
– Мне сие знание неведомо.
– Простите, мудрейшая. Могу ли я задать еще один вопрос?
– Говори, – ответ был одобрительным, но в воздухе чувствовалось едва уловимое напряжение. Я забирала время у верховной жрицы, у той, кто служит империи. Кто общается с богами…
– Чисты ли помыслы Сияющего? Могу ли я вверить ему безопасность сына?
– Есть в этом некая божественная ирония, – молодые глаза старухи сверкнули, – если кто и способен помочь тебе, то только он.
Глава 2. Феликс, или Преступление и искупление
На следующий день
Тронный зал Селестара прекрасен – особенно, когда идешь меж мраморных колонн поступью хозяина. Шаги по черному фаргонскому мрамору с белыми прожилками отдавались гулким эхом, големы из ниш через каждые два ярда ловили блики из узких стрельчатых окон. Впереди сиял трон – в короне рассветных лучей и вправду казалось, что сиял на своем возвышении из двенадцати ступеней. Словно монолитная скала, он копировал форму Селестарского пика – почти отвесного на востоке и ощетинившегося двумя зубцами на западе. Искусно вырезанные ветви циклонии увивали подлокотники подобно живому растению, символу императорской власти.
Это мой престол. Данный по праву рождения, возвращенный по праву силы и мудрости. Скорее, хитрости, что звучит не так пафосно, но хотите узнать мое мнение – она достойна уважения не меньшего. Благодаря ей империя не утонула в крови.
Взгляд вернулся к рядам безмолвных металлических стражей. Зачем развязывать бесперспективную войну, если можно лишить соперника главного оружия? Истинное искусство войны не в скорости засевания поля вражескими телами. Лучший воин – тот, кто побеждает не сражаясь. Третий постулат монахов Призрачного ордена, где я провел вторую сотню лет после ухода. Позорного бегства, видит Солнце, но что было взять с зеленого юнца, совершенного не готового к правлению? Раздавленного и преданного?
Выйдя из камеры пыток, я искал способ никогда больше не испытывать боли, и он нашелся.
Я Феликс Элвелор, двенадцатый император первой и единственной династии Сияющих. По легенде, от моего предка когда-то пошел род солнечных эльфов. А я – тот, кто едва не прервал династию. И тот, кто умудрился создать новую расу, которую спустя годы нарекут «детьми ночи». Вот уже год, каждую ночь вижу смерть снарров от их рук.
Вампиры. С лицами, не знающими ласки солнца, с клыками, созданными убивать. Сложно в это поверить, глядя на невинного младенца в колыбели, но жрица подтвердила мои видения.
Как все-таки изменился мир за сто лет. В застенках монастыря, учившего презрению к любой боли, я был в блаженной изоляции. Потом наставник решил, что я познал все, что мог познать, и передо мной распахнулся когда-то покинутый мир. Мы оба изменились, я почувствовал в себе зрелость. Она незаметно взращивалась во мне каждый день, выстраивалась камень за камнем, и теперь я был неприступной крепостью, готовой выдержать любое испытание. Я так считал.
…Но даже крепость может рухнуть, если строить на болотистой почве. Я же мог обойтись без кровной связи с «марионетками», как их называла Сайерона, определенно мог, но слишком боялся довериться. Слишком часто меня предавали. Женщина, заменившая мне мать, первый советник, единственный друг, даже жена, которую мне навязали обманом. Опять обман – весело, не правда ли? Надеюсь, хотя бы она сейчас счастлива.
А я… счастлив ли, снова став императором? Сложно сказать. Что может чувствовать эльф, наследник великого рода… раз за разом совершающий ошибки? Вот тебе кажется, что ты повзрослел, стал сильнее, но всякий раз находится то, что не замечал. К чему не готовился. Не знал я и о том, что никакой Призрачный орден не научит терпеть душевную боль – хотя монахи предупреждали, конечно. Но я не подозревал, как может кромсать сердце простая человеческая женщина.
Моя первая жена, императрица Лидия, нежная Дия из Хелии… она тоже была простой смертной. Пожалуй, даже тогда, будучи взбалмошным отроком, я проявлял больше благоразумия. Не приближал ее к себе. Знал, что если полюблю, то буду страдать всю оставшуюся вечность – если, конечно, меня не убьют в какой-нибудь стычке, как отца.
Сайерону я тоже не приближал. Она была простой марионеткой, одной из многих. Ничто не предвещало опасности от обычной, пусть и талантливой выпускницы, но это просто случилось. Жгучая отрава обожгла сердце уже на второй день после нашего «знакомства», когда Сай чуть не поцеловалась с тем простаком. Я не сдержался и израсходовал энергетический импульс из амулета, раскрошив свою статую. Все равно она мне не нравилась – подозреваю, Совет наместников воздвиг эту образину исключительно из мстительных соображений.
И каждый день, который для Сай был последним, привязывал меня к ней сильнее цепей или заклинаний. Я тоже жил последним днем, неосознанно переживал за нее, как за судьбу какой-нибудь героини из книг Алиссана.
Однажды я понял, что еще немного – и сорвусь, потому решил прибегнуть к старому проверенному средству – отдать ее другому. Майлерису, гхар дери его папашу-военачальника, запрятавшего код от големов прямо у меня под носом. Этот злосчастный код и должна была бы разузнать Сайерона, но я справился сам. Хах, совершенно другим способом, но лицедейство имело место быть.
«Справился». Как смешно звучит это слово рядом с картинами разрушений, способными поразить Ниарис по моей вине. В юности, читая жизнеописания предшественников, никогда бы не подумал, что жизнь императора может быть настолько… непростой.
– Снова грустите, мой император? – Клериен, мой первый советник и просто хорошая подруга, по-эльфийски неслышно прошла к трону и остановилась, положив изящные пальцы на резьбу. Когда я того хотел, никто не мог войти, кроме нее да пары других доверенных лиц, появившихся за время моего правления. Во многом именно этой златовласой снаррит я был обязан успехом Тихого переворота, она естественно и незаметно завоевала доверие и пока лишь подтверждала, что ей можно доверять.
– Ты слышала, что сказал посол раджи, – я откинулся на алый бархат, – они требуют младенца.
Ребенка Сайероны и простака Роба, упокойте Серебряные поля его душу. Ревность к мертвому человеческому мальчишке так и не улеглась – я это понял вчера ночью, встретившись лицом к лицу с той, кого пытался отпустить три долгих года.
– И что Вы решили, мой император? – осторожный вопрос вернул из полутемной комнаты, наполненной ее теплом, в тронный зал.
– Нет никакой гарантии, что ридгийцы не используют вампира для своих экспериментов. С ковеном магов мы предоставим ребенку абсолютную защиту, подключим гильдию лекарей. Кем бы он ни был, сейчас это просто ребенок, его эйши[2 - Душа на снартарилле] чиста, как белый лист.
– И его матери, я полагаю? – даже сидя спиной к эльфийке, я уловил едва заметное напряжение.
– Естественно.
Я поступал единственно верно и в то же время подписывал себе приговор – странное двойственное чувство. Она будет в моем дворце, слишком близко…
– Мой император, Ваше бремя тяжело, – Клериен скользнула к подлокотнику. Ее волосы как всегда были туго заплетены от висков, но все равно пушились непослушным золотистым ореолом, – однажды я услышала строки, спасшие меня от отчаяния. Позвольте их спеть.
– Пой, – я кивнул не глядя. Все солнечные эльфы прекрасно музицировали, и можно было не опасаться крови из ушей. Особой радости, впрочем, тоже не было. Только усталость и желание поскорее остаться в одиночестве.
Но вот снаррит запела, и тихая мелодия удивительно срезонировала с моим состоянием души.
Просто неси свет.
Ну и что, что в душе – боль,
Ну и что, что пути – нет,
Ну и что, что он не с тобой?
Просто иди вперед,
Ну и что, что в терниях путь,
Ну и что, что не знаешь,где брод,
Ну и что, что не отдохнуть?…
Просто учись прощать,
Ну и что, что на сердце шрам,
Ну и что, что порой не понять,
Что всегда виноват сам…[3 - Авторство принадлежит сетевому поэту Лелеладе]
Виноват сам. Признать тяжело, больно, как бывало от прижигаемой раны до обучения в Ордене… Но потом становилось легче.
– Мой император, – личный помощник Мелдон быстрым шагом вошел в залу и преклонил колени перед троном. Металлическим стражам у входа был отдан приказ впускать и его. Когда-то простой столичный житель и талантливый студент, а ныне мой верный пес, этим утром был особенно желанным гостем.
Движением руки отослав Клериен и уловив едва заметное огорчение эльфийки, я велел слуге подняться.
– Какие вести?
Он расправил плечи в белом форменном камзоле – безмерно гордый за возможность служить императору. Марионетки в прошлом, да и зачем, если есть такие, как Мелдон? Я проверял его зельем откровения и мог не опасаться лжи.
– У меня несколько важных новостей. Позвольте начать с того, что ковен магов выражает недовольство.
Не то, что я ожидал в первую очередь от исполнительного смертного, но выслушать стоило. На ковене держалось энергообеспечение големов. Я не боялся, что маги нарушат клятву, данную перед богами, но даже небольшое волнение нельзя игнорировать – как знать, не перерастет ли оно в шторм.
– Говори.
– На сегодняшнем малом совете снарры сетовали на нехватку синергии для погодной башни.
Всего-то? Даже не для золотоносных шахт и не для теплиц с редкими ингредиентами. Для простой погодницы, регулирующей количество осадков, в чем необходимость возникала нечасто. Я мог бы подумать, что башня для отвода глаз, а причина глубже – в маленьком вампире, например, но свидетелями вчерашнего визита послов были только Клериен да молчаливые големы.
– Что предлагали?
– Сократить численность стражей, – человек опустил глаза, – перенаправить часть ресурсов, а охрану дворца и Вашего Величества компенсировать гвардейцами из новооткрывшейся военной академии.
Интересно. Веет запахом казарм снарра Вилериса и желанием использовать синергию в личных целях. Под благовидным предлогом…
– Чья идея?
Мелдон назвал имя одного из «нейтральных» лордов – после моего возвращения для меня они делились на «союзных», «нейтральных» и «скрыто враждебных». И вот всплыло новое имя. Ничем не примечательный наследник ничем не примечательного рода. Скромный и прилежный ученик, не так давно принятый в ковен.
– Присмотрись к нему, пусть твои щенки следуют за ним по пятам.
– Слушаюсь, мой император.
Любопытно, вынесут ли вопрос о башне на большой совет. Малый, закрытый совет ковен издавна проводил обособленно, но явно не в медитациях над тонкими магическими материями. Помню, отец хотел его упразднить, но куда лучше держать возможных заговорщиков на виду.
Я обвел взглядом два полумесяца кресел, обитых белым атласом – по обе стороны от трона, по шесть с каждой. Совет двенадцати снова стал имперским советом. Хорошая все-таки была идея с грифоном и похищением яйца. Многие так устали от грызни, что были рады законному правителю. И мест не потеряли, что немаловажно.
Но с простой смертной я прогадал…
– Что ответила лиронна Мастерс? – я наконец перешел к главному. Фамилия мертвого мальчишки уже не резала слух, как раньше. Разве важен набор букв и звуков по сравнению с тем, что решила Сай… Сайерона?
– Она согласилась на Ваше предложение.
Согласилась. Она согласилась! Я вспомнил, как дышать. Что ж, пора отдать пару новых распоряжений.
Глава 3. Сайерона, или Прощай, старый мир
Немного раньше
– Что ты решила? – мягкий вопрос жрицы прервал затянувшееся молчание.
Я вынырнула из раздумий, жадно хватая воздух. Мало, слишком мало времени, и слишком сложен выбор. Можно ли доверить эльфу судьбу сына, и насколько опасно остаться в неизвестности одним? Уста жрицы не может очернить ложь, но был ли честен солнечный эльф? Теоретически, даже со жрицей возможен обман – что стоит надеть иллюзию с образом Смеи на любую комедиантку, не связанную божественными запретами. Но тогда ложь могла быть и послаще.
Как Дана перед назначением спорного снадобья, я замеряла соотношение пользы и вреда. Если бы дело касалось только меня… Слабая душа уже пела бы от радости, что будет видеть величественную красоту снарра, слышать его голос… Даже понимая, что эта песня может оказаться сродни смертоносному зову мифических русалок. Я имела право рискнуть. Все равно не ждала ничего нового после трех лет в пустоте, в декорациях, что так и не стали моей жизнью. Нет, я не забыла о друзьях – было бы несправедливо умолчать об их участии, но у каждого своя семья, свои заботы. Каждый катил свою телегу, на которой я была пятым колесом. Как бы ни любила деда, что бы нас ни связывало с Данари и Лилиенной, рано или поздно я оставалась наедине со своим трауром. И если бы только по Робу… Признавая последнее, не было и шанса отказаться.
Но я отвечаю не только за себя. Не представляю, как новый император держит на плечах всю империю, если мне порой сложно решить за одного маленького человека. Или не совсем человека, благодаря Филу. Злость на эльфийского шантажиста разгорелась с новой силой, и я произнесла без тени смущения:
– При всем уважении, Мудрейшая. Вы повторите то, что я скажу, в присутствии свидетеля. Только тогда я смогу дать ответ.
Думала ли ученица Сайерона Коул пять лет назад, что будет дерзить верховной жрице Снартари? Но старуха довольно кивнула, ни грана не удивившись. Видела? Знала?
Меня отпустили на все четыре стороны, просто взяв обещание вернуться через два часа. То ли жрица снова знала, что я вернусь, то ли за мной следовала незримая стража. В любом случае, стоило соблюдать осторожность.
Рынок среднего города просыпался рано. Я зайцем попетляла по цветастым рядам для отвода глаз, здороваясь со знакомыми и даже сделав пару мелких покупок. Одного такого знакомого торговца, давнего приятеля еще со времен Школы, я попросила сбегать за Даной и привести к главным рыночным воротам. Особый акцент сделав на то, чтобы ее плащ скрывал фигуру и лицо.
Данари постаралась на славу – когда ко мне грузным шагом подошла незнакомая женщина, я не сразу поняла, что это подруга.
– Сай, что-то случилось? – только голос оставался неизменным – бодрым и по-настоящему счастливым, – говори, для чего я надела две лишних шали?
Фил со мной случился. И до чего не хотелось вмешивать в нашу историю кого—то еще… Но, похоже, настал момент, когда в одиночку мне не справиться.
– У меня к тебе просьба, – я благоразумно отказалась от дружеских объятий, и Дана это поняла, – можешь послушать кое-кого и дать знак, если этот человек солжет?
Через полчаса Данари стояла в беседке откровений за черной ширмой для робких – или особо грешных прихожан, мнящих, что кусок бархата защитит от праведного жреческого гнева. Я восседала на циновке и ждала Смею.
«Ты правильно поступила, что позвала меня», – говорила подруга по дороге в храм, – «скажу больше – я бы тебе не простила, утаи ты от меня ТАКОЕ. Клянусь Солнцем, не простила бы!»
Ее поддержка значила многое, очень многое. Но я не переставала бояться. Достаточно ли нашей уловки для магов и жрецов, придадут ли они значение внезапной прихоти?
В арочном проходе уже белела мальда[4 - Мальда – храмовое одеяние] – жрица вернулась.
– Это мой юрист, из понятных соображений пожелавший соблюдать инкогнито, – начала я спектакль. В последние годы очень многие высокородные (и не очень) дамы взяли за правило иметь своего юриста, что записывал каждый их шаг, – все важные решения я принимаю в его присутствии.
Не знаю, обмануло ли это верховную жрицу, маскировка была рассчитана на других возможных свидетелей – стражу под иллюзией невидимости, например.
Верховная повторила все, что касалось вампиризма и моего сына. Я с замиранием сердца ждала условного чихания на ложь, но так его и не услышала – только тихий выдох, когда Дана не сдержала удивления.
Я подняла глаза к отверстию в куполе, из которого вырастал столб холодного осеннего света. В кое-то веки Фил не солгал.
