Тайны старого замка и прочие (не)приятности
Татьяна Абалова
Дочери барона после смерти отца приходится содержать разваливающийся замок, такого же старого дядюшку, малолетних близнецов-сирот и парочку слуг, не пожелавших покидать хозяев в тяжелые времена. Забот у нее хватает. Но их станет еще больше, когда на нее обратит внимание младший сын короля. Катрине, может, и хотелось, чтобы принц по достоинству оценил ее синие глаза и добрый нрав, только вот беда – его интересуют мятежники и тайны старого замка. А это как раз то, о чем Кэти поклялась молчать.
Татьяна Абалова
Тайны старого замка и прочие (не)приятности
Аннотация:
Дочери барона после смерти отца приходится содержать разваливающийся замок и такого же старого дядюшку. Забот у нее хватает. Но их станет еще больше, когда на нее обратит внимание младший сын короля. Катрине, может, и хотелось, чтобы принц по достоинству оценил ее синие глаза и добрый нрав, только вот беда – его интересуют мятежники и тайны старого замка. А это как раз то, о чем Кэти поклялась молчать.
Глава 1. Обитатели замка Возги
– Тетушка Прыся, попросите Дуга запрячь лошадь. Нужно съездить в город.
Катрина стояла на крыльце и куталась в шерстяной платок. Барон еще не встал, а она не могла уехать, пока не убедится, что старик благополучно пережил ночь. Вчера он кашлял так натужно, что пришлось варить снадобье. Она истратила на страдальца последние травки, поэтому с утра пораньше Кэти собралась на ярмарку пополнить запасы. Зима только началась, болеть будут многие, к тому же в замке есть старики и дети.
Заодно она подумывала навестить сапожника, который обещал рассчитаться за воловьи шкуры именно сегодня. Скоро Новогодье, и сапожных дел мастер непременно загуляет, а Катрина рассчитывала заранее присмотреть подарки для домочадцев.
– Может, миледи, повремените? Завтра поедете? – кухарка оглянулась на молодую хозяйку замка, в который раз поразившись, насколько та была ладной. Даже перешитые вещи не портили ее красоту: синие глаза, пухлые губы, длинные темные волосы, что красивыми локонами лежали на спине. И такое нежное лицо, словно его сметаной мазали. Не то что у нее, Прыси. Ее кожа постоянно была красной то от солнца, то от холода.
– Сегодня непременно надо, – вздохнула Катрина. Нахмурившись, поправила волосы: ветер с утра лютовал.
– Смотрите, как затянуло горизонт. После полудня заметет-завьюжит. И без того снега по колено, а вдруг повозка увязнет?
Кухарка, полноватая женщина с красным от мороза лицом и натруженными руками, закрыла дверь курятника на засов. Катрина заглянула в ее корзинку и покачала головой. Всего три яйца. Маловато.
– Тогда верхом поеду. Так будет быстрее. Туда и обратно. До полудня управлюсь.
Катрина не стала медлить и скрылась в темном нутре замка. Вернее, в той его части, которую можно было назвать жилой. Старая крепость неумолимо разрушалась, а средств для ее восстановления катастрофически не хватало. Латали как придется.
Комната Катрины располагалась рядом с покоями барона, поэтому она знала, что тот ночью кашлял, бродил из угла в угол и ворчал, мучаясь бессонницей. Кэти немного задержалась у его двери и прислушалась. Дядюшка Мартин спал. Это она птичка ранняя. С хозяйством ей следовало управляться до темноты, чтобы не тратиться лишний раз на масло для ламп. Одному барону не отказывали в удовольствии жечь свечи.
– Будет ли просвет в моей жизни? – прошептала девушка, открывая дверь в бельевую кладовую – темное и холодное помещение в торце здания. Пришлось зажечь лампу, чтобы не провалиться в лестничный колодец, ведущий на первый этаж. Там тоже находилась кладовая, но только для сломанной мебели, потертых ковров и прочего хлама, который жалко выбрасывать.
Здесь же на полках и в сундуках хранились платья, плащи, штаны и камзолы, оставшиеся от прежних владельцев замка. Благо, что Кэти была рачительной хозяйкой и заранее составила список. Теперь достаточно было взглянуть в него, чтобы понять, где лежит та или иная одежда, которая вдруг понадобилась.
Покопавшись в одном из сундуков, Кэти извлекла добротные мужские панталоны из оленьей кожи. Приложив на себя, поняла, что те великоваты, но если подвернуть, то под юбкой это будет незаметно.
«Удобно и ладно».
Обычно для Катрины запрягали крытую повозку, поэтому не было нужды беспокоиться о дополнительном утеплении. Женского седла в замке не имелось, предстояло ехать по–мужски, а в таком случае без теплых панталон не обойтись.
Примерила их тут же. Потом достала кафтан к штанам. Затейливо расшитый канителью и с воротом из меха, даже сейчас, столетие спустя, он смотрелся достойно. Жаль, что на ней, девушке невысокого роста, слишком длинные полы будут мести улицу. Да и смешно было бы, если она расхаживала бы по городу в мужских вещах. Кафтан не панталоны, под платьем не спрячешь.
Да, было время, когда хозяева замка жили в богатстве: выезжали на охоту, устраивали балы и водились с королями. Сейчас все свидетельства былого могущества рода Возги хранились в кладовых. Прежние владельцы, снимая с себя вышедшую из моды одежду, приказывали слугам переложить ее в сундуках пахучими травами и благополучно забывали о ней.
Конечно, на драгоценности предков Кэти рассчитывать не приходилось. Дорогие украшения, золотые пуговицы и старинные кружева были срезаны и проданы еще до ее появления на свет. Когда богатая жизнь делает крутой поворот в сторону бедности, любая ценная вещь идет в дело.
– Еще чуть-чуть, и Фан дорастет до этого кафтана, – обронила Кэти, укладывая красивую вещь обратно. Заметив шелковый мешочек, вытянула из него атласные туфельки и погладила изящный бантик. Ей они были малы, а вот сестре Фана уже летом пригодятся.
Да, любимые близнецы росли. Катрина привезла их из города около четырех лет назад. Нашла на ярмарке, где семилетние малыши промышляли воровством и попрошайничеством. Сердце у нее сжалось, когда она увидела несчастных, заморенных детей, жмущихся друг к другу, словно два диких звереныша. Их обступила орущая толпа, и люди грозили устроить самосуд.
Катрина выкупила Фрею и Фана за дюжину сребреников. Отдала все, что было с собой, хотя осталась без продуктов на неделю. Тетушка Прыся тогда изворчалась, жалея деньги, которые доставались с трудом.
Катрина была согласна с ней. Мельница–кормилица нуждалась в ремонте, крыша сарая, где хранилось сено, прохудилась, и еще куча всего, что требовало средств, а тут новые расходы. Но как она могла бросить детей?
– Зачем нам эти волчата? – ворчала кухарка всю дорогу до дома. – Мы их отмоем и откормим, а они завтра же сбегут. Еще и унесут последнее, что есть ценного в доме.
Но близнецы прижились. Оба оказались рыжеволосыми, как два бельчонка. Они стали первыми помощниками кухарки и ее глухонемого сына Дуга. И никто в доме уже не мыслил жизни без их звонких, веселых голосов.
Когда Катрина забежала в столовую, чтобы позавтракать перед дорогой, там ее поджидал Фан с досадной вестью. Фиалка, единственная лошадь в хозяйстве, захромала. Придется звать кузнеца.
– Я тогда метнусь в город пешком, – решила Катрина, услышав, как закашлялся спускающийся к завтраку барон. Этот день определенно не задался.
За столом лорд Мартин язвил по-особенному и довел Катрину до слез. А она так старалась порадовать его яичницей! Зимой куры неслись мало, и яйца использовали только для выпечки, а барон злился, что их пожарили не на топленом масле.
Он даже не заглянул в тарелку Кэти, куда кухарка плюхнула половник каши на воде. Катрина всегда ела то, чем питались слуги. Лишь лорду Мартину подавалось все самое лучшее: берегли его старость и достоинство.
Когда старик, грохнув напоследок вилкой, покинул стол, синие глаза его племянницы наполнились слезами. И без того бледное лицо, обрамленное копной темных волос, побелело сильнее.
– Не плачьте, миледи, не надо. Его старость – не ваша вина, – тетушка Прыся, усевшись рядом, гладила руку, в которой подрагивала ложка.
Худенькая, небольшого роста, но сильная духом, леди Катрина полюбилась ей сразу, как только ее представил слугам старый барон Возги – старший брат нынешнего носителя титула. Это случилось более десяти лет назад.
Никто из домочадцев и не подозревал, что у их хозяина на стороне растет незаконнорожденная дочь. Слуги вообще не могли припомнить, чтобы барон смотрел на женщин. Бедственное положение семьи не позволяло ему предложить руку и сердце достойной даме, а недостойных он избегал.
Вскоре после появления Катрины, где–то через месяц, в замок заявился младший брат хозяина – лорд Мартин. Старый барон Возги как раз занемог, и было понятно, что он долго не протянет. Мартин был потрясен, узнав, что дела семьи настолько расстроены. Он жил в столице на присылаемые братом средства и считал, что хозяйство процветает.
Очевидно, что он, став новым бароном Возги, и дальше надеялся жить без забот, но судьба показала ему кукиш. Однако после похорон брата Мартин не вернулся в Дакату, а остался бедствовать с племянницей.
Новоявленный барон Возги отличался высоким ростом и крупными чертами лица. Кухарка Прыся не раз удивлялась, что родные братья могут быть так не похожи. Седая грива, перехваченная на затылке в хвост кожаным шнурком, задранный орлиный нос, взгляд из-под кустистых бровей, сомкнутые в вечном недовольстве губы – таким Мартин являлся к столу или расхаживал по двору, выискивая, к кому бы придраться. Больше всего от него страдала хозяйка замка.
Как выяснилось при чтении завещания, Катрине отошло все, что находилось в пределах крепостной стены. Дядюшка Мартин унаследовал только титул, хотя по закону все имущество старого барона должно было достаться ближайшему родственнику мужского пола.
Но лорда Мартина совсем не задела эта несправедливость. «Пусть бастардка сама разбирается с налогами, запутанными делами и долгами моего брата», – заявил он в присутствии поверенного. Его вполне устраивала жизнь капризного и желчного старика, который лелеял память о прошлой жизни и на этом основании считал себя вправе тиранить всех вокруг.
Когда он шел по гулким коридорам замка, то слышали все. Так сильно стучала его трость, без которой он не обходился после ранения, которое получил в столице во время переворота, затеянного врагами королевской власти. Тогда многие дворяне пострадали. Кое-то из них лишился жизни. Король карал без оглядки. Разбирался после того, как разгромил заговорщиков.
На чьей стороне участвовал лорд Мартин, домочадцам было неведомо, а сам он и словом не обмолвился о страшных событиях того года. Его не пришли арестовывать, как это случилось со многими, бежавшими на Север, и по всему выходило – барон был чист перед законом, на этом все и успокоились.
– Может, все же отложите поездку в город до завтра? – Прыся наблюдала, как Катрина натягивает на штаны сапоги. – Пешком не успеете до темноты вернуться. Найдут потом по весне на обочине ваше тело, заметенное снегом…
– Умеете вы напутственные слова говорить, – Кэти топнула ногой, проверяя, плотно ли сел сапог. – Если вовремя не вернусь, знайте, я заночевала в городе. Я не враг сама себе.
– А деньги на ночлег?
– Сегодня сапожник за шкуры должен рассчитаться.
– А может, Дуга с собой возьмете? Все не так страшно.
– У него по дому работы полно. Лошадь, вон, не доглядел.
Кухарка смутилась. Да, некстати лошадка захромала. Надо было раньше побеспокоиться: копыта почистить и подковы обновить. Но на все рук не хватает. Сыну не помешал бы помощник постарше и поопытнее, чем этот мальчишка Фан.
Глава 2. Ворон и Вепрь
Когда Катрина вышла за ворота и обернулась. На сторожевой башне у открытого окна стоял лорд Мартин. Увидев, что девушка смотрит на него, помахал рукой, затянутой в перчатку. Кэти вздохнула.
Никто из слуг не знал, какое уродство скрыто под перчаткой. Строили догадки, что рука обожжена или на ней не хватает пальцев. Новый барон не снимал ее ни днем, ни ночью, даже во время купания, поэтому утолить любопытство не удавалось.
А вот Катрина знала. Но даже под пытками не призналась бы, что на самом деле прячет барон. И уж тем более не открыла бы, что их связывает совсем не родственная связь дядюшки и племянницы, ставших хозяевами замка после смерти его владельца. Они намеренно появились в крепости с разницей в месяц, чтобы скрыть от людей свое знакомство.
На повороте появилась телега, и Катрина бросилась к дороге по расчищенной сыном кухарки тропке. Если есть место, то попутчицу обязательно возьмут. За разговорами путь короче будет.
Ближе к полудню на этой же дороге появились два всадника. Подъехав к развилке, они остановились. Их заинтересовала черная громадина, выглядевшая на фоне серого неба зловеще.
– Найтан, кому принадлежит этот замок?
Принц Конрад – младший сын короля, сероглазый двадцативосьмилетний красавец —вскинул голову, рассматривая некогда величественное строение. Пришлось придержать длинные волосы, которые ветер бросал в лицо. Темные, они взвивались вверх вороньим крылом.
Из четырех сторожевых башен крепости уцелело только две, из-за чего она напоминала беззубую старуху в штопанном платье. Ветер и непогода, довольно частые в этой части королевства, тоже посодействовали. Древнее строение разрушалось, несмотря на попытки хозяев латать стены то тут, то там, что говорило о нехватке денег и стремлении хоть как-то сохранить дом. Даже свежевыпавший снег не смог скрыть удручающего вида замка.
– Сейчас гляну, – телохранитель принца и его верный друг граф Найтан Лорн был младше своего патрона на три года. В отличие от Конрада, он был светловолос, кареглаз и коренаст. Про таких говорят: «что вдоль, что поперек». Ни капли жира, сплошная мышечная масса, что делало графа похожим на молодого резвого бычка.
В секретных депешах, которые отправлялись в столицу в виде отчета, оба значились под именами Ворон и Вепрь, которые как нельзя лучше подходили молодым людям. Оба прибыли на Север тайно, поскольку король подозревал, что именно отсюда неизвестный враг мутил воду, затевая в королевстве смуту.
Найтан расстегнул потертую седельную сумку и вытащил свернутую в несколько раз карту. Ветер трепал ее, словно парус, и норовил вырвать из рук. Телохранитель все же изловчился и расправил бумагу. Заставив коня подойти ближе к принцу, который не сводил глаз с каменной громадины, граф Лорн ткнул пальцем на небольшой пятачок на берегу реки. Замок на карте был изображен в виде рыцаря со знаменем. Цвета герба указывали на определенный дворянский род.
– Эти земли принадлежат барону Возги.
Его палец полностью закрыл небольшой участок, прижавшийся боком к обширной территории графства Фаберт. С тыльной стороны крепость омывала река, по которой шла граница с королевством Нордшафт.
– Что ты знаешь о Возги? – принц сощурил глаза. Была у него мысль, что враг засел рядом с границей и оттуда ведет подрывную деятельность. А тут такое удобное расположение крепости: одной ногой стоять на соседней территории, но в то же время оставаться вне поля зрения Тайного королевского совета.
Граф Лорн снова полез в сумку и извлек тетрадь с замусоленными краями. Поплевав на пальцы, что заставило принца поморщиться, перелистнул несколько страниц и углубился в чтение собственноручно написанных заметок. Найтан так и не избавился от привычек простолюдина, хотя уже несколько лет носил графский титул, дарованный за верную службу.
– А, вот! – воскликнул он, радуясь, что не оставил и этот крохотный надел без внимания. – Замок принадлежит древнему роду Возги. Старый барон умер девять лет назад, отдав право на владение землями своей незаконнорожденной дочери, хотя имел младшего брата. Леди Катрина милостиво разрешила обездоленному дядюшке жить под ее покровительством.
– Передать имущество женщине, имея в череде наследников мужчину? – Конрад нахмурился. Подобное своеволие он встречал впервые.
– С титулом все в порядке. Он перешел к младшему брату. А вот имуществом старый барон распорядился особым образом. Оформил незадолго до смерти договор купли-продажи.
– То есть продал все владения своей дочери?
– Да. За один золотой. Формально он закон не нарушил.
– И младший брат не оспорил?
– Было бы что оспаривать. Только земля под крепостью. Ни лесов, ни полей, ни захудалой деревни. Возги за время существования рода все растеряли. И плодородные угодья, и рудники, и даже город Трувер, куда мы направляемся. Сейчас он входит в состав графства Фаберт.
– Чем же они живут? – Конрад не представлял, как можно довести себя до такой нищеты.
– Мельницей. С нее основной доход.
– Теперь понятно, почему они не могут восстановить замок, – принц скривил лицо. – Сколько лет хозяйке владений и нынешнему барону Возги?
– Девице двадцать три, а ее дядюшке семьдесят пять.
