– Без обид, – сказала Лили, которая только что сунула в рот последний кусок своего бутерброда и быстро проглотила его, прежде чем продолжить разговор, – но есть в твоих кузенах что-то странное.
– Да, странно, что в нашей школе два бога вроде них, – насмешливо сказал Грейсон, наблюдая за Блейком уголком глаза. Блейк все еще был одет в черную кожаную куртку, как и сегодня утром, и, судя, был единственным, кто пошел против дресс-кода и кому это успешно сошло с рук.
– Нет, я не это имею в виду. – Лили понизила голос и так резко тряхнула головой, что ее подстриженные лесенкой рыжие волосы разлетелись в разные стороны. – Что-то в них действительно странное.
Я вся превратилась в слух.
– И что же именно? – спросила я, вспомнив то жуткое мгновение перед зимним садом, когда стекло на двери треснуло. Даже если садовник винил во всем плохой материал, я почему-то не могла в это полностью поверить.
– Однажды была такая ситуация, – начала рассказывать Лили, вызвав этим тихий стон Грейсона.
– Не повторяй историю о твоих мурашках, дорогуша. В тот день просто было прохладно на улице, вот и все.
– Вовсе не было холодно, – возразила Лили, с силой защелкнув крышку ланч-бокса. – Наоборот, было даже довольно тепло.
Грейсон вздохнул, но ничего не сказал.
Лили наклонилась чуть ближе ко мне.
– Это было около полугода назад. Тогда только что умерла собака Эбигейл Хопкинс, и она из-за этого выплакала все глаза.
– Эбигейл очень привязалась к своей собаке, – подтвердил Грейсон, после чего Лили бросила на него неодобрительный взгляд за то, что он прервал ее.
– Во всяком случае, однажды лучшая подруга Эбигейл заявила, что та настолько сильно скорбела о своей собаке, потому что сама отравила ее.
– Шоколадом, – снова вмешался Грейсон. – Он смертелен для собак.
– Во всяком случае, история быстро разошлась, – быстро продолжила свой рассказ Лили. – Слухи подняли на уши всех защитников животных. Это зашло так далеко, что Эбигейл даже получала письма с угрозами за то, что она якобы накормила свою собаку шоколадом.
Я потерла лоб, удивляясь, как эта собачья история связана с моими двоюродными братьями.
– Во всяком случае, однажды мы все стояли на школьном дворе, и над Эбигейл издевалась пара девочек. Я стояла рядом и видела, как лучшая подруга Эбигейл в паре метров от нее спокойно наблюдает за этим. И в этот момент, – она снова начала шептать, – к ней подошел Блейк.
Автоматически я посмотрела на Блейка, который стоял с телефоном в руке рядом с фонтаном и что-то писал, в то время как его брат, прислонившись к дереву в другом конце школьного двора, был полностью поглощен девушкой, которая, по-видимому, флиртовала с ним.
Лили понимала, что напряжение нарастает.
– И что же тогда произошло? – спросила я.
– Блейк подошел к лучшей подруге Эбигейл и посмотрел на нее. Он больше ничего не делал, он просто пристально смотрел на нее. – Лили вдохнула так глубоко, что белая блузка ее школьной формы натянулась на грудной клетке. – Я стояла совсем рядом, и у меня бежали мурашки по всему телу, как будто температура вдруг снизилась на несколько градусов. И дело было не в ветре, – она быстро взглянула в сторону Грейсона, который лишь вяло усмехнулся. – А потом…, – Лили подняла на меня свои карие глаза и коротко сглотнула, – потом лучшая подруга Эбигейл призналась перед всеми, что она выдумала отравление собаки только для того, чтобы отомстить Эбигейл за то, что та поцеловала Томми Джонсона. И что теперь все должны прекратить нападать на Эбигейл из-за мертвой собаки.
– Внимание, он идет сюда, – внезапно шикнул на нас Грейсон и сел прямо, причем его кадык нервно подпрыгивал вверх и вниз. Лили проследила за его взглядом и слегка побледнела, увидев, что Блейк убрал телефон и направился прямо к нам.
– Ты думаешь… он слышал, что я говорила о нем? – прошипела она Грейсону, не отрывая взгляда от Блейка.
– Нет, но он заметит, что мы очень странно разговариваем друг с другом, – прошипел Грейсон в ответ, не шевеля губами. При этом он позволил своим глазам восхищенно скользить сверху донизу по телу Блейка. Я не могла его винить, но попыталась выглядеть сдержанно, когда мой кузен подошел ко мне.
– Поздравляю, тебе удалось это, – поприветствовал он меня, глядя на меня так пронзительно, что я невольно задержала дыхание.
– Что удалось? – спросила я, отмечая при этом, что не только остальные девушки во дворе, но и Престон обратил внимание на наш разговор. Впрочем, он снова отвлекся, потому что к нему между тем подошел худощавый парень. У него были длинные волосы, которые он завязал в небрежный узел, и он беспрестанно барабанил пальцами по бедру.
– Добраться до школы, – сказал Блейк, скрестив руки перед грудью так, что его мышцы заметно выделялись. – И при этом сегодня.
– Ты разочарован этим? – спросила я и попыталась расслабленно положить ногу на ногу, хотя внутри я была далека от спокойствия.
Ухмылка скользила по его лицу, что выводило меня из себя гораздо больше, чем если бы он открыто смеялся надо мной.
– Нет, скорее удивлен.
– Так же удивлен, как и я вчера?
Он невозмутимо смотрел на меня.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты мог бы спокойно сказать мне, кто ты, – сказала я, хотя мне было ясно, что он точно знал, что я имею в виду.
Он пожал плечами и сделал шаг ко мне.
– Ты не спросила меня, кто я, Джун.
Странно, но когда я услышала свое имя из его уст, мой пульс тут же ускорился.
– Это правда. Наверное, наш разговор о маньяках с топорами слишком отвлекал меня, чтобы задать тебе этот очевидный вопрос. – Мои слова были пропитаны сарказмом, и глаза Блейка на мгновение засияли весельем, прежде чем он снова стал серьезным.
– Мой отец попросил меня сыграть роль твоей няньки и отвезти тебя домой после школы на мотоцикле.
Я откинулась на спинку скамьи и приподняла одну бровь.
– А после этого ты прочитаешь мне сказку на ночь и уложишь меня спать?
Грейсон резко втянул воздух рядом со мной, но я его проигнорировала. Я заметила, как Лили тихо хихикнула.
Блейк проигнорировал этих двоих и пристально посмотрел на меня.
– Не волнуйся, это не зайдет так далеко. Так что я буду ждать тебя на стоянке после школы.
– Очаровательно с твоей стороны, но я вернусь домой и без тебя, – робко возразила я, надеясь, что Лили сможет сказать мне, на какой автобус нужно сесть, чтобы вернуться в Грин-Манор до наступления темноты.
Я видела, как Грейсон рядом со мной почти с ужасом наблюдал за нашим диалогом. Думаю, он никогда не слышал, чтобы кто-то так разговаривал с рок-звездой Блейком Бофортом. Лили, напротив, только удовлетворенно подняла одну бровь, по-видимому, одобряя мое поведение.
Блейк едва заметно покачал головой.
– Я что, зря таскал с собой второй шлем?
– Наверняка есть еще кто-то, кого ты можешь взять с собой, – сказала я, поднимаясь, когда прозвонил звонок на следующий урок. При этом я заметила, что разговоры на школьном дворе почти полностью прекратились и все девушки вокруг смотрели только в нашу сторону.
– Но я возьму с собой не кого-нибудь другого, а тебя. Ровно в 16 часов на стоянке перед школой. И не опаздывай. – С этими словами он повернулся и ушел, просто оставив меня стоять.
Я раздраженно посмотрела ему вслед.
– Нам пора на урок английского, – сказала Лили, поднимая Грейсона, который по-прежнему сидел на каменной скамье как вкопанный. Даже пчела, опасно прошмыгнувшая мимо его открытого рта, а затем нацелившаяся на цветущий куст азалии, казалось, не беспокоила его.
– Невероятно, – пробормотал он. – Мало того, что он хочет взять тебя с собой на своем мотоцикле, так еще и вблизи этот парень выглядит даже лучше, чем я думал.
После английского у меня было еще два урока истории, пока наконец не начался долгий обеденный перерыв. Лили оказалась отличной компанией и терпеливо обходила со мной огромную территорию, пока мы оба избегали темы кузенов. У меня не было никакого желания говорить о них после высокомерного появления Блейка, и Лили, похоже, чувствовала то же самое. Она рассказала мне о завтрашней поездке к каменному кругу в Бодмин-Мур, которую учитель литературы каждый год проводит со своими выпускными классами, поэтому сегодня у нас не будет домашнего задания.
– Эти камни действительно классные, – сказала Лили, сидя со мной и Грейсоном в кафетерии и с наслаждением поедая маффин. – Обычно я не воспринимаю всерьез всякие мифические истории, но там почему-то чувствуется та самая древняя энергия из кельтских сказаний.
Грейсон сделал глоток эспрессо и поднял темную бровь.
– Там у тебя тоже мурашки по коже?
– Это был вовсе не ветер! – Лили отломила кусок от своего маффина, чтобы бросить его в Грейсона.
– Вкусно, спасибо, – сказал он, засовывая его себе в рот.
– А почему ты, собственно, была там, если только выпускные классы ездят на экскурсию? – спросила я, доедая остаток своего салата. Еда в кафетерии была действительно хорошей, и мой салат был очень вкусным. Неудивительно, что ученики все еще стояли в очереди за едой.
– Родители ездят туда несколько раз в год. Мои братья любят это место.
– Может быть, отсюда и пошли твои мурашки по коже, – насмешливо сказал Грейсон. – Потому что ты была там со всей семьей. От этого даже у меня мурашки по коже побежали бы.
Лили рассмеялась и покачала головой.
– Ты невыносим. – Потом она посмотрела на меня. – Завтра в автобусе я хочу, чтобы ты сидела рядом со мной, Джун. Тогда этот идиот может полностью отдаться прекрасному чувству того, что он – единственный ребенок.
– Мне нравится быть единственным ребенком, – тут же ответил Грейсон. – У моих родителей есть только один человек на свете, которому они могут подарить всю свою любовь.
– А как же друг другу? – спросила Лили, и я улыбнулась, наслаждаясь тем, как беззаботные поддразнивания пролетают туда-обратно.
– Кстати, об автобусе, – вернула я разговор в нужное русло и откинулась на спинку серого стула. – Ты можешь сказать мне, как отсюда вернуться в Грин-Манор?
Грейсон вытирал рот белой салфеткой и остановился на середине движения.
– Значит, ты в самом деле не хочешь ехать с ним?
– Определенно нет. – У меня не было никакого желания позволять Блейку командовать мной. – Разве ты не слышал, как он разговаривал со мной утром?
– По крайней мере, он говорил с тобой, – сказала Лили. – Это уже победа в мире Грейсона.
– Более того, это начало очень большой любовной истории, – со вздохом сказал Грейсон.
Я допила свою колу и нахмурилась.
– Ну, в моем мире нет. И поэтому я поеду домой на автобусе.
Глава 7
После того как автобус исчез за поворотом, я достала из кармана куртки телефон и открыла Google Maps, чтобы убедиться, что я иду в правильном направлении. Дорога неуклонно петляла, и я пыталась вспомнить, проезжала ли я здесь во время поездки на мотоцикле с Блейком. Но дело в том, что его близость настолько отвлекала меня, что я ничего не помнила.
Нет, дело не в его близости, поправила я себя. Должно быть, это было связано с непогодой – под проливным дождем здесь все выглядело иначе.
Карты подтвердили мне, что я иду в правильном направлении и прогулка до Грин-Манор займет еще около тринадцати минут. Как раз в тот момент, когда я поправляла свой увесистый рюкзак, мне позвонила мама.
– Привет, мама, – поздоровалась я, пыхтя, так как школьные учебники, которые я получила, с каждым шагом становились все тяжелее. Да и уклон тоже нельзя было недооценивать.
– Здравствуй, золотце мое, – сказала она. – Почему ты так тяжело дышишь? Ты что, овцу сейчас несешь? Или… я ведь ни от чего тебя не отвлекаю?
– Мама! – воскликнула я в ужасе. – Я иду домой. – Чтобы не хрипеть ей все время в ухо, я пошла немного медленнее. Рядом с дорогой росла дикая лаванда, и ветер принес с собой запах моря.
– Рада, что ты уже называешь это место домом. Но скажи, может быть, ты уже познакомилась с парнем? Каким-нибудь хорошеньким англичанином?
Моя мать знала о случившемся с Джаспером, и она считала, что не стоит скорбеть слишком долго, лучше сразу броситься в очередную авантюру.
– Я здесь всего один день, – ответила я, покачав головой.
– Хорошо, тогда завтра я спрошу еще раз, – весело сказала она. – Как прошел твой первый школьный день?
– На самом деле хорошо. Я уже познакомилась с двумя одноклассниками, которые действительно очень милые.
– А как у тебя дела с дядей Эдгаром? Ты хорошо с ним ладишь?
Я глубоко вздохнула.
– С ним – да.
– Но?
– Ты знала, что Блейк и Престон тоже живут здесь? Они почему-то остались на второй год. – Я невольно сглотнула при мысли о близнецах. – Престон довольно очарователен, но Блейк какой-то странный.
– Ну, он англичанин, золотце мое. Иногда они должны быть немного странными.
Я подняла одну бровь.
– И ты это говоришь, хотя папа тоже англичанин?
– Иногда твой отец тоже странный, золотце.
– Да, например, относительно тети Катарины, – пробормотала я тихо.
Мама вздохнула.
– Ты же знаешь, что твой отец не любит говорить об этом. Я сама была в Корнуолле только на похоронах твоего деда, когда Катарина и твой отец пытались возобновить отношения. Но старые разногласия снова и снова давали о себе знать.
