Подруга протянула крестнице подарок, и с улыбкой наблюдала, как та восторженно радуется игрушке, которых у нее было в излишке.
– Ого! Мама, смотри какой большой зайчик. Спасибо, тетя Софа.
– Не за что, милая.
– Я теперь буду с ним спать, можно, мамочка?
– Все что угодно, Ев. А ты уже зубки почистила?
– Конечно. Ты же меня знаешь.
– Тогда завтракать.
– Ммм… я не хочу, – сморщив носик, запротестовала кроха, в очередной раз вызывая в моей душе волну умиления.
– Значит, к бабушке с дедушкой я лечу одна.
– Нет-нет-нет. Я кушаю, – тут же изменила желание Ева, и, схватив салфетку, положила себе на колени.
– Отлично. Сырники или оладушки?
– Оладушки с медом. И чай.
– Договорились.
Я положила дочери в тарелку оладьи, полила их медом, и налив чай, принялась неотрывно наблюдать за любимым чадом. Именно она спасла мне жизнь пять лет назад, именно она дала веру в будущее, и только ей я обязана всем. Моей родной прекрасной девочке, моей доченьке. Для нее я готова сделать все, что угодно, и даже, не задумываясь, жизнь отдам. Ради Евы я решила встретиться с прошлым, и от этого мне никуда не деться. Ребенок имеет право знать отца.
– Нямка, – довольно воскликнула дочь, язычком ловя каплю меда, стекающую с оладушка. Я улыбнулась, а потом резко зажмурилась, чтобы прогнать неожиданную мысль – дочь копия отца.
– Тебе не надышаться ею, – прервала мои мысли Соня, и я мгновенно сменила маску на лице, жалея, что подруга увидела меня прежнюю.
– Она дороже золота.
– Верю. Верю тебе.
– И копия отца, – как-то грустно ответила я, за что тут же захотелось себя ударить.
– Ну хоть не лысая, – поддела меня подруга и мы вместе расхохотались, умилившись этой ситуации.
– Слава Богу!
– Мама-мама!
– Да, Евик.
– А ты мои вещи уже собрала? Нам ведь вечером ехать. Ты обещала!
– Конечно, собрала!
– Фух! Только я зайца возьму с собой, без него нельзя теперь, – на полном серьезе сказал она, при этом не отводя взгляда от новой игрушки.
– Это еще почему, малышка? – спросила Соня и помогла моей дочке вытереть ротик и ручки.
– Он без меня будет мерзнуть.
– А давай я его пока к себе возьму? Буду о нем заботиться. А вы, как вернетесь, я сразу привезу зайку к тебе.
– А вы его укроете пледом?
– Ну, конечно.
– Мамулечка, можно я зайчика тогда отдам тете Соне?
– Твой зайчик, поступай, как знаешь.
– Ура! Он не замерзнет теперь. Пойду пока с ним поиграю. До отъезда.
Дочь звонко чмокнула меня в щеку, схватила зайца за одно ухо, а после, с няней, ожидавшей на пороге, скрылась в глубине дома.
– Она чудесная девочка, а Алексей пожалеет, что отсутствовал в ее жизни все это время.
– Да он не знал ничего.
– Не знал он… А относиться к тебе так, как относился, он знал как?
– Да тише ты. Чего кричишь? Все уже давно в прошлом.
– В прошлом, говоришь? А чего же ты за пять лет никого себе не нашла?
– Я и так счастлива.
– Да, милая, ребенок – это счастье, только и мужик нужен.
– Мне нет.
– Тебе нет, потому что крылья обломали. Сколько всего ты пережила в свои годы?
– Мне грех жаловаться, я пять лет в идиллии живу.
– А как же все происходящее?
– Сонь, ты же знаешь, жаловаться я не буду. Лучше закроем тему.
– Ты не должна все держать в себе, я твоя подруга, я поддержу. Тебе поплакать надо, давно уже.
– Сонь…
– Дура ты! Я тебя хоть раз предала? Научись доверять. Не мужчинам. Мне. Научись! Хрен со всеми, но я рядом, я с тобой. Слышишь, дурочка?
– Слышу. Только не выводи меня на эмоции, один хрен, не заплачу.
– Тфу ты! Да, наоборот, порыдай, легче станет.
– Не дождешься, мне и так неплохо.
– Жалко мне тебя, подружка.
– А ты меня не жалей, – тут же вспыхнула я, подрываясь из кресла, – Не надо меня жалеть. Я сильная, не заплачу. Ты лучше езжай к своим, а меня не трогай!
Отбросив салфетку, я развернулась и быстрым шагом отправилась в дом, но у самой двери остановилась и, не разворачиваясь, добавила:
– Буду на Украине, позвоню.
– Ира!
– Что?
– Не лети туда, быть беде.
– Не могу, Соня, не могу.
– Ира…
– Ну что еще?
– Вот теперь ты Кокошка.
– Да пошла ты!
Я резко рванула в дом, захлопнув за собой дверь, злясь на то, что подруге удалось вывести меня на эмоции. Такое случалось крайне редко, потому что я никогда не показывала свою слабость, не любила, когда меня жалеют. Жалость – для слабаков, а себя таковой я не считала. Да и давно очерствела. Еще и это дурацкое прозвище. Ненавижу.
– Вспылила дура! Виновата! Остыну и обязательно попрошу прощения у Сони. Она поймет меня…
Подойдя к зеркалу, я рукой коснулась холодного стекла там, где отражалось мое лицо. В глазах пустота, а на лице неизменная холодная маска, сменяющаяся на теплую улыбку только в моменты появления дочери. Больше никто не в силах был подарить мне радость.
***
– Да, я готова его выкупить прямо сейчас, о чем вы говорите, – я начинала злиться на то, что кто-то пытается утереть мне нос, и кем именно он являлся, я не знала.
– Есть человек, готовый купить его за гораздо большую сумму.
– На сколько больше?
– Несколько тысяч, – хмыкнув ответила Вера, сотрудница агентства недвижимости, радуясь, что ей выпала возможность получить больший процент.
– Чушь!
– Ирина Викторовна, не огорчайтесь, может, мы вам подберем новое помещение?
– Это подходило мне идеально!
Четыре месяца назад я решила открыть еще один фитнес-клуб в другой части города. И через агентство стала подбирать помещение, а аренда меня не устраивала. Мне нужен был именно мой зал. И я его нашла. Но за день до меня его присмотрел для себя некий человек, готовый отвалить сумму в два раза больше. Я понимала, что это бизнес, и каждый ищет свою выгоду, но хоть убейся, я могла отдать столько, сколько имела на данный момент. Также понимала, что помещение новое, обустроенное, а вид из окна на завораживающую реку буквально притягивал взгляд, и уступать лакомый кусочек незнакомому человеку было бы крайне глупо.
– Если только вы сами с этим человеком договоритесь, – предложила девушка, что-то набирая на ноутбуке.
– А кто он?
– Романов Арсений Олегович, крупный бизнесмен, меценат.
– Ни хе*а себе местная шишка. Мне с такими не тягаться.
– О чьих шишках идет речь? Добрый день, милые дамы.
– Добрый день, Арсений Олегович, – тут же стушевалась сотрудница агентства, а я наоборот, разозлилась, потому что рожа этой «шишки» была слишком наглой и самодовольной.
– О ваших, господин Романов! – приподняв подбородок, серьезно ответила я, и на миг встретилась с заинтересованным взглядом голубых глаз.
– Представьтесь, – вежливо произнес мужчина, неотрывно смотря на меня.
– Кошка. Кошка Ирина Викторовна. И я ваш соперник.
– Кошка-Кокошка, – ехидно произнес он, тем самым задев мои чувства. Сегодня словно все сговорились напоминать мне о прошлом. – Как интересно. И в чем же состоит наше соперничество?
– Вы хотите отобрать мое помещение на площади Карлова.
– Ммм… А оно ваше?
– Если бы не вы…
– Ну что же, я вам его уступаю.
– С чего вдруг такая щедрость? – грубо поинтересовалась я, но тон сбавлять не собиралась.
– Не хочу быть врагом женщины, которая может поглотить одним лишь взглядом.
– Я рада, что вы это понимаете, – ответила я, и отвернулась к девушке, давая Арсению понять, что разговор окончен, – Милая моя, мы можем…
– Не совсем вежливо так себя вести, – перебил меня Романов, на что я удивленно вскинула бровь.
– Что, простите?
– Вы молча отвернулись. Это дурной тон.
– Ах, да! Спасибо! – ответила, и снова повернулась к девушке. – Так что, мы сможем через неделю заняться оформлением?
– Может, мне стоит поменять свое решение? – не унимался этот несносный мужик, в очередной раз перебив меня.
Я только слегка повернула голову, показывая, что утруждаться и кланяться не собираюсь, и тем же тоном добавила, надеясь, что он отстанет:
