Упоминание о магии заставило меня замереть на месте. Хафа кинул еще один камешек – со всей силы, – но в этот раз моя рука поднялась и отбила его сама собой, а я сосредоточилась на лице своего учителя. Я ждала его слов с нетерпением и страхом.
– Ваш отец дал вам меч и кольцо, чтобы защитить вас от магии. – В меня полетел новый камень, и на этот раз я не успела его блокировать. – Поэтому мы будем тренироваться и с тем, и с другим.
Он вытащил из ножен свой меч, и в полутьме сверкнул гладкий клинок. Стальной. Не тренировочный.
Я тяжело сглотнула и обнажила свое оружие.
Хафа побежал на меня быстро и бесшумно. Он взмахнул мечом, одновременно бросая камешек. Моя левая рука с кольцом на среднем пальце поднялась с опозданием на секунду: маленький камень попал мне в живот, пока я неловко отражала атаку, нацеленную на мою шею.
Он отступил на шаг, и его лицо помрачнело от недовольства.
– Ты можешь быть лучше. Ты должна быть лучше.
В моей голове пронеслись мысли о предателе, о записке, о Рене, сражающемся с магией на границе нашего королевства.
Я распрямила плечи, сжала рукоять меча и встала в боевую стойку.
В этот раз я уклонилась от камня и парировала атаку клинком, но кончик его меча отрезал кусочек ткани от моей туники.
– Еще раз, – скомандовал Хафа.
Он продолжил кидать в меня камни, не переставая наносить атаки мечом. Это продолжалось до тех пор, пока на небе не появились звезды. Все мое тело покрывали маленькие синяки, напоминая о «магии» Хафы, которую я не успела отразить, а в моей одежде появилось еще две прорехи, которые мне предстояло зашить до наступления утра.
Когда он наконец-то объявил, что с меня достаточно, моя грязная кожа чесалась, а выпавшие из косы пряди волос липли к шее. Мышцы, о которых я раньше и не знала, умоляли об отдыхе. Никто в здравом уме не выходил на бой с Хафой. Он был непобедим. Все эти годы, что я провела у него в учениках, никто не смог превзойти его в мастерстве.
Он направился к лагерю, но обернулся, когда понял, что я не следую за ним.
– Тебе нужно отдохнуть.
– Знаю, – ответила я, тяжело дыша. Вместо того, чтобы пойти следом, я легла на колючую траву. – Я просто хочу немного посмотреть на звезды. Потом я приведу себя в порядок и вернусь.
Хафа окинул меня внимательным взглядом, кивнул и скрылся за деревьями.
Темные треугольные верхушки елей обрамляли ночное небо. Звезды были всего лишь крошечными точками света и все же освещали весь мир своим величием. Никакая луна не могла затмить их той ночью. Но звуки? Звуки были оглушающими. Лягушки пели возле реки по ту сторону дороги, а сверчки исполняли свою навязчивую мелодию. В кустах и на ветвях деревьев семейства маленьких животных прижимались друг к другу. Над головой, расправив крылья, бесшумно парили ночные охотники.
Воздух остыл, и я вдруг заскучала по ледяному ветру, который дул в Халенборге большую часть года. Я скучала по библиотеке и даже по белым стенам замка. Но больше всего я скучала по Рену. По отцу. Связывающие нас струны были всего лишь приглушенным гулом, который я всегда ощущала нутром, но в них я улавливала тоску, перекликающуюся с моими собственными чувствами. Эта связь заставляла меня скучать по дому еще сильнее, но в то же время, дарила мне спокойствие.
Когда полночный холод остудил мою ноющую спину, а мое дыхание вернулось к нормальному темпу, я поднялась на ноги, стряхивая остатки листьев. Со стороны лагеря доносились приглушенные голоса. Я пересекла тропу и пробралась сквозь деревья, отделяющие дорогу от реки.
Моя голова чесалась, а руки еще никогда не были такими грязными, но впервые за два дня я наконец-то оказалась в одиночестве. Распустив косу, я принялась вычесывать запутавшиеся волосы пальцами, и из золотистых прядей посыпалась засохшая грязь. При этом моя белая прядка оставалась скрыта под волосами. Теперь мне придется скрывать ее постоянно. Даже когда я совсем одна.
Ледяная вода пахла домом. По моей коже побежали мурашки, когда я опустила руки в холодный поток и умыла лицо. Затем я зачерпнула еще немного воды, чтобы вымыть грязь из волос. Через несколько минут пальцы совсем закоченели, но моя коса была снова туго заплетена, а глаза слипались от усталости.
Позади меня хрустнула ветка. Ледяные капли стекали с моих волос на мундир.
Звуки леса замолкли. Никаких лягушек. Никаких сверчков. Никакого жужжания насекомых.
Только мое прерывистое дыхание. Рука сама потянулась к рукояти меча.
– Принцесса.
Голос раздался из темноты, слева. Я отпрыгнула назад, выхватив меч моей матери, но это оказался всего лишь генерал Леланд.
– Ледники! Вы напугали меня, генерал.
– Простите, принцесса, – сказал он, слегка поклонившись. Неужели он наконец-то успокоился насчет внезапного отъезда Рена? Лицо генерала оставалось в тени, и я не могла разобрать его выражения. Его монотонный голос тоже не выдавал никаких эмоций.
Леланд кивком указал на меч, который я уже убрала в ножны. Мое сердце учащенно билось о ребра.
– Я заметил, что некоторые солдаты интересуются вашим мечом, – он понизил голос, и откуда-то из-за деревьев пугающе заухала сова. – Советую вам быть осторожней. Вы же не хотите потерять такую ценную вещь.
В тусклых бликах лагерного костра деревья отбрасывали длинные тени. На другой стороне реки хрустнула еще одна ветка.
– Я буду внимательней. Спасибо.
По дороге к лагерю я чувствовала, как моя спина чешется между лопаток. Это ощущение не проходило до тех пор, пока я не оказалась в безопасности своего шатра. Элейн уже посапывала во сне, завернувшись в плотное одеяло.
Я отстегнула меч и провела пальцами по голубому камню и мудреным узорам на клинке. Я не могла их видеть, пока оружие находилось в ножнах, но отчетливо помнила их расположение, размер и глубину.
Здесь не было деревенских жителей, никого, кто мог бы украсть мой меч. Если только генерал не имел в виду кого-то из своих. Нить моего отца не колебалась от волнения с тех пор, как я уехала.
Я перевязала кожаные полоски на рукояти, чтобы спрятать камень, украшавший перекрестье. Если не доставать меч из ножен, он будет выглядеть как потрепанное, старое оружие. В тот момент я искренне надеялась, что мне не придется его обнажать.
* * *
Следующие три дня в пути по Халенди напоминали друг друга. Бесконечная смена леса и холмов, усеянных овцами. Леланд срывался на каждого, кто оказывался у него на пути.
Хафа внимательно наблюдал за мной, как за своим заклятым врагом. Или другом. Его всегда было сложно понять.
Наши ночные тренировки становились все хуже. Мои руки покрылись рубцами, а тело больше болело от ударов камнями, чем от езды верхом.
В последнюю ночь, как раз перед тем как пересечь границу Диких Земель, мы остановились в самой большой таверне, какую я видела. Шумный город стоял на равнине, всего в нескольких часах езды от первых деревьев Диких Земель: место отдыха для тех, кто готовился ступить за опасную границу или отправиться обратно.
Леланд сердито покрикивал на солдат, приказывая им загрузить в телеги больше провианта, а его капитаны следили за сборами и подготовкой. Хафа побил меня быстрее, чем обычно, и, обиженно надувшись, я села у костра во внутреннем дворе. Со стороны Диких Земель подул холодный ветерок, что было странно для разгара весны.
Нити моих отца и брата искрились волнением, хлопая и щелкая вместе с пламенем костра. Но я не знала, почему они волновались. Может, оттого, что завтра наша процессия ступит на территорию Диких Земель? Или потому, что открылись новые подробности о записке? О предателе? Что-то случилось в Северном Дозоре? Рен уже должен был почти добраться до своего места назначения. Скоро он возьмет командование на себя и поведет людей, как ему и должно.
Хафа опустился рядом со мной с шумным вздохом.
– Обидой ничего не изменишь, – сказал он, сбрасывая свою куртку, которая пахла грязью и потом.
Он имел в виду наш бой, но я увидела в его словах другой смысл. Я не могла ничего изменить для Халенди. Но когда я окажусь в Турии, то может быть… с моих губ сорвался вздох. Я даже не знала, с чего начать.
Я потерла руками лицо.
– Я знаю. Все мои поступки ничего не меняют, – удрученно пробормотала я.
Блики костра озаряли серебряные волоски в его бороде и сталь его глаз.
– Вы же не всерьез, правда? – спросил Хафа самым мягким голосом, который когда-либо исходил из его уст.
У меня чесалась голова, но я боялась случайно расплести косу или привлечь ненужное внимание к моим волосам.
«Я не могу», – хотела ответить я, но вместо этого лишь отстегнула ножны от пояса и положила их на колени. Мои пальцы коснулись голубого камня, спрятанного под полосками кожи.
– Можешь сколько угодно бросать в меня камни, но это не поможет мне в Турии. Мы оба знаем, что настоящая опасность на северной границе.
Хафа достал свой меч из ножен, а затем вытащил из сумки точильный камень.
– Опасность всегда рядом. Неужели вы так быстро забыли наши уроки? – он провел кончиком меча по земле.
– Мои уроки никогда не включали в себя магию, – я понизила голос, хотя на улице осталось не так много людей, да и те были слишком заняты приказами Леланда.
– И совершенно напрасно.
Кто-то уронил ящик и громко выругался, но мы даже не шелохнулись. В моей голове крутился всего один вопрос: откуда он узнал о моей магии?
Хафа опустил голову и достал из кармана лоскут, чтобы отполировать свой клинок. Я не могла ничего сказать. Ни единого слова.
Он кивнул на мой меч.
– Если король решил дать вам магический артефакт, то должен был предвидеть, что перед этим нужно изучить магию.
Ох. Я облегченно выдохнула. Мой меч.
– Я… – от радости я не сразу нашла нужные слова. – Я думаю, это было всего лишь предосторожностью. Вряд ли отец всерьез полагал, что мне придется его использовать.
– Даже когда он отправляет вас в проклятые глубины Диких Земель? – пробормотал Хафа, резко ударив мечом по камню.
Я сглотнула.
– Если мы будем держаться дороги, магия Диких Земель нас не затронет, – мой голос дрогнул. Я пыталась убедить его или саму себя?
Хафа поднял бровь, не сводя взгляда со своего меча.
– Значит, вы не хотите узнать больше о вашем оружии?
– Что? Да! – я почти закричала. Леланд бросил на нас вопросительный взгляд с дальнего конца двора, но через мгновение продолжил орать на бедного солдата. Я прочистила горло и посмотрела на Хафу. – В смысле, конечно. Я бы очень хотела узнать больше об этом мече. И о Диких Землях.
– Чтобы узнать о своем мече, вам нужно вернуться назад, к его истокам, – языки племени трещали и танцевали в костре. – Много веков назад, прежде, чем наши предки пришли в Плато из Многих Морей, на Континенте развернулась Великая Война.
Я знала о Великой Войне, но лишь молча кивнула, чтобы показать: я внимательно его слушаю. Рассказывая историю, Хафа всегда добирался до главного смысла окольными путями.
– На Континенте находилось много королевств, которые всегда боролись друг с другом за власть, еще хуже, чем сейчас. Когда первые маги обнаружили, что они могут изменять реальность и увеличивать свои силы, сражения развернулись в еще больших масштабах. Изначальные цели были позабыты, ведь тому, кто обладает властью над другими, всегда ее недостаточно. Некоторые могут противостоять этому соблазну, но другие отдаются ему целиком и полностью.
Многие из магов последовали за тем, кто называл себя Черным Магом. Они брали все, что только могли: вторгались в королевства, превращая жителей в своих верных последователей или даже рабов, пока не подчинили себе весь Континент. Те, кто не обладал магическими способностями, объединились с волшебниками, которые выступили против Черного Мага, решив бороться с угнетателями.
Хафа всю жизнь изучал военную историю Халенди, и его история обволакивала меня, как переплетающиеся шерстяные нити, которые затягивались все крепче с каждым словом.
– Они сражались, даже несмотря на то что не могли победить? – спросила я.
Он покачал головой.
– Не стоит недооценивать силу отчаяния.
До прибытия в Турию оставалась всего одна неделя, а вскоре после этого мне предстояло назначить дату своей свадьбы. За короткое время мы с отчаянием стали близкими друзьями.
– После долгих лет войны, – продолжил он. – Мужчина по имени Геро, которому было суждено стать первым императором Континента, одолел Черного Мага и его армии. Младший сын Геро, Каис, вместе со своим отрядом преследовал выживших последователей Черного Мага через Многие Моря, пока не достиг новой земли, чьи острые скалы разрезали водную гладь. Найдя путь наверх, они выслеживали магов на покрытых снегом холмах, в темных лесах и Ледяных Пустынях. Многие спутники Каиса погибли, и в итоге он потерял след приспешников Черного Мага.
Опасаясь новой войны, Геро изгнал все знания о магии за море. Он запретил все артефакты и манускрипты, как свои собственные, так и те, что принадлежали людям Черного Мага, отправив их на край света, в забытые земли.
– Магическая библиотека? – не выдержала я, хотя прекрасно знала, что Мастер Хафа не любит, когда его прерывают.
– Да, – ответил он, убирая меч обратно в ножны и доставая из сапога кинжал, чтобы почистить его клинок.
Я затаила дыхание.
– Мой меч находился в магической библиотеке? Как и Медальон моего отца. Но как? Кто ее нашел? Сколько еще чудес она скрывает? Неудивительно, что кто-то на передовой ищет ее. Халенди нужно преимущество против неведомого врага, и для этого нам нужна магическая библиотека.
– Не совсем, – Хафа огляделся и понизил голос. – Каис сохранил некоторые магические артефакты от изгнания. Он предчувствовал, что они могут понадобиться на случай, если маги когда-нибудь выйдут из Ледяных Пустынь.
– Но они больше не появлялись, – сказала я, держа свой меч с новым чувством благоговения. – И что насчет ключа к магической библиотеке?
На мгновение пальцы Хафы застыли на кинжале, но затем он убрал клинок обратно в сапог и внимательно посмотрел на меня.
– Ключ?
Я пробежала пальцами по своей косе, приглаживая пряди. Отец доверил Хафе сопровождать меня в Турию. У меня никогда не было повода сомневаться в нем. И все же я колебалась.
– Я слышала, что существует ключ к магической библиотеке, но не уверена, что это правда.
Борода Хафы дернулась, как и всегда, когда он погружался в раздумья.
– Я никогда не слышал о ключе, хотя уже много лет никто и не пытался найти библиотеку.
Мои губы растянулись в кривой улыбке. Ключ к библиотеке мог оказаться всего лишь выдумкой.
– Значит, Каис спрятал все, что относилось к магии? Но почему он не использовал эти артефакты, чтобы победить магов раз и навсегда?
Хафа шумно выдохнул.
– Их невозможно было найти. К тому же Каис и его отец боялись, что кто-то заполучит эти силы в свое распоряжение. Никто не должен обладать настолько обширными знаниями, способными изменять окружающий мир.
– Но ведь магия – это всего лишь магия, – недовольно сказала я. Его слова задели больное место, и я убрала свою косу за плечо. – Магия, использованная с хорошими намерениями и от чистого сердца, отличается от той, что направлена на получение власти ценой чужих страданий.
Рен всегда повторял эти слова, когда я начинала переживать, что из-за магии я поступлю точно так же, как сестра, которая пыталась убить своего брата и занять престол.
Борода Хафы дернулась.
