Зайдя в комнату, я закрыла за собой дверь. Огни с улицы освещали стены и потолок, за окном гудели машины. Я не стала включать свет. В тот момент я больше всего хотела, чтобы скорее настало утро.
Я разделась, взяла из сумки телефон, легла с ним в кровать, завела будильник на десять утра. И, глядя в потолок, пыталась отвлечься от ненужных мыслей, чтобы скорее уснуть. Но тут я услышала, как открывается дверь. В комнату зашел Кир. Он стоял и молчал.
– Чего ты? – приподнялась я с кровати.
– Да ничего… Прости меня.
– Блин, Кир, ты меня прости! – Я вскочила с кровати в одной майке и трусах, подбежала к нему, обняла и расплакалась.
– Ты что рыдаешь-то? – спросил Кирилл, гладя меня по голове.
– Да я вообще себя отвратительно веду. Тебя зачем-то мучаю, и ведь не хочу этого. Вот сейчас стою в трусах, обнимаю тебя и еще больше чувствую себя конченой мразью. Давай перестанем общаться?
– Вот те на… – сказал Кирилл, взяв меня за плечи. – Это потому что я сексист?
– Ха, – усмехнулась я, всхлипывая. – Нет. Просто это все неправильно, и мы оба это понимаем. Да, мы друзья, не более того, и никогда не нарушим дистанцию, тогда зачем это все?
– Эх, Жень, – Кирилл глубоко вздохнул, – давай оставим все как есть.
– Давай.
Еще не успев провалиться в глубокий сон, я почувствовала чье-то присутствие рядом. Причем не в комнате, а в своей кровати. Испугавшись, резко повернулась, спросонья не сразу осознав: единственный, кто мог быть сейчас рядом, это… Кир.
Как ни в чем не бывало, словно мы проделываем это каждый вечер, он запустил руку мне под футболку, она скользнула по голой спине – сначала мне хотелось отстраниться, но я чувствовала в теле странную слабость, поэтому покорно ответила на его ласки. Он крепко обхватил меня за талию – я даже не заметила, как оказалось на нем. Я наклонилась, чтобы поцеловать его, но он задержал меня, схватив за плечи.
– Жень? – Кир выдержал небольшую паузу. – Я люблю тебя.
Не успев ничего ответить, я вздрогнула от какого-то грохота. Он становился все громче и громче, пока окончательно не заполнил все пространство.
Я открыла глаза и резко села на кровати. Под окнами громыхал трамвай. Осмотрелась. Я одна в комнате. Сделав глубокий вдох, я упала обратно на подушку. Господи, какое счастье, что это был всего лишь сон. Но какой…
4
We’re going to the last…
You and I!
James Blake – To The Last
Зазвонил будильник. Я еле отодрала себя от кровати и подошла к телефону, который заряжался около двери. Выключив звонок, нашла серые штаны где-то под кроватью, надела их и пошла в ванную. Из головы не выходил вчерашний сон. Казалось, будто все кругом пытается напомнить мне о нем: то штаны, которые непонятно как оказались под кроватью, то проезжающие под окнами трамваи. В квартире никого не было. Кир, судя по всему, уже ушел на работу.
Приняв душ и сделав себе кофе, я расположилась на диване с телефоном в руках. Машка выложила в «Инстаграм» фотки с их вчерашней тусовки с Юлей. И только я поставила лайк, как на дисплее высветился звонок от Маши.
– Д-а-а-а, – протянула я.
– Привет, ты что делаешь?
– Сижу, пью кофе, ставлю тебе лайки.
– Спасибо, как мило. Надеюсь, ты у себя дома?
– Надейся, – ответила я, уже предчувствуя пару колких высказываний в свой адрес.
– Ты у него?
– Да, Маш, я у него.
– И была там всю ночь?
– Да, и была здесь всю ночь.
– А Денис в курсе?
– Маш, ну все, хватит, не начинай, пожалуйста. Все нормально, мы с Кириллом только друзья. Спали в разных комнатах, и вообще я сейчас одна дома.
– Ты идешь в универ сегодня? – Маша поменялась в голосе.
– Ну да, а что?
– Просто спрашиваю. Я вот только встала, так все лень. Думаю, ехать или нет.
– Приезжай! Поболтаем хоть. Да и мы там обе давненько не были, надо бы хоть отметиться.
– Ладно, приеду. Это тебе идти полчаса пешком от своего Кирилла, а мне полтора часа фигачить на автобусе, электричке и потом на метро.
– Ну вот, теперь ты понимаешь, почему я остаюсь ночевать у Кирилла.
– Понимаю, – усмехнулась Маша. – Ладно, до встречи тогда.
– Пока-пока. – Я положила трубку.
Спустя час залипания в телефоне я начала потихоньку собираться. Вообще, не люблю незапланированно оставаться у кого-то ночевать: во-первых, я не могу соблюсти привычные для себя домашние ритуалы, во-вторых, придется опять надевать то, в чем была вчера, а мне это всегда доставляло дискомфорт.
Я посмотрела на время, часы на стене показывали десять тридцать. Скорее бы полпервого, чтобы уйти отсюда. Внутри нарастала тревога: а вдруг это все-таки не сон? Вдруг между мной и Киром действительно что-то было? Нет, бред. Я бы это запомнила. Да и не так уж много я выпила.
Я могла бы просто выйти пораньше и посидеть в кафе или где-нибудь еще, но на улице было холодно и слякотно, поэтому спешить особо не хотелось. Если честно, то с самого утра меня не покидали мысли о произошедшем вчера. Настолько паршиво, как сейчас, я себя еще никогда не чувствовала. В жизни каждого человека рано или поздно наступает момент, когда он ощущает на своих плечах тяжесть вины за все человечество: и за умершего при рождении котенка, и за парня из Бруклина, который вырвал сумку из рук старушки, и за войну, которая идет где-то там далеко и тебя совсем не касается. Я себя чувствовала виноватой и перед Кириллом за то, что мучаю его своей дружбой, которая не устраивает всех, кроме меня: Дениса, Машу и самого Кирилла; и перед Денисом за то, что так себя веду с Кириллом… Хотя, если подумать, а как я себя веду? Я с ним не сплю, не целуюсь, не обнимаюсь, в любви ему не клянусь, и, если честно, мне не хочется ничего из вышеперечисленного с ним делать. Но кошки все равно скребли на душе, и в голове начало всплывать гадкое слово «измена», которой не было, но которая как бы и была. Не знаю почему, но чувство, что я предательница, начало все сильнее оседать внутри меня. Эта «измена» плавала в моем сознании на таком крепком плоту, что просто так ее было не потопить и не вырвать из всей этой каши в моей голове. Да еще и мозг от напряжения так сжимало, что казалось, будто в нем не найдется и малейшего отверстия, чтобы выморить хоть одного таракашку. Видимо, это мой рок – жить в своих заморочках и заниматься бесконечным самоедством.
Я решила отвлечься. Маша меня учила, что самое главное – не париться и уметь переключаться на что-то другое, и если она спасалась сериалами, то не оставалось ничего другого, кроме как заняться работой, так как на сериалы меня подсадить было очень сложно. Я достала из большой мешковатой серой сумки в прихожей, айпад, налила себе еще кофе и села на диван. Я обещала написать Оксане письмо, согласны ли мы предоставлять им одежду по себестоимости. Думаю, если соглашусь, то окажусь сказочным дебилом. Конечно, она предлагала положить у себя в магазине флаеры с адресом нашего сайта, но какой нам от этого толк? В общем, так мы к общему знаменателю и не пришли. Но только я открыла приложение, где лежала вся информация о шоурумах, Оксане и том, что нам точно хотят предложить, мой айпад отключился.
Громко выругавшись, я взяла телефон и набрала номер Кирилла, чтобы узнать, есть ли у него где-нибудь шнур для зарядки, так как свой я оставила дома.
– Жень, не могу долго говорить, я сейчас занят.
– Да, Кир, сорри, я на пару секунд. У тебя есть шнур для зарядки?
– Посмотри в тумбочке рядом с кроватью. Если там нет, то, значит, в машине.
– Ладно, поняла, сейчас посмотрю. Я скоро ухожу уже.
– Окей, пока.
Кирилл положил трубку. На душе остался неприятный осадок от этого разговора. Нет, я, конечно, понимала, что если человек на работе, его лучше не тревожить, но сейчас он говорил со мной совсем холодно… В общем, ладно, не буду загоняться, если что-то не так – Кир даст мне об этом знать. Наверное.
Я зашла в комнату, села на кровать, открыла стоящую рядом тумбочку. Шок! От увиденного у меня пробежал холодок по спине. Абсолютно неприкрыто, без какого-либо намека на тайну, сверху каких-то бумаг, рядом со шнуром небрежно лежала бирюзовая коробочка с надписью Tiffany&Co. Многие наслышаны про женскую уникальную способность – думать сразу обо всем. И именно тогда в моей голове пробежало столько мыслей, что я чуть не вырубилась на несколько секунд, так как мозг явно нуждался в перезагрузке. Я вдохнула, выдохнула, взяла в руки коробочку и резко открыла ее дрожащими пальцами… Да, это было кольцо. Но не такое, какое обычно дарят, делая предложение, из белого золота с огромным бриллиантом посередине, а немножко изогнутой формы, с тремя аккуратными камушками вдоль изгиба. Конечно же, я не могла его не примерить: на безымянный палец правой руки оно село идеально, похоже, что это как раз мой семнадцатый размер. Я побежала в комнату за телефоном, чтобы сфоткать кольцо и показать Маше. Но по дороге в комнату услышала звонок телефона и по мелодии поняла, что это Денис. Я резко понеслась обратно в спальню, быстро сняла кольцо, засунула его в коробочку, швырнула в тумбочку, со стуком задвинула ящик и вернулась к телефону. В голове за все это время опять пробежала тысяча мыслей о том, что же я творю и какого вообще черта.
– Да! – запыхаясь, ответила я.
– Привет, чего ты так дышишь тяжело? – абсолютно спокойным голосом спросил Ден.
– Да бежала из другой комнаты, собираюсь в универ, опаздываю уже.
– Понятно. Как у тебя дела? Все в порядке?
– Да, все хорошо! – Боже, какое счастье, что он не спросил, где я, и не пришлось говорить эту горькую правду.
– Ладно. Не буду тебя отвлекать. У меня сейчас обеденный перерыв просто, вот решил тебе набрать.
– Что-то поздно у тебя перерыв…
– Да, но я сам решаю, когда отдохнуть. Ладно, люблю тебя, Жень! До связи. Береги себя.
– И ты! Люблю!
Ден положил трубку. Ох… Надо валить к чертовой матери из этой квартиры. Вот что значит чувствовать вину за то, чего не делал… Или делал? Я быстро собрала вещи, забрала зарядку Кира с собой, оделась и вышла из квартиры. Почему-то решила спуститься пешком. Пока шла, пообещала себе, что больше никогда не увижусь с Киром. Хотя понимала, что через несколько дней, а может, даже и часов, я передумаю, но интуиция подсказывала мне, что вся эта дружба до добра не доведет. Причем нас обоих. И последней каплей стали это непонятное кольцо и отрезвляющий звонок Дениса.
Дойдя до первого этажа, я на секунду замерла около почтовых ящиков… Затем достала из сумки зарядник, ключи от квартиры и просунула их в щелку ячейки под номером 35.
Я вышла из подъезда, постояла несколько секунд у двери, потом достала из кармана наушники, вставила их в уши и пошла подальше отсюда. А если точнее, в универ.
5
Спеши, ведь песня не ждет,
Она вокруг все зажгла.
И если сердце поет,
Тут не нужны слова.
Тебя зову, слышишь, песней своей!
Ну, улыбнись поскорей!
Муслим Магомаев «Улыбнись»
«Какого хрена опаздываешь???» — пришло сообщение от Маши, когда я зашла в аудиторию, где пара шла уже минут пятнадцать. Я села, посмотрела по сторонам и поняла, что Маша сидит в противоположном от меня углу аудитории. «В “Прайме” протупила, пока кофе пила. А что?» – ответила я Маше, положила телефон на стол, сумку – на пол, сняла ветровку и повесила ее на спинку стула. «Да ниче, просто тебя потеряла. Ко мне не могла сесть?» — на всю аудиторию провибрировало новое сообщение. «Я тебя не увидела! Хорош мне написывать, после пары поговорим», – отправила я Маше СМС и почти в ту же секунду получила ответ из трех символов эмодзи в виде какашек. Я посмотрела на Машу, сделала выражение лица типа «о боже, как это смешно!» и притворилась, что очень внимательно слушаю препода.
Вокруг все зашумели. Я подняла голову и увидела, что лекция уже закончилась, все начали собираться, а я, по-видимому, уснула.
– Ночка вчера бурная была, смотрю? – Я подпрыгнула на стуле от громкого и звонкого голоса Маши.
– Ох, давай только не сейчас… – То ли я была раздражена, то ли просто устала от избытка мыслей в голове.
– Что-то случилось? – Маша резко сменила тон, как будто поняла, что мне не до ее подколов и шуток.
– Как сказать… Вообще ничего не случилось но, если посмотреть на это с другой стороны, то случилось.
– Вы переспали?
– О господи, нет!
– Целовались?
– Тоже нет.
– Так в чем проблема? – Маша умела придать оптимизма любой ситуации.
– Да в том, что я запуталась, и все… – Не знаю почему, но именно в ту минуту мне стало так обидно и горько за саму себя, за то, во что я сама себя ввязала, что к горлу подступил ком, и я расплакалась.
– Эй, Жень, ну ты чего… – Маша села рядом со мной и обняла за плечи. – Извини, если я тебя чем-то обидела, ты же знаешь меня…
– Да не в тебе дело, Маш, правда, – я сделала над собой усилие, чтобы остановить вырывающийся поток слез, – все в порядке.
– Не хочешь поговорить об этом? Давай уйдем из универа, посидим где-нибудь?
– Да нет, Маш, все в порядке, просто сорвалась. Денис далеко, Кирилл мучается любовью ко мне, а я не знаю, как сделать так, чтобы угодить всем. В общем, неважно. Что у нас следующее?
Так я отсидела в универе все пары и ушла оттуда только в шесть вечера. Моим гаджетам катастрофически требовалась зарядка, а мне – душ, свежая одежда и встреча с Региной Витальевной, хотя пить уже сил не было, но печень могла бы потерпеть еще денек ради хорошей промывки мозгов. Маша ушла с занятий раньше меня, так как ей надо было ехать домой готовиться к какому-то семейному празднику, поэтому от универа до метро я шла одна. Чтобы не терять времени даром, решила позвонить папе по дороге, узнать, как дела дома, но он не взял трубку. Наверное, занят на работе.
Я жила в Москве уже четвертый год. После школы, которую окончила в Екатеринбурге, откуда родом вся моя семья, я переехала жить в столицу, где папа купил мне квартиру на станции метро «Беговая» и оплатил первый семестр учебы на факультете рекламы и PR в одном из столичных вузов. В семье нас пять человек: папа Сергей, мама Ирина, старший брат Андрей, который работает веб-дизайнером и живет в Нью-Йорке, я и младший брат Артем, он учится на переводчика в Шанхае. У папы свой строительный бизнес, а у мамы ателье по пошиву свадебных и вечерних платьев. С ранних лет с папой я общалась ближе всего, поэтому всегда в первую очередь звонила ему.
«Осторожно, двери закрываются. Следующая станция «Беговая». Я уже немного устала сидеть, поэтому решила подойти ближе к выходу, встала сбоку от двери, облокотившись на перила, и покорно ждала своей остановки. Настроения не было совсем, и я даже не стала слушать музыку. Дверь открылась, я вышла из поезда и направилась к выходу в город.
На выходе из метро телефон опять поймал сеть, и мне пришло СМС: «Абонент Папа звонил вам три раза. Последний раз в 18.53». Я знала, что родители всегда очень переживают за меня и братьев, если звонят, а мы не отвечаем, поэтому в таких случаях всегда сразу же перезванивала.
