– А я и не особенно на это рассчитывал, – улыбнулся Лев. – Меня больше интересует, есть ли у вас камеры видеонаблюдения в этом месте, кто охранял в тот день здание и окна каких фирм выходят на стоянку, где напали на госпожу Астахову.
Всю информацию он получил довольно быстро. Более того, Светлана Владимировна сама вызвалась сопровождать Гурова по оздоровительному центру, чтобы облегчить ему поиск нужных людей. Те помещения, из окон которых можно было увидеть место похищения, занимали две фирмы. Но одна из них в тот день закончила работать раньше, а во второй и персонал и посетители настолько были заняты тренировками, что о нападении на женщину рядом с центром узнали только тогда, когда расходились по домам.
Служба охраны тоже ничем не порадовала. Камер видеонаблюдения на стоянке для машин не было. По одной из камер стояло у каждого входа в оздоровительный центр, но расположены они были так, что ни стоянка, ни выезд с нее в объективы не попадали. Зато оказалось, что момент нападения видел один из охранников. Точнее, не само нападение, а то, как Астахова выходила из фитнес-клуба, и машину, уехавшую со стоянки сразу после этого. Но поговорить с ним, к сожалению, не получилось. Все сотрудники охранной фирмы работали по графику «сутки через трое», и этот охранник – Харитонов Олег Николаевич – должен был выйти на работу только послезавтра. Номер его телефона Гурову дали без лишних вопросов, но после вызова он услышал дежурную фразу: «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».
Лев записал и домашний адрес Харитонова, но ехать к нему посчитал бесполезной тратой времени, поскольку его коллеги по службе сказали, что охранник подрабатывает еще где-то на стороне и дома его может попросту не оказаться. Посчитав, что на сегодня сделано более чем достаточно, он решил продолжить расследование завтра и отправился домой, даже не заезжая в Главк.
Глава 2
Утром следующего дня, войдя в свой кабинет, Лев только успел раздеться и, сев на рабочее место, включить компьютер, как раздался телефонный звонок. Он поднял трубку и услышал разгневанный голос генерала:
– Лева, ты что там творишь такое с потерпевшими? Ты зачем этому Астахову угрожал? Мне уже с утра Изметьев названивает, требуя, чтобы я тебя приструнил.
– Пусть требует, – усмехнулся Гуров, – будто ты первый раз с подобным сталкиваешься. Сам же знаешь, что я за рамки должностных полномочий могу перейти только в крайнем случае. Ну, чуть-чуть подучил банкира, как нужно с сотрудниками полиции разговаривать, и все.
– Ничего я уже не знаю, – недовольно проворчал Орлов. – Может быть, прав Прохоров, и тебя следовало на более длительный срок в отпуск отправить, для поправки нервной системы?
– Если ты еще раз при мне этого шарлатана упомянешь, я или его, или тебя пристрелю и оформлю все как несчастный случай! – разозлился Лев.
– Только в голову не стреляй. Некрасиво будет в гробу с дыркой в черепе лежать, – фыркнул генерал и примирительно добавил: – Ладно, занимайся своим делом. С министерскими чинушами я сам разберусь.
– Давно бы так, – согласился на мировую Гуров, отключил связь и повернулся к Стасу Крячко.
Напарник, к его удивлению, пришел на этот раз вовремя, но выглядел каким-то небрежным и помятым.
– Похоже, ты теперь на работе и днюешь и ночуешь, – с усмешкой заметил Лев.
– Благодаря вашему величеству, – фыркнул Крячко. – Пока ты по отпускам шатаешься и бездельничаешь, на меня Орлов столько дел свалил, словно я раздвоиться или растроиться в состоянии.
– Ну, что выросло, то выросло. А за мой отпуск Прохорова благодари.
– Уж поблагодарю, – пообещал Станислав. – А ты тоже хорош. Вечно свои жизненные принципы выпячиваешь, когда надо и не надо. Мог бы просто сделать то, что психолог просил, и мороки у всех было бы меньше.
– Ты еще поучи отца шнурки завязывать, – огрызнулся в ответ Лев. – Моя помощь нужна?
– Пока справляюсь, – отмахнулся Крячко. – Ты лучше со своим ерундовым разбойным нападением разберись и к нормальным делам подключайся.
В принципе, Гуров и без советов друга собирался так поступить. Сначала он затребовал у аналитиков все данные на Харитонова Олега Николаевича, а затем попытался вновь ему дозвониться. Охранник ответил после третьего звонка и ничуть не удивился тому, что полковник полиции хочет с ним поговорить. Вот только попросил, если это возможно, не вызывать его в отдел, а встретиться на автомойке, на которой он подрабатывал.
– Работа не пыльная. Я тут двенадцать часов отработал, и три дня свободен, – пояснил Харитонов. – Сейчас со смены отпрошусь, уволить могут и не посмотрят, что меня в полицию вызывали. А мне эту подработку терять не хочется.
Гуров записал адрес автомойки и, прежде чем отправляться на встречу с охранником фитнес-центра, ознакомился с теми данными на него, которые успели собрать аналитики. В биографии Харитонова ничего особо привлекательного не было, кроме того, что он когда-то служил в полиции и дослужился до старшего сержанта ППС.
Олег после школы окончил училище, затем отслужил в армии, после чего сразу пошел в полицию. Из органов правопорядка он уволился по выслуге лет и с тех пор работает, где придется, но в основном в охранных фирмах. Женат, двое детей. Конфликтов с законом Харитонов вообще никогда не имел.
Усмехнувшись оттого, что прочитанное создало прямо идеальный образ добропорядочного российского гражданина, Лев отправился на встречу с Харитоновым. По московским меркам, сервис находился у черта на куличках – на 3-й Институтской улице, почти около МКАД, и ему пришлось добираться туда почти целый час, да еще и поплутать, отыскивая автомойку. А вот когда он туда наконец добрался, его ждал неожиданный сюрприз – рядом с боксами для мойки машин стояли несколько патрульных автомобилей, а полицейские обтягивали территорию лентой ограждения. В душе у Гурова шевельнулось опасение, что что-то могло случиться с Харитоновым, и он поспешил узнать, насколько оно обоснованно.
Еще за несколько метров до места происшествия Лев понял, из-за чего полицейские наряды и опергруппа оказались в районе автомойки, – с одной из балок навеса над стоянкой для машин свешивался труп. Подъехавшие медики как раз собирались вынуть удавленника из петли.
– А ну-ка, подождите! – крикнул им Гуров, а когда к нему наперерез бросились сразу два пэпээсника, сунул им в нос «корочки». – Кто старший? Что здесь произошло?
– Капитан Нерадько, – представился один из следователей в гражданском. – Товарищ полковник, разрешите доложить…
– Давай проще, капитан, без формализма, – осадил его Лев. – Что случилось?
– Нам в отдел поступил звонок, что рядом с автомойкой висит удушенный мужчина, – ответил следователь. – Выслали в оцепление ближайшие наряды, а сами выехали в составе опергруппы, вместе с экспертами. «Скорая» приехала позже.
– Личность не установили? – для проформы поинтересовался Гуров, даже не рассчитывая на положительный ответ и осматриваясь по сторонам.
– Нет еще. Тело хотели осмотреть после того, как его из петли вынут, – пожал плечами капитан. – Вы же сами…
Лев поднял вверх руку, заставив следователя замолчать. Взгляд его остановился на стене за спиной повешенного, на которой виднелась явно свежая надпись, показавшаяся ему похожей на ту, что он увидел у себя в подъезде рядом с трупом соседа. Впрочем, похожи они были только абсурдностью фразы, полностью лишенной какого-то смысла.
«Наших деле самом поступков лежат на», – гласила эта странная надпись.
– Вы это сфотографировали? – указывая на фразу, спросил он у следователя.
– Вы считаете, это может иметь какое-то отношение к самоубийству? – удивился Нерадько.
– А вы, капитан, уже установили причину и способ смерти, чтобы делать такие заключения?
– Никак нет, – смутился следователь. – Это только версия.
– Отзовите всех людей за заграждение. Дайте мне одного эксперта с фотоаппаратом и ждите моей команды, – распорядился Гуров и, не дожидаясь, пока капитан начнет исполнять, направился к месту, где висел труп.
Под навесом над стоянкой для машин оказалось удивительно чисто. Видимо, работники автомойки убирались здесь недавно, еще до появления повешенного на балке. Рядом с трупом валялись два пластиковых ящика, которые, возможно, использовались во время удушения. Гуров осмотрел асфальт вокруг тела. В паре метров от трупа лежала старая и потертая коробка из-под молока, через разорванный верх которой были видны камушки гальки внутри, а сантиметрах в двадцати он нее какая-то картонная иконка была воткнута в трещину в асфальте. Кроме этих предметов, на чистой поверхности автостоянки не было никакого постороннего мусора, даже опавшей листвы.
Гуров вновь вернулся к трупу и осмотрел тело, не притрагиваясь к нему. Ни в одежде, ни во внешности повешенного он ничего необычного не заметил. Не было ни татуировок, ни больших родинок или шрамов, которые могли бы считаться особыми приметами. И единственным, что привлекло его внимание, оказалась старая пожелтевшая газета, торчавшая из правого кармана брюк удавленника.
– Коробку, икону, газету сфотографировать и отправить на экспертизу, – распорядился он, повернувшись к эксперту, шагавшему за ним по пятам, а затем посмотрел на Нерадько: – Капитан, у меня ощущение, что это вряд ли самоубийство. Сообщите мне, пожалуйста, когда придут результаты экспертизы.
– Значит, вы это дело забирать не будете? – удивился следователь, видимо решивший, что активный полковник из Главка сам займется раскрытием этого случая.
– Думаю, вы и без меня прекрасно справитесь, – улыбнулся Лев. – И простите мне мое вмешательство. Просто эта ситуация напомнила мне один сходный случай, хотя не так уж сильно они и похожи оказались. Не забудьте про результаты экспертизы, – на всякий случай напомнил он капитану и, коротко попрощавшись, направился к въезду в автомойку, где уже собралась довольно большая толпа зевак, рассматривающих повешенного и наблюдающих за действиями полицейских.
– Есть тут Харитонов Олег Николаевич? – спросил Гуров, подходя к толпе.
– Я, – выдвинулся вперед сухощавый мужчина среднего роста с ранней сединой на висках.
– Где мы можем спокойно поговорить?
– Пойдемте со мной, – предложил мужчина.
Гуров вслед за Харитоновым прошел внутрь автомойки, состоявшей из трех боксов, в которых стоял лишь один автомобиль. Охранник из фитнес-клуба провел его в подсобное помещение, где, видимо, обычно отдыхал персонал сервиса. Сейчас комната была пуста. Либо Харитонов в настоящий момент был на автомойке единственным сотрудником, либо (что более вероятно) остальные работники присоединились к толпе зевак, наблюдавшей за полицейскими.
– Я – полковник Гуров из Главка, – представился Лев и протянул Харитонову руку. – Что вы можете рассказать о том вечере, когда похитили Наталью Астахову? – спросил он после того, как они с охранником-мойщиком обменялись рукопожатиями.
– Наталья Леонидовна, как обычно, вышла из оздоровительного центра одна, – начал было свой рассказ охранник, но Лев перебил его:
– Как обычно? А мне показалось, что она с легкостью заводит друзей…
– Насчет друзей не знаю, но Астахова в клубе занимается чуть больше двух месяцев и всегда уходит за полчаса до того, как оканчиваются занятия у ее группы, – пояснил Харитонов. – Я как-то поинтересовался, почему не работает на тренировке до конца, на что Наталья Леонидовна ответила, что у нее сил не хватает, но со временем она надеется подтянуться до общего уровня.
– Ясно, – кивнул Гуров. – И что было после того, как Астахова вышла из здания?
– Чтобы добраться до автостоянки, ей нужно было пойти направо, и через несколько шагов она из поля зрения пропадает, – пояснил охранник. – Минуты через полторы после того, как я ее потерял из виду, с автостоянки на довольно высокой скорости выскочила машина. Мне показалось это подозрительным, и я вышел на улицу посмотреть, в чем дело.
– И почему выехавшая со стоянки машина показалась вам подозрительной?
– Во-первых, я ее ни разу около оздоровительного клуба не видел: наши клиенты на таких развалюхах просто постыдились бы ездить. Не видел, как она и на стоянку заезжала. Хотя эта тачка могла попасть на территорию и с другого въезда. Вот только если она зачем-то приезжала в оздоровительный центр, ни водитель, ни пассажир машины внутрь не заходили, – ответил Харитонов. – А во?вторых, помимо того что со стоянок обычно на таких скоростях не выезжают, машина вся в грязи была, словно ее с весны не мыли.
– Значит, раз машина была в грязи, номер вы не заметили?
– Не совсем так. Номера как раз были абсолютно чистыми, словно водителя пару раз штрафовали за грязные номерные знаки. Но когда я вышел, машина в этот момент поворачивала направо, и я успел заметить только две последние цифры и буквы, а еще – регион, то ли 64, то ли 84 МК, 50-й регион. Модель точно назвать не могу, но это зеленый «БМВ» конца 80-х или начала 90-х годов. Е 30 или Е 32.
– Так вы еще и в машинах разбираетесь? – удивился Гуров.
– Есть немножко, – ухмыльнулся Харитонов. – Я в 90-х совсем сопляком был, а такие тачки для нас несбыточной мечтой тогда казались. Даже сейчас они мне привлекательными кажутся.
Больше ничего полезного от охранника узнать не удалось. Харитонов рассказал, что, после того как подозрительная машина скрылась со стоянки, он осмотрелся по сторонам, опасаясь, что «БМВ» мог сбить Астахову на такой скорости и умчаться прочь, но женщины он нигде не увидел, а вот ее машина осталась там, где Астахова ее и оставляла. Обеспокоенный Харитонов вернулся в здание и попросил руководителя фитнес-клуба связаться по телефону с Астаховой, узнать, все ли у нее в порядке. Телефон у женщины не отвечал. А чуть позже, когда ее муж сам приехал за машиной, Харитонов узнал, что на нее было совершено разбойное нападение.
Собственно, на этом разговор можно было и заканчивать. Гуров попросил охранника никуда не уезжать из Москвы в ближайшие дни и, попрощавшись, вышел на улицу. К этому времени полицейские уже уехали с места происшествия, отправив с медиками тело повешенного и оставив, по обыкновению, ленту ограждения на месте преступления. Лев тоже сел в свою машину и отправился в Главк.
По дороге он раздумывал над странными совпадениями. Ему не давало покоя, что второй день подряд он натыкается на трупы. Лев попытался проанализировать все факты, касающиеся обоих трупов, но ничего общего между ними не находил.
В первом случае было очевидным убийство, возможно, с целью ограбления, поскольку Гуров не нашел рядом с трупом соседа его любимой сумки, с которой тот ходил постоянно. Мусор рядом с трупом мог что-то значить, а мог и совсем ничего не значить. Может быть, сосед выносил пакет с мусором, и он рассыпался во время потасовки, а убийца, не имея времени разобраться, схватил все, что попало под руки, и скрылся с места преступления.
Второе происшествие и вовсе не выглядело преступлением. Действительно, трудно было себе представить, чтобы средь белого дня кто-то кого-то повесил прямо в людном месте, и ни один человек этого не заметил, а жертва совершенно не сопротивлялась. По крайней мере, визуально следы борьбы обнаружить не удалось.
Единственное, что смущало Гурова, это надписи. Несмотря на отличную память, он так и не смог вспомнить, что именно было написано на стене его подъезда, поскольку и читалась, и звучала фраза абсолютной абракадаброй. Да и от второй надписи на автомойке вспомнилась лишь пара слов. Объединяло эти наборы слов только то, что они были полной бессмыслицей, которая может быть каким-то современным подростковым сленгом, или элементами новой опасной игры вроде «зацепинга»: типа, «я побывал рядом с трупом и оставил сообщение».
Удивительно, но, для того чтобы проверить эту версию, первой мыслью, пришедшей в голову, оказалось желание обратиться за разъяснениями к штатному психологу Главка. Но едва эта идея появилась, как Гуров с яростью прогнал ее. Прохорова он даже видеть не мог, а уж обращаться к нему за консультацией и вовсе посчитал зазорным. А вот проверить версию того, что надпись могли делать абсолютно не причастные к смертям подростки, которые могли даже видеть, как все это происходило, действительно следовало. И сделать это можно было куда проще и профессиональнее, чем бегать за советами к шарлатанам от психологии. Современная молодежь очень сильно увлекалась всевозможными социальными сетями, размещала там посты с фотографиями всех событий своей жизни, и нужно было просто дать задание Суркову поискать в интернете фотографии подростков с подобными надписями, тогда все могло бы встать на свои места.
Но Гуров решил, что это подождет и он подумает, подключаться ли к расследованию двух смертей или нет, только после того, как узнает результаты экспертизы. А пока нужно заняться своим расследованием и в первую очередь найти владельца старенького «БМВ» Е 30 или Е 32 с неизвестным до конца государственным регистрационным номером.
По возвращении в Главк Гуров решил сначала зайти к полковнику Пустынцеву, начальнику экспертно-аналитического отдела, в котором работал капитан Сурков. Хотя Лев и не любил формализма, он отлично знал, что Пустынцев – буквоед и не любит, когда его спецы занимаются теми делами, которые он лично им не поручал. Возможно, для поиска «БМВ» аналитику потребуется куда больше времени, чем на получение финансовой информации по Астахову, и если Сурков сейчас занимался каким-нибудь важным делом, ему пришлось бы либо отказать Гурову, либо нарушить приказ непосредственного начальника.
Конечно, можно было решить все проблемы, просто сообщив Орлову, что ему нужен именно Сурков, но, во?первых, Гуров не любил пользоваться своей дружбой с генералом внутри Главка, а во?вторых, Пустынцев был неплохим человеком и редко отказывался выполнять личные просьбы Гурова. И когда Лев вошел к нему в кабинет, пожилой и грузный полковник поднялся к нему навстречу и широко улыбнулся, протягивая руку для приветствия.
– Какими судьбами, Лев Иванович?! Неужели в поисках парочки разбойников понадобилась какая-то особенная помощь?
– Похоже, абсолютно все в Главке знают, чем я сейчас занимаюсь, – удивленно покачал головой Гуров.
– А чего ты хочешь? – рассмеялся Пустынцев. – Про твою войну с психологом все наслышаны. И о том, что за ней последовало, тоже. Думаешь, у нас многие любят на беседы к Прохорову ходить? Всем же интересно, можно ли этому «мозгоправу» по рогам надавать? Если у тебя получится, кто-нибудь еще это сделать точно попробует. Да и если не получится, попробуют тоже! Не сдается Прохоров, говоришь?..
– Не буду размахивать шашкой, мы еще поборемся! – пресекая беседы о психологе, отмахнулся Лев. – Слушай, Иван Петрович, у тебя Сурков сильно загружен?
– А у меня никто без дела не сидит, – усмехнулся полковник. – Надолго он тебе нужен?
– Пока не знаю. Может быть, на пару дней, а может, и подольше. Припишешь его ко мне?
– Понравился тебе парень? – спросил Пустынцев и, не ожидая ответа, продолжил: – Мне тоже! Молодец, работает классно, субординацию исправно соблюдает. У меня зам все на пенсию собирается уходить, и, если Сурков не накосячит, к концу года буду подавать рапорт о том, чтобы ему досрочно очередное звание присвоили, а затем на место заместителя начну подтягивать.
– Иван Петрович, избавь меня от ваших семейных отношений! – отмахнулся Лев. – Мне сейчас некогда его судьбу обсуждать. Просто скажи, дашь мне парня или нет?
– Дам, – коротко ответил полковник. – Но с одним условием… Если Сурков тебе поможет, представь его к благодарности по службе.
– Договорились! – кивнул Гуров и, скрепив «сделку» крепким рукопожатием, отправился в огромный кабинет, где работали все спецы аналитического отдела.
Игорь Сурков обрадовался визиту Гурова, поскольку без труда догадался, что это может означать только одно – длительную работу под началом одного из лучших сыщиков страны. Аналитик очень любил трудные задачи и отлично знал, что у Гурова легких дел не бывает. Конечно, он был наслышан, что сейчас полковник расследует банальное разбойное нападение, но если ему потребовался аналитик, значит, в этом деле не все так просто, как кажется на первый взгляд.
Лев доходчиво и максимально быстро объяснил Суркову условия задачи. Аналитику нужно было не только найти все зарегистрированные «БМВ», подходящие по параметрам, которые обрисовал охранник фитнес-клуба, но даже те, которые были сняты с учета в последние год-два. А еще попросил акцентировать внимание на любых штрафах, выписанных машинам с подходящими номерами, поскольку не исключал возможности, что Харитонов ошибся. Номера на «БМВ» могли быть чистыми не только потому, что хозяина штрафовали, а еще и потому, что бандиты могли попросту снять их с другой машины. В этом случае требовалось проверить, не подавал ли кто заявление о замене сходных номеров из-за кражи, утери или продажи автомобиля.
Еще одной задачей, которую поставил перед аналитиком Гуров, был сбор информации о владельцах всех машин, которые подойдут под описание. Ему пока нужно было немногое – знать, имели ли они криминальное прошлое или какие-то связи с преступными миром, – но и это тоже требовало времени для проверки. Нагрузив Суркова целым ворохом задач, Лев посмотрел на часы. Как раз к этому времени собиралась на занятия в оздоровительном центре та группа, в которой тренировалась Астахова, и он решил прокатиться туда, чтобы попытаться получить какую-нибудь дополнительную информацию.
В группе занималось десять-двенадцать женщин, в основном старше сорока лет, и было видно, что большинство из них занимаются фитнесом регулярно. По крайней мере, лишнего жирка не наблюдалось почти ни у кого, за исключением двух-трех дам.
Когда Лев вошел в зал для занятий, взгляды всей группы обратились на него, но упражнения дамы не прервали до тех пор, пока не закончили цикл занятий. Затем к нему подошла инструктор и поинтересовалась, что именно ему нужно в женской группе и не ошибся ли он дверями? Гуров представился и показал удостоверение.
– Здравствуйте. Меня зовут Марина Селезнева, – в свою очередь, представилась ему инструктор группы. – Вы по поводу Наташи Астаховой?
– Да. Я бы хотел задать несколько вопросов о ней. Вы не знаете, с кем она здесь была особенно близка?
– С Анечкой Фроловой. Это именно она Наташу к нам на занятия привела, – ответила Селезнева и повернулась к своей группе. – Анечка, подойди сюда, пожалуйста. С тобой господин полковник хочет поговорить.
Анна Николаевна Фролова оказалась примерно ровесницей Астаховой, но выглядела ухоженней и привлекательней, а во взгляде ее Гуров легко распознал хищницу, которая выслеживает очередную добычу мужского пола. Впрочем, сыщика она лишь оценила, и не более того. После того как Селезнева проводила их в комнату инструктора и вышла, оставив их одних, Анна несколько секунд прислушивалась к шороху удаляющихся шагов, а затем, удовлетворенно кивнув головой, заговорила:
– Не люблю, когда обслуживающий персонал сует нос во все дела. Высокомерием я не страдаю, но считаю, что каждый должен знать свое место. Так чем я могу помочь?
– Многие знали о финансовых возможностях Натальи Леонидовны? – спросил Гуров.
– Все, с кем она общалась, – не раздумывая, ответила Анна. – Наташа, конечно, пыталась выглядеть беззаботной, но было очевидно, что денег ей постоянно не хватает. Она даже приличную вещь себе без разрешения мужа не могла позволить купить. Он ей только на карманные расходы и давал.
– А мне Федор Валерьевич сказал, что в деньгах его супруга не нуждалась… – начал было Гуров, но Фролова его перебила:
– В деньгах? Двадцать-тридцать тысяч «деревянных» – это деньги? Да не смешите мои тапочки! Я на один ужин больше трачу, чем он ей на целый месяц дает, жмот! На мешке с деньгами сидит, а вечно каждую копейку считает. Точно так же, как и Наташкин папашка. Он ее и замуж-то выдал за такого же скупердяя, каким сам всю жизнь является.
– А враги у Астаховой были? – задал Лев очередной вопрос.
– Кроме мужа? Ни единого! – выпалила Анна.
– А почему вы называете Федора Валерьевича врагом Натальи Леонидовны?
– А как еще можно назвать человека, который родной жене кислород перекрывает? – возмущенно ответила Фролова. – Так же жить невозможно, когда приходится у мужа каждую копейку выпрашивать! Я, честно говоря, думаю, что это похищение Наташки он сам и организовал. Исключительно для того, чтобы напугать до чертиков, а потом начать пилить: «Помнишь, что с тобой случилось? Тебе деньги вообще доверять нельзя!»
