– Но ведь тебя интересует иное? Ты получишь печать и будешь свободна… – она замолкла, выдерживая театральную паузу, за что я вдвойне захотела ее придушить. – Как только выплатишь свой долг передо мной.
– Долг? Тот, что вы заплатили стражникам?
В уме я уже подсчитывала, сколько золотых монет она вложила в мешочек. И сколько здесь платят за одну ночь со шлюхой? Но стоило представить, что придется доставлять удовольствие, как выразилась Алисия, незнакомым мужчинам, меня перекосило от омерзения. А улыбка Алисии развеяла надежду на то, что долг равен той сумме, на которую она приобрела меня.
– Ты привыкнешь, все привыкают.
Алисия направилась ко мне, снимая с мизинца перстень. Привыкну, как же.
– Я поставлю тебе печать.
Внутренности скрутило от страха и неприятия. Я подскочила со стула, метнулась к двери, но она оказалась заперта. Ведь я не знала, что это за печать, не знала, какие последствия будет иметь этот знак. Но и без печати мне не выжить. Пока шли мои внутренние метания, Алисия подступила ко мне. И просто приложила перстень к моей ладони. Предплечье обожгло краткой вспышкой боли. Ахнув скорее от неожиданности, я опустила рукав, чтобы узреть печать в виде черного цветка в круге. И вправду, новый цветок в цветнике.
Глава 6
/Анастасия Свободина/
После краткого стука дверь распахнулась передо мной. А ведь я пыталась ее открыть, и было закрыто. Видимо, только для меня. Я отскочила назад, испугавшись появившегося в дверях мужчины. Казалось, с тех пор, как я попала в этот мир, только и трясусь от страха. Слишком много событий для меня, по сути домашней девушки.
– Вы хотели меня видеть? – мужчина вошел в кабинет, прикрыв за собой дверь.
Лет тридцать шесть на вид, степенный, довольно тщедушный. На меня, стоящую перед ним, он даже не взглянул, а вот с Алисией говорил даже не на равных, а надменно, словно занимал более высокое положение.
– Да, Назар, спасибо, что пришел. Мне нужно проверить девушку, – Алисия небрежным взмахом руки указала на меня. Только тогда мужчина взглянул на меня.
Назар подошел ко мне ближе. Стоило ему протянуть ко мне руку, как я отпрянула от него. Вот еще, меня сегодня уже полапали все, кому не лень. А следом я рухнула на колени, ощутив боль, прошедшую огненной волной от печати по всему телу. Я жадно хватала ртом воздух, растирая предплечье дрожащими пальцами, уже начиная догадываться, что произошло.
– Стой смирно, – приказала Алисия, демонстративно указав на перстень, с помощью которого и установила печать.
Назар тем временем положил ладонь на мою макушку. Я ощутила теплую волну, прошедшую по моему телу. Странно, но последок боли сразу отступил. Это он сделал? Пожалел?
– Девственница, – заключил он, убирая ладонь. Теперь он смотрел на меня с интересом. – С искрой. Сколько ты хочешь за нее? – Назар обращался к Алисии, но смотрел на меня.
Его ладонь коснулась моей щеки, отчего я внутренне содрогнулась.
– Цена на нее определится на аукционе. Приходи, я придержу для тебя место.
Назар сразу отдернул от меня ладонь и возмущенно воззрился на Алисию.
– Аукцион? – переспросила я, надеясь, что мне послышалось.
– Аукцион, – подтвердила Алисия, улыбаясь победно, широко, чуть ли не хлопая в ладоши от радости.
Мои глаза застлала красная пелена гнева, я подскочила на ноги, до боли сжимая перед собой кулаки. Впервые мне захотелось ударить кого-то, сделать больно.
– Ах ты гадина! Я не вещь, я… – с хрипом я вновь осела на пол, почти теряя сознание от боли. – Я человек, не вещь, – сквозь судорожные вздохи прошептала я.
– Здесь ты лишь выгодное вложение, Сия. И чем быстрее ты это поймешь, тем меньше боли перенесешь.
Я прикрыла глаза, смаргивая выступившие слезы. Просто больше не могла смотреть в ненавистное лицо Алисии, не могла вынести той правды, что составляла теперь мою жизнь.
Кажется, и Алисии надоело со мной возиться, к тому же она уже выяснила главное. Так что в кабинет вошел мужчина, в нашем мире он бы нашел себя в роли секьюрити, здесь он явно выполнял примерно те же обязанности. Он вывел меня из кабинета, буквально таща за собой, схватив за локоть. Я уже не ожидала ничего хорошего от этого дня. Но меня просто отвели в комнату и оставили одну. Правда, дверь закрыли на замок.
Несколько долгих мгновений я стояла возле двери, за которой скрылся мой конвоир. Просто не могла поверить, что меня оставили в покое. Шальным взглядом оглядела комнату. Мебель была расположена зеркально по обе стороны комнаты. Две кровати, тумбочки, комоды с зеркалами, шкафы. Все из темного дерева, отделанного бордовой тканью, без излишних украшений.
Дверь-то они закрыли, но ведь есть еще и окна. Я подбежала к окну, раскрыла его створки. Мне открылся вид на задний двор здания, с расположившейся там конюшней. Всего лишь второй этаж, и так удобно расположен стог сена. Но стоило попытаться вылезти в окно, как меня от него просто отшвырнуло. А печать одарила новой порцией болевой волны. Только после еще двух попыток я заставила себя прекратить. Тем более и силы уже были на исходе.
Уже чуть ли не ползком я добралась до кровати в необжитой части комнаты. Растянулась на мягкой перине и разрыдалась. Я плакала как младенец, громко, навзрыд. Как не плакала с тех тяжелых времен, когда похоронила родителей. Но день был столь сложен, столь необычен, что я не могла сдержать слез. Это потом я возьму себя в руки, сотру слезы и придумаю, как сбежать, как спастись. Потом, а сейчас я позволяла себе минуты слабости.
Прошло не меньше часа, прежде чем я собрала себя с кровати. Соседняя комната оказалась довольно современной ванной с душевой и канализацией. Правда, принцип работы был другим. Единая подводка воды, но рычаг у излива каким-то образом регулировал температуру. Похоже, тоже магия. Здесь было окно, в которое я тоже безрезультатно попыталась выбраться. Эти попытки убедили меня окончательно в том, что печать ограничивала мои передвижения.
Я приняла душ, смывая с себя усталость, боль, чужие прикосновения. И долго… ходила. Просто ходила, наслаждаясь подвижностью и податливостью мышц. До сих пор не могла поверить в то, что силы вернулись в мое слабое тело. Не могла поверить, что вновь передвигаюсь без костылей. Сбросив напряжение через слезы, я смогла взять себя в руки и была намерена добиться свободы любой ценой. Главное, что я больше не калека, больше не умираю, а пути спасения найдутся. Движение – жизнь. И я не собираюсь встречать неприятности, смирно сложив лапки.
Кажется, я переоценила свои ноги, потому что они гудели, когда я легла в кровать. Но это ощущение не сравнить с болью, что я испытывала ежедневно. Несмотря на ситуацию, в которой находилась, заснула я почти мгновенно. А когда проснулась, поняла, что не одна в комнате. На соседней кровати спала девушка. Миловидная, с потертым макияжем и в полупрозрачной одежде. Было ощущение, что она рухнула в кровать и заснула, как только пришла. Обнимала себя во сне, ворочалась, но не просыпалась. Я поднялась, подошла и укрыла ее, после чего девушка успокоилась, отогревшись. Неужели и меня ждала такая жизнь: валиться от усталости после череды клиентов? Не верю. Не хочу верить.
Нас не беспокоили. Ближе к обеду моя соседка проснулась, сладко потянулась в кровати, отбросив одеяло и ничуть не смущаясь довольно откровенного наряда.
– Привет, ты новенькая? – спросила она, зевая.
– Да, – приглушенно отозвалась я, оглядывая соседку.
Сероглазая, судя по пробивающейся полоске натурального цвета у корней, крашеных в черный, волос – пепельная блондинка. Довольно красивая, но худощавая. И я не без дрожи рассматривала опухшие следы засосов и укусов на ее коже.
– Сейчас умоемся и на завтрак, – девушку не смутило мое разглядывание. – Не бойся, мазь все поправит. Сложный клиент, – она провела кончиками пальцев по коже шеи к груди. А потом резво поднялась с кровати и устремилась в ванную. Но от меня не укрылись мелькнувшие в ее глазах слезы и загнанное выражение.
Глава 7
/Анастасия Свободина/
Завтрак проходил в общей зале на этом же этаже. Здесь собралось довольно много девушек. Лоли, как представилась моя соседка, оказалась довольно смешливой и словоохотливой. Как только узнала, что у меня потеря памяти, сразу начала вводить в курс дел.
Мир, в который я попала, назывался Кирин. А находились мы на территории Вудрии – крупнейшей страны мира. Правил страной Король Антей, он же Хранитель золотого магического Источника. Страна была разделена на провинции между сюзеренами, которые и следили за соблюдением законов и выплатой налогов. Почти половину территорий страны составлял Великий лес, подпитываемый зеленым магическим Источником. Именно лес защищал территорию страны от иноземных вторжений. В Вудрии не было богов, население страны поклонялось Источникам, искренне веря, что те имеют свою волю, которую передают миру Хранители.
После наступления совершеннолетия в 16 лет, каждый гражданин присягал на верность Королю и сюзерену. Перемещения между провинциями запрещены не были. Потому сюзерены старались обеспечивать максимально комфортные условия в своих владениях. Ведь отток населения чреват потерей финансов в виде налогов и рабочей силы.
По сути, в стране был установлен обычный государственный строй, просто с элементами магии. Ведь печать являлась своего рода паспортом. Людей без печати называли вольными. Они либо лишились печати за преступления, либо сами избавились от нее. Вольные фактически были вне закона, ведь не платили налоги и не присягали на верность сюзерену. А значит, стражники вполне могли меня изнасиловать и преступлением это бы не являлось.
Были еще и другие виды печатей, но Лоли не знала всех. Как оказалось, образования она не получила. На нас же сейчас были печати покровительства борделя, что по сути означало наш долг перед домом утех.
– Все попадают сюда по-разному. Вон Терри пришла сама – по глупости приняла наследство бабки, а там долгов оказалось больше, чем выгоды, – Лоли указала на худенькую девушку в дальней части зала. – А вот Сапфир привела мачеха до получения печати сюзерена. Но она не растерялась. Сейчас самая популярная, долг ее уплачен, а она все равно не уходит, – Лоли не скрывала неприязни, пока рассказывала про статную рыжеволосую красавицу, восседавшую за отдельным столиком с еще несколькими девушками.
Про себя я поражалась тому, что кто-то остается здесь по собственной воле. А вот Лоли завидовала девушке по имени Сапфир. Но я не поняла, было ли это из-за того, что та популярна, или из-за того, что она выплатила свой долг.
– А как ты сюда попала?
– Отчим сдал за долги. Он меня тоже девственницей продал, и аукцион тоже был. За счет него я покрыла половину своего долга, – гордо заявила она, приосанившись. Она присмотрелась ко мне, поморщившись своим мыслям.
– У тебя необычная внешность, наверняка и твою девственность дорого купят, – заявила она, отчего я внутренне поежилась.
– Не понимаю, зачем устраивать такие аукционы ради девственницы? Это же просто физиология.
– Физи… что?
– Все девушки рождаются девственницами.
– Но и не на всех устраивают аукционы, – с хитрой улыбкой сообщила Лоли.
Вот тогда я узнала, что за искру рассмотрел во мне Назар. Искра магии. Оказалось, что магов в мире не так уж и много. В мальчиках магия просыпается с рождения, а вот девочки, которые несут в себе искру магического дара, могут обрести силу только после потери невинности. До наступления этого момента девочки, как сосуд, копят в себе магию, которую могут передать своему первому мужчине, если он маг, увеличив его магический резерв. Я пыталась расспросить Лоли об обретении магического дара после потери невинности, но она ничего не знала. Ведь сама она силу так и не обрела. Лишь стала сосудом, пополнившим силу ее первого клиента. Но ее слова возрождали во мне надежду на освобождение. Если магия проснется во мне, тогда я обрету свободу, которую имеют все маги страны, независимо от того, в какой семье родились.
Завтрак прошел вполне сносно. Кто-то подошел ко мне познакомиться, кто-то наоборот демонстративно не замечал, откровенно кривясь при виде меня. А вот после завтрака меня увели снимать мерки для будущих нарядов. У меня появились первые вещи в борделе, в частности гребешки, ленты для волос, средства гигиены и одежда.
– А ты чего не собираешься? – Лоли сидела перед зеркалом и наносила вечерний макияж, собираясь на «работу».
– Куда? – осторожно спросила я, откладывая в сторону женский роман, который одолжила у одной из девушек. К сожалению, более умных книжек в борделе не водилось.
– На работу, – Лоли смотрела на меня, как на дурочку. Мой взгляд ничем не уступал ее.
– Так я же девственница, – растягивая последнее слово, сообщила, ощущая, как в глубине души поднимается плохое предчувствие. Лоли рассмеялась, теперь откровенно потешаясь надо мной.
– Ты же была сегодня на обучении и знаешь, что есть другие способы доставить мужчине удовольствие.
Да, было обучение, где степенная женщина лет пятидесяти по картинкам объясняла мне мужскую физиологию. Я откровенно потешалась над ее потугами объяснить классические способы альтернативного секса. Все же я дитя двадцать первого века, дитя интернета, так что прекрасно просвещена в этом вопросе. Правда, раньше я искренне верила, что практика мне не грозит, лучше бы я была права. Но про то, что знания мне предстоит применить сегодня же, никто не упоминал. Забыли? Стоило представить, что к работе в борделе предстоит приступить этим же вечером, как мне почти мгновенно стало плохо. Ладони вспотели, сердце застучало, как бешеное, а тело покрыла испарина.
Глубоким дыханием мне сразу удалось загнать панику обратно, тем более она никому не поможет. Особенно мне. Если бы ждали выхода сегодня, мне бы сообщили.
«Вспомни, Настя, тебе даже одежду не подготовили. Лишь выдали домашнее платье и ночную сорочку. Да и косметики у тебя нет», – уговаривала я себя успокоиться. И даже помогало. Хотя в сознании все равно свербело это противное «А вдруг…?».
В итоге Лоли ушла одна, недовольно фыркая и выговаривая что-то себе под нос. Я почти час металась по комнате, думала, за мной придут, еще и накажут за непослушание. Но никто не приходил, и я постепенно успокаивалась. Значит, я права. Но что будет завтра?
Выждав еще немного времени, я выскользнула из комнаты. Охрана сейчас почти полным составом покинула подсобные помещения, переместившись в залы для приема гостей. И это был мой шанс осмотреться. Но покинуть здание борделя я не смогла ни через одну из дверей – меня каждый раз отбрасывало. Так что вернулась в комнату я расстроенной, уставшей и с ломотой в теле, после бесчисленных попыток сбежать.
Глава 8
/Анастасия Свободина/
Следующий день ничем примечательным не отметился. Меня снова обучали премудростям плотской любви, учили делать массаж. Начались занятия танцами. Снова никто не упомянул о том, что мне стоит начать исполнять свои обязанности. На третий день Лоли перестала со мной разговаривать, разозлившись на то, что меня не заставляют работать. Я и сама не понимала, почему меня не трогают. Просто тихо радовалась, смирившись с тем, что только начавшееся общение оборвалось.
Так прошло две недели, не запомнившиеся ничем особенным. Меня лишь обучали. Девушки в борделе, в большинстве своем, перестали общаться со мной, считая, что меня чересчур выделяют. Так что занятия танцами стали для меня единственной отдушиной, ведь с детства мое тело было лишено подвижности. Потому сейчас я наслаждалась свободой движений.
Хотя одиночество и давило. Раньше, даже сидя в четырех стенах квартиры, я общалась с людьми в социальных сетях. Да и могла покинуть свое жилище. А тут ходила как неприкаянная и радовалась лишь тому, что никто не устраивает мне гадости, считая, что я на особом счету у Алисии.
За день до аукциона Алисия вызвала меня к себе. Сегодня она облачилась в синее платье. И я поражалась, как ее внушительная грудь противостоит силе гравитации – до сих пор не выпала из глубокого выреза на столешницу. Сама Алисия была занята подсчетом золотых монет и даже не взглянула на меня, когда я вошла. Лишь жестом руки указала на стул напротив ее стола.
– Как освоилась? – поинтересовалась она, стоило мне сесть.
Я пожала плечами, не зная, как ответить. Как деликатно сообщить ей, что ненавижу это место и ее в том числе?
– Все еще кривишься? И пытаешься сбежать. А я ведь тебя не трогала, давала время привыкнуть, – она все же перевела взгляд на меня, в глубине ее глаз клубилось раздражение.
Я сцепила руки в замок, с трудом сдерживаясь, чтобы не высказать пару ласковых. Получу очередной заряд от печати и все. Хотя за две недели к этим болевым ударам я привыкла, ведь пыталась выбраться из особняка еще не раз. А что, вдруг у этой печати сядут батарейки?
– Завтра пройдут торги. Тебя купит маг. В твоих интересах сделать все так, чтобы он остался доволен тобой.
– А…
– Если, – ударом руки по столешнице Алисия прервала готовые было сорваться с моих губ ядовитые слова, – хоть словом, хоть действием ты опозоришь меня, вылетишь отсюда… в другой мой дом. Там тебя будут иметь во всех позах и так часто, что с трудом ноги будешь сводить после смены, поняла?! – новый удар ладонью по столешнице заставил меня вздрогнуть, когда все внутри покрылось толстым слоем льда от озвученных перспектив.
– Поняла, – на выдохе произнесла я, так как Алисия ожидала от меня ответа.
Вот и все, Настя, закончились твои спокойные деньки.
– На следующий день после торгов мы подпишем договор, где я определю сумму твоего долга. А теперь свободна, – Алисия вновь сосредоточилась на подсчете прибыли, давая понять, что не намерена больше уделять мне внимание.
На ватных ногах я покинула ее кабинет. Глаза вновь щипало от слез, но я зло растерла их. Не буду плакать, не буду себя жалеть. Этот мир вернул мне надежду на полноценную жизнь, вернул мне ноги. Но кто сказал, что не придется чем-то жертвовать? Жизнь приучила меня к тому, что ничего не дается без борьбы. И завтра начинается моя борьба за свободу и новую жизнь.
В ночь перед аукционом я плохо спала. Решить я могла что угодно, как и готова была следовать установленным правилам, раз не могла им воспротивиться. Но переживания не так легко отбросить. Для любой девушки потеря невинности – особый момент. А мою невинность завтра продадут какому-то магу, которого я еще и подпитаю магически. Чтоб он подавился! Но ведь во мне тоже может проснуться магия. Пусть я давно перестала верить в чудеса. Надежда все же теплилась в моем сердце.
Забыться сном удалось после полуночи, потому на следующий день я проспала завтрак. Обед бы тоже проспала, но по мою душу явилась присланная Алисией слуга, которая увела меня на косметические процедуры. Мне провели курс депиляции, постригли и уложили легкими волнами волосы, выщипали брови и обмазали какими-то кремами. Я не противилась и позволяла специалистам по красоте приводить меня в порядок. Разве что огрызнулась, когда с меня попытались снять медальон. Серебряный, без особых украшений, он не представлял денежной ценности. Но внутри хранилась фотография родителей – единственное оставшееся о них напоминание в этом мире. Спорить со мной не стали и продолжили работу.
Макияж выполнили близкий к натуральному, лишь приподняли ресницы тушью и нанесли блеск на губы. А из одежды мне выдали только легкое хлопковое белоснежное платье на тонких бретелях. Полупрозрачная ткань просвечивала, и я ощущала себя в этом платье скорее голой, чем одетой, ведь бельем меня обеспечивать не стали, как и обувью.
Аукцион проходил в том зале, через который меня провели в первый день. В помещении за столиками восседало человек двадцать мужчин. Они смеялись, общались, пили алкоголь. Но при моем появлении все стихло. Алисия провела меня к той самой сцене в центре зала. Внутренне я дрожала от напряжения, но внешне заставляла себя выглядеть спокойной. Одна ступенька, вторая. Механически переставляя ноги, я поднялась на сцену. Освещение в зале притушили, лишь мою фигуру выхватил яркий свет, спадающий сверху.
