– Даже не знаю, что мне делать – то ли дать тебе пощечину, то ли обнять!
Я невольно усмехнулся.
– Может, начнем с объятий?
– Ты полный придурок! Ты всех нас до смерти перепугал!
Она бросилась ко мне и обвила мою шею руками.
– Правда? – с невинным видом переспросил я.
– Ты же лежал на больничной койке, едва оправился от тяжелых ранений, и вдруг сбежал, не сказав никому из нас ни слова! Конечно, ты нас перепугал!
Я вздохнул и сказал, что мне очень жаль.
– Мне тоже, – прошептала она, уткнувшись лицом мне в шею, но в следующий миг резко отстранилась, словно вспомнила о том, что ей больше нельзя так делать.
Прежде чем я успел спросить, что она имеет в виду, меня тряхнуло – кто-то еще налетел на нас с разбегу. Я увидел обхватившие меня рукава пурпурной бархатной домашней куртки.
– Как чудесно, просто чудесно, что ты вернулся целым и невредимым, – повторял Миллард, – но, может быть, сцену воссоединения друзей лучше перенести с улицы в дом?
И он начал подталкивать нас к крыльцу. Переступая порог странного дома, я оглянулся, чтобы взглянуть на Нур, но увидел только сияющие лица Бронвин и Хью. А потом меня провели в уютную комнату с низким потолком, служившую одновременно гостиной, кухней и птичником: в углу кудахтали куры, повсюду было разбросано сено. В комнату один за другим ворвались мои друзья. Меня начали тискать и едва не разорвали на части. В кухне стало очень шумно, потому что все заговорили разом.
– Джейкоб, Джейкоб, ты вернулся! – восклицала Оливия, спускаясь по скрипучей лестнице так быстро, как только могла в туфлях со свинцовыми подошвами.
– И ты жив! – кричал Гораций, прыгая и размахивая высоким шелковым цилиндром.
– Ну разумеется, я жив! – отвечал я. – В моем путешествии не было ничего смертельно опасного.
– Ты не мог знать это наверняка! – возразил Гораций. – И я тоже, к сожалению… В последнее время мне вообще не снятся сны.
– Америка – это ужасное, опасное место, – возразил Миллард, по-прежнему цеплявшийся за мой локоть. – О чем ты думал, как ты мог уйти вот так, никому ничего не сказав!
– Он думал, нам все равно! – сказала Бронвин с таким видом, словно поверить не могла в подобную чушь.
Эмма воздела руки к потолку.
– О, клянусь птицей, Джейкоб, неужели ты так плохо нас знаешь?
– Из-за меня у вас уже столько неприятностей с имбринами, – попытался оправдаться я, – а потом, после того, что мы наговорили друг другу…
– Честно говоря, я ничего не помню.
Задумавшись, я понял, что тоже не помню ни слова из нашего разговора. Помню только свои чувства: обиду, боль и злость оттого, что они встали на сторону мисс Сапсан, отвернулись от меня.
– Люди говорят всякую чушь, когда сердятся, – быстро вставил Хью. – Это вовсе не значит, что нам все равно, жив ты или нет.
– Мы одна семья, – сурово заявила Оливия, уперев руки в бока и глядя на меня снизу вверх. – Неужели ты этого не понимаешь?
Что-то в ее сердито нахмуренном детском личике заставило мое сердце немного оттаять.
– Ах-ах-ах, мои друзья меня обидели! Несправедливо обошлись со мной! – завыл Енох, тяжело ступая по ступеням. В руке он тащил ведро, из которого выплескивалась вода. – Я один буду изображать героя и попаду в такую переделку, что меня понадобится срочно спасать! Вот тогда они поймут, что натворили!
– Я тоже очень рад тебя видеть.
– А я не рад. Из-за тебя нам пришлось ковыряться в смердящем навозе и целых два дня чистить сточные канавы. – Он протиснулся мимо меня и выплеснул прямо на улицу содержимое ведра, в котором плавали какие-то бурые куски. Затем вытер грязное лицо тыльной стороной еще более грязной ладони. – Может, они и готовы тебя простить, но мне ты теперь обязан, Портман.
– Что ж, справедливо, – заметил я.
Он протянул мне руку. С нее капала грязная вода.
– Добро пожаловать домой.
Я притворился, будто не замечаю грязи, и пожал протянутую руку.
– Спасибо.
– Кстати, как прошло спасение прекрасной девицы? Могу предположить, что подвиг закончился полным провалом – спасенной нигде не видно…
Я начал в тревоге озираться по сторонам.
– Нур?
– Она только что была здесь! – ответила Бронвин.
Меня охватила паника, но вдруг услышал ее голос: «Я здесь!» и увидел, как Нур появляется из облака тьмы, которого не было в комнате, когда я вошел. Ее шея слегка светилась изнутри. Я вдруг понял, что перестал дышать, и тяжело перевел дух.
– Впечатляет, – заметил Миллард.
– Не нужно прятаться, – сказала Оливия. – Мы не кусаемся.
– А я и не пряталась, – объяснила Нур. – Мне показалось, что вам, ребята, нужно поговорить без посторонних, вот и все.
Я подошел к ней, чувствуя себя виноватым, оттого что до сих пор не представил ее.
– Некоторые из вас уже знакомы с нашей гостьей, а для тех, кто еще не знаком… Все, это Нур Прадеш. Нур, это все.
Нур помахала присутствующим.
– Привет!
Мои друзья собрались вокруг нее, чтобы поприветствовать, и она показалась мне удивительно безмятежной. Передо мной была совершенно другая девушка, вовсе не та, которая отказывалась забираться в холодильник морга во владениях Неприкасаемых.
– Добро пожаловать в Дьявольский Акр, – сказал Гораций, с официальным видом пожимая руку новой знакомой. – Надеюсь, он не покажется тебе слишком отвратительным.
– Пока он кажется мне поразительным и удивительным, – улыбнулась Нур.
– Надеюсь, ты останешься здесь, с нами, – вмешался Хью. – После всего, что тебе пришлось пережить, ты заслужила отдых.
– Как приятно наконец встретиться с тобой, – заметила Оливия. – В последнее время все только о тебе и говорили. Точнее, в основном орали…
Я похлопал ее по плечу и отвел в сторону.
– Хорошо, Оливия, спасибо.
Подбежала Эмма и обняла Нур с несколько принужденным видом, словно она выполняла не слишком приятную обязанность.
– Забудь обо всем, что мы говорили раньше, – мы очень рады видеть тебя здесь. Это правда.
– Правильно! Верно! – воскликнул Миллард.
Енох вытер руку о штанину, прежде чем протянуть ее Нур.
– Очень приятно видеть тебя снова. Рад, что Джейкоб не провалил эту операцию. Но с другой стороны, бывало и лучше.
– Он сделал все, что мог, и даже больше, – возразила Нур. – Он и старик… – Она поморщилась при этом воспоминании.
– Что произошло? – спросила Эмма.
Нур бросила на меня быстрый взгляд, затем снова посмотрела на Эмму и хрипло прошептала:
– Он погиб.
– Эйч спас Нур, помог ей бежать из петли Лео, – объяснил я. – Его ранили, но он сумел продержаться достаточно долго и привел ее в свою квартиру. Там я их и нашел.
Мне стало стыдно из-за того, что я произнес все это безразличным и небрежным тоном, но сказанного не воротишь.
– Очень жаль это слышать, – заметил Миллард. – Я никогда не встречал его, но если он был соратником Эйба, он, без сомнения, хороший человек.
– Боже мой, – прошептала Эмма. – Бедный Эйч.
Она была единственной из моих друзей, кто знал Эйча, и мрачный взгляд, брошенный на меня, сказал: «Поговорим позже».
– Я обязана ему свободой, – тихо произнесла Нур. И все мы подумали, что сказать больше нечего.
Наступило неловкое молчание, и Миллард прервал затянувшуюся паузу, обратившись к Нур со словами:
– В любом случае я очень рад, что тебя вырвали из лап мерзкого Лео Бернема.
– Я тоже, – сказала Нур. – Этот человек… – Она медленно покачала головой, не в силах подобрать подходящие слова.
– Они ведь не сделали тебе ничего плохого, правда? – озабоченно спросила Бронвин.
– Нет. Они задавали мне кучу вопросов и сказали, что теперь я буду сражаться в их армии. Потом заперли меня в какой-то комнате на два дня. Это все.
– Благодарение богу хотя бы за это, – произнес я.
Затем чей-то тоненький голосок пропищал:
– Дело того стоило, Джейкоб? Рисковать ради нее столь многим?
Обернувшись, я увидел Клэр, которая сердито смотрела на меня, стоя на пороге. Недовольное, злое выражение ее лица резко контрастировало с веселой одеждой – желтыми резиновыми сапогами и детской шляпкой.
– Клэр, очень некрасиво так говорить, – упрекнула ее Оливия.
– Нет, это Джейкоб поступил некрасиво, когда ослушался мисс Сапсан. А ведь он знал, что его поступок может привести к войне! К войне, которую имбрины изо всех сил стараются предотвратить!
– Ну и как? – спросил я.
– В каком смысле – ну и как?
– Привел он к войне или нет?
Клэр сжала кулаки и выдала самую злую гримасу, на которую только была способна.
– Дело не в этом!
– Если вам интересно, ваши с Эйчем действия не привели к войне. – Мисс Сапсан, как всегда безупречная в черном платье с пышными рукавами, с зачесанными наверх волосами, появилась на лестничной площадке. – Пока, по крайней мере. Хотя ситуация вскоре может измениться, и мы окажемся на грани катастрофы.
Директриса с величественным видом проплыла вниз по ступеням и направилась к Нур.
– Значит, вы и есть знаменитая мисс Прадеш, – бесстрастным голосом произнесла она и без особого радушия пожала руку Нур. – Меня зовут Алма Сапсан, я директриса этих детей, которые подчас бывают очень упрямыми и несговорчивыми.
Нур криво усмехнулась; казалось, она находила мисс Сапсан весьма забавной.
– Приятно познакомиться, – ответила она. – Джейкоб ничего не говорил мне ни о какой войне.
– Нет. – Мисс Сапсан обернулась и взглянула на меня. – Я так и думала, что он забудет об этом упомянуть.
Кровь бросилась мне в лицо.
– Я понимаю, что вы сердитесь на меня, мисс Эс, но мне просто необходимо было помочь Нур.
Я почувствовал на себе взгляды Нур и всех остальных, но продолжал смотреть прямо в глаза имбрине. Мисс Сапсан еще некоторое время сверлила меня взглядом, потом резко отвернулась, подошла к какой-то двери и отворила ее. За дверью находилась небольшая комната, нечто вроде гостиной.
– Мистер Портман, нам нужно обсудить с вами несколько вопросов. Мисс Прадеш, последние дни у вас выдались нелегкими. Уверена, вы с радостью воспользуетесь возможностью отдохнуть и поесть. Бронвин, Эмма, пожалуйста, позаботьтесь о нашей гостье.
Нур бросила на меня вопросительный взгляд – казалось, она спрашивала, какого черта здесь происходит… Я ответил ей быстрым кивком, надеясь успокоить, а затем мисс Сапсан подтолкнула меня в сторону маленькой комнаты и закрыла дверь.
Пол в комнате был устлан пушистыми меховыми коврами. Ковры и куча подушек – вот и вся обстановка. Мисс Сапсан подошла к пыльному окну и выглянула на улицу. Она стояла так всего несколько минут, но для меня время тянулось невыносимо долго.
– Я должна была предвидеть, что вы поступите именно так, – наконец, заговорила она. – На самом деле это моя вина. Я виновата, что оставила вас одного, без охраны. – Она покачала головой. – То же самое сделал бы в подобной ситуации ваш дед.
– Очень сожалею, что причинил вам столько хлопот, – пробормотал я. – Но я не сожалею о том, что…
– Хлопоты – это не самое страшное; с этим мы можем справиться, – перебила она. – Мы не смогли бы справиться с потерей, если бы вас там убили.
Я был готов спорить с директрисой, возражать, приводить рациональные доводы, объяснять, почему я отправился спасать Нур от Лео Бернема, и эта фраза застигла меня врасплох.
