– Так он у начальника.
– Как вы дежурите, по суткам?
– Нет, по двенадцать часов…
– Кого менял сегодня?
– Лазина, а он Щепкина.
– Записи с камер есть?
– Есть, а вам какие нужны?
– За всю ночь! Давай, живее!
– Так нужно через начальника!
– Если я пойду к тебе через начальника, то ты завтра уже будешь улицы мести!
– Все такие борзые, я вообще поражаюсь, а вроде как за справедливость, за порядки… – открывая отснятое видео, ворчал дневальный.
– Давай шустрей, шевели пальцами…
– Ну вот, Лазин заступил, время девять часов вечера.
– Давай на перемотке по-быстрому посмотрим! На стуле качается, в телефон играет, кино смотрит, по телефону трындит… Опа, стоп! Это кто?
– Щепкин.
– Что он тут делает?
– А я-то откуда знаю?
– Звука нет?
– Нет, только видео.
– Лазин свалил куда-то? Куда, интересно? Так, время у нас час ночи…
– Видео дальше нет…
– Как нет?
– Я не знаю, надо программистов спрашивать.
– А это чего?
– Это уже с четырех часов съемка.
– На посту опять Лазин, странная схема… – Пироз почесал голову. – Ладно, хрен с вами, позже разберусь.
И, собравшись уходить, добавил:
– Это самое, номер мне его скинь, а лучше пусть сам мне позвонит, срочно!
Петр Василич вбежал в кабинет, где на него сразу посыпались вопросы от Егора, которые он даже не стал слушать, а просто резко сказал:
– Молчи, лучше молчи, и свали с моего места.
Согнав Егора, он уселся на стул, слегка развалившись и обдумывая сложившиеся обстоятельства: «Я курю пачку в день, каким бы он ни был, в кабинете в пепельнице у меня всегда семь окурков, и пока все совпадает, а под конец дня пустую пачку я выбрасываю в мусорное ведро под столом, в нем как раз она и лежит. Сегодня же я еще не курил вообще, а это значит, что пачку я не вскрывал». Он достал пачку и, рассматривая ее, продолжал размышлять про себя: «Пачка целая, значит, сигаретные фильтры не мои, но как так получается, понять не могу? Я видел во сне фильтры, и я их нашел, фантастика какая-то…» Его отвлек и напугал звонок телефона.
– Кого там еще принесло… Алло?
– Это Лазин Александр.
– Тебе все передали?
– Я сестру родную ездил встречать и попросил подменить меня, а что там было в момент моего отсутствия… – Повисла тишина с резким раскатом страха, – Вы хотите сказать, что я под подозрением? И как мне быть? Что делать-то теперь? Я, конечно, могу взять выписку звонков в такси и маршрут, а также выписку звонков сестры, там все четко отображено.
– Ко мне живо, и Щепкина с собой возьми, – Пироз бросил телефон на стол так, что тот перевернулся. – Черт-те что происходит… Ты подготовился?
Последняя реплика была адресована Егору.
– Не сказать, что хорошо, но, думаю, что все должно получиться… – Егор ответил с большей уверенностью, чем это было в первый раз.
– Тогда слушаю.
– Хорошо: «Он вечно превышает свои полномочия, он думает, что ему все позволено, все прощается, все разрешается, но меня эта несправедливость задела очень сильно, и все из-за того случая, когда полицейский был в отпуске. Этот представитель органов власти, будучи в нетрезвом состоянии две недели, слушал, не выключая, музыку на полную катушку, мешал абсолютно всем, а мы, простые смертные, терпели все это, подавая жалобы в различные инстанции, и ждали, что хоть кто-то откликнется и прекратит этот хаос. Никто не прекратил, и за дело взялся я: пришел к его квартире, постучал в дверь молотком и, дождавшись, когда блатной полицейский откроет дверь, вошел. Он махал пистолетом, но мне это было неинтересно, потому как я знал, что он все равно не выстрелит. Получив отменный электрический разряд в руку, он побежал на кухню, но, учитывая его состояние, я, даже не торопясь, легко догнал его и нанес удар молотком в область спины, отчего тот упал. Очевидно, он был в шоке и не понимал, как так получилось, что его, стоящего на одном уровне с богом, потревожили. Он перевернулся и посмотрел на меня, а я нанес два удара током в область ушей, отчего демон умер», – Егор с чувством произносил каждое слово своего рассказа. – Вот и все, я закончил.
– Интересно, вот честно скажу тебе, Егорка, я вижу все по-другому. – Следователь не договорил, в кабинет ворвались Лазин и Щепкин.
– Мы вам все расскажем, – Лазин пребывал в заспанном состоянии, но и при этом вел доклад о случившемся. – Я был на смене, потому как подмениться не смог, но парочку часиков мне был должен Щепкин, и я его попросил.
– Вы руководство как-то предупреждаете о таких подменах?
– Вы что, нет конечно, сразу кирдык.
– Что было дальше, когда пришел Щепкин?
– Так я пришел и спать лег, а вы как раз выходили на улицу… – протянул Щепкин низким басовитым голосом.
Глаза следователя округлились.
– Я выходил на улицу? Ты ничего не путаешь?
– Не путаю, вы вышли и стрельнули у меня две сигареты.
– И что было дальше? – Задавая вопросы, Пироз смотрел на Егора, который листал дело и оценивал обстановку в кабинете.
– Вы вышли на улицу и уселись на крыльце, а я с испугу позвонил Лазину и сказал, что вы были здесь и увидели меня спящим, а он в это время был на вокзале, там были слышны объявления об отправлениях поездов.
– Ну хорошо, а кто выключил видеокамеры?
– Проверка была, вот их и отключали на несколько часов, – сказал Егор.
Следователь оживился.
– А ты откуда знаешь?
– Вчера рассылку всем сделали, все были предупреждены!
– Такое ощущение, что я отсутствую где-то… – Пироз схватился за голову. – Блин, как же я устал.
– Петр Васильевич, нам что делать?
– Щепкин, расскажи полностью, что ты помнишь…
– Так это, как его там, я пришел, мы перекинулись парочкой слов, потом подъехало такси, и Лазин побежал, а я поудобнее разместился на стуле и задремал. Не знаю, сколько прошло времени, не смотрел на часы, но вы меня разбудили, сказали, что никому не расскажете, что видели меня спящим, потом взяли две сигареты и вышли на улицу. Я позвонил Лазину, а сам смотрел за вами, вы сели на крыльцо и закурили одну, а затем вторую сигарету. Когда докурили, вы пошли в сторону перекрестка, но только шли вы по лесному пятачку, как будто следите за кем-то. На перекрестке в это время стоял человек, он ушел дальше по улице, и вы пошли за ним.
– Человек на перекрестке был один?
– Да.
– Вы вернулись обратно довольный, а в ваших руках был нож, больше я ничего не разглядел.
– Я ничего не понимаю… – Следователь колотил кулаками по своей голове. – Недавно я думал, что поймал убийцу, а сейчас так получается, что убийца я, только одно странно: почему вы-то все молчите?
– Так а мы-то ничего не знаем.
– Говорили кому-нибудь?
– Нет.
– Давайте так, если это сделал я, я подойду к одному из вас и сдамся, дам показания, получите звезду.
– Ну ладно. – Он махал им рукой в сторону двери, но со стороны было больше похоже на то, что он собирался сказать «валите отсюда».
– Егор, хватит листать там, только пыль в воздухе поднимаешь, признайся честно, ты тот самый серийник?
– Ну я…
– Чего?
– Вы спросили, кто убийца? Я и ответил!
– Ты что, серьезно?
– Ну а что, прикольно же, вы ищете убийцу, а он тут, сидит у вас под боком!
– Так, хрень всякую несешь! Давай, садись рядышком, поехали по твоей писанине. – Петр Васильевич сидел в стандартной для него позе и смотрел в исписанный помощником листок, рукой прощупывая пепельницу с воткнутыми в нее окурками, пальцами прыгая по ним, как по пням. – С чего решил, что он всем надоел?
– Так проверил список жалоб на эту квартиру…
– Я-то не смотрел, а ты почему решил посмотреть?
– Это убийство очень похоже на то, о котором я вам вчера рассказывал, и мотив один и тот же.
– А какой ты видишь мотив?
– Вижу месть, месть по причине накопившейся злости, этакая желчь, медленно выходящая из-за несправедливости в людском обществе.
– Хм, интересное сравнение этих убийств с желчью. – Следователь задумался. – А политика справедлива?
– При чем тут политика?
– Многие люди винят во всем власть и политику: различные неувязки в жизни, ну и сам уровень жизни, ты тоже такого мнения?
– Я не обращаю внимания на политику и не вникаю, считаю, каждый сам строитель своей жизни, а политика так, что-то там где-то там…
– Ясно. Ну так сколько жалоб было? Я, честно, не смотрел…
– Жалоб было около пятисот штук!
– Хрена. Так это за его отпуск?
– Нет, за весь период его жизни в этой квартире, то есть за три года.
– Во дела, как-то прикрывали это все. – Следователь настолько глубоко не копал никогда, он просто искал виновных, и дело с концом. – Ты пишешь, что убийца пришел и ударил по двери молотком, потом вошел и ударил самого потерпевшего, как ты это понял, и почему убийцу никто не видел?
– Я смотрел фото, на которых четко изображены вмятины от молотка, никто не обратил внимания, потому что люди привыкли, как бы это жестоко ни звучало, к такому шуму настолько, что даже не обратили внимания на какие-то там посторонние звуки-стуки. Далее погибший открыл дверь, валявшийся в коридоре пистолет и ожоги от электрошока говорят о том, что он наставил на жертву пистолет, тут же его потерял от удара электричеством и в панике ринулся убегать. Но и это у него не особо получилось, убийца догнал его и ударил молотком, что доказывают раны в области спины. Далее он заставил жертву «послушать музыку», приставив электрошокер к ушам.
– Жестокий убийца, ну, или с какой стороны посмотреть…
– Я не стал указывать, но на лестничной клетке сделано фото, на котором четко видны обгоревшие фильтры…
– Не акцентировал на этом внимание, так и сколько там их. – Василич даже привстал со стула.
– Так вроде как десять.
– Ого, я не рассмотрел это фото, потому как не видел в нем ничего необычного. – Следователь ходил по комнате и бил кулаком в раскрытую ладонь. – Так, так, так!
Пироз повернулся в сторону Егора и, глядя в глаза, спросил:
– Почему ты назвал его демоном?
– А кто он, после его действий для людей этого дома наступило спокойствие. Мне кажется, я ответил на ваш вопрос… – Егор стоял, по-деловому держа руки на поясе.
– Егор, свободен на сегодня, можешь идти домой.
