Лара с ужасом смотрела на мужчин через листву – они шли истощённые, оборванные, обозлённые; шарфы, перекинутые через плечо, были когда-то белыми, как у французов. Впрочем, национальность солдат не имела для простого люда никакой важности. Лара бы бросилась бежать, даже увидев зелёные саксонские шарфы. И свои, и чужие – опасны были все. От одних рассказов, как безжалостно они пытали и убивали крестьян, в жилах стыла кровь. Она знала, что заклинание бабушки не позволит пикенёрам причинить ей вред, но всё равно дрожала.
Шарканье стихло. Только когда сердце перестало биться пойманным голубем, Лара осмелилась выйти из своего укрытия и направилась в город.
– Снова ты, неугомонная? – За последний год каждое её появление в мебельной лавке сопровождалось этим возгласом старого лавочника. – Опять будешь смотреть, ничего не покупая?
Но сегодня Лара не останавливала жадного взгляда на новых работах и сразу поспешила к лавочнику.
– Добрый день. Могу ли я поговорить с вашим мастером?
Старик с подозрением наморщил лоб.
– Позволь узнать, для чего?
– Я… хотела бы у него учиться.
– А?
– Я хочу поступить к нему ученицей.
– Ученицей?! – Мешки под глазами лавочника поползли вверх, а тонкие губы искривились в подобие улыбки, за которой последовал противный уничижительный смех. – А-ха-ха! Вернер! Вернер, поди сюда!
Из мастерской выглянул бородач лет сорока в фартуке поверх серой рубахи и потёртых штанов. Башмаки его были покрыты мелкой стружкой.
– Вот эта девчонка желает у тебя учиться!
Лара невольно вытянулась под изумлённо-изучающим взглядом мастера и приготовилась к долгой глумливой тираде. Но тот сказал всего одно слово:
– Зачем?
«По крайней мере, он надо мной не смеётся».
– Я с давних пор восхищаюсь вашим талантом, и мне всегда было интересно, как делаются шкафы, стулья, столы…
– Но ведь ты не мужчина.
Лару не удивил, но всё же огорчил столь предсказуемый ответ.
– И что с того? Главное, что у меня есть руки и голова. А женщина я или мужчина, какая разница?
Старый лавочник, смеясь, чуть не упал под стол.
– Плотничать умеешь? – обречённым голосом спросил Вернер.
Лара покачала головой.
– Нет. Но я готова учиться.
– Мне придётся учить тебя с азов. Ты понимаешь, какая тяжёлая предстоит тебе работа? А что будет, когда замуж выйдешь? Какой муж дозволит жене заниматься мебельным делом?
– С мужем я сама договорюсь, – твёрдо ответила Лара. – Если он вообще когда-нибудь появится.
– Да бог с ним, с мужем. Как ты себе воображаешь свою учёбу? Станешь жить в моём доме служанкой и вести хозяйство за то, что я обучу тебя ремеслу? Мне уже прислуживают два ученика, и больше мне не требуется. Да и как ты будешь жить? Где? В отличие от юношей, тебе потребуется отдельная комната…
О том, чтобы переехать к учителю, Лара даже не помышляла. Она едва не поникла, но потом опомнилась:
– А если я буду вам платить?
– Платить? – Вернер всерьёз задумался.
– Я живу за городом, но могу приходить к вам дважды в неделю. Назовите свою цену.
Лавочник уже отсмеялся и теперь смотрел на мастера как на безумца.
– Вернер, ты взаправду берёшь в ученики девицу? Да тебя весь цех засмеёт!
– Я буду щедро платить! – оборвала его Лара.
– По твоему платью этого не скажешь, – с презрением заметил старик.
– Вот что, девушка, – не слушая обидных слов хозяина, начал мастер, – приходи сюда через неделю, тогда я и скажу тебе своё решение.
– Благодарю вас, учитель! – радостно воскликнула Лара.
– Ты погоди меня так называть, я ещё ничего не решил… Теперь ступай.
Никогда прежде Лара не выходила из мебельной лавки такой воодушевлённой. Она вдохнула полной грудью и мгновенно пожалела об этом – город пах не то что лес.
«Если мастер согласится, мне понадобятся деньги. Найду книгу, наколдую денег и наконец-то смогу учиться!» – думала Лара, весело шагая в сторону рынка.
В родной лес она возвращалась после полудня по самому солнцепёку. Солнце палило так неумолимо, что Лара сняла накидку и повесила её на руку, в другой руке она несла узел. Сзади приближался неровный стук колёс об ухабистую дорогу.
– Лара! – раздался голос возницы.
Она обернулась и увидела телегу, которой правил парень с соломенными волосами, что лезли ему на лоб из-под дырявой шляпы. Щурясь от солнца, он широко улыбался.
– Садись-ка. Довезу.
– Спасибо, Юрген, но пешком полезнее.
Страдая от зноя, Лара продолжила свой трудный путь.
Телега поравнялась с ней.
– Эй, Лара!
– Чего тебе?
– Ты замуж не собираешься?
– А ты? – без интереса спросила она.
– Я-то? Я жду, когда ты для брака созреешь.
– Для тебя я не созрею никогда, – пробормотала Лара себе под нос.
Но Юрген вряд ли её услышал, потому что следующей его фразой было:
– Ну правда, дался тебе этот лес! Не век же с бабкой куковать. Не юна ты уже, чтобы нос воротить. Давно бы ко мне присмотрелась. Парней в деревне осталось мало, только те, что от вербовщиков в лесу попрятаться успели. Или ты такая важная, что никто из наших тебе не пара?
– О господи… – простонала Лара и, срезав путь, побежала домой через поле.
– Дура полоумная! – неслось ей вслед.
Во дворе на солнце грелся чан с водой. Услыхав, как Лара отворяет калитку, бабушка вышла на порог.
– Вернулась? Поешь. А потом на луг ступай. С козами допоздна не засиживайся, вечером мыться будем. Погода сегодня такая ясная…
– Духота, – устало проговорила Лара, освобождаясь от накидки.
– А нечего было ради пары книжонок такие променады совершать. Попросила бы местных – довезли бы задаром. Это меня, старую, за монету возят, а тебе и бесплатно дозволят.
– Да я б им сама заплатила, лишь бы не приставали, – скривилась Лара.
– Кто приставал?
– Юрген. Глупости предлагал.
– Это какие?
– Замуж.
– Я надеюсь, ты не согласилась?
– Делать мне больше нечего!
Бабушка мимоходом пощупала висевшее на верёвке бельё.
– А впрочем… Я-то замуж не пошла, чтоб не зависеть от мужнина умения язык за зубами держать. Любой раздор – и он меня выдаст. А тебе чего скрывать? Если ведьмой тебе не быть, то, может, и впрямь лучше замуж податься? Приданое мы тебе справим.
– Ну не за Юргена же! – содрогнулась Лара.
– Ну нет, конечно, ты для него больно грамотная. Зачем ему жена, которая ради двух книжонок полдня по жаре мотается?
Лара вспомнила свой путь до города.
– Я видела двух французских пикенёров.
– А они тебя? – насторожилась бабушка.
– Кажется, нет.
– Видать, из Баварии притопали. – Бабушка сняла с верёвки сорочку. – Завтра по дороге в Кемниц поколдую над деревней, чтобы ни один вояка не мог им дурного сделать.
Если бы не её защитные заклятия, кто знает – выстояла бы деревня в годы войны? Зато в соседних деревнях, что грабили и сжигали солдаты, ведьм, судя по всему, не водилось. Бабушка говорила, что учёные ведьмы, в отличие от травниц и знахарок, встречаются редко. За свою жизнь она перевидала много мужчин, женщин и детей, которых обвиняли в колдовстве и казнили, но ни в одном из них не увидела ведьму или колдуна. Что именно их выдавало, бабушка не объясняла.
– Почему ты помогаешь деревенским? – спросила Лара. – Неужто из человеколюбия?
– Что ты, – отмахнулась бабушка, – какое там… любочеловечие? Просто не хочу пешком до города ходить.
Лара подавила усмешку и зашла в дом.
– Обед на столе. Каша из брюквы.
– Спасибо, – не сдержав страдальческой гримасы, ответила Лара.
Несмотря на упадок сил, она спешно проскользнула в свою комнату и спрятала под подушку принесённый из города узел, радуясь тому, что бабушка не любила читать и не поинтересовалась, какие книги она купила, ибо никаких новых книг у неё, собственно, не было.
До захода солнца Лара загнала в сарай одуревших от жары коз и вернулась во двор. Бабушка суетилась около нагретого за день чана, раскладывая на лавке наколдованные полотенца и кусок мыла. Под лавкой сидел Андреас.
– Я при коте мыться не стану, – вырвалось у Лары.
– Это почему? – удивилась бабушка, стаскивая с себя верхнюю юбку.
– Не хочу. Я его лучше… на чердак отнесу.
Лара была готова поклясться, что кот огорчился, хотя прежде она не замечала, чтобы выражение его морды изрядно менялось. Она оттащила питомца в свою комнату и, уходя, сказала:
– Сиди и жди. Поговорить надо.
Смыв с себя дорожную пыль и пот, Лара быстро поела и побежала наверх. Кот терпеливо дожидался её на подоконнике.
Она достала из-под подушки узел и, развернув его, поставила на пол башмаки, а на кровати разложила белую льняную рубашку, серые суконные штаны до колен и грубые чулки.
– Наряд, конечно, не роскошный, но на большее мне бы не хватило денег. Сейчас я превращу тебя в человека, а ты оденься. – Лара пристально взглянула на Андреаса. – Сам справишься?
Кот мотнул головой, будто кивая.
– И не привередничай. Я и так по твоей вине без двух новых романов осталась. – Собравшись с духом, Лара протянула руку вперёд. – Ши-ги-шин-па-эр-дли-ях.
Она немедленно отвернулась. Слышала только, как Андреас слез с подоконника и уже на двух ногах приблизился к кровати.
