Кэрри Дрюри "Последний бумажный журавлик"

– Уходи!

Я вытащила книгу

и вышла,

и дверь

закрыла.

Воспоминания – тяжелая ноша души.

Как листья

На умирающем дереве.

Вот она на столе – старая книга деда.

Смотрю на нее, привыкаю.

А там герои внутри —

стучат кулаками в страницы,

топают и вздыхают.

Ждут в нетерпении.

«Скоро вы все мне расскажете.

А он… он больше с вами не встретится.

Я теперь – вместо него».

Когда я была ребенком,

дедушка

садился ко мне на кровать

и читал,

размахивая руками, —

громкоголосый

и радостный.

Когда же я стала взрослой

для сказок,

мы увлеклись беседой

о книгах:

то обсуждали,

то спорили,

вдохновлялись

историями.

И все. Больше этого нет.

Бабушка умерла,

и дедушка изменился.

А я скучаю

по нему – прежнему.

Мама заваривает улун.

– Какие планы на день?

Молча глотаю йогурт.

– Да так. С книжками. Занимаюсь.

Она наливает чай.

– Побудешь сегодня дома?

В трех словах – столько всего несказанного.

Дверь скрипит.

Он медленно выплывает из комнаты:

– Славное, кажется, утро.

И улыбается.

Надолго ли его хватит?

На целое утро? На день?

Время покажет.

Мама волнуется.

– Побудешь дома, Мидзуки?

Я ненадолго.

– Вот еще! Если из-за меня —

нечего дома сидеть! —

грохочет дед. —

Я и один тут справляюсь.

Мы дружно молчим.

Ни слова. Никто.

Мы знаем, что

одиночество —

самое страшное

для него.

Мама, красивая мама.

Куда она? Ни единой морщинки

на молодом лице.

Я киваю.

Она улыбается.

И мне так тепло и нежно.

Наша вина преследует нас,

Не отпускает, истончает

До пустоты.

Хлопнула дверь,

щелкнул засов калитки,

зазвонили часы.

Дедушка снова вернулся в печаль.

Им завладели

тени из прошлого.

Что же там было?

Что так тревожит его?

Что не дает покоя