Соболев подошел и покосился на меч в руках парня. Тот усмехнулся, перехватив взгляд, и сказал:
– Я Николас, младший брат князя Дорина. А ты, значит, его амулет? Волчонок? Так тебя прозвали? Зачем ты кинулся защищать этого демма?
– Кого?
– Демма-волка. Так называют тотемных зверей. Не знал?
– Не знал. Я издалека и многого не понимаю.
И добавил про себя: «Еще я не знал, что у князя есть младший брат».
– Я уж вижу, – сказал Николас. – Оружием владеешь?
– Немного.
– Возьми оружие на стойке. Посмотрим, годишься ли ты на что-нибудь.
Павел повернулся и направился к стойке. Невольно отметил, что под ногами не песок, а крупный щебень, есть риск оскользнуться. Мечей было всего три. Соболев вытащил средний и взвесил в руке, махнул крест-накрест, привыкая к оружию. И обернулся.
Княжич стоял там же, с любопытством наблюдая за новым амулетом брата. Он дождался, когда противник приблизится, и, резко вскинув меч, напал. Павел блокировал удар, раздался скрежет. Соболев, плавно шагнув в сторону, сделал выпад, целясь в живот. Но княжич успел отвести его меч, быстрым движением подсек снизу и, шагнув прямо к противнику, ударил кулаком в лицо.
Павел вскрикнул и рухнул на землю. И замер. Кончик меча княжича касался его горла.
– Неплохо для простолюдина, – сказал Николас.
Отвернулся и неторопливо направился к своим воинам.
Соболев встал и поплелся к стойке, чтобы вернуть меч. Саднила щека, расцарапанная об камни, пощипывала разбитая губа. Павел раздраженно вытер кровь и подумал, что его собственный старший брат непременно сказал бы какую-нибудь колкость. Особенно, если бы увидел, как глупо Павел проиграл поединок. И чуть не рассмеялся, вспомнив, сколько наматывал кругов по стадиону после таких проигрышей брату.
– Николас, что ты затеял?
Раздраженный голос князя разнесся над замершими людьми. Павел краем глаза заметил, как слуги прыснули в стороны, словно вспугнутые птицы. Никто не рискнул идти мимо тренировочного поля, где был князь, пребывающий в самом скверном расположении духа.
– Знакомился с твоей новой игрушкой, – ответил княжич Николас, ничуть не смутившись.
– На нем кровь. Ты ранил его?
Павел замер под взглядами дюжины людей, его словно пригвоздили к месту.
– Он просто упал, – беспечно ответил Николас. – Я не стал бы ломать твою игрушку.
– Прекрати называть мои амулеты игрушками. И не приближайся к этому парню. Ясно?
– Конечно.
Князь Дорин пересек площадку и остановился около Павла. Оглядел его и бросил:
– Иди за мной.
И, не оглядываясь, пошел к замку.
– Дорин, – окликнул его брат, – сегодня днем прибудет посол. Ты помнишь?
– Встреть его сам, – равнодушно ответил князь, неохотно обернувшись к брату. – Как всегда. Зачем я тебе понадобился?
Недовольно сплюнул и рявкнул на Павла:
– Ты-то чего хватаешься за меч? Мало досталось на мосту? Знаешь ли ты, что мои амулеты не живут долго? Знаешь?
– Да.
– Тогда зачем лезешь под мечи? Наслаждайся остатком жизни. Я ведь работы тебе не даю, кормят тебя сытно и вкусно, как меня самого. Чего тебе не хватает для счастья?
Павел не ответил и взгляда не отвел. Князь вдруг сник и сказал:
– Не я ведь это придумал. Это идея колдуна, чтоб ему провалиться. Так красиво говорил, что я не смог отказаться. Да и кто откажется, если ему предлагают уйти от смерти. Не важно, что вместо тебя умрет кто-то другой. А теперь вот…
Сказал и замолчал на полуслове. Снова нахмурился и, отводя глаза, бросил:
– Ладно, поболтали и хватит. Пойдем со мной. Покажу кое-что, вдруг понравится больше, чем с мечом скакать.
Уже заворачивая за угол, Павел не удержался и оглянулся. Николас и его воины смотрели вслед князю, и взгляды этих людей ему не понравились.
Соболев еле поспевал за князем. Напряженный, как струна, Дорин тяжело печатал шаги. Эхо гулко раздавалось в каменных переходах замка. Они миновали высокие полутемные коридоры и стали подниматься по широкой винтовой лестнице.
Павел во время прогулки видел две башни по углам замка, видимо, сейчас они поднимались в одну из башен.
Он уже запыхался и вспотел, мышцы ног болели, словно туда плеснули кипятка, а лестница все не кончалась. Князь Дорин без устали поднимался и поднимался, и Павел спешил за ним.
Наконец они оказались на крошечной площадке перед потемневшей дверью. Князь остановился и устало выдохнул.
– Фу-у. Каждый день поднимаюсь сюда, а все не могу привыкнуть, – сказал он и вдруг улыбнулся. Павел оторопел, уж слишком резкий контраст был между давешним раздражением, недовольством всем и вся, и этой обычной человеческой улыбкой. Лицо князя смягчилось, а в глазах вспыхнуло радостное предвкушение праздника.
– Здесь я провожу много времени.
– На этой лестнице? – не подумав, спросил Павел и испуганно замолчал. Но взрыва ярости не последовало. Дорин открыл дверь и вошел.
– Проходи, посмотри на мое святилище.
Павел переступил порог и пораженно замер. Огромная комната была библиотекой. Ровные ряды с книгами образовывали длинные коридоры, стены скрывались за огромным количеством толстых фолиантов и тонких книжиц, здесь же были горы рулонов, перевязанных разноцветными лентами, и тонкие папки, аккуратно связанные крест-накрест простыми веревками.
Князь снял с пояса флягу, не торопясь откупорил крышку. На полу у стены Соболев заметил миску. К ней-то и подошел Дорин. Он встряхнул флягу и налил в миску молока. И Павел совсем уже не удивился, когда Дорин из кошеля вынул горбушку хлеба и положил рядом с миской.
– Здесь живет кот?
Дорин вернул флягу на место и улыбнулся.
– Нет. Это для игоши. Конечно, следовало бы позвать знающих людей, чтоб изгнали, да все руки не доходят. Жалко его. Тоже по-своему несчастное существо. Это дух ребенка одной служанки. Я помню ее, всегда ходила мрачная, нечесаная, что твоя кикимора. Какой мужик позарился на такое сокровище, не знаю. Она когда ребенка родила, сразу отказалась от него, прокляла. Ребенок и дня не прожил. Умер, горемыка, да игошей обернулся. Материнское проклятие его тут держит. Вот я и подкармливаю несчастное существо.
– А с матерью что случилось?
– Она через неделю умерла, говорили, от горячки.
Помолчал и добавил:
– В ее комнате теперь никто не живет. Она так и осталась призраком в своей комнате. Каждую ночь в горячке мечется, кричит и плачет… Я сам видел.
Павел зябко повел плечами и оглянулся. Комната и раньше-то была мрачной, а теперь и вовсе показалась зловещей, словно у стен и за полками во мраке притаились призраки.
– Не переживай, – сказал Дорин и хлопнул парня по плечу. – Ты попадешь прямиком в светлый дом предков.
И безмятежно направился вглубь библиотеки.
Павел пошел вдоль полок вслед за князем, завороженно оглядывая это царство мудрости. Поддавшись порыву, провел пальцем по корешкам книг, с детской радостью чувствуя углубления тисненых надписей, вдыхая знакомый запах библиотеки.
В дальнем углу Павел увидел широкий стол, конечно тоже заваленный стопками книг, из-за них он не сразу заметил сгорбленную фигуру человека. Догорающая свеча плавала в плошке с водой и давала мало света, но старика в темном плаще это волновало мало.
– Здравствуй, Ридик, – громко сказал князь, садясь на лавку рядом со стариком. – Что интересного нашел?
Старик поднял красные глаза и подслеповато прищурился.
– Вот эту книгу вчера привез торговец. Это же настоящее сокровище! Очень редкая книга, мой господин. Здесь говорится о каких-то иных мирах. Вроде бы есть зачарованные вещи, которые могут перенести человека в сказочные страны.
Павел замер, боясь пропустить хоть слово. Старик же увлеченно рассказывал, не обращая внимания на нового гостя:
– А еще здесь говорится, что есть места, через которые можно ходить в другой мир, как в соседний дом.
– А известно, где такие переходы? – подавшись вперед, жадно спросил Павел.
Старик недовольно покосился на него, пожевал губами и ответил:
– Видите ли, это всего лишь выдумка. Такие, с позволения сказать, путешественники всего лишь хотели прославиться. Я уверен, что не существует никаких сказочных королевств или иных миров.
– Где… эти… переходы?
Каждое слово давалось Соболеву с трудом. Больше всего хотелось вцепиться в старика и трясти до тех пор, пока он не скажет. Вместо этого Павел сжал столешницу так, что заскрипели доски.
– Здесь не написано! – с досадой выкрикнул Ридик. – Молодой человек, не станете же вы верить бредням сумасшедших?
– Иногда сумасшедшие бывают правы, – ответил Павел, отходя от стола.
Старик пробурчал что-то и вернулся к книге.
– Чем же тогда ценна книга, если вы не верите тому, что там написано?
– Здесь даны очень подробные описания мест, где побывал путешественник. Он описывает чудеса, которые якобы видел. Это уникальная в своей абсурдности книга!
– Чудеса, вроде длинного змея, который вздыхает паром и глотает людей? Или движущейся лестницы? – съязвил Соболев, хотя насмехался он скорее над своей беспомощностью. Гадко и мерзко стало на душе, словно туда наплевали.
– Не знаю, молодой человек, может быть, есть и такое описание, – озадаченно ответил Ридик. – Вы знакомы с этим трудом?
– Нет, слышал где-то.
– Конечно, – кивнул старик. – Молодости свойственна вера в чудеса. К сожалению, с возрастом понимаешь, что прожил жизнь, а чудес на твою долю не досталось.
«Оказывается, мне повезло», – подумал Соболев, но вслух сказал другое:
– Простите меня. Может быть, я смогу прочитать эту книгу после того, как вы ее изучите?
– Конечно. Если хотите.
И снова взялся за книгу. Князь с любопытством слушал их разговор, но, следуя примеру Ридика, подвинул к себе толстенную книгу, открыл где-то на середине и углубился в чтение.
– Можешь осмотреться, – рассеянно сказал он Павлу. – Если хочешь, конечно.
Но Павел не хотел здесь оставаться. Ему просто необходимо было поговорить с человеком, который мог выслушать его и рассказать сам. Поскольку Соболев застрял в этом мире, необходимо было узнать его лучше. Иначе пристукнут раньше, чем князя.
И Соболев вспомнил о лекаре Берте. Кажется, этот человек был именно тем, кто нужен.
– Простите, господин, – с некоторой заминкой сказал он, последнее слово далось с трудом. – Я хотел бы сходить к лекарю. Пусть он осмотрит меня еще раз.
– Конечно, иди, – кивнул князь, но Павлу показалось, что он даже не услышал его, увлеченный чтением.
Уже у двери Соболев услышал чавканье и озадаченно осмотрелся. Около миски сидело потрясающее уродливое существо, маленькое и пухленькое. Оно было одето в длинную рубаху, подпоясанную веревкой, большая для такого крошечного тельца головка была укутана платочком.
Существо держало горбушку в коротких лапках и увлеченно поедало угощение, совершенно не обращая внимания на Павла.
Соболев содрогнулся от отвращения и поспешил выйти из библиотеки, при этом он обогнул игошу по большому кругу, невольно приглушая шаги.
* * *
Берта он застал в крайне задумчивом настроении. Лекарь вышагивал по комнате взад и вперед, что-то бормотал под нос и размахивал руками, словно спорил с кем-то.
Увидев Павла, он улыбнулся и кинулся навстречу.
– Вот не ожидал! – радостно возвестил Берт, словно они не виделись годы. – Ты-то мне и нужен. Проходи, садись за стол и скажи, чем пахнет в тех чашках.
Соболев сел за стоящий посередине комнаты стол и придвинул две широкие чашки. В них что-то плескалось, тягучее и темное, а запах распространялся такой, что Павел с трудом заставил себя не зажать нос.
– Это нужно понюхать? – осторожно переспросил он, косясь на чашки.
– Ну да. Скажи, чем они пахнут?
Павел взял первую, покрутил в руке, но так и не решился поднести к носу. Впрочем, этого не требовалось.
– По-моему, воняет навозом.
