Он удивленно посмотрел на меня, но все же открыл.
Костик явно был удивлен моим ночным появлением, но он только еще открыл рот, чтобы что-то спросить, как я его опередила и затараторила, как пулемет:
– Костичек, мне, понимаешь, очень нужно зайти в офис… я там бумаги очень важные забыла, а мне завтра с утра непременно нужно их отвезти в «Межбанк», если я их не отвезу, мне Сергей Сергеевич такую головомойку устроит, мама не горюй, а я их, как назло, в офисе забыла, так что сейчас обязательно нужно зайти и их забрать, а то утром у меня будет такое, что и представить страшно, потому что нужно отвезти их в «Межбанк» до начала работы…
Костик от моего напора заморгал, забыл, о чем хотел спросить, и только махнул рукой:
– Ладно, проходи, если надо, там все равно…
Я радостно улыбнулась и промчалась мимо него к лестнице, пока он не опомнился и не передумал, и только между вторым и третьим этажом задумалась о том, что он сказал.
«Там все равно…»
Что он имел в виду?
Но тут же я себя успокоила. Может, он ничего особенного и не хотел сказать.
Вот другой вопрос – как попасть в офис? Ведь ключа от него у меня не было…
Вообще говоря, кое-какие мысли на этот счет у меня имелись. Иначе бы я сюда и не поехала.
Дело в том, что несколько дней назад я уходила с работы последней. Точнее, одной из последних – вместе с нашим бухгалтером Алисой Дмитриевной.
Алиса – строгая женщина, прилично за сорок, в нашей фирме она работает на полставки, приходит два раза в неделю, но сидит иногда допоздна, пока все не переделает.
И вот мы с ней вышли из офиса, захлопнули дверь… и тут Алиса вспомнила, что оставила на рабочем месте игрушку, которую купила для своей внучки. Алиса Дмитриевна только недавно стала бабушкой, во внучке души не чает и почти каждый день что-нибудь ей покупает. Не может прийти к внучке с пустыми руками.
Так что ей непременно, несмотря ни на что, нужно было вернуться за своим подарком.
– Что же теперь делать? – спросила я сочувственно. – Можно пойти в охрану, у них есть дубликаты ключей…
– Нет, в охрану ходить не стоит. Они, конечно, дадут ключи, но сначала составят акт, а это такая морока…
– А что же тогда делать?
Алиса взглянула на меня хитро и спросила:
– Ты никому не расскажешь?
– Само собой!
– Здесь замок старый, его открыть ничего не стоит!
И действительно, у меня на глазах она достала из своей сумки две скрепки, разогнула их и очень ловко открыла замок. Одну скрепку вставила в скважину, а вторую начала внутри медленно поворачивать, пока не услышала щелчок.
А я на всякий случай следила за ней и запоминала. Жизнь меня научила, что такие навыки очень даже могут пригодиться. А потом, опять же на всякий случай, положила в свою сумку две скрепки. Так что сейчас я не сомневалась, что попаду в офис.
Однако когда я поднялась на третий этаж и подошла к нашей двери, то поняла, что мне не придется пользоваться отмычками.
Из-под двери офиса на пол коридора падала узкая полоска бледного света.
В офисе кто-то был.
У меня сердце провалилось куда-то очень глубоко, на мгновение даже перехватило дыхание.
Вдруг к нам в офис уже заявились те бандиты, от которых я с таким трудом сбежала? Вдруг они меня здесь караулят, а я иду прямо к ним в руки?
Но тут же я сообразила, что даже если они уже вернулись на свою базу и обнаружили мой побег, они не смогли бы так быстро вычислить, где я работаю. И даже если они это каким-то чудом узнают – в любом случае они не поедут в офис ночью, потому что в этом нет никакого смысла. И опять же Костик на входе. Несмотря на то, что он тот еще пофигист, и Алиса Дмитриевна его поругивает, все же ночью он вряд ли пустит незнакомых людей.
Но тогда кто же хозяйничает в нашем офисе ночью? Ну, почти ночью, одиннадцать скоро.
Может, нет там никого? Может, с вечера кто-то просто забыл выключить свет?
Я осторожно потянула за ручку двери.
Дверь была не заперта.
Значит, моя оптимистичная гипотеза не подтвердилась. В офисе кто-то все же есть.
Но положение у меня было безвыходное, я тихонько открыла дверь и заглянула внутрь.
Ночной офис выглядел как-то странно, непривычно. Все предметы, такие обыкновенные днем, казались теперь чем-то совсем другим, одушевленным и опасным. Совсем не тем, чем обычно. Они жили своей собственной, ночной жизнью – и были очень недовольны тем, что я появилась и нарушила их уединение.
Но я была здесь уже не первой.
За стеклянной перегородкой, отделявшей основное офисное пространство от кабинета шефа, сидел он сам – наш шеф, Сергей Сергеевич Студнев.
Он сидел, склонившись над своим столом. То есть без малого в одиннадцать вечера этот тип сидел и работал! Нет, таких трудоголиков я еще не встречала!
Студнев был мужчина прилично за сорок, а высокий лоб с заметными залысинами и усталые темные глаза делали его еще старше.
И вот интересно, что он делает на работе в такое позднее время?
Да уж, его дома точно никто не ждет! Говорили, что у него какие-то семейные проблемы.
Та же Алиса Дмитриевна поджимала губы и горестно покачивала головой, если кто-то из офисных девиц начинал прохаживаться по поводу начальства, но, надо отдать ей должное, никогда такие разговоры не поддерживала.
Мне до этого и вовсе не было дела – со своими бы проблемами разобраться…
Тут Студнев, наверное, услышал скрип двери и повернул ко мне голову. Увидел меня – и брови удивленно поднялись.
Он что-то проговорил, но из-за перегородки ничего не было слышно, а я топталась у входа, сделав самое беспомощное выражение лица.
Тогда он поднялся, подошел к двери своего стеклянного зверинца, вышел в офис и произнес с недовольством и удивлением:
– Лидия? Что вы делаете тут в такое время?
Что я могла ему сказать?
Можно было только бить на жалость, что я и сделала.
Я чуть слышно всхлипнула и проговорила самым жалостным голосом, на какой была способна:
– Сергей Сергеевич, я поссорилась со своим… другом.
– Не понимаю… какое это имеет отношение… при чем здесь ваш, как вы сказали, друг? – В голосе его прозвучало явное удивление, а еще недовольство.
– Самое прямое! Он выгнал меня на улицу!
Уж что-что, а притворяться я умею, как никто другой. И голосом владею, и лицом, и жестикулировать могу как нужно. Опять-таки жизнь научила.
– Выгнал на улицу? Посреди ночи?
А сам-то ты что делаешь здесь посреди ночи? И вообще, сейчас еще вечер… Но я всхлипнула и быстро-быстро заморгала глазами, чтобы вызвать слезы. Не получилось. Все же слезы по заказу – это высший пилотаж, я так не умею. Но тренируюсь, пока получается редко.
Тогда я ответила сдавленным голосом, как будто в горле комок, который мешает мне говорить:
– Вот именно! Мне просто больше некуда было пойти! Ведь у меня в этом городе никого нет – ни родных, ни друзей! Вот, успела только сумку маленькую прихватить, вещей даже не отдал…
Вот это была истинная правда.
Я снова очень натурально всхлипнула и продолжила:
– Так что остается только работа… вы же сами иногда говорите, что работа – это наш второй дом… вот я и пришла…
– Хм… – Он нахмурился и пожевал губами, совсем как если бы я запорола важный отчет или забыла его предупредить, что звонили, к примеру, из налоговой… – Должен вам сказать, Лидия, что друзей нужно выбирать… осмотрительнее, что ли… ну, как можно довериться человеку, который… который… – Он посмотрел на меня пристально и сделал вдруг резкий шаг в мою сторону, так что я мигом отскочила.
Реакция у меня хорошая, опять-таки я ее долго тренировала, жизнь заставила.
Что-то такое отразилось в его глазах, какая-то давнишняя не то боль, не то просто неприятное воспоминание.
Студнев остановился и молча погладил себя по щеке.
– Я не понимаю… – растерялась я, точнее, сделала вид.
– Да посмотрите же на себя! – Казалось, он потерял терпение.
Я повернулась к зеркалу, что висит у нас в офисе в углу рядом с вешалкой. На левой щеке багровела глубокая царапина, но кровь уже засохла, превратившись в ржавую корочку.
Надо же, я так торопилась уйти из квартиры, что даже в зеркало не посмотрела. Наверное, поцарапалась, когда по кустам ползала.
– Это то, что я думаю? – холодно осведомился Студнев.
– Ну да, – я поникла головой, и, наконец, пришли слезы, – я потому и ушла…
Сумка выпала из рук, точнее, я сама ее выпустила, чтобы закрыть лицо руками, и в щелочку между пальцами мне было видно, что начальник растерялся. Ну, как всякий мужчина, он не выносит женских слез. Только одни начинают жалеть, а другие тут же орут, чтобы немедленно прекратила рыдать.
Рыдать я не собиралась, это был бы уже перебор. К тому же начальник далеко не дурак, он бы заметил, что рыдания фальшивые.
Вот не спрашивайте, откуда я это знаю, вот чувствую – и все. А я своей интуиции доверяю, хотя она меня и подводила пару раз.
– Ну-ну… – пробормотал Студнев, – ну что вы, Лидия…
Он с самого начала говорил не Лида, а Лидия, и, кажется, ни разу не сбился.
– Сергей Сергеевич, – торопливо выпалила я, шагнув к нему, – может быть, вы позволите мне переждать здесь до утра? Может быть, я подремлю в уголке на стуле… – Я села на этот стул и скорчилась как можно неудобнее.
Очевидно, это оказалось последней соломинкой, которая, как известно, переломила спину верблюда, в данном случае, «верблюда» звали Сергей Сергеевич.
– Ну, зачем же в уголке, – протянул он нехотя. – Зачем на стуле. Вы можете отдохнуть у меня в кабинете, на диване…
Тут он почувствовал, что его слова можно понять превратно, и поспешно добавил:
– Я все равно уже собирался уходить.
И давно пора, а то уж засиделся на рабочем месте…
Но вслух я, разумеется, ничего не сказала.
Вряд ли он действительно собирался уходить, когда я пришла, – но тут и правда быстро собрался, сложил свои бумаги в портфель и направился к выходу. Но уже у самой двери остановился, обернулся и смущенно проговорил:
– Только, Лидия, я вас очень прошу – пожалуйста, поднимитесь раньше начала рабочего дня. И уберите следы вашего… отдыха. А то пойдут какие-нибудь разговоры. Как вы понимаете, мне они ни к чему. Да и вам, я думаю, тоже.
Я беззвучно хмыкнула, взглянула на него с благодарностью и проговорила, прижав руки к сердцу:
– Конечно, Сергей Сергеевич! Я все приберу, Сергей Сергеевич! Не сомневайтесь, Сергей Сергеевич!
Он вышел, захлопнул за собой дверь, а я вошла в его кабинет и прилегла на диван.
Диванчик был короткий и узкий, обитый коричневой искусственной кожей, так что вытянуться на нем я не смогла, легла на бок, подогнув ноги, – но все равно это было куда лучше, чем дремать на стуле.
В офисе было тихо, да что там, на всем этаже не было, наверное, ни одного человека, так что самое время мне вздремнуть. Ужасный сегодня был день, хлопотный очень.
Я закрыла глаза, но поняла, что спать совершенно не хочется. А хочется есть, причем очень.
Ну да, как вернулась домой – так и не поужинала. А в обед была в офисе и только пила кофе с печеньем у секретарши Ленки, она еще ворчала, что свое не носят, а норовят чужое печенье съесть.
Ленка у нас весит под сто килограммов, так что сотрудники, которые лазают к ней в стол за печеньем, действуют ей только во благо.
Итак, я встала и потащилась в Ленкин закуток, но нашла там только пакетики с чаем и кучу крошек от сухарей с маком и песочного печенья. Да, таким количеством можно прокормить семейство мышей, но мне-то что делать…
Ну, Ленка, ну, обжора!
Я поболталась по офису без цели, зная, что ничего из съестного не найду, и отправилась в кабинет.
Может, Сергей Сергеевич тайный сладкоежка и найдется у него хотя бы шоколадка?..
Нехорошо рыться в столе у начальства, он ко мне со всей душой отнесся, ночевать на диван пустил, а я… Но голод стал невыносимым, и я решилась. В конце концов, важные бумаги он кладет в сейф, а ящики запирает.
