– Я на задании. Пришла поговорить с тобой, – я обвела рукой классную комнату и детей, пускающих слабые вспышки между ладонями, – видимо, об этом. Теоретической магии.
Табита склонила голову набок. Ее глаза сверкали даже ярче, чем в моих воспоминаниях, – их блеск напоминал осколки стекла в свете уличного фонаря.
– А что ты?.. Знаешь, сейчас не самое подходящее время. – Она энергично захлопала ресницами: никак не могла смириться с тем, что я здесь – в месте, где меня быть не должно. – Может быть, выпьем после работы? Я знаю один неплохой коктейль-бар в центре города. Он довольно модный, но обычно там очень спокойно. По крайней мере, мы сможем слышать друг друга.
– Чт… выпить? – В голове снова застучало – как напоминание о том, что вчерашняя идея выпить была не лучшей. Меня также не прельщала перспектива просидеть с Табитой до самой оплаты счета. Хотя я прекрасно понимала: если не вычеркнуть из списка теоретическую магию сегодня, то придется это делать в следующий раз. Так что, по сути, выбора у меня не было. – Хорошо, давай выпьем, – проговорила я, пятясь к двери. – Тогда найди меня, как закончатся все уроки.
– Конечно, – сказала она, провожая меня взглядом. – Отлично. Обычно я никуда не выхожу, но завтра суббота, так что… – Она замолчала. Табита никогда особо не любила говорить очевидные, на ее взгляд, вещи. – Ты пробудешь здесь весь день?
– Да, хочу провести несколько допросов. Ну, не совсем допросов, просто встретиться и переговорить с несколькими людьми. – Я держалась за дверной проем, будто с ним могла устоять на ногах. – И я буду здесь целый день… каждый день, я так понимаю. Я живу на территории школы, в пустой квартире.
Табита вскинула голову.
– В пустой квартире?
– Да, в доме для сотрудников. Торрес поселила меня там, чтобы я могла вести расследование. – Ну вот, теперь я пустилась в лишние разъяснения. Табита бы просто сказала «да» и оставила меня гадать, что же она не договорила.
– Пустая… ох. О-о, – произнесла она, на ее лице отразилось понимание. – Понятно.
– Ага, – сказала я, – немного жутковато, да? Но ты не думай, меня не преследуют никакие видения и все в таком духе. – Я попыталась ей улыбнуться, но она мне не ответила.
– Увидимся сегодня вечером, – проговорила она, закрывшись настолько неожиданно, что я даже задумалась, а не привиделось ли мне это протяжное «о-о». – Я пришлю тебе адрес места, встретимся уже там. Идет?
Я уже была готова предложить ей распить бутылочку вина у меня или у нее дома, пообщаться, наверстать упущенное. Меня никак не отпускало то двойное видение. Мне казалось, будто существует вторая, возможная Табита, и стоит только протянуть ей руку, как я попаду в мир, где живет эта сестра. Мир, где мы дружим. Мир, где я не одинока.
Но тут в ноздри мне ударил запах опаленных волос, и комнату огласил девчачий визг. Табита обернулась ровно тогда, когда партнерша девочки била ту по рукам каучуковой палочкой в попытке прервать поток электричества. Моя сестра встала ко мне спиной, словно меня здесь вообще не было. Несчастный случай удалось предотвратить, но она, позабыв про меня, уже вещала классу о мерах предосторожности и способах защитить друг друга. В середине непонятного мне предложения она обернулась через плечо. Ее взгляд скользнул по мне, как по мебели – тогда-то я и поняла, что для нее меня тут не существует. Планы на вечер составлены. Я о них предупреждена.
Так же тихо, как из кабинета Торрес, я выскользнула из класса. А когда прикрыла за собой дверь, двух Табит там не оказалось. Настоящей была только одна – моя сестра. И она была для меня чужой.
Глава седьмая
Первый ученик отыскал меня в библиотеке, за одним из длинных учебных столов, где я обустроила себе место. Я выбрала тот, что был закрыт с одной стороны, при этом отлично обозревался из окна в коридор. Свое гнездышко я обложила всевозможными папками, разрозненными глянцевыми фотографиями с размытыми фигурами и клейкими бумажками. Линованный блокнот пестрел невнятными записями с обведенными в кружок случайными словами и стрелками, указывающими на вопросительные знаки. Все как у детективов.
Обустройством подобного павильона и мельканием в коридорах перед учениками, видевшими незнакомку, я надеялась стать самой обсуждаемой сплетней. Подумала, как только эти детишки увидят мои приготовления, тут же увяжутся за мной, как стая бездомных котов – за торговцем рыбой. Они не смогут устоять перед приманкой в виде живого детектива. Настоящей тайной. Не смогут противиться домыслам, поскольку сами отчаянно ищут То самое, неуловимое Нечто, благодаря которому сбудутся все предсказания взрослых: «Это лучшие годы вашей жизни».
Но этих детей нельзя винить за их поиски. Помню, я и сама такой была в средней школе – мне казалось, будто у всех жизнь уже началась. Одна девочка потрясающе пела и в обеденные перерывы играла на гитаре возле школы; другой парень, увлекающийся наукой, выиграл приз национального масштаба за какую-то ферму водорослей; молодые художники с угрюмыми лицами рисовали своих друзей. Тогда я смотрела на них, а потом на себя и думала: когда же то самое случится со мной.
Мы все, я и мои друзья, стремились к нему. Тому, что поможет нам засиять. Тем самым могло стать что угодно – оно бы послужило началом наших историй. Но нам доставались – как и ученикам в Осторне – только те истории, что мы видели уже миллион раз. Вот почему выпускной бал имел такое огромное значение. Он вписывался в историю, которую мы знали наизусть. Волнительное приглашение, тщательная подготовка, незабываемое платье, невероятная ночь, радикальные перемены. И вот почему он становился полнейшим разочарованием – потому что после него все оставалось прежним.
Мне хотелось, чтобы эти дети смотрели на меня с тем же проблеском надежды, какую я наблюдала у своих сверстников за несколько недель до пропущенного мной бала. Мне хотелось, чтобы они задавались вопросами: а вдруг это оно? Вдруг это те самые большие перемены, которые расставят все по своим местам? Вдруг это переломный момент? Мне хотелось, чтобы они пришли ко мне и рассказали все, что знают, а в противном случае чувствовали себя так, будто упускают единственную возможность изменить свою жизнь. Именно поэтому я предоставила им знакомый сюжет – тот, что они видели по телевизору и в фильмах тысячи раз. Частный детектив распутывает дело, вороша осиное гнездо, в котором возможно все: кто убийца, кто свидетель, кто важен, а кто хранит самые большие тайны. Я дала им историю, в которой можно спрятаться, где можно многое испытать. Возможно, на этот раз все будет по-другому.
Возможно, на этот раз все-таки что-то произойдет.
Однако все это делалось не только для показухи – я действительно работала, сидя за столом с облепленной снизу жвачкой столешницей. Собственно говоря, официальный отчет НМСУ оказался пустой тратой времени: сплошь заявления в духе «мы провели тщательную проверку и не обнаружили никаких зацепок». Хотя мне виделась уйма отправных точек, которые можно было отработать. В отчете указывались несколько «лиц, представляющих интерес для следствия»: пять сотрудников школы и четыре ученика. Но у каждого имелось подтвержденное алиби, и все они выглядели совершенно невиновными, а это значит, что отчет – полнейшая фикция. Я была готова поспорить: никого из этих людей не допрашивали дольше одной-двух минут. Подобное я наблюдала в делах об ограблении: так бывает, когда следователи считают, будто знают уже все ответы. Очевидно, офицеры НМСУ сразу решили, что смерть произошла в результате несчастного случая, и предприняли все шаги, чтобы их заключение не вызывало сомнений.
Но даже в фиктивном отчете встречаются улики, если знать, где их искать. А если не улики, то хотя бы парочка зацепок. Я сделала себе пометки на каждого упомянутого в файле, включая существенные детали из текстовой расшифровки небрежно проведенного допроса, приложенной к отчету. Я как раз знакомилась с информацией о Рахуле Чаудхари (сотрудник Осторнской академии, учитель физической магии, широко известный своей страстью к теоретической магии), когда боковым зрением заметила слабый отблеск светлых волос.
За мной наблюдали.
Я не стала поднимать головы. Почему-то у меня возникло ощущение, что я знаю, кто это; я понимала, что должна верно разыграть свои карты, если действительно хотела запустить Осторнскую машину сплетен. Я принялась перебирать фотографии, постукивая ручкой по нижней губе, потом покачала головой и открыла блокнот на чистой странице. Каждое мое движение было призвано показать, что я провожу невероятно важную детективную работу. Умница Айви.
– Вы тот самый детектив, да?
Передо мной стояла вчерашняя девочка – блондинка из учебной группы. Главная из того кружка, кто сумел заткнуть рот Торрес, даже не скривив свои намазанные блеском губки. Не дожидаясь ответа, она уселась напротив меня. Скрестила ноги, откинула волосы через плечо и огляделась по сторонам, дабы убедиться, что кроме нас здесь никого нет. Не только я одна играла роль.
Я смерила ее долгим недоверчивым взглядом, как ей того хотелось.
– Может, и я. А с кем я разговариваю?
Она снова, выгнув шею, оглянулась через одно плечо, потом – другое. Я сделала себе мысленную пометку: длинные светлые волосы с пиритовым отливом; скулы, которые начинающие звезды Голливуда были бы готовы арендовать за полугодовой гонорар. Никакого макияжа, кроме блеска для губ, – даже если он и был, я должна была думать, что его нет. Школьная форма, вопреки моим ожиданиям, оказалась скромной – ничто в ней не кричало «посмотрите на меня»: ни тебе задравшейся юбки, ни расстегнутой блузки. Меня поразило то, что эта девчонка выглядела именно так, как ей полагалось выглядеть, а значит, она точно знала: что люди отмечают, что принимают за слабое место. Ей не хотелось производить впечатление, будто она нуждается в чьем-то внимании и одобрении. «Не стоит ее недооценивать», – подумала я.
Когда девушка вновь обратила ко мне взгляд, я заметила, что она тоже делает мысленные пометки относительно меня, хотя по ее чересчур спокойному лицу трудно было понять, какой, по ее оценкам, я должна быть.
– Меня зовут Александрия Декамбре.
– Разве ты сейчас не должна быть на четвертом уроке, Александрия?
Она улыбнулась.
– У меня есть пропуск в туалет. Вот, решила заглянуть по пути. Вы работаете вместе с МСУшниками? – Она сверкнула глазами – «разве я не умна?»
Я протянула ей руку.
– Я работаю на себя. Айви Гэмбл, частный детектив. – На последних двух словах девушка, вопреки моим ожиданиям, не вздрогнула, но в ее хищных, как у акулы, глазах промелькнул интерес. – Декамбре. Значит, вы с Диланом родственники?
Вопрос неверный. Она закатила глаза и откинулась на стуле.
– Он мне сводный брат или вроде того. У нас один отец. В какой школе вы учились?
Так заводит светскую беседу девушка, чьи родители устраивают торжества – этакое «чем вы занимаетесь?» среди состоятельной школьной элиты. Она пыталась прощупать меня. Приподняв бровь, я проигнорировала ее вопрос.
– Сводный брат? Ваши мамы, должно быть… сильно отличаются. Вы с ним как небо и земля.
Девушка заметила мой уход от ответа, но соблазн был слишком велик. Она с горящими глазами бросилась рассказывать:
– О да, наши мамы – полные противоположности. Его мать сбежала, когда ему было года три или около того. И нашему отцу пришлось воспитывать его в одиночку – звучит дико, но наш отец может быть… настойчивым. – Что-то в ее лице изменилось, легкая дрожь – она сболтнула лишнее. Однако девушка с ловкостью конькобежца быстро сменила курс и восстановила свои лидерские позиции. – А вот он жалкий псих. Не хотелось бы говорить о нем плохо. – Еще один внимательный взгляд по сторонам – убедиться, что нас не слышат. – Но он очень странный.
Я кивнула и принялась делать записи, чтобы она видела, как я подчеркиваю имя Дилана.
– Я смотрю, ты тут держишь руку на пульсе, Алекс. А что бы ты могла рассказать о Сильвии Кэпли?
По ее лицу скользнуло нечто мрачное и звериное.
– Александрия.
– Да? А я что сказала?
– Вы назвали меня Алекс. Это не мое имя. Меня зовут Александрия.
Пять слогов своего имени она буквально отчеканила. Я покаянно опустила голову – виновата, очень жаль, такого больше не повторится.
– Разумеется. Прости, пожалуйста.
И тут же вернулась наша нуарная леди – девушка, которая пересекла вражеские границы, чтобы передать мне информацию, она готова сотрудничать и доверить все, что знает.
– Все нормально. Так о ком вы спрашивали?
Я пододвинула к ней через стол фотографию Сильвии и подбросила в воду еще приманки:
– О Сильвии. Мисс Кэпли, учительнице основ охраны и укрепления здоровья. Ну, знаешь, той самой, которая была уб… э-э, умерла.
Она уловила мою оговорку и самостоятельно сделала выводы. Она-то пришла узнать, зачем я здесь и как могу стать частью ее истории, а тут – убийство.
– Боже мой, конечно, мисс Кэпли. То, что с ней случилось, так печально. – Механизм заработал; в эту секунду в ее голове что-то щелкнуло. – Я могу сказать, что она была потрясающим учителем. Я считала ее своим наставником. – Далее последовала точно рассчитанная порция слез. Достаточная, чтобы глаза заблестели от влаги и при этом не опухли от рыданий.
– Вы с ней были близки? – По-моему, я задавала этот вопрос слишком часто.
– Да. Ну, то есть… в рамках приличия.
Я выгнула бровь.
– А она выходила с кем-то за эти рамки?
Я проследила за тем, как Александрия на долю секунды задумалась над моими словами – какие слухи она могла пустить, какие поиски начать, – а потом отмахнулась от них.
– Нет, никогда. Она ведь была лесбиянкой. Хотя это не имеет значения, – быстро добавила она. – Мне-то вообще все равно. Вон Бреа и Миранда тоже лесбиянки. Как бы там ни было, она в любом случае с кем-то встречалась.
– Это не было указано в отчете МСУ, – сказала я, застрочив в блокноте быстрее необходимого. – Я имею в виду, что она с кем-то встречалась. А не то, что она лесбиянка. – Хотя об этом тоже не упоминалось в отчете. Само собой. Соберись, Айви. – Тебе известно, с кем она встречалась?
В коридоре послышались шаги, и Александрия быстро сползла со стула.
– Да, известно. Но мне нужно идти, пока меня никто не засек. – Преисполненная внезапного желания быть дисциплинированным представителем Осторнской академии, она схватила мою визитку со стола. А после торопливо зашептала: – Информация о том, с кем она встречалась, должна оставаться тайной. Я не хочу говорить об этом здесь. Можно прийти к вам в офис?
Нагнетая интригу, я зашептала в ответ:
– Мой офис? Нет – нет, нельзя, чтобы кто-то видел, как ты отправляешься в Окленд. Я тебе вот что скажу: я сейчас живу на кампусе. Ты же знаешь хорошие места, где можно встретиться, оставшись незамеченными? Можем выпить чашечку кофе, поговорить где-нибудь наедине. – Вот только это предложение не несло никакого смысла. Вероятность того, что ее увидят на территории школы или рядом с ней, была в миллионы раз выше, чем в Окленде. Но она должна понимать: преимущество на ее стороне, ведь это она проявила инициативу назначить нашу встречу.
– Я вам напишу, – сказала Александрия и спрятала визитку в кармане пиджака.
– Постой… – Я привлекла ее внимание, впустив тонкую нотку волнения в наш разговор. – Пока ты не ушла. Есть еще что-то, что я должна знать о мисс Кэпли?
Она поразительно быстро пробежалась по мне взглядом. Едва заметным движением зрачков меня оценили, измерили, классифицировали и отвергли.
– Она была слабой, – без тени злобы прошептала девушка. И ушла, даже не обернувшись, чтобы узнать, смотрю ли я ей вслед.
Я сделала еще несколько записей, которые Александрии не следовало видеть: они касались ее самой, того, что она на самом деле знала и о чем, по моему мнению, лгала. Очнулась я, когда уже дописывала слова «хищный взгляд как у акулы». Я осталась в библиотеке еще на один урок – пусть меня видят. А как только прозвенел звонок к пятому уроку и все коридоры опустели, сунула блокнот во внутренний карман пиджака и, покинув воздвигнутые мной декорации, отправилась в учительскую на поиски бесплатного кофе.
Нашла я ее без проблем – к счастью, учительская располагалась в том же коридоре, что и библиотека. Высокие столы и выстроившиеся вдоль них стулья, несколько диванов напротив огромного телевизора на стене. Два больших холодильника. Целая стена шкафчиков с почтовыми ящиками. Настоящая учительская, а не комната отдыха-тире-копировальная-тире-почтовое отделение, как это было в моей государственной средней школе. На одном из диванов восседал долговязый парень. Мне были видны только его затылок, густые темные волосы и наушники. Слышался шелест страниц, быстрое поскрипывание ручки на бумаге. Видимо, он проверял работы учеников.
Кофемашина – одна из тех новомодных современных штуковин с капсулами – стояла в углу. На первый взгляд она показалась мне простой, но после нескольких минут нажимания на кнопки и дергания за ручки я так и не поняла, как открывается крышка, куда можно вставить капсулу. Айви Гэмбл, первоклассный детектив.
И когда я уже собралась сдаться и вернуться в библиотеку в катастрофическом состоянии без кофеина, позади меня раздался кашель.
– Давайте я вам с ней помогу.
Это был тот самый парень с дивана. Я подняла на него глаза. Они ползли все выше и выше. Казалось, ему не будет конца.
– О боже, да, пожалуйста. – Я закусила щеку изнутри. – Мне очень нужна доза кофеина.
Кивком головы он указал на мой бейджик посетителя, пока открывал кофемашину, потянув за рычаг, который я, бьюсь об заклад, дергала уже раз девять или десять.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=59797327&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Карамельные леденцы на палочке, наполненные жевательной начинкой со вкусом шоколада.
2
