– Понимаю. Если вас это утешит, могу сказать, что работаю с Робертом много лет, и он ни разу не промахнулся с выбором актеров. Он очень высокого мнения о ваших способностях.
– Спасибо, Стив, – искренне поблагодарила она.
– Тогда до завтра. Приятного вечера и доброй ночи во дворце. Здесь до вас точно никто не доберется.
Администратор отошел и начал торопить актеров. Когда все разошлись, Ребекка наконец смогла осмотреться. В огромные окна светило июльское солнце, придавая строгой мебели красного дерева теплый оттенок. В центре комнаты возвышался огромный мраморный камин, вокруг которого стояли диванчики и легкие кресла. Ребекка вздрогнула, почувствовав вечернюю прохладу.
– Вот вы где, красавица! – В комнату вошла миссис Треватан. – Стив сказал, что вас надо накормить. У меня есть кусок пирога с мясом и почками и немного картошки, оставшиеся от ланча его светлости.
– Я не слишком голодна, меня вполне устроит салат.
– Понятно, вы на диете. – Экономка критически оглядела хрупкую фигурку гостьи. – Да будет мне позволено сказать, мисс Ребекка, что вас скоро ветром унесет.
– Мне нужно следить за фигурой, – смущенно ответила Ребекка.
– По-моему, вам не повредило бы немного нормальной человеческой еды. Принести ужин в комнату?
– Было бы очень любезно с вашей стороны, спасибо.
Ребекка действительно ограничивала себя в еде: что поделаешь, если от этого зависит твоя карьера?
Выйдя из гостиной, она прошла в величественный холл, откуда вела лестница наверх, остановилась и подняла голову к великолепному куполу. Стеклянные витражи посылали блики света на мраморный пол под ногами.
– Добрый вечер, – произнес глубокий мужской голос за спиной.
Ребекка подпрыгнула от неожиданности и обернулась. В дверях стоял мужчина лет пятидесяти пяти, одетый в допотопный твидовый пиджак и поношенные брюки из рубчатого плиса, заправленные в высокие сапоги. Спутанные волосы, тронутые сединой, явно нуждались в стрижке.
– Здравствуйте, – неуверенно ответила она.
– Я – Энтони, а вы?..
– Ребекка, Ребекка Брэдли.
– А-а, – в глазах мужчины блеснул огонек узнавания, – кинозвезда из Америки. Говорят, вы невероятно знамениты, но боюсь, что никогда о вас не слышал. Я не из любителей кино. Извините.
– Можете не извиняться, вы не обязаны обо мне слышать.
– Это правда. Ладно, мне пора. Нужно поработать, пока не стемнело. – Сдержанно кивнув, он скрылся за дверью.
Ребекка прошла через вестибюль и поднялась по лестнице, рассматривая написанные маслом картины, на которых были изображены различные поколения семьи Астбери. Следом за ней в комнату вошла миссис Треватан с подносом.
– Вот и я, милочка. Нашлось немного супа, свежий хлеб и масло. И я захватила для вас кусочек бейкуэлльского пирога с франжипаном и ванильным кремом, – произнесла она, торжественно снимая крышку с десерта.
– Спасибо.
– Желаете что-нибудь еще?
– Нет, спасибо. Потрясающе красивый дом!
– Что правда, то правда. Если бы вы знали, на какие жертвы приходится идти, чтобы сохранить его! – тяжело вздохнула миссис Треватан.
– Представляю. Кстати, внизу я встретила садовника, – добавила Ребекка.
– Садовника? – Миссис Треватан удивленно подняла бровь. – В доме?
– Да.
– Хм… к нам приходит раз в неделю паренек, чтобы покосить газоны. Возможно, искал его светлость… Хорошо, я удаляюсь, чтобы вы могли спокойно поужинать. Во сколько подать вам завтрак?
– Я вообще-то не завтракаю… разве что фруктовый сок и йогурт.
– Ладно, подумаем. – Миссис Треватан неодобрительно фыркнула и направилась к выходу, но у самой двери обернулась и с улыбкой сказала: – Доброй ночи, голубушка, приятных снов.
– Доброй ночи.
Съев ароматный суп из картофеля и лука-порея вместе со свежим хрустящим хлебом, щедро намазанным маслом, Ребекка поняла, что все еще голодна. Попробовав странный пирог, оказавшийся необычайно вкусным, она прикончила и его, и лишь после этого прилегла на кровать, говоря себе, что не должна набрасываться на сытную английскую еду, какой бы вкусной та ни была.
Полежав немного, она встала и нашла в сумке телефон. Включила, чтобы прослушать сообщения, однако, взглянув на экран, поняла, что нет сигнала. Проверила планшет и убедилась, что сеть недоступна.
Ее губы непроизвольно растянулись в улыбке. Лишь сегодня утром она мечтала попасть туда, где никто не сможет ее найти, и, похоже, Бог услышал ее молитвы. Ребекка вновь устроилась на кровати и устремила взгляд в окно. Солнце медленно катилось к горизонту, стояла оглушительная тишина.
Ребекка взяла с прикроватного столика сценарий и углубилась в чтение. Она играла юную красавицу по имени Элизабет Сэйерс, дочь богатого помещика. Действие происходило в тысяча девятьсот двадцать втором году, в период расцвета джазовой музыки. Отец намерен выдать Элизабет за владельца соседней усадьбы, а девушка идет против его воли. Фильм рассказывал о жизни британской аристократии в стремительно меняющемся мире, когда женщины начали борьбу за эмансипацию, а рабочий класс больше не хотел мириться со своим подчиненным положением. Элизабет влюбляется в мятежного поэта Лоренса, с которым познакомилась на богемной тусовке в Лондоне. Старая как мир история о девушке, вставшей перед выбором: послушаться родителей или последовать зову сердца, не отличалась оригинальностью. Однако благодаря остроумному и трогательному сценарию Хьюго Мэннерса, роль превратилась в настоящую жемчужину.
Как обычно, эпизоды фильма снимались вразброс, и Ребекке предстояло сниматься в своей первой сцене с Джеймсом Вогом, игравшим опального поэта, послезавтра. Эпизод в саду включал страстный поцелуй. Она вздохнула. Хотя ей уже не раз приходилось играть любовь на камеру, Ребекка всегда страшно боялась любовных сцен с малознакомыми партнерами.
Краем глаза она заметила в саду легкое движение и увидела на скамье садовника, который даже издалека показался ей одиноким и печальным. Мужчина сидел неподвижно, как изваяние, глядя прямо перед собой в сгущающуюся темноту.
Приняв ванну, Ребекка забралась в постель с белоснежными накрахмаленными простынями. Просматривая свою роль и продолжая практиковаться в британском акценте двадцатых годов, она подумала, что этим вечером словно перенеслась в прошлое, когда происходит действие фильма. В доме так мало изменилось с тех времен, что Ребекке стало не по себе.
В начале одиннадцатого, уверенная, что не сможет уснуть из-за смены часовых поясов, Ребекка выключила ночник. К своему удивлению, она крепко проспала всю ночь и проснулась только после появления на пороге миссис Треватан с завтраком на подносе.
В десять утра она спустилась на первый этаж и пошла на поиски костюмерной. Художник по костюмам Джин, взглянув на нее, заявила:
– Дорогая, вы просто созданы для этой роли! У вас даже лицо из тех времен. И… у меня для вас сюрприз.
– Правда?
– Я вчера разговорилась с экономкой. По ее словам, в одной из спален наверху хранится коллекция платьев двадцатых годов. Очевидно, они принадлежали давно умершей родственнице нынешнего лорда Астбери. Я спросила, нельзя ли на них взглянуть, просто из любопытства, а заодно и посмотреть, – она подмигнула Ребекке, – не найдется ли там чего-нибудь для вас. Было бы здорово использовать их в фильме!
– Наверное.
– И вы только взгляните! – с торжествующей улыбкой Джин сняла с вешалки шелковое покрывало.
– Вау! – ахнула Ребекка. – Они великолепны!
– И прекрасно сохранились. Не скажешь, что им девяносто лет. Многие платья – из коллекций знаменитых дизайнеров тех времен: Ланвен, Вионе, Пату. Просто чудо, – восхищалась Джин, вместе с Ребеккой перебирая вешалки и любуясь восхитительными нарядами. – На аукционе они стоили бы целое состояние. Не могу дождаться, когда вы их наденете. По-моему, они точно вам подойдут.
– Вы думаете, мне разрешат их надеть?
– Не знаю, экономка обещала спросить у лорда Астбери. Но сначала давайте примерим. Как вам вот это для первой сцены с Джеймсом Вогом?
Десять минут спустя Ребекка стояла перед зеркалом. Она не надевала исторических костюмов со времен Джульярдской школы: в Голливуде ей обычно доставались роли современниц, которые носили джинсы и футболки. Асимметричный подол шелкового платья Ланвен, отделанного тонким шифоном и вручную расшитого бисером, красиво колыхался при каждом движении.
– Даже если мне придется встать на колени и умолять со слезами на глазах, я все равно выпрошу у лорда Астбери эти платья! – твердо заявила Джин. – Давайте примерим следующее.
После того как Ребекка продефилировала во всех нарядах, которые ей идеально подошли, Джин с улыбкой сказала, что полностью удовлетворена, и отпустила ее к стилистам, пообещав при первой возможности поговорить с экономкой.
– Вы будете сногсшибательны! – добавила она. – Стилист и визажист превратят вас в настоящую красавицу двадцатых годов. Их владения дальше по коридору.
– В этом доме нужен навигатор, – с улыбкой пожаловалась Ребекка. – Я здесь постоянно теряюсь.
– Как вы отнесетесь к стрижке и окрашиванию волос? – спросила у Ребекки парикмахер-стилист, взвесив в руке густую темную прядь.
По условиям контракта, Ребекка соглашалась на стрижку в стиле двадцатых и осветление волос для придания сходства с актрисой, играющей ее мать, поэтому она лишь пожала плечами.
– Я не против, со временем отрастут.
– Конечно. А после съемок мы восстановим ваш родной цвет. Приятно, что вы не делаете из этого проблемы, как многие другие актрисы, – одобрительно отозвалась стилист. – А может быть, вам понравится новый стиль. Прическа боб идеально подойдет к вашим тонким чертам.
– И возможно, меня перестанут узнавать на улице, – задумчиво сказала Ребекка.
– Боюсь, в вашем случае это не поможет, – вмешалась визажистка, присев напротив. – У вас слишком приметное лицо. А Джек Хейворд, какой он в жизни? На экране он просто божественно красив! Как он выглядит утром, когда только встанет с постели?
– Он и по утрам ничего, – подумав, ответила Ребекка.
– Наверняка, – ухмыльнулась визажистка. – Как же вам повезло, что вы за него выходите.
– Да, просто не верю своему счастью, – сыронизировала Ребекка. – Ладно, девушки, встречаемся завтра утром, а сейчас мне пора. – Она улыбнулась, чтобы смягчить резкость тона, помахала рукой и вышла из комнаты.
До встречи с консультантом по речи оставалось два часа, а кто-то из группы сказал, что можно поймать сигнал, если пройти в сторону пустоши, и Ребекка решила сбегать за телефоном, а затем прогуляться.
В гостиной уже началась съемка. Завтра перед камерами окажется и она.
Спустившись по каменным ступеням в сад, Ребекка быстрым шагом прошла по дорожке и села на скамью, где вчера заметила садовника.
– Черт! – выругалась она, обнаружив, что сотовый по-прежнему не ловит сигнал.
– Что-то случилось?
Вздрогнув от неожиданности, Ребекка посмотрела в направлении розовых клумб и увидела вчерашнего садовника с секатором в руке.
– Нет, просто сотовый не ловит.
– Да, со связью у нас здесь совсем плохо.
– Может, и хорошо. Даже приятно побыть отрезанной от мира. А вам нравится здесь работать?
Он удивленно посмотрел на нее, затем кивнул:
– Довольно неожиданный вопрос… Пожалуй, да. В любом случае я не могу представить себя в другом месте.
– Здесь просто рай для садовника. Какие волшебные розы! Потрясающие цвета, особенно та, которую вы сейчас подрезаете. Такой глубокий, бархатистый пурпурный цвет, почти черный.
– Это таинственное растение называется Полуночная роза, она растет здесь, сколько я себя помню, и должна была погибнуть много лет назад, однако цветет каждый год, словно только что посаженная.
– У меня в квартире всего пара горшков с комнатными цветами, – посетовала Ребекка.
– Вы любите садоводство?
– В детстве у меня была своя грядка в саду. Мне нравилось копаться в земле.
– Работа в саду замечательно успокаивает, – кивнул садовник. – Как вам у нас нравится после Штатов?
– Здесь невероятно тихо и безмятежно. Я впервые за много лет так хорошо спала. Увы, сегодня меня отвезут в отель: говорят, лорд Астбери не любит гостей. Если честно, я бы хотела остаться, – призналась Ребекка. – Здесь я чувствую себя в безопасности.
– Ну, как знать, лорд Астбери может и передумать. Кстати, – он указал на телефон, – спросите у миссис Треватан, не разрешит ли она вам позвонить по обычному телефону у него в кабинете.
– Спасибо, я спрошу. – Ребекка встала. – До встречи.
– Погодите… – Садовник срезал красивую пурпурную розу на длинном стебле. – Поставьте у себя в комнате.
– Спасибо, – растроганно поблагодарила Ребекка, – я сразу же поставлю ее в воду.
Найдя на кухне миссис Треватан, она попросила вазу и сказала, что садовник посоветовал ей позвонить из кабинета хозяина. Миссис Треватан отвела ее в маленькую, темную комнатушку, все стены которой занимали книжные полки, а на столе высились неровные стопки бумаг.
– Пожалуйста, только не говорите слишком долго, если звоните в Америку. Его светлость и так в ужасе от телефонных счетов.
Ребекке подумалось, что слова «его светлость» наводят на мысли о чудовище, которым пугают детей.
Присев на стул, она нашла в сотовом нужный номер, сняла трубку древнего телефона с цифрами на круглом диске и, с трудом поняв, как набирать, позвонила Джеку. Когда звонок переключился на голосовую почту, Ребекка одновременно обрадовалась и почувствовала себя виноватой.
– Привет, это я, здесь ни сотового покрытия, ни интернета. Ближе к вечеру меня переселят в отель, и я позвоню. Со мной все в порядке. Я… – Она запнулась, думая, что ему сказать. Слова не хотели складываться в логическом порядке. – Позвоню позже, пока.
Затем она набрала номер своего агента и оставила примерно такое же сообщение.
Выйдя из кабинета, Ребекка отправилась на поиски Стива, чтобы припереть его к стенке и выяснить наконец, где ей жить на протяжении съемок.
– Я как раз собирался найти вас и сообщить новость, – ответил Стив, – которая, надеюсь, покажется вам хорошей. Пять минут назад ко мне подошел лорд Астбери и сказал, что вы, если пожелаете, можете остаться в его доме на все время съемок. Честно говоря, я удивлен, учитывая, что до этого он был категорически против гостей. Мы нашли вам приличную гостиницу в близлежащем городке, но, по совести, она не соответствует вашим стандартам. К тому же нет никаких гарантий, что папарацци не найдут вас и там. В общем, решайте сами.
– А можно мне подумать? – Хотя Ребекку устраивали безопасность и комфорт нынешнего жилища, ей не очень-то хотелось находиться в гостях у таинственного лорда Астбери.
– Да, – ответил Стив. В этот момент затрещала рация. – Извините, требуют на съемочную площадку.
У себя в комнате Ребекка прошлась по сценарию перед встречей с консультантом, встала и посмотрела в окно. Здесь она действительно чувствовала себя в безопасности. Чтобы сосредоточиться на роли, которая могла стать поворотной в карьере, ей требовались тишина и покой.
После занятия она нашла Стива на террасе и сказала, что с радостью останется в Астбери-холле.
