По просёлочной дороге ехал верхом молодой крестьянин Петер Ларс. Он направлялся в город купить себе новый костюм, чтобы вечером выглядеть молодцом: ведь сегодня он отправится свататься.
У него было отличное настроение: он был уверен, что не получит отказа – какой бы гордой и богатой ни была Лиза, она всё же удостоила его, самого бедного из своих ухажёров, парой тёплых взглядов. И недаром же её сват пригласил их с отцом прийти в дом её родителей ровно в шесть часов и изложить своё намерение.
Путь Петера Ларса лежал полями, а потом через большой Дремучий лес. Наконец он выехал на луг и тут заметил, что кто-то шевелится в канаве. Подъехав поближе, он увидел, что там копошится какая-то странная женщина.
Она подняла голову и уставилась на всадника. Ни разу в жизни не видел Петер Ларс такой уродины! Чёрные, как горошины перца, глаза были почти скрыты под свисающими на лицо космами. Нос как морковка, а губы – словно две подгорелые лепёшки.
– Не окажешь ли ты мне услугу? – обратилась она к путнику. – А я тебе заплачу за труды.
– Чего тебе надо? – спросил Петер Ларс.
Оказалось, вот чего. Бродила она по лесу и повредила ногу. Хотела было отправиться в соседний лес за целебным средством, но сама и ступить не может: упала, да так вот и осталась лежать в канаве. А в соседнем лесу, как раз там, где тропинка поднимается на пригорок, растут прямо у дороги семь сосен, и, если собрать по кусочку смолы с каждой и приложить к больному месту – всё разом пройдёт. Вот бы кто помог ей и принёс эту самую смолу! А за хлопоты она, конечно, отблагодарит как полагается. Но уже пяти путникам дала она по золотому, чтобы те оказали ей услугу, да только они денежки в городе прокутили, а домой вернулись в объезд, так что она их больше не видела, хоть и лежит в этой канаве с раннего утра.
– Не окажешь ли ты мне услугу? – обратилась она к путнику. – А я тебе заплачу за труды.
Женщина показала Петеру Ларсу блестящую золотую монетку – он получит её, если принесёт смолу.
Петер Ларс отпрянул:
– Откуда у тебя, такой уродины, столько золотых монет? – удивился он.
– Ах, как мне больно! – запричитала женщина и потёрла больную ногу. – Как ужасно больно! А по лесу бродит в тревоге моя мать и кличет меня. Вот, слышишь?
– Нет, ничего я не слышу, – отвечал Петер Ларс.
Тогда женщина ухватилась за поводья, поднялась и приложила ладонь к его уху. И он услыхал, как кто-то поёт в лесу:
Доченька-красавица!
Доченька-красавица!
Где ты, моё золотце?
Тут Петер Ларс рассмеялся: уж больно эти красивые слова не подходили для уродицы, стоявшей перед ним.
– Тоже мне золотце! – усмехнулся он.
Женщина разжала руки и плюхнулась обратно в канаву. Но головы не опустила, и чёрные горошинки её глаз по-прежнему пылали.
– Ты смеёшься, как и те другие, – прошипела она. – Как я тебя ненавижу! И всё же ты получишь деньги – столько, сколько пожелаешь, только принеси мне кусочки той смолы.
И она позвенела перед юношей целой пригоршней золотых монет.
Петер Ларс не сводил с неё глаз. А потом вдруг ударил её по руке так, что монеты упали в канаву.
– Нет уж, спасибо! – воскликнул он. – Теперь-то я вижу, что ты колдунья, а с нечистой силой я дел иметь не желаю!
Он щёлкнул кнутом и поскакал дальше. Купил себе в городе отличный пиджак и отправился в обратный путь. Но, подъехав к пригорку, о котором говорила женщина, не удержался и осмотрелся вокруг, ища те самые сосны. Они и впрямь стояли в ряд вдоль дороги и тихонько шумели. И в тот же миг он услыхал вдали знакомую песню:
Доченька-красавица!
Доченька-красавица!
Где ты, моё золотце?
Петер Ларс посмотрел на стволы сосен, ища взглядом ту самую смолу. Но не так-то легко оказалось её найти: дело-то было осенью, смеркалось рано, так что разглядеть её было трудно.
«Ну нет, мне надо спешить, – подумал юноша, – а то, не ровён час, опоздаю к Лизе, а это мне дорого обойдётся: ведь она такая гордая и обидчивая!» И он поехал дальше. Но, проскакав немного, конь вдруг остановился и навострил уши, словно прислушиваясь. И снова послышалась песня:
Доченька-красавица!
Доченька-красавица!
Где ты, моё золотце?
«Ладно, я только быстренько соскребу смолу, а потом поскачу своей дорогой», – решил Петер Ларс и повернул назад. Но через минуту пожалел об этом.
«С ума я сошёл! – подумал он. – С чего мне заботиться о какой-то колдунье? Какое мне до неё дело?»
И он снова повернул коня к дому. Но вскоре тот вновь остановился, заслышав знакомую песню.
Доченька-красавица!
Доченька-красавица!
Где ты, моё золотце?
– Ну нет, это невыносимо! – сказал сам себе Петер Ларс. – Придётся всё же собрать проклятую смолу, а иначе не будет мне покоя, и песенка так и будет меня преследовать.
Он галопом поскакал назад к соснам, обыскал стволы и ветки и в конце концов нашёл маленькие комочки смолы на каждом из семи деревьев. Тем временем совсем стемнело, так что он припустил во весь опор по просёлочной дороге. Вот и то самое место, где ему повстречалась колдунья. А вот и она – так и сидит в канаве.
– Держи, гадкая ведьма! – крикнул он и швырнул кусочки смолы женщине на колени. – Да больше не попадайся мне на глаза! Как бы не потерять мне из-за тебя ту, кто дороже всех моему сердцу.
И с этими словами Петер Ларс поскакал прочь, не слушая её благодарностей. Он был зол и раздосадован, так как чувствовал, что опаздывает. Что скажет отец Лизы? Он и так не больно-то рад такому бедному жениху. А сама Лиза? Непросто будет снова расположить её к себе.
Вдруг Петер Ларс услышал стук копыт, и из-за поворота выехал ему навстречу всадник. Это оказался его собственный брат. Он был очень взволнован, а лошадь его – вся в пене.
– Ты не успеешь! Не успеешь! – крикнул он встречному, а потом развернулся, и они поскакали рядом. Брат рассказал, как он сам, их старый отец и сват стояли у ворот родителей Лизы и ждали Петера Ларса. Но тут объявился Юнас, богач-мельник, который заправлял половиной деревни. Он тоже решил посвататься к красавице Лизе. Услыхав, что Петера Ларса ждут к шести часам, он не повернул обратно. «А вдруг Петеру откажут, – заявил он, – тогда-то придет мой черёд». И вот он сидит там и ждёт. А все остальные пошли встречать Петера Ларса, чтобы поторопить его. Да, видно, теперь уже всё напрасно: осталось лишь четверть часа, а проскакать надо не меньше мили.
– Прощай! – крикнул Петер Ларс, пришпорил коня и поскакал быстрее ветра.
Он понимал, что опоздает, но всё равно мчался вперёд. В довершение всех бед стало совсем темно, и юноша едва различал дорогу в густом лесу. Ветки изорвали в клочья его новый пиджак и расцарапали в кровь лоб, но ему было некогда уворачиваться от них. Он думал лишь о красавице Лизе: что, если она, чтобы проучить его за опоздание, ответит согласием мельнику? И зачем только он связался с этой колдуньей!
Меж тем конь его совсем выбился из сил. Он начал спотыкаться, да так сильно, что Петер Ларс испугался, как бы он совсем не упал. Конь брёл всё медленнее и медленнее, и уже никакие понукания не помогали.
Вдруг Петер Ларс почувствовал, что поводья натянулись у него в руках. Конь вскинул голову и опять легко заскакал по земле, словно у него откуда-то свежие силы появились. Они неслись теперь с такой скоростью, что плащ Петера Ларса развевался на ветру у него за спиной.
Всадник поспешно оглянулся. Ему показалось, что кто-то сидит за ним на спине у коня. Но разглядеть он никого не смог, лишь какой-то серый узелок болтался сзади на лошадином крупе.
Так скакали они всё дальше и дальше. И вот диво – Петер Ларс заметил, что поводья натягивались словно сами по себе. Конь мчался, не разбирая дороги, напрямик сквозь кусты, с лёгкостью перепрыгивая через огромные кривые корни. Он перескакивал через пригорки и обрывы, и всякий раз, когда Петер Ларс оглядывался, ему чудилось, будто кто-то сидит у него за спиной.
Они выехали на равнину. Конь летел как птица, почти не касаясь копытами земли, а плащ юноши развевался у него за спиной, словно парус. На первом перекрёстке Петер Ларс повстречал свата, тот бежал ему навстречу, чтобы поторопить его.
– Ты не успеешь, Петер Ларс! – крикнул он. – У тебя осталось всего пять минут!
– Посмотрим! – ответил юноша и пронёсся мимо.
Вскоре он повстречал старика-отца, но тот лишь печально покачал головой:
Ему показалось, что кто
то сидит за ним на спине у коня.
– Ты не успеешь, Петер Ларс, – сказал он, – осталась одна минута!
– Посмотрим! – крикнул в ответ Петер Ларс и пролетел мимо с такой скоростью, что старик не успел разглядеть, куда он поскакал.
А на дворе богатого крестьянина уже столпились люди: все они ждали Петера Ларса. Красавица Лиза замерла у окна и прислушивалась, не раздастся ли стук копыт, меж тем как её отец и мельник довольно потирали руки.
– Ну, – сказал отец и посмотрел на часы на стене, – осталось всего полминуты. Если бы он успевал к сроку, мы бы уже слышали стук копыт на мосту. Лиза, ты можешь выйти за мельника. Зачем тебе жених, который заставляет себя ждать?
– Я подожду, пока часы пробьют шесть, – упрямо ответила Лиза. Сердце её страшно билось от волнения, но она была такой гордой, что скорее бы сделала саму себя несчастной на всю жизнь, чем согласилась бы подождать лишнюю секунду. И всё же ей очень не хотелось терять Петера Ларса.
И вот часы начали бить.
– Поздно! – крикнул мельник.
Но в этот самый миг послышался стук копыт на мосту. Красавица Лиза зарделась от радости.
– Слышите, он едет! – воскликнула она.
– Всё равно опоздает, – возразил отец.
И вот, когда часы должны были пробить в шестой раз, дверь распахнулась и на пороге появился Петер Ларс – весь в поту и пыли, с растрёпанными волосами, новый пиджак его был изорван в клочья. Но всё же держался он браво. Лиза бросилась к нему и решительно положила свою руку в его ладонь, и юноша понял, что она согласна стать его женой.
Мельник и крестьянин лишь рты разинули от удивления. Они никак не могли понять, как же Петеру Ларсу удалось успеть вовремя. Да и кто бы догадался!
С тех пор Петер Ларс не раз удивлял людей своей расторопностью. Отныне как бы поздно ни отправлялся он в путь по делам – неважно, верхом или в повозке, – всякий раз прибывал он на место к оговорённому часу. При этом никогда не спешил и всегда сохранял спокойствие и уверенность. Ещё бы! Ведь всякий раз он чувствовал, что кто-то сидит у него за спиной и правит лошадьми, следит, чтобы поездка прошла как полагается. Но самого помощника Петер Ларс так ни разу и не увидел, хотя часто замечал, обернувшись, серый сверток на лошадином крупе или на краю повозки. Впрочем, он-то догадывался, кто сидит за ним!
Пусть он не взял платы за ту услугу, которую оказал колдунье из канавы, но она всё равно честно с ним расплатилась – добром за добро.
Альфред Смедберг
Мальчик, который ничего не боялся
Жил однажды бедный крестьянин, и было у него восемь вечно голодных детишек и одна-единственная корова. Ясное дело, что дети не в роскоши росли.
Но, к счастью, Красавка давала молока не меньше, чем самая ухоженная корова на барском дворе. Без неё столько ртов было бы не прокормить. И какая она была красавица да умница – во всей округе такой коровы не сыскать! Всё понимала, о чём дети с ней болтали, а уж те наговорить могли с три короба.
А как ласково и заботливо обходились дети со своей дорогой коровушкой – не описать словами! Красавка жила в неге и холе, хоть и была простой крестьянской коровой. Летом ей разрешалось пастись на большом барском выпасе, и всякий раз она сама под вечер приходила домой – такая это была добрая и понятливая скотина.
Но вот однажды приключилась беда: Красавка не пришла домой вечером. Крестьянин полночи искал корову, но вернулся ни с чем, только из сил выбился.
На следующий день рано поутру пошли они с женой и старшими детьми искать Красавку на луг, прочесали его из конца в конец, но так и не нашли своей коровушки. Лишь у лесной опушки приметили они следы Красавки на рыхлой земле. А рядом другие – отпечатки огромных неуклюжих лап с шестью когтями.
Ужаснулся крестьянин: он сразу догадался, кто здесь побывал. Не иначе как сам большой тролль из Дремучего леса.
Теперь без труда можно было догадаться, куда подевалась корова. Ясное дело: большой тролль выбрался из своих пещер в Серой горе, заявился на пастбище и увёл её в своё логово. Тролль наверняка прознал, что Красавка – самая удойная корова во всей округе.
В маленькой крестьянской избушке воцарились грусть и уныние. Дети плакали, а отец с матерью не могли ни слова сказать от горя. О продолжении поисков не могло быть и речи: никогда ещё ни один человек не осмеливался войти в ужасные пещеры, где обитали тролли.
Однако не только троллей следовало опасаться в густой лесной чаще. Там жили ещё зеленоволосая колдунья – Лесная Дева, как прозвали её люди, – злобный Пёс Жадная Пасть и Медведь Косолапый – косматый король леса.
Среди детей на хуторе рос розовощёкий мальчуган по имени Ниссе, равного которому не сыскать было в семи окрестных волостях. Самое удивительное в нём было то, что он ничего на свете не боялся. А почему? Да потому, что у него было доброе сердце. Он заботился о всякой живой твари, так что даже самый опасный зверь не решался причинить ему зла. Поэтому-то Ниссе и не ведал страха и не боялся никого в Дремучем лесу: ни волков, ни медведей, ни колдуний, ни троллей.
Когда Ниссе услыхал о пропаже Красавки, то живо собрался в путь, в пещеру тролля – привести корову назад. Отец с матерью ему не перечили, они знали: их сыну бояться нечего, ведь он всегда держался обходительно и был добр со всеми.
Взял Ниссе в руки палку, сунул в карман парочку бутербродов и отправился в путь. И вот пришёл он в лес. Непросто было ему пробираться сквозь буреломы, по расщелинам и камням, через ручьи и болота. Но Ниссе хоть и не вышел росточком, зато был юрким и ловким. Он, словно рыба, проскальзывал сквозь густую чащу и заросли кустарника.
Шёл он шёл и повстречал колдунью. Та сидела на огромном валуне и заплетала свои нечёсаные зелёные волосы: длинные-предлинные, до самых пят. Это была быстроногая Лесная Дева из Дремучего леса.
– Что ты делаешь в моем лесу? – окликнула она мальчика, когда тот проходил мимо.
– Добрая госпожа, я ищу нашу корову, которую украл тролль, – ответил Ниссе и хотел идти дальше.
– Эй, погоди-ка! – крикнула ведьма и, соскочив с валуна, схватила его за шиворот.
Но тут её длинные волосы запутались в ветвях пушистой ели. Лесная Дева повисла на ветке, так что ноги едва касались земли, и не могла сойти с места.
Она принялась биться и рваться, кричала и шипела от злости. Другой бы только посмеялся и подумал: «Поделом!» Однако Ниссе был не из таких.
