– А ты не думаешь… – Она оглянулась, чтобы убедиться, что рядом нет знакомых. – Ты не думаешь, что Эмили как-то нас забыла, а? То есть я понимаю, что ей хочется проводить время с бойфрендом. Еще бы. Но раньше она так на нас не забивала. Это уже как-то слишком, да?
Да. И иногда для меня даже вдвойне слишком: единственная причина, по которой мы с Леви еще виделись по средам, была в том, что Эмили в это время ходила на тренировки чирлидеров.
– Да, слишком, – единственное, что я смогла ответить.
– Хотя, если совсем честно, тебе придется напомнить мне про этот разговор, когда у меня наконец появится бойфренд, – сыронизировала она.
Я понимающе кивнула, хотя среди моих приоритетов отношений не было.
– О, легки на помине.
Я проследила за взглядом Даниэль до стойки с попкорном: там, приобняв Эмили за талию, стоял Леви. Она прильнула к нему и заливисто смеялась.
Нет, вы не подумайте, я считаю Леви прекрасным человеком. Но юмор у него не такой искрометный, как притворялась Эмили.
Я негромко застонала.
– Как думаешь, они идут на тот же фильм, что и мы?
Меня накрыло ужасом: я представила, что вместо романтической комедии с Полом Гролом мне придется смотреть «Час поцелуев Леви и Эмили».
Даниэль, видимо, прочла мои мысли:
– Может, у нас получится незаметно прошмыгнуть на первый ряд?
– Да, давай.
Мы поспешили купить билеты и, пригнув головы, направились к залу. Мое сердце громко стучало.
– Эй, ребят!
Я застыла на месте, услышав оклик Эмили. Может, притвориться, что не заметила? Однако Даниэль уже развернулась к ней.
– Привет! – жизнерадостно отозвалась она. – А вы что тут делаете?
Надо посоветовать Даниэль записаться в драмкружок.
Эмили рассмеялась:
– В кино собрались, дурочка!
– Да ладно! А я думала, вы только за попкорном! – парировала Даниэль.
– Мы пойдем на «Ведьмы Салема: расплата», – Эмили демонстративно вздрогнула. – К счастью, меня будет кому успокоить.
Она с сияющей улыбкой уставилась на Леви.
За все время нашего знакомства Эмили ни разу не согласилась посмотреть ужастик. Даже из таких, что больше смешные, чем страшные. Но, видимо, она была согласна на все, лишь бы выйти с Леви.
– Отлично, – сказала Даниэль так, что было понятно, что имеет в виду она противоположное. – Ладно, мне надо посетить комнату для девочек, перед тем как Пол Грол начнет атаковать меня своей харизмой.
– Я с тобой! – Эмили схватила Даниэль за руку и направилась в сторону уборной.
– Привет!
Это Леви наконец заметил мое присутствие.
– Привет, – я решила сделать вид, что все нормально.
– Слушай, – начал он. – Может, сходим в среду куда-нибудь поесть и пройдемся по магазинам? Никак не могу придумать, что подарить маме на Рождество.
Льдинка в моем сердце начала таять. По крайней мере, он старается. И позвал меня выбирать подарок его маме, потому что я хорошо ее знаю. И его тоже. Может, я слишком с ним сурова. Он не старался найти мне замену, что бы мне там ни казалось.
Ну я и дурочка. Леви ни на кого меня не променяет.
Когда Эмили с Даниэль вернулись из туалета, мы с ним уже договорились.
– Ну что, готов? – Эмили схватила его за руку.
– Ага, – Леви подмигнул мне. – Повеселитесь там!
– И вы, – ответила я.
И сказала это совершенно искренне.
Проблема была не в Леви и Эмили. Проблема в моем отношении. Очевидно, со мной что-то не так, раз я впала в панику от того, что двое моих лучших друзей перестали уделять мне все свое внимание.
Теперь я знала, чего мне предстоит достичь в новом году: перестать так нуждаться в чужом внимании.
Как только я разобралась с этим, я стала улыбаться, когда видела Леви с Эмили вместе. Я вспомнила, что читала где-то: если улыбаться чему-то, то автоматически станешь этому радоваться.
Так что всякий раз, когда Леви или Эмили говорили друг о друге, я улыбалась.
Вскоре это стало получаться у меня само собой.
Мы с Леви ходим по торговому центру, нагрузившись покупками. «Так вот, я рассказывал Эмили, – УЛЫБКА! – что никак не могу привыкнуть к здешней погоде. Знаю, все говорят, что прошлая зима была полная жесть, но мне кажется, что в этом году еще хуже. Минус тридцать! Как вообще такое возможно?.. Эмили пообещала меня согревать».
УЛЫБКА! Я не знала, что еще делать. Мне приходилось играть роль лучшей версии себя – иначе Леви не захочет проводить со мной время.
Он воспринял мое молчание за желание послушать еще.
– Так вот, я надеялся, что ты поможешь мне выбрать что-нибудь и для Эмили.
УЛЫБКА!
– О, отлично! – ответил он.
Хотя я ничего не ответила, Леви решил, что моя идиотская лыба значит, что я мечтаю ему помочь.
Он повел меня в ювелирный магазин.
– Ты такая крутая. Я долго сомневался, будет ли нормально тебя попросить. Но кто знает Эмили лучше тебя!
И он был прав. Я сама не понимала, почему так переживала из-за всего этого. Он был все тем же Леви. Да и потом рано или поздно мы все равно начали бы с кем-то встречаться. И это хорошо: теперь нас перестанут спрашивать, пара мы или нет.
– Конечно, я тебе помогу, – согласилась я. – Что бы ты хотел ей подарить?
– Ну, на прошлой неделе мы были здесь с мамой, и я увидел кулон… хотел узнать твое мнение.
Он отвел меня к стеклянной витрине, завешенной серебряными и золотыми ожерельями, и указал на одно в центре:
– Вот такое, но с буквой «Э».
Мое сердце мучительно сжалось. Эта серебряная цепочка с маленьким круглым кулоном… гравированная буква «П» в центре…
Я отшатнулась от витрины. Пол подо мной закачался.
Я слышала голос Леви. Он спрашивал, все ли хорошо, но я никак не могла на нем сосредоточиться. Все вокруг расплывалось. Я не могла ему ответить. Я ничего не могла.
– Я задыхаюсь, мне нужно…
Я на ощупь вышла из магазина и села на пол рядом с фонтаном. Зажав голову между коленей, я попыталась вдохнуть поглубже.
– Макаллан, что такое? – голос Леви прерывался от волнения. – Пожалуйста, скажи что-нибудь.
Я зарыдала. Я никак не могла нормально задышать. Мне нужно дышать. Мне нужно успокоиться и вдохнуть.
Но я не могла. Как только мне начинало казаться, что жизнь налаживается, я всегда получала под дых. Всегда. И всегда, когда я меньше всего этого ожидала.
– Макаллан? – он достал телефон. – Мистер Дитц, я сейчас рядом с Макаллан, и я не знаю, что происходит. У нее что-то вроде панической атаки.
Только не папа, подумала я. Пожалуйста, только папу сюда не вмешивай.
Я нашла в себе силы протянуть руку и потрогать Леви за лодыжку.
– Подождите, она что-то хочет сказать, – Леви опустился на колени. – Папа хочет с тобой поговорить.
Леви поднес трубку мне к уху.
– Кэлли, солнышко, что случилось?
Голос у папы был взволнованным. Боже, почему я доставляю ему неприятности? Ненавижу себя.
– Пожалуйста, Кэлли, поговори со мной.
– Это… я… – я пыталась успокоиться, но от папиного голоса стало только хуже. Я прерывисто вдохнула. – Расскажи ему про кулон.
Говорить я больше не могла, но папа и так все понял.
Я смотрела, как Леви слушает папин рассказ. Он побелел.
– О боже. Я не знал. Простите, – тихо ответил он. – Я не знал.
Перед кем он извинялся – перед папой или передо мной? Может, перед нами обоими.
Конечно, он не знал. Откуда ему было знать? Как бы он догадался, что мама носила похожий кулон с буквой «М»? Что папа подарил его ей, когда забирал нас домой из роддома? Откуда Леви знать, что мама носила этот кулон не снимая? Что он был на ней, когда она умерла? Что ее с ним и похоронили?
Леви повесил трубку и сел рядом. Он обнял меня за плечи, и я прижалась к нему.
– Твой папа сейчас подъедет. Макаллан, прости меня, пожалуйста. Мне так жаль. Я не знал. Прости, что напомнил тебе о таком. Прости, что ничем не могу тебе помочь. Я даже не знаю, можно ли тут чем-то помочь. Мне так жаль, что я и сейчас не могу подобрать слов.
Он замолчал. Но его присутствия было достаточно.
– Знаю, что я в последнее время вел себя как идиот… что мало проводил с тобой времени. И за это мне тоже очень стыдно. Я знаю, что многого не знаю, но одно могу обещать: я буду рядом. Что бы тебе ни понадобилось, когда бы ты меня ни позвала, можешь на меня рассчитывать. Что бы ни случилось. Что бы ни случилось. Ты ведь это знаешь, правда?
Не уверена, что знала это – пока он не сказал. И хотя мое сердце рвалось на части от воспоминаний о маме, я разрешила доброте Леви его подлатать.
И еще я поняла, что Леви пора кое с кем познакомиться.
Закутавшись потеплее, мы поднимались на гору. Леви всю дорогу молчал. Я не знала, как он отреагирует, но настало время с ним поделиться.
Мы уже подходили. Леви, склонив голову, шел в паре шагов за моей спиной.
– Леви, я хочу познакомить тебя с мамой, – я остановилась у серой мраморной плиты. – Мама, это Леви. Я тебе про него рассказывала.
Я стряхнула с плиты снежную пыль.
– Здравствуйте, – негромко отозвался Леви.
– Присядь, – я достала одеяло и расстелила его на промерзшей земле. – Я хотела привести тебя сюда, чтобы рассказать про маму.
Мой голос задрожал. Этого я и боялась. Было так сложно говорить про маму и не грустить. Но психолог, к которому я ходила после ее смерти, сказал, что мне важно про нее разговаривать. Делиться воспоминаниями с другими людьми.
Как жаль, что Леви ее не знал. Он бы ей понравился.
– Она… – начала я.
От слез защипало глаза.
– Ничего страшного, – сказал Леви. – Тебе необязательно говорить, если слишком сложно.
– Но я хочу.
– Может, я начну? – спросил он. – Хм, миссис Дитц, меня зовут Леви. Уверен, Макаллан уже все вам обо мне рассказала. И, надеюсь, вы ей не поверили… если только она не сказала, что я лучший человек в мире.
Я рассмеялась негромким благодарным смехом.
