– Ты просто кретин! Он доктор наук, между прочим.
– Чё это значит, нах?
– А то, что он учёный, нах! Приборы, исследования, блеать. Все дела.
– И каких, блеать, наук?
– А тебе не пох, если хорошие бабки?
– Да в общем пох. А чё он будет с ними делать, блеать?
– Ну ты и тугой, блеать! Ясен пень, ставить опыты.
– Сам ты тугой, б твою ать! На херопыты идут другие мыши, блеать!
– А ты почём знаешь?
– Это все знают, кроме тебя, блеать.
– И какие-растакие?
– Простые! Белые! А не летучие, нах!
– Простые – это серые, блеать.
– А мне пох. Серые или белые. Но они не летают!
– Думаешь, я чё попутал?
– Говно вопрос попутал, блеать.
– Такие белые с красными глазами, да?
– Езда! Ну да, а какие же?
– Но он сказал… в смысле этот доктор… мне показалось. Да где же карточка? Можем позвонить.
– Посеял нах?
– Заткни глотку! В той куртке оставил, блеать.
– И мобилу тоже нах?
– Мобилу на зарядке, блеать.
– Ну ты и лох.
– Сам ты лох, нах.
– И скока бабок?
– Чё скока?
– Даёт твой хероктер. За мышь.
– Сказал «не обижу».
– Ну ты и лох. Ничё конкретного, блеать.
– Иди ты нах.
– Ну ты и лох, блеать.
– Иди-ка нах.
6
Звуки, знаки, сигналы, речь. Когда летит, мой Хозяин разговаривает со всем существующим. Он посылает сигналы и ждёт ответов. Не таковы Гиги: они не обращают внимания на существ иного типа и их языки; они говорят лишь друг с другом и как будто стараются друг друга заглушить. Задавить. Возможно, они вообще не ждут никаких ответов. Новое мешает им. Едва ли они что-то знают о жизни моего Хозяина. Она им безразлична. Насколько я понял, они даже не хотят становиться нашими насильственными хозяевами. Но они и не уничтожают нас. И это странно.
Для чего мы им?
В условиях, в которые они поместили Хозяина и его звероголовые подобия, кажется, невозможно выжить. Никого не кормят и не дают двигаться. Что это значит? Они хотят, чтобы все умерли?
Если жестокость – свойство всех Гигов, то я уже ненавижу их.
7
Но, может быть, они поймали Летучих случайно и просто не знают, что с ними делать?
Я не хочу скукоживаться от ненависти. Я мысленно болтаюсь. Пока меня не пронзает догадка: они поймали нас специально и не убивают, потому что собираются передать каким-то другим существам. И что-то получить взамен. Мы – чей-то будущий корм? Они хотят чьей-то благодарности? Я чувствую смутное сходство этой версии с тем, как я питался мякотью Хозяина, оставляя в его камерах сломанные отростки, и мне становится стыдно: так себе обмен, честно говоря.
8
Но если догадка верна, то кому же эти Гиги должны передать нас? Кто этот Доктор?
Встреча с ним может оказаться гораздо более трудным испытанием.
Бывают ли вообще Гиганты, лишённые жестокости? Эти вопросы разрывают меня. Нет-нет, нельзя расслабляться, Хозяин должен быть начеку. Я думаю, единственная возможность вырваться возникнет при смене мучителей.
Мне кажется, Летучий уже понял это. Пока мы под контролем двух Гигов, ощупывающих воздух с помощью звукосочетаний «блеать» и «нах», мой Хозяин может экономить силы. Он спит.
Я тоже включаю энергосберегающий режим. Но что это? Какой-то сбой общего ритма. Я пытаюсь представить, что это значит. Кажется, нашу неволю вместе с двумя грубыми голосами переместили в другую быстродвижущуюся неволю. Пещеру в пещеру, логово в логово. Ритм становится рваным и частым: тело Хозяина мотается, и я вместе с ним. Ни Хозяин, ни его копии не испускают ни звука.
9
А наружные шумы медленно нарастают. Они очень извне. Нет, конечно, я не могу, как Летучий, определять местоположение существ, выпуская голос на свободу. У меня нет голоса. Но чему-то важному я всё же научился у него. Чувству опасности. Ощущению пространства, смешанному с быстротечностью всего. Разнотечностью.
И сейчас это пространство, в которое мы влетели и которое я не могу видеть, но всё-таки чувствую, стало разноголосо-громким. Миг – и внешнее замерло. И теперь тесное логово, предназначенное для Хозяина и его подобий, подняла и несёт грубая сила.
Громкоголосица обрушивается на нас, и очнувшийся Хозяин начинает метаться, испуская во все стороны прерывистые звуковые цепочки.
10
– Простите, пожалуйста, это вы продаёте рукокрылых? Что у вас в корзинке?
– А тебе какое дело?
– Уважаемый. Да погодите. Ведь я уже говорил с вашим коллегой. Делал предзаказ.
– А, так ты доктор! Коллегой, блеать! Я просто не могу!
– Я работаю в лаборатории. С вами мы не пересекались ранее. Я говорил с вашим товарищем.
– Брателло, подгреби-ка. Ты правда знаешь этого типа?
– Кажется, это тот. Доктор.
– Кажется, блеать, или тот?
– Он.
– И чё ты хочешь, доктор?
– Мне нужны две особи. Летучие мыши. Самые крупные. Покажите.
– Тише! Босс услышит. И скока дашь?
– В какой вам валюте?
– Да тише ты! Э… в зелёных.
– А ты не aye, брателло? Нах нам доллары?
– Дурак, блеать? Это ж мировая валюта. С ней ничё не будет. Чё бы ни было.
– Я могу и в долларах. Назначьте цену.
– Сначала ты.
– Триста за обе особи.
– Четыреста.
– Договорились. Пойдёмте со мной.
– Погоди-погоди. Ещё надо выбрать. Брателло, остальное сдашь боссу, да побыстрее. Чё-то они притихли там.
– А я не пойду с тобой?
– Тише! Нет. Открывай.
– Блеать! Они уже передохли!
– Молчи, кретин. Одна дышит. Как раз для доктора. Давай двести и забирай нах.
– Сначала мышь. Кладите сюда.
– Сначала зелёные!
– Да за кого вы меня принимаете? Вот, ладно.
– Клади ему мышь.
– Спасибо.
– Если чё, мы пока ещё тут, доктор.
– Спасибо. До свидания.
– Ну, бывай.
11
Мой Хозяин берёт удар на себя. Я защищен крепостью его нёба, которое сейчас – моё небо. А я не могу дать ему ничего, кроме клятвы не покидать, не оставлять. Почему я так часто думаю об этом?
