– Вообще-то, я процентов на девяносто уверен, что это они с папашей тогда Фаворита забрали. Ну вот, я пошел к ней и заказал гороскоп. Тут-то она меня и провела, отправила по ложному следу. Ну, потом-то я сообразил, в чем дело, пошел к ней на квартиру поискать чего полезного.
– Вы выломали дверь?
– Да нет, болванкой обошелся.
– Чем?
– Ключом-болванкой.
– Понятно. Продолжайте, пожалуйста.
– Ну так вот. Зашел я в квартиру, хотел там все мелким гребнем прочесать, вхожу в гостиную, а она уже все, готова. Ей сердце вырезали, оно там же лежало.
– Какой ужас. – Цифер промокнул губы салфеткой. – В газетах об этом ничего не писали.
– А полиция часто так делает. Сейчас знаете, сколько психов признаваться побежит? Надо же их как-то проверять.
– Вы вызвали полицию? Я не видел вашего имени в газетах.
– А никто не знает, что я там был. Я не стал сообщать. Не самый умный ход, конечно, но я и так уже фигурирую в деле Свита, лишние осложнения мне ни к чему.
Цифер нахмурился.
– Каким образом вы фигурируете в деле Свита?
– Да я дал ему свою визитку, а полиция нашла ее потом у него в квартире.
Эта новость, кажется, не особенно порадовала моего собеседника.
– А Крузмарк? Вы давали ей карточку?
– Нет. Тут я вне подозрений. У нее в календаре была записана моя фамилия, и еще был мой гороскоп, но я все забрал.
– И где же это теперь?
– В надежном месте. Не беспокойтесь.
– Почему вы от них не избавитесь?
– Сперва я так и хотел, а потом подумал, что, может, гороскоп меня на что-нибудь выведет. Я ведь дал ей день рождения Джонни.
В этот момент появился официант. Он поставил перед нами тарелки и шикарным движением фокусника снял с них колпаки. Тут же материализовался и сомелье с бутылкой бордо. Цифер исполнил весь ритуал с нюханьем пробки и задумчивым смакованием пробного глотка и лишь тогда одобрительно кивнул головой. Сомелье наполнил наши бокалы и исчез вместе с официантом с беззвучностью карманника, работающего в толпе.
– Это «Шато Марго» сорок седьмого года, – сказал Цифер. – То был прекрасный год для медокских виноградников. Я взял на себя смелость заказать вино, которое, думаю, подойдет и к вашему, и к моему блюду.
– Спасибо. Я не очень большой знаток вина.
– Я думаю, это вам понравится. – Цифер поднял бокал. – За ваши успехи. Я надеюсь, в разговоре с полицейскими мое имя не упоминалось?
– Они попытались было на меня надавить, но я им сказал, что работаю на Штрейфлинга, а значит, как и он, имею право молчать.
– Вы весьма находчивы, мистер Ангел. И каковы ваши выводы?
– Выводы? Пока что никаких выводов нет.
– Вы думаете, всех убил Джонатан?
– Исключено.
– Почему же? – Цифер быстрым движением подцепил вилкой кусочек паштета.
– Потому что похоже, что все это подстроено. Я думаю, его хотят подставить.
– Интересная гипотеза.
Я пригубил вино и посмотрел в стеклянные глаза Цифера, но ничего не смог прочесть в его взгляде.
– Беда в том, что я не знаю, зачем им это нужно. Все ответы остались в прошлом.
– Так найдите их. Раскопайте.
– Мне было бы легче, если бы вы, мистер Цифер, были со мной откровенны.
– Прошу прощения?
– Вы мне совсем не помогаете. Все, что я о нем знаю, я нашел сам. Вы мне никакой ниточки не дали. Вы с ним общались, у вас была сделка. И вообще странно: вы – и этот сиротка с голубями и черепом в чемодане. Тут много непонятного.
Цифер крест-накрест положил серебряный прибор на тарелку.
– Когда мы познакомились, Джонатан работал помощником официанта. Ни о каких черепах я не знал. Если у вас есть вопросы, я буду рад на них ответить.
– Хорошо. Почему вы носите звездочку вверх ногами?
– Эту? – Цифер глянул на свой лацкан. – Хм, действительно, вверх ногами…
Он бережно перевернул звездочку.
– Это знак Сынов Республики. Это такие, знаете ли, фанатики-патриоты. Я им помог с кампанией по сбору средств, и они избрали меня почетным членом. Слыть патриотом никогда не повредит. – Цифер подался вперед и обнажил сахарно-белые клыки. – Во Франции, например, я всегда ношу трехцветный значок.
Он подмигнул мне. Ужас прошлой ночи накатил на меня. Я замер, не в силах оторвать взгляд от его безупречной улыбки. Я узнал ее, я видел ее, когда стоял на эшафоте.
Во Франции, например, я всегда ношу трехцветный значок.
– Что с вами, мистер Ангел? Вы как будто побледнели…
Он играл со мной, улыбаясь как Чеширский кот. Я сцепил руки на коленях, чтобы не видно было, что они дрожат.
– Что-то в горле застряло.
– Надо осторожнее. Так и задохнуться недолго.
– Все в порядке. Не беспокойтесь, до правды я все равно докопаюсь.
Цифер отодвинул тарелку. Доедать изысканный паштет он не стал.
– Правда, истина… Не так-то легко поймать за хвост истину, мистер Ангел.
Глава 31
Мы не стали брать десерт и сразу перешли к коньяку и сигарам. Ароматные Циферовы панателы были действительно великолепны. О деле мы больше не говорили. Я, как мог, поддерживал беседу, а в животе тяжелым комом залег страх. Но, может, мне только показалось, что Цифер подмигнул? Может, и не было насмешки в его взгляде? В конце концов, телепатия – трюк, известный со времен Адама. Я все понимал, но руки мои дрожали.
Выходили мы вместе. У тротуара Цифера дожидался серебристо-серый «роллс-ройс». Шофер в ливрее открыл заднюю дверцу.
– Мы с вами еще увидимся. – Он сжал мою руку и уселся в просторном салоне автомобиля. Внутри была сплошь лоснящаяся кожа и полированное дерево, как в джентльменском клубе, куда еще не всякого примут. Стоя на тротуаре, я смотрел, как «роллс-ройс» мягко огибает угол.
Когда я сел в «шевроле» и поехал в центр, мой железный друг показался мне несколько потрепанным. В салоне пахло, как в кино на Сорок второй улице: застарелый табак и забытые воспоминания. Я ехал по Пятой авеню, следуя зеленой линии, оставшейся от давешнего парада. На перекрестке с Сорок пятой я повернул на запад. Между Шестой и Седьмой авеню нашлось свободное местечко для парковки, чем я не замедлил воспользоваться.
У себя в приемной я обнаружил Епифанию: она спала, свернувшись на буром диване, обитом поддельной кожей. На ней была серая атласная блузка с широким воротником и синий шерстяной костюм. Свое темно-синее пальто она сложила и подсунула под голову на манер подушки. Рядом на полу стоял дорогой саквояж. Епифания поджала ноги, а руками обхватила пальто. Получился прелестный зигзаг, резная фигурка на носу корабля.
Я тихонько тронул ее за плечо. Ее ресницы дрогнули.
– Епифания?
Она распахнула сияющие янтарные глаза и подняла голову.
– Который час?
– Почти три.
– Уже? Ох, я так устала.
– И давно ты ждешь?
– С десяти. У вас, видно, гибкий график.
– С клиентом встречался. Ты где была вчера вечером? Я в аптеку заходил, тебя не было.
Она села и спустила ноги на пол.
– У подруги была. Страшно было дома ночевать.
– Почему?
Епифания посмотрела на меня, как на несмышленыша.
– А вы как думаете?! Сначала Ножка. Потом в газете читаю: убили женщину, с которой Джонни был помолвлен. Кто следующий? Я?
– Почему ты так говоришь: «Женщина, с которой Джонни был помолвлен?» Ты что, не знаешь, как ее зовут?
– А откуда мне знать?
– Врать нехорошо, Епифания. Когда ты вчера ушла, я за тобой следил. Ты поехала к Маргарет. И я слышал, о чем вы говорили. Так что ты из меня дурака не делай.
Ноздри ее маленького носа раздулись, глаза вспыхнули, как пара драгоценных камней.
– Я жить хочу!
– Тогда не мечись. Что там у вас с Маргарет было?
– Ничего. Я с ней только вчера познакомилась.
– Неубедительно.
– А что вам надо? Чтобы я наврала?
Епифания выбралась из-за низкого столика и подошла ко мне.
– После того как я с вами вчера по телефону поговорила, мне позвонила эта ваша Крузмарк. Сказала, что она мамина подруга еще с незапамятных времен и хочет приехать повидаться. Я сказала, что еду в город, и тогда она предложила зайти к ней, когда будет время. И все. Ни про какого Джонни разговора не было, пока я не приехала. Это правда.
– Ладно, поверю на этот раз. Свидетелей все равно нет. Где ты ночевала?
– В отеле «Плаза». Я решила, что в таком шикарном месте никто чернокожую искать не будет.
– И что, ты до сих пор там?
Епифания покачала головой:
– На такое у меня денег нет. Да мне и там страшно было: всю ночь глаз не сомкнула.
– Значит, здесь тебе не страшно. По крайней мере, когда я пришел, ты спала как сурок.
Она ладошкой разгладила лацкан моего пальто.
– С вами мне гораздо спокойнее.
– Ну да, я же ведь великий и бесстрашный сыщик!
– Не скромничайте.
Епифания взяла меня за лацканы. Она стояла совсем близко. Ее волосы пахли свежо и нежно, как чистое белье, высушенное на солнце.
– Вы должны мне помочь…
Я взял ее за подбородок так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза, и провел кончиками пальцев по ее щеке.
