– Ложку обычно отправляют в рот руками, а не гипнотизируют хлопья взглядом, чтобы те сами запрыгивали тебе в рот.
Элис встрепенулась и посмотрела на Эвана – тот сидел напротив, подперев подбородок рукой и ухмылялся. Сегодня ночью она слышала голос Вик в его комнате, и это наводило на определенные мысли. Они много времени проводили вместе, Эван умел найти подход к любому. Так что их сближение было оправданным и очевидным.
– Я немного задумалась…
– И не выспалась.
Элис тяжело вздохнула:
– А вместе со мной и все остальные. У меня от ночных криков даже горло распухло. – В подтверждение своих слов Элис закашлялась и поморщилась.
– Не думай об этом. Во-первых, ты не одна такая, а во-вторых, беруши – не такая уж дорогая вещь.
– Доброе утро! – В кухню вбежала Лин, свежая, улыбающаяся, и обняла Элис сзади – как и каждое утро до этого. Она наотрез отказалась ехать в приют и даже пообещала делать всю работу по дому, чтобы ее оставили здесь. Пришлось объяснять, что ей не обязательно что-то делать, чтобы жить в доме.
– Доброе, солнышко. Хлопья будешь?
– Буду все!
– Вы, часом, не родственницы? Аппетит у вас один на двоих! Ауч! – Эван нагнулся растереть ногу, которую только что пнула Элис. – Хотя нет, Лин не такая драчливая.
– Я бы на твоем месте помолчала, потому что костяшки уже зажили, а удар, как мы видели на примере Ирга, у меня неплохо поставлен! – Элис наигранно нахмурилась и пригрозила Эвану кулаком, за что получила в ответ высунутый язык.
– И это я, по-вашему, ребенок? – Лин задорно качала головой. И тут же ее выражение лица сменилось на обеспокоенное: – Ты опять кричала ночью…
– Прости, что не дала поспать.
– Да нет! Мне грустно, что ты мучаешься… Я каждый вечер прошу богов Подземного царства дать тебе покой, но когда они слышали бедняков…
– Главное, что тебе они дают выспаться и ты не видишь этих снов о прошлом… – Элис притянула к себе Лин и поцеловала в макушку.
– Я их вижу.
– Видишь?
– Серьезно?
Элис и Эван переглянулись Да, возможно, не все вскакивали в холодном поту или ломали кровати в ночных мучениях, но утром по каждому было видно, что прошлое проведывало их во снах. Исключением был только Эван, которому вспоминать было нечего, да Лин. Они все думали, что она просто не видит кошмары, но все оказалось не так уж просто.
– Я вижу сны, а там мама и Мирк – мой братик. Соседские дети, с которыми я играла. Все, что было до этого места.
– И ты не скучаешь?
– Скучаю… – Лин пожала плечами, словно Эван задал самый глупый вопрос в мире. Хотя так оно и было. – Но ведь во сне я вижу их, так чего пугаться? Я радуюсь, что хоть так могу снова побыть дома.
Элис в который раз посмотрела на понятные ей вещи с другой стороны. В чем-то Лин была права – это шанс вернуться назад хоть ненадолго. Видимо, не зря говорят, что дети куда мудрее и проще взрослых, обросших страхами и стереотипами, словно панцирем.
– Ты большая молодец, Лин. Нам всем надо на тебя равняться.
Лин закраснелась и опустила взгляд в тарелку, где медовые хлопья медленно впитывали молоко.
– И как вы только встаете в такую рань-то, детишки! Даже на том свете вы не хотите отоспаться! – Родж сонно передвигался по кухне, пытаясь подавить зевки. – А Костра где? Я не собираюсь давиться вашими хлопьями! Это же не еда – только желудок подразнить.
– Костра убежала на рынок за овощами к обеду, а ты уже большой мальчик, чтобы приготовить себе поесть.
Родж от такого заявления уронил на пол чашку и, кажется, окончательно проснулся.
– Это ты завернула, малышка! Мужик не стоит у плиты, запомни!
– А что делает мужик? Пьет, пристает к девушкам и требует еду? – Элис сложила руки на груди, ожидая, как отшутится Роджер в этот раз. Просто так рассказывать ему, что на плите его ждала яичница с беконом и помидорами, заботливо оставленная Кострой, она не собиралась.
– Ну в целом именно так! – Родж пытался затолкать ногой мелкие осколки от разбитой кружки под шкафчики под тихое хихиканье Лин.
– Получается, что Ветер, Астор и Эван – не мужики? Они-то всегда трезвые, да и в пикантных ситуациях замечены не были, – Элис победно подняла брови.
– Это ты просто недавно здесь…
– Ну-ка, ну-ка, чего я не знаю? Эван?
– Да я сам что-то пропустил! Клянусь бородой Роджера!
– Свою отрасти, тогда и клясться будешь, умник! – Роджер беззлобно хлопнул Эвана по плечу и попытался вернуться к насущной проблеме: – Я жрать хочу, в конце-то концов!
– Роджер! Здесь дети, выбирай выражения. – Лин повторила позу Элис и сложила руки на груди.
– Сдается мне, что это она снова о нас… – пробормотал Эван, наклонившись к Элис.
– Конечно, о вас! – Роджер все же нашел добычу и довольно втянул носом аромат любимого завтрака. – Костра – богиня, не иначе. А вы, – он указал на сидящих за столом, – злобные маленькие засранцы! А ты, малышка, мне даже нравилась…
– О нет, это ты брось, Родж, даже не думай! Я и тебя вырублю, слово даю, если ты хотя бы подумаешь о поползновениях в мою сторону.
– А что тут такого, все мы люди, все хотим тр… тре…петных чувств!
Элис тут же закрыла Лин уши руками и поморщилась.
– У меня аппетит пропал, старый ты развратник. Лин, солнце, пойдем посмотрим каталоги красок – поможешь мне записать названия.
– Я не могу.
– У тебя другие планы на утро?
Элис убрала в мойку грязную посуду и сделала вид, что не услышала басовитого бормотания Роджера о том, что «уж он-то точно бы ей помог».
– Нет. Я просто… Писать не умею. И читать… Совсем.
Лин выглядела виноватой, словно ее неумение – что-то постыдное. Вот только в ее мире бедняки не обучались грамоте, ведь денег не было не то что на школу, даже на простые книги.
– Это не так страшно. – Эван ободряюще взглянул на Лин, и та несмело улыбнулась. – Читать и писать всегда можно научиться.
– Я помогу тебе, раз уж все равно пока не решила, чем заниматься. Вдруг мне понравится учить? – Элис нетерпеливо потерла руки. – После завтрака сходим в книжный магазин и выберем все, что нужно.
– И я буду учиться?
– Будешь. Не знаю, насколько хороший из меня учитель, но читать и писать ты обязательно научишься.
– Только драться ее не учи, малышка. Нам и тебя хватает, – хохотнул Роджер, не отрываясь от еды.
– Я рад за тебя. – Эван приобнял Элис за плечи. Его взгляд лучился искренним теплом и одобрением. – За вас обеих. А я, пожалуй, как истинный мужик по версии Роджера, пойду напьюсь и соблазню кого-нибудь.
Эван поцеловал Элис в висок и вышел из кухни под дружный хохот всех присутствующих.
* * *
Книжный оказался просто огромным. Видимо, мертвых персонажей-писателей было не меньше, чем живых и пишущих. Элис бродила среди книг, читала аннотации, разглядывала обложки и мысленно составляла список на ближайшие полвека. В корзинке уже лежали учебники по чтению, письму и математике, а заодно несколько пособий по психологии и педагогике. А еще она купила огромную книгу рецептов для Костры – Элис была уверена, что Костре она придется по вкусу. Внезапно ее внимание привлекла книга, одиноко лежащая на сортировочном столе. На обложке был изображен парень… с разными глазами: один карий, а второй – зеленый. Герой книги очень походил на Эвана, разве что цвет волос отличался: Эван был светловолосым, с короткой стрижкой, а у парня с обложки были темные волосы, почти закрывающие уши. Судя по описанию, герой книги пытался исправить ошибки в прошлом, но каждый раз делал только хуже. И в итоге он решил стереть все свое прошлое с помощью какого-то аппарата, разработанного ученым Колином Джонсоном.
Элис повертела «С чистого листа» в руках и тоже отправила в корзину – возможно, Эвану стоит это прочесть, тем более парень на обложке – практически знак свыше. Кто знает, может Эван и вовсе стал прототипом героя – в этой Вселенной учишься ничему не удивляться. Куда уж тут, когда с тобой живет существо с лицом-мозаикой, а у другого соседа обрезаны крылья.
– Да, редакторов здесь, видимо, днем с огнем не сыщешь… – Микалина, которая вызвалась составить компанию Элис и Лин, держала в руках несколько книг, критически разглядывая обложки. – Как можно было пропустить в печать материал с такими откровенными недочетами?!
– Кажется, кто-то соскучился по работе?
– Безумно! – Мика отложила книги. – Знаешь, там я не сильно задумывалась о работе: редактировала книги, иногда помогала литературным агентам… Но вот сейчас у меня просто руки чешутся отредактировать какую-нибудь рукопись или обсудить сюжетную линию с писателем. Серьезно! Это, видимо, действительно мое… Эй, ты чего смеешься?
– Извини, просто ты выглядишь настолько увлеченной, что я жду, когда ты задымишься или у тебя начнут светиться глаза!
– Дуреха! – Микалина беззлобно толкнула Элис и рассмеялась. – Все, хватит сидеть без дела. Будем считать, что мой период акклиматизации и реабилитации после смерти завершен. Вернемся домой – и я сяду искать работу.
– Сегодня какой-то день новых начинаний! – Элис протянула продавцу карточку, чтобы расплатиться с покупками. – А где Лин?
– Я здесь! – Она держала в руках огромную азбуку в виде таблицы. – Вон та женщина сказала, что мне это поможет.
– И это посчитайте тоже. – Элис мысленно отругала себя за такую опрометчивость: стоило самой позаботиться о наглядных пособиях. – Ты молодец, что взяла ее!
– Она еще и говорить умеет… – заговорщицким шепотом добавила девочка.
Элис всем своим видом показала удивление говорящей азбукой, которая в ее мире была практически у каждого второго малыша, – не расстраивать же Лин. Собрав все книги в пакет, она уже хотела выйти из магазина, как наткнулась на Микалину, застывшую в дверях.
– Что-то случилось? Мик?
Микалина никак не отреагировала. Элис озадаченно рассматривала соседку, пытаясь понять, чем вызван этот внезапный ступор.
– Мика! – Лин подергала ее за руку.
– Микалина! Что происходит?
– Дождь… – Шепот был настолько тихим, что Элис не сразу расслышала. Действительно, пока они пропадали в местном книжном царстве, небо стало грязно-серым и сполна поливало землю дождем. Крупные капли стучали по асфальту, прибивая желтоватую пыль, воздух наполнялся влагой, становясь свежим, густым и тяжелым.
– Да, зонты мы не прихватили. Но, думаю, прогулка под теплым дождем нам не повредит…
– Нет! – Теперь голос Микалины звучал увереннее и звонче. – Я не пойду под дождь.
– Мик, неизвестно, сколько он будет длиться… Может, все-таки пойдем? – Элис, конечно, с удовольствием пропала бы в этом магазине еще на часок-другой, но тогда ее карточка опустела бы прямо сегодня – задолго до того, как она решит, чем бы заняться в этом мире. Тем более новые книги так и манили пролистать их, прочесть парочку страниц и наметить тактику обучения для Лин.
– Она боится, – практически так же тихо прошептала Лин, как парой минут назад делилась секретом об азбуке. Элис еще раз взглянула на напряженную спину Микалины, на руки, сжатые в кулаки до белизны, на тяжело вздымающиеся плечи и не смогла не согласиться с выводами Лин: Мика действительно боялась, возможно, даже пыталась справиться с панической атакой.
– Микалина… дыши, слышишь? Вдох-выдох. Вдох-выдох. Закрой глаза и постарайся отвлечься.
Мика сжала руками виски, а потом принялась усердно тереть лицо, не заботясь о макияже и красноте.
– Ненавижу дождь! – Она повернулась к Элис, и в ее глазах явно блеснули слезы. – Видимо, моя реабилитация все же не закончена. Прости, вы, может, идите, а я не могу… я подожду здесь, наверное…
– Ну что ты такое говоришь… – Элис обняла Микалину, сама пытаясь не расплакаться. Не нужно было объяснять, что ненависть к дождю – из того, другого мира.
– Если вы боитесь промокнуть, то за углом есть пиццерия. – К ним подошла продавец. – А если пройти через вон тот вход, то до нее будет всего пять шагов – и те под навесом.
Элис приметила другой выход, на который указывала продавец, благодарно кивнула и, взяв Мику за руку, поспешила через зал. Лин несла пакет с покупками, словно любимую игрушку – в охапке, и семенила следом. Микалина мелко дрожала и, кажется, не сильно соображала, что вокруг нее происходит. В этот момент весь ее мир сузился до одного ненавистного дождя, что отбивал дробь по асфальту.
Продавец не соврала: буквально в паре метров от выхода расположилась небольшая пиццерия «Джованни», и Элис, поглядывая, не протекает ли навес, бегом потащила туда Микалину. Внутри было тепло и светло: бежевые стены, светло-желтые скатерти на столах, мягкие диваны в тон к обстановке и легкие занавесочки на окнах. Казалось, сейчас появится усатый толстячок, которого в этом городке знают все – ведь такие милые кафешки обычно бывают в небольших уютных городках, – и пообещает в мгновение ока приготовить пиццу «как обычно». Дождь за окнами так и не стихал, а здесь было по-простому уютно, словно, переступая порог, ты оказываешься в другом мире – солнечном и домашнем.
Лин во все глаза рассматривала полароидные снимки на стенах, на которых были запечатлены посетители «Джованни»: улыбающиеся, наслаждающиеся едой и обнимающие усатого толстячка в поварском колпаке на темных лохматых волосах.
– Дейзи, прими заказ у наших гостей! – В окошке из кухни показалась голова того самого повара с фото, который улыбался так приветливо, что хотелось подойти и обнять его, как горячо любимого родственника.
– Добрый день! Присаживайтесь. – Дейзи рукой указала на все столики разом, и Элис выбрала тот, что подальше от входа – чтобы шум дождя не нервировал Мику. – Вот меню. Хотите что-нибудь выпить?
– Кувшин лимонада, будьте добры.
Дейзи записала заказ в блокнот и уже собиралась идти, когда Микалина, не отрывающая взгляд от своих сложенных на столе рук, добавила:
– Джин с лимонным соком, пожалуйста. Двойной.
– И большую пепперони. – Элис только поджала губы, но ничего не сказала по поводу заказа Микалины. Что ж, если ей хочется выпить – или, скорее всего, напиться – средь бела дня, уж точно не Элис это осуждать.
– А я тоже хочу джин! – Лин хлопала длинными ресницами, явно обижаясь, что ей взяли лимонад, а не тот чудесный напиток, что заказала Мика. Последняя, в свою очередь, даже улыбнулась такому непосредственному заявлению.
– Лин, солнце, джин – это алкоголь, и тебе еще рано его пить.
– А вам, значит, можно?
– Алкоголь можно пить с двадцати одного года. Даже если предположить, что тебе тринадцать, то все равно придется подождать лет так восемь… – Элис пожала плечами, пытаясь извиниться за такую «несправедливость».
– А тебе есть двадцать один? – Микалина, кажется, стала приходить в себя в этой теплой кафешке.
– Конечно. Три года как.
– Серьезно? Мы все в доме думали, что тебе едва стукнуло девятнадцать.
Элис ни капли не удивилась такому заключению. Странно, здесь она выглядела гораздо лучше, чем перед самой смертью, но лысый череп, бледная кожа и худоба делали ее моложе своих лет.
