– Игры!.. Ты знаешь, что меня назначили ментором, и понимаешь, насколько важно мое последнее школьное задание. Ради всех нас я обязан проявить себя наилучшим образом и получить премию!
– Конечно, Корио. Конечно. Мы гордимся тобой и тем, что ты делаешь. – Тигрис отрезала большой кусок пудинга и положила на тарелку. – А теперь ешь и беги. Ты ведь не хочешь опоздать?
В Академии опасения Кориолана рассеялись окончательно: его вчерашним безрассудством восхищались почти все одноклассники, за исключением Ливии Кардью, которая обвинила его в жульничестве и недвусмысленно дала понять, что за такое следовало бы лишить менторства. Учителя выражали одобрение менее открыто, и все же он получил несколько улыбок и похлопываний по спине.
После классного часа Сатирия отвела Кориолана в сторонку для разговора.
– Молодец! Ты порадовал доктора Галл и тем самым заслужил поддержку учителей. Она представит благоприятный отчет президенту Равинстиллу, и это хорошо скажется на всех нас. Однако впредь будь осторожен! Тебе повезло, что все так обернулось. Вдруг бы эти паршивцы напали на тебя прямо в клетке? Миротворцам пришлось бы прийти на выручку, и жертвы были бы с обеих сторон. Все могло быть совсем иначе, если бы тебе не досталась твоя радужная девушка.
– Поэтому я и отказался от предложения Сеяна поменяться трибутами, – сообщил Кориолан.
Сатирия изумленно открыла рот.
– Быть того не может! Представляю реакцию Страбона Плинта, если это выплывет наружу!
– Лучше представь, чем он будет мне обязан, если не выплывет! – Мысль пошантажировать старину Страбона Плинта имела свою привлекательность.
Сатирия рассмеялась.
– Узнаю Сноу!.. Теперь ступай в класс. Учитывая недавний выговор, твое поведение должно быть безупречно!
Двадцать четыре ментора провели все утро на семинаре профессора Криспа Демиглоса – энергичного старика, учителя истории. Класс обсуждал идеи, которые заставили бы людей смотреть Голодные игры.
– Докажите мне, что я не зря потратил на вас последние четыре года! – хихикнул профессор. – Если история чему-то и учит, так это как заставить подчиниться тех, кто того не желает.
Сеян мигом поднял руку.
– Да, Сеян?
– Прежде чем думать о том, как заставить людей смотреть, не следует ли нам задаться вопросом, вправе ли мы вообще это делать?
– Давайте не будем отклоняться от темы. – Профессор Демиглос оглядел комнату в поисках более продуктивного ответа. – Как нам привлечь зрителя?
Руку поднял Фест Крид, юноша гораздо более рослый, чем многие его ровесники. Как и Кориолан, он с самого рождения принадлежал к кругу избранных. Семья Кридов была из потомственных капитолийских богачей. Война нанесла их благосостоянию, по большей части зависевшему от добычи древесины в Дистрикте-7, серьезный удар, однако вскоре оно успешно восстановилось. Приписанный Фесту трибут довольно точно отражал его статус: высокий, но не звездный.
– Просвети же нас, Фест, – кивнул профессор Демиглос.
– Все просто. Нужно ввести карательные меры, – заявил Фест. – Вместо того чтобы предлагать людям смотреть, мы заставим их по закону!
– А что будет с теми, кто не смотрит? – спросила Клеменсия, не удосужившись и голову поднять от своих записей. К ней хорошо относились и ученики, и учителя, и ей прощалось многое.
– Жителей дистриктов будем казнить. Капитолийцев – выселять в дистрикты, а если и на следующий год не подчинятся, тоже казним, – с готовностью пояснил Фест.
Класс рассмеялся, потом все задумались всерьез. Как бы это исполнить? Нельзя же посылать миротворцев от двери к двери. Пожалуй, тут поможет случайная выборка и опрос, который позволит определить, смотрел ты Игры или нет. А каким должно быть наказание? Казнь или изгнание – это слишком. Жителей Капитолия можно лишать каких-нибудь привилегий, в дистриктах – ввести публичную порку. Личное наказание будет гораздо более эффективным, чем просто штраф.
– Проблема в том, что смотреть Игры тошно, – заметила Клеменсия.
Тут Сеян не выдержал.
– Вот именно! Кому нравится смотреть, как дети убивают друг друга? Только существам порочным и ненормальным! Может, люди и не совершенны, однако не настолько же мы плохие!
– Тебе-то откуда знать? В годы войны тебя вообще тут не было! – сердито оборвала Ливия. – Капитолийцы и без дистриктов разберутся, что смотреть, а что нет!
Сеян умолк, не в силах отрицать очевидное.
– Большинство из нас люди, в общем-то, порядочные, – протянула Лисистрата Викерс, аккуратно сложив руки на своем блокноте. Аккуратным в ней было все: от тщательно заплетенных косичек до аккуратно подпиленных ногтей и накрахмаленных белых манжет школьной блузки, оттенявших ее гладкую смуглую кожу.
– Мы видели кое-что и похуже во время войны. И после войны, – напомнил ей Кориолан. В Темные Времена в эфире транслировали всякие кровавые подробности, а после заключения «Договора с повинными в мятеже дистриктами» показывали много жестоких казней.
– Тогда нам было, зачем смотреть, Корио! – воскликнула Арахна Крейн, двинув его кулаком в бок. Какая она громкая! Апартаменты Крейнов располагались на другой стороне Корсо прямо напротив пентхауса Сноу, и иногда по ночам до него долетали ее вопли. – Мы смотрели, как умирают наши враги! Я имею в виду гнусных мятежников и прочую дрянь. А кому есть дело до этих несчастных детей?
– Наверное, их семьям, – предположил Сеян.
– Ты про жалких неудачников в дистриктах? И что? – проревела она. – Какое нам вообще дело до того, кто именно победит?
Ливия многозначительно посмотрела на Сеяна.
– Лично мне все равно.
– Мне больше по нраву собачьи бои, – признался Фест. – Особенно когда я делаю ставки.
– Значит, тебе понравился бы и тотализатор на Играх, – пошутил Кориолан. – Тогда бы ты стал смотреть?
– Ха, вот тогда бы я здорово развлекся! – воскликнул Фест.
Раздались смешки, потом класс притих, обдумывая новую идею.
– Какая гадость, – сказала Клеменсия, рассеянно накручивая на палец прядь волос. – Ты предложил всерьез? Думаешь, нам нужно делать ставки на то, кто победит?
– Да нет, – проговорил Кориолан, затем склонил голову набок. – С другой стороны, если это удастся, то почему бы нет, Клемми? Я хочу войти в историю как тот, кто принес в Голодные игры азарт!
Клеменсия с негодованием покачала головой. Впрочем, по пути в столовую Кориолан не мог отделаться от мысли, что у идеи богатый потенциал.
Повара все еще готовили из остатков угощения на Жатву, и поджаренную ветчину на тосте ученикам предстояло есть до самого конца учебного года. Кориолан смаковал каждый кусочек, в отличие от дня церемонии, когда смутные угрозы директора Хайботтома привели его в такое смятение, что он почти не чувствовал вкуса блюд.
После второго завтрака менторам велели собраться на верхней галерее Хевенсби-холла в ожидании первой встречи с трибутами. Каждому вручили короткий опросник для совместного заполнения – и беседу завязать легче, и сведения собрать. По предыдущим трибутам информации было совсем мало, поэтому организаторы решили хоть как-то восполнить пробелы. Когда их повели на встречу, многие ученики изрядно нервничали, разговаривали и шутили слишком громко. Зато Кориолан обеспечил себе преимущество. Он чувствовал себя совершенно спокойно, и ему даже хотелось повидать Люси Грей снова. Поблагодарить за песню. Передать хлебный пудинг от Тигрис. Разработать стратегию для интервью.
Голоса смолкли, когда менторы протиснулись сквозь двойную дверь и увидели, что ждет их внизу. Все праздничные украшения сняли, огромный зал выглядел внушительно и неприветливо. Ровными рядами разместили двадцать четыре столика с двумя складными стульями при каждом. На столах поставили таблички с номерами дистриктов и буквами «Ю» или «Д», под ними – по бетонному блоку с металлическим кольцом наверху.
Не успели ученики обсудить обстановку, как миротворцы встали на страже у главного входа, и внутрь завели вереницу пленников. Миротворцев было всего в два раза больше, но вряд ли трибуты решились бы напасть, учитывая тяжелые кандалы, которые скрепляли их запястья и лодыжки. Вскоре трибутов рассадили в соответствии с их дистриктом и полом, затем приковали к бетонным блокам.
Некоторые сидели понуро сгорбившись, более дерзкие задирали головы и с любопытством осматривали помещение. Это был один из самых впечатляющих залов в Капитолии, и отребье из дистриктов разинуло рты, потрясенное величием мраморных колонн, арочных окон, сводчатого потолка. Вероятно, Хевенсби-холл казался им чудом по сравнению с плоскими, уродливыми зданиями, выполненными в типичном для многих дистриктов архитектурном стиле. Наконец взгляды трибутов добрались до галереи, на которой стояли менторы, и обе группы замерли.
Профессор Серп громко хлопнула дверью, и менторы подскочили от неожиданности.
– Прекратите глазеть на своих трибутов и спускайтесь к ним! – велела она. – У вас всего пятнадцать минут, так что используйте их с умом. И помните, вам нужно как следует постараться и заполнить опросники.
Кориолан первым сошел по ступеням, которые вели в зал. Встретившись взглядом с Люси Грей, он понял, что она его ждала. Видеть ее в цепях было тягостно, однако Кориолан ободряюще улыбнулся, и девушка-трибут немного успокоилась.
Сев напротив, Кориолан нахмурился при виде ее скованных рук и жестом подозвал ближайшего миротворца.
– Не могли бы вы их снять?
Миротворец был так любезен, что справился у офицера возле двери, потом отрицательно покачал головой.
– Спасибо, что хотя бы попытался, – вздохнула Люси Грей. Она заплела волосы в красивую прическу, но лицо у нее было грустное и усталое, и на скуле все еще темнел синяк. Она заметила взгляд Кориолана и коснулась щеки. – Совсем плохо, да?
– Уже заживает, – успокоил он.
– Зеркала нам не дали, могу лишь представить, на кого я сейчас похожа. – Она не потрудилась надеть маску жизнерадостности, в которой блистала перед камерами, и отчасти Кориолана это радовало. Может быть, она начала ему доверять.
– Как ты?
– Мне страшно, хочется спать и есть, – ответила Люси Грей. – Сегодня утром всего пара человек заглянула в зоопарк, чтобы нас покормить. Мне досталось яблоко, чего не скажешь об остальных, только им особо не насытишься.
– Это легко исправить. – Кориолан достал из сумки сверток Тигрис.
Люси Грей осторожно развернула вощеную бумагу и обнаружила большой кусок хлебного пудинга. Внезапно ее глаза наполнились слезами.
– О, нет! Ты не любишь пудинги? – воскликнул Кориолан. – Я попробую достать для тебя что-нибудь другое…
Люси Грей покачала головой.
– Обожаю пудинги! – Она с трудом сглотнула, отломила кусочек и сунула в рот.
– Я тоже. Он свежий – моя кузина Тигрис приготовила с утра пораньше.
– Какой вкусный! Совсем как у моей мамы. Пожалуйста, передай Тигрис от меня большое спасибо. – Люси Грей откусила еще, продолжая бороться со слезами.
Кориолан ощутил щемящую жалость. Ему хотелось погладить ее по лицу и сказать, что все наладится. Увы, это было бы неправдой. Ничего уже не наладится. Он порылся в заднем кармане и протянул носовой платок.
– У меня еще тот остался…
– Бери, у нас их целый комод.
Люси Грей промокнула глаза, вытерла нос, глубоко вдохнула и расправила плечи.
– Итак, какой у нас план на сегодня?
Кориолан достал лист бумаги.
– Мы с тобой должны заполнить эту анкету. Ты не против?
– Ничуть. Обожаю рассказывать о себе, – призналась она.
В начале шли общие сведения. Имя, адрес в дистрикте, дата рождения, цвет волос и глаз, рост и вес, физические недостатки. Сложности начались с составом семьи. Родители Люси Грей и двое их старших детей были мертвы.
– У тебя вообще кто-нибудь остался? – спросил Кориолан.
– Пара кузин и кузенов. И остальные из нашего ансамбля. – Она склонилась над анкетой. – Для них тут есть место?
Для них места не было. Хотя это следовало бы учесть, ведь война разрушила много семей. Должно быть место для любого, кому ты дорог! Пожалуй, именно с этого вопроса и нужно начать: кому ты дорог? Или лучше так: на кого ты можешь рассчитывать?
– Замужем? – Кориолан рассмеялся, потом вспомнил, что в некоторых дистриктах в брак вступают рано. Кто знает? Вдруг дома в Двенадцатом у нее есть муж.
– А что? Хочешь предложить мне руку и сердце? – серьезно спросила Люси Грей. Он уставился на нее изумленно. – Думаю, у нас с тобой могло бы получиться.
От ее подначки Кориолан слегка покраснел.
– Ты могла бы сделать куда более выгодную партию!
– Увы, не успела. – Лицо девушки-трибута исказилось от боли, которую она тут же спрятала за улыбкой. – К тебе-то наверняка девушки выстраиваются в очередь за квартал!
От ее флирта Кориолан словно язык проглотил. На чем они остановились? Он посмотрел на анкету. Ах, да. Ее семья.
– Кто тебя вырастил? Я имею в виду после того, как ты потеряла родителей.
– За небольшую плату нас приютил один старик. Он не очень докучал с воспитанием, зато и не издевался, так что могло быть и хуже. Я ему даже благодарна. Мало кому хотелось брать к себе шестерых детей. Он был шахтер, умер в прошлом году от болезни легких.
Они перешли к роду занятий. В шестнадцать лет Люси Грей было еще рано работать в шахте, но школу она тоже не посещала.
– Я зарабатываю на жизнь, развлекая людей.
– Люди платят тебе, чтобы ты… пела и танцевала? – уточнил Кориолан. – Не думал, что жители дистриктов могут себе это позволить.
– Большинство не могут, – кивнула она. – Иногда они скидываются: две или три пары женятся в один день и приглашают нас. Меня и наш ансамбль, точнее, то, что от него осталось. Миротворцы позволили оставить музыкальные инструменты, когда задержали нас на границе дистрикта. Кстати, они – наши лучшие клиенты.
Кориолан вспомнил, как миротворцы старались не улыбаться во время Жатвы, как никто не мешал Люси Грей петь и танцевать. Он сделал пометку о ее работе, на чем анкета закончилась, хотя вопросов у него самого осталось множество.
– Расскажи мне про ваш ансамбль. Чью сторону вы заняли во время войны?
– Ничью. Мои близкие не занимают сторон. Мы – сами по себе. – Вдруг ее внимание привлекло что-то у него за спиной. – Напомни, как зовут твоего друга, который принес сэндвичи? Похоже, ему сейчас нелегко.
– Ты про Сеяна? – Кориолан обернулся через плечо и посмотрел туда, где через несколько столов Сеян сидел напротив Марка. Между юношами лежали нетронутые сэндвичи с ростбифом и пирог. Сеян умоляюще что-то говорил, Марк не мигая смотрел перед собой, скрестив руки на груди, и никак не реагировал.
У других менторов дела шли ненамного лучше. Трибуты закрывали лица и отказывались общаться. Некоторые плакали, некоторые неохотно отвечали на вопросы.
– Пять минут, – объявила профессор Серп.
Кориолан вспомнил, что еще им надо обсудить.
– Вечером накануне Игр на телевидении будет пятиминутное интервью, на котором мы сможем делать все, что захотим. Как насчет еще одной песни?
Люси Грей задумалась.
– Стоит ли? Та песня, что я спела на Жатве, не имеет к вам никакого отношения. Специально я не готовилась, все вышло спонтанно. Это часть длинной и печальной истории, до которой никому, кроме меня, нет дела.
– Ты задела зрителей за живое, – заметил Кориолан.
