Он берет мой чемоданчик, а я весь путь до машины занимаюсь тем, что незаметно его разглядываю. Святые небеса, в Ирландии водятся такие мужчины? Мне сейчас радоваться, что на одиноком острове меня не будут отвлекать такие парни, как Кьер, или немножко поплакать по той же причине? Я имею в виду, у меня больше не было серьезных отношений с тех пор, как в семнадцать лет я порвала со своим первым и единственным молодым человеком. В университете я недолго встречалась с парнями, но, как ни крути, все это нельзя назвать ничем иным, кроме как кратковременными привязанностями. А с чего это я вообще об этом думаю? Але? Я направляюсь в полугодовой отпуск, а этот тип навряд ли будет жить на таком же маяке на соседнем острове.
– Прошу. – Кьер открывает передо мной пассажирскую дверь «пикапа», и я чуть в нее не врезаюсь. Лив, возьми себя в руки. Смущенно залезаю в машину. В то время как я сражаюсь с ремнем безопасности, Кьер уже оказывается на водительском сидении. – Там заедает, подожди.
Он склоняется надо мной, и я вжимаюсь в спинку кресла. Моего носа касается запах дождя, травы и моря, а вместе с тем еще чего-то, более теплого…
К счастью, Кьер отстраняется, прежде чем я начала бы его обнюхивать. Все это… очень сбивает с толку.
– Ну что, куда едем?
Я в шоке вскидываю голову:
– В смысле?
Он смеется и заводит мотор.
– Просто пошутил. – Он оборачивается назад, медленно выезжая с парковки задним ходом. – Я отвезу тебя к Айрин, у нее в номере ты сегодня переночуешь, после чего завтра с утра отправишься в свою ссылку на остров.
– Это не ссылка, – с достоинством поясняю я. – Это время я использую для профессиональной переориентации.
– Профессиональной переориентации? – Кьер сворачивает на улицу, обрамленную деревьями и живой изгородью. Машин на ней мало, так что он без проблем бросает на меня любопытный взгляд. На мгновение я тону в его серых глазах, поразительно светлых по сравнению с его темными волосами, однако именно этот контраст такой… «соблазнительный», – чуть не подумала я. Наверно, мне лучше смотреть в окно.
– Сколько тебе лет? Девятнадцать?
Ну спасибо. Над своим обаянием ему определенно еще предстоит поработать.
– Мне двадцать два. И недавно я потеряла важную работу.
– В двадцать два? Ну, с Кэйраха будет проблематично проходить собеседования.
Поначалу я не могу понять, о чем он говорит, пока меня не осеняет, что слово, которое для моих ушей прозвучало как покашливание, – это, видимо, название моего острова.
– Что это означает?
– Ты о чем?
– Кеи… Кэи…
– Кэйрах? Овцы.
– Ааа. – Как… прозаично. – Я журналист-фрилансер, – поясняю я потом, – и, к сожалению, несколько недель назад мой главный работодатель отказался от дальнейшего сотрудничества. – Прозвучало даже вполне уверенно. По крайней мере, я уже произношу эту фразу без заикания. – За следующие месяцы я хочу поработать над новыми идеями, написать статьи и с их помощью найти себе работу в других журналах и газетах. Все это можно спокойно делать онлайн, а на острове есть стабильный интернет. Или нет? – Пусть Ведекинд не раз меня в этом уверял, но при одной мысли о том, что я могу попасть в цифровую черную дыру, у меня образуется комок в горле.
– Обычно да, – отвечает Кьер.
– Что значит «обычно»? – уточняю я.
– В экстремальных погодных условиях он иногда пропадает. Но такое не часто случается. Я так думаю.
Он так думает. Великолепно. Первым делом я проверю интернет-соединение на овечьем острове и тут же вернусь обратно, если оно не будет работать. И что он, кстати, подразумевал под «экстремальными погодными условиями»?
Луга и поля отступают, когда мы проезжаем деревню. Аккуратные желтенькие домики с маленькими фронтонами над входными дверями, еще различимые в подступающих сумерках, стоят за небольшими палисадниками. Небо наводняют огромные серо-синие горы облаков, как будто Северная Атлантика раскинулась прямо над нами.
– Почему ты не попробовала найти что-то новое из Гамбурга? Мне кажется, это проще.
Пожав плечами, я отвернулась от окна.
– Я пробовала. – Честно говоря, я собиралась лишь быстро взглянуть на Кьера, но так как он сейчас полностью сосредоточен на дороге, этот взгляд несколько затянулся. Его левую бровь пересекает тонкий белый шрам. Как он его получил?
Он смотрит на меня, и мне снова не хватает секунды, чтобы отвернуться. Черт. Это нелепо. Я нелепая. Это просто от волнения, пытаюсь успокоить себя саму. А может быть, это еще постоянно подавляемое чувство, что я переоценила свои возможности в отношении будущих шести месяцев.
– Но? – спрашивает Кьер.
– Что «но»?
– Ты пробовала найти что-то новое, но?
– Но это не сработало. Недостаточно быстро, – разъясняю я.
– И поэтому теперь ты уезжаешь на полгода на маяк.
От того, как он это говорит, мое решение уехать вдруг звучит удивительно поспешным, наивным и незрелым. Я с досадой ищу в своем подсознании прежнюю уверенность в том, что это был гениальный план. Новые испытания, получение необычного опыта, не забывая и о бесплатном проживании и времени, чтобы переосмыслить себя заново, – это же идеально. По крайней мере, дедушка был очень впечатлен, когда я ему об этом рассказала.
Мне приходит в голову, что маму тоже скоро придется проинформировать о последних событиях в моей жизни. А если при этом я не сообщу ей о загубленном интервью, то, возможно, она действительно мне поверит, что все это предприятие – блестящая стратегия по развитию карьеры.
Желтые дома остаются позади нас, меня вновь окутывает все больше погружающийся в серый цвет ландшафт. Сине-зеленый, коричнево-зеленый, темно-зеленый… окружающий простор заставляет меня дышать глубже. Я уже так много раз переезжала – что такое, по сравнению с этим, пара месяцев в Ирландии? В конце концов, речь ведь идет лишь про полгода, а не про всю мою дальнейшую жизнь.
После того как я ничего не ответила на умозаключение Кьера, какое-то время мы молча едем мимо пастбищ, лугов и холмов, и я почти забываю о мужчине, который сидит рядом со мной в автомобиле, потому что меня как-то странно волнует пребывание здесь. Меньше чем через час я буду у моря.
– На сегодня тебе еще что-нибудь нужно?
Голос Кьера выдергивает меня из раздумий.
– Что?
– Большинство твоих вещей еще в Дублине, – напоминает мне он. – У тебя есть все, что может понадобиться на ближайшие пару дней, или хочешь по-быстрому еще что-то докупить?
Хороший вопрос. Так конкретно я об этом еще не задумывалась. Сегодня вечером схожу куда-нибудь поужинать, завтрак включен в счет пребывания в гостинице, а так как, на мое счастье, косметичка при мне, у меня даже зубная щетка с собой.
– Не уверена, – помедлив, отвечаю я. – На сегодня у меня все есть, но что насчет маяка? Ведекинд сказал, что кто-то будет регулярно привозить мне продукты и все необходимое. Как думаешь, когда я завтра туда приеду, на первые дни уже все будет приготовлено?
– Сто процентов, – убедительно кивает Кьер. – Значит, на сегодняшний вечер тебе больше ничего не нужно? Зубная щетка? Носки?
– У меня все в ручной клади. – Я махнула головой назад, в сторону кузова, куда Кьер положил мой чемоданчик. – Вроде бы пока мне больше ничего не надо. Сумма, которую хозяин маяка выдал мне к началу путешествия на питание и повседневные расходы, оказалась гораздо больше, чем я представляла, тем не менее мне не хотелось тратить эти деньги на вещи, которые через пару дней будут у меня в двойном экземпляре. Впрочем… – Походные ботинки сложно растянуть?
Мне бы очень хотелось сделать фото того взгляда, который на меня сейчас бросил Кьер. Или лучше не надо. Я же не нуждаюсь в постоянном напоминании, как глупо было покупать эти супердорогие ботинки для своего мини-острова.
– Синтетика или кожа? – наконец спрашивает он, причем в его голосе не слышится удивления, за что я ему немножко благодарна.
– Кожа.
– Сколько ты уже их носишь?
– С сегодняшнего утра.
Кьер не отвечает сразу, но по нему ясно видно, с каким трудом он сохраняет нейтральное выражение лица.
– Я и сама знаю, что это был не самый умный поступок, о’кей? Мне казалось, что со временем обувь станет удобнее, а не наоборот. И вообще, в магазине они были мне как раз.
– Но сейчас жмут?
– Да, – коротко ответила я. – Видимо, сначала мне нужно было их разносить.
Я изумленно задерживаю дыхание, когда Кьер жмет на тормоза и просто останавливает машину на обочине. Он опять наклоняется ко мне, в этот раз, чтобы поближе рассмотреть мои ботинки.
– Это горные ботинки, – заключает он, поднимая на меня взгляд. Он не отстранился обратно, и я на мгновение прикрываю глаза, чтобы не отвлекаться на то обстоятельство, что один из самых привлекательных мужчин, с которыми я когда-либо сталкивалась, сражается со смехом всего в тридцати сантиметрах от меня.
– Я в курсе.
– Сними-ка их.
Я снова распахиваю глаза:
– Эмм…
Эти ботинки, доходящие до щиколоток, на мне с тех пор, как я приземлилась в Керри, а мы сейчас сидим в закрытом автомобиле. Не думаю, что прямо в этот момент мне действительно хочется снимать обувь. Существуют способы и получше, как очаровать парня.
Однако, не дожидаясь моего ответа, Кьер открывает водительскую дверь и огибает капот. А в следующую секунду он уже распахнул дверь с моей стороны.
– Давай уже. Прежде всего ты должна убедиться, что не купила слишком маленькие ботинки. Тогда обхват стопы уже будет не важен.
– Я была в специализированном магазине…
– Утром или вечером?
– Днем.
Он громко вздыхает:
– В специализированном магазине, – бормочет он, опускаясь на колени, потом тянет меня за лодыжку и без лишних слов развязывает шнурки. Одной рукой он обхватил мою голень, пока второй стягивает с меня ботинок. Золушка чувствовала себя так же нереально глупо, когда принц рассматривал ее ногу? – Носки не бесшовные, – говорит он. – Уже не очень хорошо. – После этого вытаскивает из ботинка стельку и кладет ее на асфальт. – Встань на нее.
Тем временем уже совсем стемнело. Ветер дует так сильно, что Кьеру приходится придерживать стельку, пока при свете, падающем из машины, я ставлю на нее свою ступню.
– Полностью совпадает, – облегченно выдыхаю я.
– Слишком маленькие, – сухо возражает Кьер. – А это к тому же горные ботинки. Твои пальцы, наверное, чувствуют себя, словно их машина переехала.
Печально, но это довольно точное описание.
Кьер засовывает стельку обратно и протягивает мне ботинок.
– Сегодня вечером ты уже нигде не купишь другую обувь, но завтра, надеюсь, мы что-нибудь найдем.
Что он имеет в виду, говоря «мы»? Он что, собрался идти со мной покупать ботинки?
– Если ты мне скажешь, как найти обувной магазин…
– В Каслданнсе нет обувных магазинов. Но я могу завтра отвезти тебя в Кэрсивин, возможно, там тебе повезет.
– Ты не обязан.
– А кто еще, если не я?
– Я могу взять такси…
Он опять ухмыляется.
– В Каслданнсе нет такси, – соображаю я.
Кьер кивает:
– Завтра я отвезу тебя в Кэрсивин.
На этом тему можно считать закрытой.
? ? ?
Полчаса спустя я гораздо лучше понимаю усмешку Кьера. Каслданнс – не что иное, как группка домов, разбросанных в небольшом отдалении от побережья на пологом холме. Недавно справа от нас все больше начинало угадываться море, а теперь дорога петляет между домами по улице, с одной стороны которой широкая низкая стена, а с другой – морской берег.
Когда я прошу Кьера ненадолго притормозить, он просто паркует «пикап», как и прежде, на обочине. А чего ему опасаться? На протяжении всего пути мы не обогнали ни одной машины, а те, которые ехали нам навстречу, можно было по пальцам пересчитать.
Я прислоняюсь бедром к стене, откуда высокая трава сбегает прямо к морю. Ветер, гуляющий по волнам, сдувает мне волосы с лица. Пахнет солью и мокрыми камнями. Из-за облаков не видно ни одной звезды, но в свете уличных фонарей можно разглядеть всплеск волн, которые накатывают на узкую полосу песчаного берега. Почувствовать мелкие брызги на лице. В тишине ночи прибой ревет так громко, как будто волны достигают пяти метров в высоту. Я обеими руками опираюсь на стену, потому что вдруг закружилась голова. Сегодня утром я еще была в Гамбурге. А теперь?
– Его отсюда видно?
– Маяк? – Кьер тоже вышел из машины. – Нет. Даже если бы он до сих пор работал, остров расположен далеко южнее, за мысом.
Головокружение исчезает, а то, что открывается во мне сейчас, становится для меня самой не менее неожиданным: я поступила правильно, приехав сюда.
Одно-единственное решение привело меня с переполненных улиц Гамбурга на побережье Северной Атлантики. Вся моя прошлая жизнь тускнеет от ощущения под моими ладонями мягкого мха, которым заросла стена. Этот миг с такой силой обрушивает на меня новые впечатления, что последние годы тут же кажутся мне не важными, бледными, завершенными.
Я хочу быть здесь. Здесь и нигде больше. Это было хорошим решением.
Маяк, остров и я. Это будет… это будет…
Я отступаю на шаг назад от стены и охаю.
– Ботинки? – раздается рядом со мной голос Кьера.
Это будет чертовски восхитительно, как только я куплю новую обувь.
