…Серж играет в нарды с гостем – белобородым рослым восточным стариком вида благородного и экзотического. Старик выбрасывает кости и говорит:
– Никогда Айказуни не были княжеского рода, они царского рода. И летописи сохранились… Тигран Четвёртый, сын Артабаза, сначала жил в Риме, потом его сделали царем вместо Артксиаса, а сын Артксиаса, Тигран Пятый, армянами не был признан… И род Арсакидов в Армении прервался, а Тигран Шестой был внук Ирода Великого… Вот так, дорогой мой, Айказуни был царского рода, а ваш Астауров – никто!
И тут раздался звонок – пришла Люба.
– Что так поздно? – удивился Серж.
– Ты не знаешь, где Вера? – как бы невзначай спрашивает Люба.
– Как – где? Я последний раз ее видел на свадьбе, – удивился Серж.
– А ты в аэропорт провожать не ездил? – спросила Люба.
– Нет. Гвидо позвонил, попрощался, сказал, что не стоит мне ехать. А ты провожала? – поинтересовался Серж.
– Нет. Я была занята, – сухо заметила Люба. – Вера неделю дома не ночевала. С того самого дня, – задумчиво сказала Люба. – Если узнаешь что-нибудь о ней, скажи мне…
…Вера собирает чемодан. Входит Люба. Вера замерла, стоит над чемоданом.
– Пришла, сестра? – спрашивает Люба, стоя на пороге.
Вера подняла голову.
– Я завтра улетаю. Всё. Прощаться пришла.
– Прощаться, когда меня дома нет? – подколола Люба.
– Я тут тебе костюм зеленый оставила, Люб, – примирительно говорит Вера. – Может, еще чего выберешь?
Люба надела на себя черный кудрявый парик.
– Нет, Верочка, спасибо. – Повернула парик на голове задом наперед. Еще раз крутанула его: – Идет, да? – Помолчала немного. – А ты меня хорошо угостила в тот раз. Спасибо тебе. Угостила напоследок.
Вера замерла над чемоданом.
– Вещи собрала?
Вера кивнула.
– И документы?
Вера кивнула.
– Да.
– Отлично! – Люба спрыгнула с кровати, на которой сидела, поджав ноги. – Отлично!
Она пронеслась по комнате, возникла прямо перед Верой с ножницами в руках. Сорвала с себя парик. Вынула из кармана фотографию Гвидо, бросила ее на столик.
– Смотри! Хорош? Итальяно? Да? Муж? Да? А поеду к нему завтра я! Я поеду!
Она распустила узелок волос и стала состригать пряди всё теми же ножницами.
– Чего уставилась? Я поеду!
– Как – ты? – переспросила Вера. – Куда – ты?
– В Италию! Вот так! Я поеду, а ты останешься! – сбрасывая отрезанные пряди, подтвердила Люба.
– Нет, нет… – медленно выговорила Вера. – Нет!
– Да! – выкрикнула Люба.
Она взяла фотографию Гвидо и нацелилась в неё ножницами.
– А если не я, то никто!
Она приблизила ножницы к фотографии.
– Отдай! Отдай! Не трогай его! – завопила Вера.
– Так кто едет? Кто едет? – спросила Люба с улыбкой.
…В мастерской Сержа – Женя. Уютно сидит. У ног Жени – собака.
– А брат тебя на охоту брал? – спрашивает Серж.
– Сколько раз, я и стрелял. Только никого не убил. Он обещал, как из армии вернется, ружье подарит.
– А я давно не охотился… Так, говоришь, нет у тебя ружья? – переспросил Серж и вышел. Женя погладил собаку.
Вернулся Серж – в руках коричневый кожаный чемоданчик странной формы и двустволка. Женя протянул руку, взялся за ствол.
– Э-э, кто же так ружье берет! – усмехнулся Серж и ласково взвесил ружье на ладони: – Нравится?
– Еще бы… У брата тоже хорошее, – сказал Женя.
– Это “Зимсон”. Очень неплохое ружье. А я охотился вот с этим. – Серж раскрыл чемоданчик; в фигурной выемке лежало ружье. – Это “Джеймс Пердей”.
Ружье легко вынулось из замшевого покоя. У Жени глаза заблестели.
– С ним мой дед охотился во Франции и в Испании. Он родился в Африке, жил во Франции, а потом вернулся на родину… Ружье с биографией. – И снова Серж погладил ружье. – Возьми себе одно, Женя.
Серж хотел положить руку на голову, нагнулся. Рука замерла.
– У тебя волосы пахнут травой…
Женя смотрел непонимающе.
– Возьми, возьми ружье, – повторил Серж.
– Как? – изумился мальчик. – В подарок?
– А что же? Это хороший мужской подарок, не правда ли? – улыбнулся Серж.
Мальчик молчал.
– Выбирай: какое больше нравится? – Серж подвинул к нему оба.
Женя взял в руки сначала одно, потом другое.
– Это. – Он указал на второе.
– Твое, – сказал Серж.
– Правда? – вспыхнул Женя.
Серж махнул рукой.
– Нет проблем. У меня есть охотничий билет, куплю лицензию на кабана… Я раньше хорошую охоту знал в предгорьях Кавказа… Егерь приятель был… Давно, правда, – медленно произнес Серж, искоса поглядывая на Женю, который всё глаза? не отрывал от ружья.
Раздались истерические трели звонка – Серж вышел. Собака залаяла.
В прихожей – совершенно обезумевшая Вера.
– Серж! Серж!
– В чем дело? Ты не уехала? – Серж загораживает вход в комнату. Из-за портьеры выскакивает Женина собака, лает. – После девяти я не принимаю, – резко говорит ей Серж.
– Серж! Серж! Там Люба… она его убьет… Ужас что такое, Серж, Серж! – лепечет Вера.
– Я занят. Я занят сейчас. Немедленно уходи, – резко говорит Серж.
Вера прислонилась к двери.
– Занят? Занят, да? – Она указывает пальцем на собаку. – Я знаю, знаю, кем ты занят… У тебя игрушка новая… игрушка новая… – Руки Веры трясутся. – Да сделай что-нибудь, ты же можешь…
– Вон отсюда. Немедленно. Вон. – Серж выпихивает Веру плечом, запирает за ней дверь.
За дверью Вера прижимается к стене и бьет кулаками по кирпичной кладке. Потом поворачивается и бежит в подъезд напротив. Бегом поднимается по лестнице, минует последний этаж и останавливается возле окна в последнем пролете, ведущем на чердак. Она садится на широкий подоконник и прижимается к стеклу.
– Всё. Всё. Конец. Всё.
…Открывается парадная дверь Сержа: Выходит Женя с ружьем, собакой на поводке. Его провожает Серж. Держит руку на худом плече.
– Ступай, мальчик.
Улыбается. Рвется из раскрытой двери соло из “Хоти блюз” Чарли Паркера.
Счастливый мальчик переходит дорогу и входит в свой подъезд. Поднимается по лестнице на последний этаж, останавливается у двери, ищет ключи.
– Женя! – слышит голос сверху. – Женя!
Поднимает голову. Цепляет конец поводка за перила и поднимается. На широком подоконнике, подобрав под себя ноги, сидит Вера, кусает ноготь.
– Ты? – удивился Женя. – Я думал, ты уехала… – растерянно говорит Женя.
– Иди сюда, – зовет его Вера. Она пододвигается, освобождая место рядом. Вера обнимает его за шею. Мальчик ставит ружье в угол. Он растерян. Он рад.
Легкая блузка распахивается.
– Ну, иди сюда, иди же. Я тебя так долго ждала.
Скулит собака. Мальчик на подоконнике. Вера целует его, тянет к себе. Запускает руку ему в волосы. Второй рукой поднимает щеколду. Нажимает спиной на стекло. Тянет мальчика к себе. Окно медленно раскрывается.
…Блюз еще не кончился, когда раздался звон разбитого стекла и звук, как будто на землю выплеснули сразу много воды…
Серж отодвигает занавеску, бросается на темную ночную улицу.
На середине неширокого переулка, на проезжей части лежат Вера и Женя… Лает наверху собака. Серж отворачивается от лежащих на земле. Прислоняется к двери…
…Квартира Гвидо в Риме. Балконная дверь открыта. На балконе – Гвидо и его молодая жена. Мерцают цветные стекла в карнизе балкона. Прелестная девушка.
– Вера, как удивительно, радость моя. Ты всегда новая. Всегда другая. Как будто не одна женщина, а много…
Входит служанка, вносит телеграмму.
– Для синьоры…
Синьора берет телеграмму и читает. Латинскими буквами написан текст: “Люба покончила самоубийством. Тетя Лида”.
Синьора комкает телеграмму, прикусывает знакомым жестом большой палец правой руки. Смотрит на Гвидо. Улыбается.
– Поздравление… Нет, нет, Гвидо. Я одна. Я одна…
Они счастливы. Они молоды. Они красивы. Они сидят на балкончике, а перед ними – прекраснейший город мира…
