– Впереди больше двух недель. За это время можно стать чемпионкой крылогонок. Зато у нас будет принцесса. Спрячем ее и выдадим королю ультиматум: или он кончает заниматься мракобесием и готовит Штормхолд к противостоянию с Акорионом, или мы предъявим народу принцессу, богиню и посмотрим, как его вздернут на площади. И да, будем дико хохотать при этом.
– А потом вломимся в школу и заберем Брину. Может, сразу пойдем и убьем Акориона?
– Классная идея. Схожу за плащом.
– С тобой невозможно разговаривать.
Я закатила глаза. Народ вокруг притих и, похоже, просто наблюдал за шоу.
– Что ты предлагаешь? Сесть за стол переговоров? Я. Не. Хочу. Разговаривать. Король идиот. Запутавшийся, натворивший дел придурок, который онанирует на корону вместо того, чтобы решать реальные проблемы. И он казнит Брину, прекрасно зная, что она не виновата. И однажды объявит меня ненормальной психопаткой, которая заживо сожгла всеми любимую принцессу просто по приколу.
– Как будто это неправда, – тихо хмыкнула Яспера.
На ее несчастье, именно в этот момент все замолчали, и слова повисли в воздухе. Я встретилась взглядом с демоницей и кожей ощутила ее ненависть, смешанную со страхом. Темная сущность внутри Ясперы боялась меня. Я чувствовала, что стоит лишь ухватиться за нужную ниточку, потянуть – и власть превратится в абсолютную. Чувствовала это и Яспера, поэтому казалось, будто она сражается за собственную жизнь с гордо поднятой головой.
– Тебе лучше вернуться в школу, Яспера, – ласково улыбнулась я. – Ванджерий в городе. В школе тебе будет безопаснее.
На лице демоницы застыло выражение недоверия и ужаса, Крост выпрямился, да и остальные тревожно переглядывались. Я поднялась.
– Пожалуй, я бы не отказалась от чашечки кофе. Кому-то сделать? Нет? Ладно. Вернусь через несколько минут.
– Таара! – рявкнул мне вслед Крост.
Я уже засыпала в турку кофе, когда он следом вошел в кухню.
– Как это понимать?
– Что?
– Прекрати. Что значит Ванджерий в городе? Ты видела его?
– Да, видела.
– Когда?
– Вчера. – Я пожала плечами. – Он шел за мной от самого дома Бастиана, хотел поговорить.
– Тебя ничего не смущает?
Крост выглядел примерно так же, как турка: вот-вот готовился перейти к кипению. Я старалась наливать кофе в чашку спокойно, но мысленно готовилась к бою. И видят боги, этот бой я проигрывать не собиралась!
Хотя какие боги? Боги здесь ни черта не видят.
– Что меня должно смущать, по-твоему?
– Ты могла мне рассказать о Ванджерии.
– Я только что рассказала.
Он со всей дури грохнул кулаком по столу, но времена, когда гнев господина директора меня пугал, миновали.
– Вот так? При всех? Выбрав удобный момент?
– Если тебе интересно, я собиралась сделать это днем. У нас есть сливки?
– Ты перешла черту, Таара.
– Что тебе не нравится? Я сказала правду, дала совет, в котором уверена. Ей будет безопаснее в школе, Ванджерий одержим. Школа хорошо охраняется, в школе есть ты.
И даже я. Если хоть кто-то, близкий Акориону, туда сунется, к хозяину поедет по частям, разными рейсами.
– Ты могла сказать вчера. Мне. Наедине.
– А она могла промолчать? Или только твоей Яспере можно распускать язык? Чего она ждала? Пора уже уяснить, что времена, когда можно было бить по рукам ненавистную студентку, прошли. И теперь или она заткнется, или бить по рукам буду я.
– Хватит! – рявкнул Крост. – Ты не смеешь манипулировать людьми в моем доме и в моей школе! Думаешь, я не понимаю, зачем ты придержала ценную информацию о Ванджерии? Считаешь, все это – твои игры? Думаешь, можно убрать Ясперу подальше от ди Файра, и снова станешь ему нужна?
– Да-а-а. – Я отхлебнула горячий кофе. – Иногда тебя стоит злить просто для того, чтобы слетела маска разумного опекуна.
Горчит. Кофе? Или то, что мы сейчас творим?
– Я бы сказала тебе, лично, наедине, шепотом и в подробностях, но видишь какая штука. Яспера не умеет держать при себе свою ненависть, хотя лично моей вины в том, что ее чуть-чуть покоцали в ранней юности, нет. Это братик придумывал ритуал с пересаженным сердцем, и твоя подружка могла бы предъявлять претензии ему. Но вот незадача: братик был далеко, а еще мог втащить. Поэтому объектом травли выбрали Деллин Шторм. Издевались над дислексией, рассказывали о том, как меня следовало бы убить, чтобы нормальные люди не мучились. И даже сейчас, когда, казалось бы, стоит засунуть язык в задницу, она лезет на рожон.
Я все-таки не выдержала: под потолком опасно сверкнуло электричество.
– Но к Яспере у меня нет вопросов. Она получила то, на что нарвалась, и мне правда плевать, будет деточка рыдать в подушку от страха в доме Бастиана, вернется в школу, чтобы портить мне настроение, или отправится к демонам в прямом смысле этого выражения. Меня волнует вопрос, почему ты промолчал. И почему хамство Ясперы в мой адрес при всех, при преподавателях, которые знают меня как Деллин, при человеке, которого я люблю, спустя пару недель после возвращения из мертвых – это нормально, а когда я ответила – снова во всем виновата. Может, потому что ты сам не можешь разобраться в себе?
– Я с тобой согласился, Таара. Я готов был выслушать твои предложения и подумать над тем, как вытащить Катарину и Брину. Но если ты будешь так вести себя, то разговора у нас не получится. И жизни тоже. Я тебе не нужен, считаешь меня и мое окружение врагами – можешь жить самостоятельно. Акорион обрадуется, если мы превратимся в кучку враждующих скандалистов.
– Одна проблема, Кейман: это твое окружение считает меня врагом. Ты просишь меня быть милой и доброй с человеком, который не упускает случая ударить побольнее.
– А ты вообще способна быть милой и доброй? – поморщился он.
Воцарилась гнетущая, противная тишина. Пахло мятой: свежие листья лежали в вазочке на столе. Запах напоминал о школе, мятном чае, который давали по выходным. Пушистом снеге за окном.
– Не возвращайся. Я не хочу сейчас тебя видеть, – бросил напоследок он прежде, чем вернуться в гостиную.
Кофе обжигал ладони. Подумалось, что стихийная магия мне все еще неподвластна, и придется купить браслет с крупицами. Да и кучку черных повесить на запястье для маскировки, так же, как это делал Крост.
За окном сгущались тучи. Меня разобрал нервный смех, когда от первого раската грома сотряслись стены. Родной Штормхолд. Родная гроза, как давно я тебя не слышала! Как же хотелось, чтобы ураганом снесло все подчистую. Флеймгорд с ополоумевшим королем и готовящейся в жертву принцессой, школу со всеми ее мажориками, этот чертов дом, где я тоже гостья. И Кроста, будь он проклят.
– Деллин, вы в порядке?
Я словно вышла из оцепенения, взглянула на часы и поняла, что просидела на кухне почти полтора часа. Все, должно быть, разошлись, а ведь я хотела поговорить с Бастианом. Почему он не зашел?
– Садитесь, магистр. Хотите кофе?
– Не откажусь, если вы… м-м-м… готовы его сварить. Я могу и сам, просто обычно у меня получается какая-то бурда, если честно.
– Для вас – все что угодно. Все уже закончилось? Все разошлись?
– Бастиан и Кейман еще здесь, обсуждают судьбу девушки, Брины. И Яспера, кажется, поднялась наверх. Вряд ли он теперь выпустит ее.
– Тогда придется собирать вещи. У вас большой дом?
Он рассмеялся, размешал в чашке с кофе сахар, когда я подала, и с наслаждением пригубил.
Молчать с Ленардом было проще, чем с Кростом. Он, конечно, нет-нет, да и с любопытством на меня поглядывал, но при этом хотя бы не видел во мне безумную богиню. Или видел, но до конца не понимал, как именно связаны она – девушка из легенд о темных – и я – внешне почти обычная Деллин Шторм.
– Вы меня боитесь? – спросила я.
– Нет, а должен?
– Не знаю. Эти крылья жутковатые.
– Я видел и не такое, Деллин. И потом, вы заблуждаетесь, если считаете, что сильно изменились.
– Что? – Я вскинула голову.
– Невозможно остаться прежним человеком, пройдя то, через что прошли вы. Я, конечно, не знаток, возможно кто-то и видел в вас трепетную наивную девицу, но я еще помню, как вы приперли меня к стенке, пытаясь выяснить правду об адептке Фейн.
– И вы мне ее не расскажете?
– Нет, – с улыбкой подтвердил Ленард.
– Значит, и вправду не боитесь. Это немного утешает.
– Если хотите поговорить с Бастианом, вам стоит поторопиться. Он не слишком-то любит ходить в гости к Кейману.
– Да уж, мне сейчас только Бастиана не хватало, – пробормотала я, но все же поднялась.
За окном снова громыхнуло, порывом ветра распахнуло окно, и стакан, опрометчиво оставленный на подоконнике, полетел на пол. Машинально я вскинула руку, замедляя падение. Ленард задумчиво наблюдал.
– Думаете, что-то может быть хуже, чем ваш недавний разговор с Кейманом?
– Его вся улица слышала или только пара соседей?
– Мы слышали лишь грохот, но у господина директора очень живая мимика, – усмехнулся Ленард. – Не волнуйтесь, Деллин. Все образуется.
Нет, правда, я почти готова переехать к Ленарду. Пусть он не умеет варить кофе, зато восхищается моим, а это не самая, надо заметить, божественная эссенция. А еще Ленард смотрит на Деллин. И видит Деллин, и разговаривает с ней. Глоток свежего воздуха среди настороженных опасливых взглядов.
Что ж, к голосу разума стоило прислушаться. Невозможно жить во сне, рано или поздно придется говорить с Бастианом. Почему бы не сегодня?
Хотя я бы нашла миллион этих причин. Только они все сводились к позорной панике, совершенно недостойной образа, которого я придерживалась. В районе солнечного сплетения все жгло от иррационального страха. Руки неприлично дрожали. Когда я вошла в гостиную, Крост с Бастианом уже закончили. Кейман лишь скользнул по мне холодным взглядом – и устремился к лестнице, а Бастиан подхватил плащ, висевший на спинке кресла.
– Привет, – сказала я.
Рука парня замерла над плащом.
– Привет, – после паузы ответил он.
– Я заходила вчера.
– Да, Яспера сказала.
Я жадно всматривалась в знакомые черты. В светлые, по обыкновению растрепанные волосы, чуть более длинные, чем когда мы расстались. Этот Бастиан казался необычным: на его лице отсутствовала привычная усмешка, а в глазах появилась совсем не свойственная Бастиану серьезность. Она и раньше, вместе с пламенем, зажигалась в темных омутах, но сейчас, похоже, стала неотъемлемой частью его облика.
– Я думала, ты хотя бы напишешь. Или поговоришь со мной.
– О чем?
– Считаешь, что не о чем?
– Прости. – Он нахмурился. – Действительно не понимаю, о чем я должен с тобой говорить.
Я сделала судорожный шаг вперед, но запуталась в полах платья и замерла, чтобы не свалиться на пол, как мешок с картошкой. Демоновы крылья!
– Может, о том, что нужно спасти Брину? Наплевав на все аргументы и решения Кроста, просто взять и спасти?
– Да, – кивнул он. – Мои руки связаны, но если тебе удастся, я буду у тебя в долгу.
– Мне не нужен твой долг. Я…
Показалось, будто меня окатили ледяной водой.
– Я знаю, что прошло много времени. Все так изменилось. Но мне казалось, за полгода невозможно разлюбить. Ты ведь любил?
– Деллин? Любил. Только какое отношение к ней имеешь ты?
– Все не так просто… Она…
– Она мертва, – отрезал Бастиан.
– Она всегда была мной.
– Нет. Ты похожа на Деллин, но между вами пропасть.
– Тогда почему ты не ответил Арену, когда он спросил, в чем разница между мной и ней?
Там, где еще недавно сидел страх, теперь словно разорвалась осколочная граната. В памяти всплыл разговор с Бастианом, еще в школе, когда он признался, что отношение после пересадки к нему изменилось. Что сестры стали бояться, что никто больше не смотрел на него как на родного человека. В глазах Бастиана сейчас не было страха, но он смотрел на совершенно постороннего человека, лишь отдаленно похожего на девушку, которую он пригласил на выпускной.
Мне хотелось узнать тысячу вещей. Как он, как Брина, получил ли Бастиан диплом, чем теперь занят. Но между нами теперь выросла гигантская глухая стена.
– Разница в том, что у Деллин не было крыльев темной твари. Она не смеялась над бедами Штормхолдда. И никогда бы не использовала чужой страх, теша свою ревность.
Он, подхватив плащ, сделал несколько шагов в мою сторону, и та часть меня, что отчаянно хотела спрятаться в самый темный угол дома, победила: я опустила голову, только чтобы не видеть ни равнодушия, ни сожаления на его лице. Не было магии, которая вернула бы ему Деллин, но если бы существовала, я бы исчезла. Только ради него вернулась бы снова в хаос.
– Мне так жаль, Бастиан.
