– Ну например… Если вас вызвали на помощь при крушении поезда с большим количеством погибших и раненых, вам нужно обращаться с останками так, будто это ваши братья или сестры.
– Понятно. Можешь идти.
Да, действительно, Кадзи производил впечатление настоящего мужчины. Однако как же получилось, что такой мягкий, добрый, сострадающий человек убил жену, пусть даже и тяжелобольную? Может быть, причина в его характере? Сики переполняли сомнения, но, с другой стороны, душевное напряжение определенно стало ослабевать.
Нечего и сравнивать. Если рассуждать с позиции старшего следователя, под чьим началом находятся три следователя по особо опасным делам, то убийство жены Кадзи Соитиро было всего лишь происшествием, закончившимся явкой с повинной. Признав свою вину, он уже находится в руках полиции. А безжалостный маньяк, который средь бела дня врывался в дома и насиловал девочек, оставшихся дома одних, надев на них игрушечные наручники, все еще на свободе. До тех пор пока Камата не позвонит, нельзя думать о Такано Мицугу как об арестованном.
Сики посмотрел на часы.
6.28. Слишком поздно. Небо уже, наверное, синеватое…
Бросая злобные взгляды на городской телефон, Сики по внутренней линии связался со служебной квартирой начальника первого отдела расследований Оконоги. Выслушав сообщение о явке с повинной Кадзи, тот некоторое время молчал.
– Понял. Я сам доложу начальству. Так, а что с художником?
– Информации пока нет. Должна быть с минуты на минуту, – с надеждой в голосе произнес Сики и повесил трубку.
Одновременно он посмотрел на часы. 6.35. Невольно стукнул кулаком по столу.
– Где они, черт возьми?
Мысль о том, что что-то пошло не так, не давала ему покоя. Сбежал? Это невозможно. За дверью в квартиру Такано и всеми окнами велось круглосуточное наблюдение в бинокль. Может, позвонить Камате на сотовый? Нет, было решено выключить телефон на рассвете и не выходить на связь вплоть до захвата… Сики не находил себе места. Рука его потянулась ко второй сигарете.
Раздавшийся звонок пронзил тишину. Городской.
Кадзумаса выдохнул и взял трубку.
– Он обманул нас!
Голос Каматы ударил по барабанным перепонкам. В это самое мгновение мысль о чаинке улетучилась.
– Выпил ядохимикат! Мы стучали, но он не отвечал. Когда ворвались внутрь, он корчился от боли на кухне!
Неужели чувствовал слежку?
– Он что, заметил вас?
– Не знаю.
– Какой химикат?
– Паракват.
Сильнодействующий гербицид. Сики почувствовал, как бледнеет.
– Концентрат?
– Похоже на то. Там валялась старая бутылка. Неизвестно, сколько он выпил…
– Дайте ему соляной раствор и вызовите рвоту! И пусть выпьет побольше.
– Мы сейчас этим и заняты.
– После того как вызовете рвоту, отвезите его в больницу Кумано. Ты понял?
Если делать промывание желудка, то только там. В Кумано также есть все необходимое оборудование для гемодиализа. К тому же близко к дому…
Однако паракват – довольно серьезная вещь. Попадая в кровоток, он поражает внутренние органы один за другим. И если количество его велико, ни промывание желудка, ни гемодиализ не помогут. Когда и сколько примерно он выпил?
– Черт!
Сики пнул ногой мусорную корзину.
За совершенные преступления Такано заслуживает смерти. Если б сейчас родители девочек оказались в квартире 508, они наверняка желали бы ему умереть в муках. У Сики тоже есть дочь, поэтому он чувствует то же самое. Но тем не менее нельзя позволить Такано так просто умереть. В последнее время подобные типы – совсем не редкость. Они совершают зверские преступления, а потом, будучи чрезмерно самовлюбленными, сбегают в безопасное место под названием «смерть», сопровождая это истеричными воплями, что должны искупить свою вину и больше не в состоянии жить. Это недопустимо. Дать ему умереть?.. Нет, нужно схватить его живым и опозорить перед всем миром!
– Господин старший следователь, приехала «Скорая помощь». Мы выезжаем!
– Понял. Я тоже поеду в больницу.
Сики повесил трубку, и тут же опять раздался звонок.
– В чем дело?
– Говорит Кагами.
На мгновение он оцепенел.
Высшее начальство. Кагами Ясухиро, начальник главного полицейского управления префектуры.
– Срочно приходи в мой кабинет. Тебе поручается расследование дела инспектора Кадзи.
2
На втором этаже располагались все подразделения административного департамента. Сики, обитавшему на пятом этаже, редко доводилось ходить по этим коридорам. А уж в кабинете начальника главного управления он был лишь однажды, сразу после своего повышения.
Но Сики не чувствовал волнения. С каждым следующим шагом его все больше переполнял гнев. Почему нужно было срывать его с расследования? Конечно, новое дело очень серьезное, но Кадзи Соитиро находится под строгим надзором в центральном управлении, поэтому вероятность побега или самоубийства исключена.
– Разрешите войти?
Сики вошел в кабинет. Поднявшись с роскошного кожаного дивана, его приветствовали трое. Верхушка полицейского управления префектуры. Начальник главного управления Кагами, глава административного департамента Иё, глава уголовного департамента Ивамура… Кагами и Иё были чиновниками из Национального полицейского агентства, и, возможно, по этой причине в их присутствии местный старожил Ивамура держался не так свободно, как обычно.
У всех троих, включая Ивамуру, были напряженные лица. А у только что перешагнувшего сорокалетний рубеж Кагами – даже трагическое.
– Вы же близко общались с Кадзи? – спросил Иё.
– Да нет. Я всего лишь слышал его имя и знал, как он выглядит, но личных контактов у нас не было.
– Это даже лучше.
Опустив мясистый подбородок, Иё придвинул к Кадзумасе лежащую на столе толстую папку. Личное дело Кадзи. На первой странице – краткая биография. 49 лет. Срок службы в полиции – 31 год. В послужном списке – полицейские участки, несколько подведомственных учреждений. Затем в течение 4 лет был помощником инструктора в школе полиции, 5 лет – в должности инструктора. С весны прошлого года – заместитель начальника учебного отдела. Нет ни поощрений, ни взысканий. Родители умерли. Владеет домом. Живет вдвоем с женой Кэйко.
– Времени нет. Быстро просмотри – и иди в центральное управление, начинай расследование.
«Подождите-ка. Я вообще-то не в вашем подчинении», – хотелось сказать Сики.
Потупив взгляд, он посмотрел на Ивамуру. Тот закрыл глаза.
– Но…
Сики только начал говорить, как Иё раздраженно перебил его:
– Ах да, я слышал. То дело передай кому-нибудь. В данный момент в приоритете дело Кадзи. А в расследованиях тебе ведь равных нет, так?
Сики опять украдкой взглянул на Ивамуру. Глаза того по-прежнему были закрыты.
Действительно, Сики – прирожденный следак. Еще когда он был помощником, его часто называли «Сики, добивающийся признания». Но ведь Кадзи, убив жену, явился с повинной. И мотив очевиден. Другими словами, он уже во всем признался. Поэтому нет никаких причин специально отправлять Сики разбираться с этим делом, когда он занят другим.
– В центральном управлении тоже есть опытные следователи, – произнес Сики.
– Что? Поручить это им? – Иё вытаращил глаза. – Ты вообще понимаешь, что это за дело? Полицейский убил собственную жену!
– Понимаю, но мое нынешнее дело тоже…
– Да, мне доложили о нем. В чем проблема? Этот учитель рисования выпил ядохимикат до прихода группы задержания, так?
– Да.
– В таком случае все нормально. Если б он выпил его после того, как группа ворвалась в дом, то вину повесили бы на нас.
Вот оно что. Оказывается, такой у него подход…
Слухи оказались верны: этот человек в первую очередь беспокоится о своем самосохранении. И все, что он говорит, действует на нервы. Каждый раз, когда этот чужак-карьерист, который и до трупа-то ни разу не дотрагивался, заявляет «мы», ставя себя в один ряд с уголовным отделом, начинает колоть в висках.
Сики бросил злобный взгляд на Ивамуру. Почему он позволяет принимать решения далекому от расследования главе административного департамента?
Как будто услышав его мысли, Ивамура повернул свое квадратное лицо в сторону Сики.
– Дело художника передай Тацуми.
Кадзумаса подумал, что ослышался. Неужели будет так, как решил Иё?
Он решил не отступать.
– Да, но Такано сейчас везут в больницу, поэтому необходимо четкое руководство расследованием.
Иё щелкнул языком. Не обращая на это внимания, Сики продолжил. Он намеренно сгустил краски.
– Состояние может и улучшиться, но паракват – вещество замедленного действия, поэтому если оно проникло в легкие, не исключено, что через неделю Такано умрет. Нужно будет постоянно контролировать его состояние и общаться с врачом. И делать это очень деликатно.
– Ты хочешь сказать, что Тацуми не справится?
Под взглядом Имамуры Сики не знал, что сказать. Тацуми был таким же, как и Сики, следователем широкого профиля. И это не тот случай, чтобы причинять неприятности коллеге.
– Дело не в этом. Но я считаю, что расследование по делу инспектора Кадзи может вести любой. Нет ничего сложного в выяснении обстоятельств дела подозреваемого, полностью признавшего свою вину.
– Неизвестно, полностью ли он признал свою вину.
– Что?
– Кадзи сказал, что убил жену три дня назад.
Его слова прозвучали как пощечина.
Выходит, что это не было явкой с повинной сразу после убийства?
– И экспертиза также показала, что с момента смерти прошло несколько дней. Эти два дня вызывают у меня беспокойство. Поэтому на всякий случай я решил назначить тебя.
– Но…
– Кроме того, есть также момент субординации. Хотя Кадзи и совершил преступление, но он полицейский инспектор и ему сорок девять лет. Слишком необдуманно поручать расследование человеку младше тебя и ниже должностью или такому же инспектору. К тому же и прокуратура собирается назначить ответственным за расследование заместителя прокурора Сасэ. Так что не могу же я бросить на это дело рядового сотрудника.
Сики не знал, что ответить. Хотя ему много хотелось сказать, но если уж глава уголовного департамента – казалось бы, свой в доску – поддерживает другую сторону, то отказ будет означать лишение должности старшего следователя.
– Очень прошу тебя, Сики-кун[4 - «Кун» – более неформальный, чем «сан», именной суффикс. Используется людьми равного социального положения, а также при обращении начальника к подчиненному.], – произнес молчавший до этого Кагами. – И до половины десятого доложи о результатах.
Сики вздрогнул от неожиданности. 9.30? Он шутит?
– До начала пресс-конференции, – пояснил Иё. Но понятнее не стало.
– До половины десятого вечера? – не поверив, решил все-таки переспросить Сики.
– Разумеется, утра.
Сики взглянул на часы. Было уже больше половины восьмого. Осталось два часа…
– Он арестован в семь часов утра. А журналистов поставим в известность, когда уже закончат принимать материалы для вечернего выпуска. Правда, наверное, они поднимут шум. Обвинят нас в том, что прикрываем себя, потому и сообщение задержали… Это ж надо – представитель руководства полицейского управления совершает убийство! Нет, нельзя позволить, чтобы из-за одного идиота на нас лили грязь.
Один идиот?
Сики подумал, что так выражаться может позволить себе лишь совершенно посторонний. «Этому Иё, видимо, сильно не понравились мои высказывания: даже не смотрит на меня…»
Времени не оставалось.
Сики, взяв папку, поднялся.
