– Ладно, – ответил тот и ушел.
Юля попутно выглядывала и своего вчерашнего кавалера, но его точно и не было вовсе. Куда он делся? Она вспоминала их нежные объятия, едва скрывала улыбку и, кажется, краснела. Потом Юля обошла повозку, погладила пегую кобылку по щеке. Лошадь посмотрела на нее карими и пронзительно блестящими глазами и добродушно тряхнула головой. Чудо, а не лошадка! Только замученная совсем. Юля вновь обошла телегу и едва лоб в лоб не врезалась в своего ночного друга.
– Ой! – вскрикнула она и, уставившись на молодого человека, засмеялась. – Привет.
– Привет, – кивнул он. – Мне сказали, что тебя здесь видели.
– Не соврали. Ты как, Гоша? Головка бобо?
– Головка бобо. Но я не Гоша. – Молодой человек отрицательно покачал головой.
– Нет?!
– Нет.
Юля заново оглядела его: он был высоким, сухощавым, плечистым. Темно-русым. С открытым лицом, большими голубыми глазами.
– Вот я наклюкалась…
– Точно.
Прижав к груди ополовиненную коробку молока, Юля повинно кивнула:
– Прости, Гарик, ради бога прости.
– И не Гарик я. Вчера раз десять тебе сказал. Не помнишь? – вздохнул он.
– Не-а. А кто ты? Леопольд? – жалостливо улыбнулась Юля.
– Я – Георгий.
– Точно! – Она даже ладонью хлопнула его по груди. А потом саданула легонько себя по лбу. – Георгий! Ну как я могла забыть? Гордое имя. Победоносец. А фамилия?
– Малышев.
– Точно, – кивнула Юля. – Ну, это хорошо, что фамилия не соответствует образу и фактуре. А то было бы чересчур. Молока хочешь? – и она протянула Георгию коробку.
– Нет, я для нас сок купил, – сказал он. – Два литра.
– Да ну? – Юля сделала большие глаза. – Прям для нас?
– Да, апельсиновый. Ты любишь?
– Очень. Позаботился, значит?
– Ага. Первым пришел.
– Спасибо, Георгий. – Ее зеленые лисьи глаза лукаво сверкнули, голос стал тише: – Я кое-что помню из этой ночи…
– Я тоже, кое что, – тихонько признался молодой человек и взял ее за руку.
– У тебя такие сильные объятия…
Он польщенно улыбнулся:
– А ты такая… такая…
– Какая?
– Нежная. Такая, что у меня, – он зашептал, – до сих пор голова кружится. Вот ты какая.
– Спасибо.
А старый фуражир тем временем стал собираться в дорогу и даже сказал вслух:
– Ну, пора мне. До дома, до хаты! Слышь, молодежь? Вы там чо, коня моего заговариваете? Так не старайтесь – он и так у меня заговоренный. За вами не пойдет.
Юля тотчас оказалась перед стариком и спросила в лоб:
– А прокатите нас с другом до дороги – мы вам заплатим. На тележке проехаться так хочется! Правда, Георгий?
Молодой человек нахмурился, но промолчал.
– Да за что ж я с вас деньги буду брать? – усмехнулся Силантьевич. – Садись, молодежь! Красавка только рада будет.
– Красавка – это лошадка ваша? – спросила Юля елейным тоном.
– Она. Садись!
Георгий подхватил Юлю, как перышко, и посадил на край телеги. Запрыгнул сам. И скоро они выехали из лагеря. По дороге им встретилась Зоя, но ее стеклянный взгляд лишь безразлично скользнул по однокурснице.
– Ну как, качает? – управляя лошадью, спросил старик.
– Супер!
– Это хорошо, стало быть?
– Очень хорошо, – откликнулась Юля. – Трофим Силантьевич, а скажите, это правда, что места эти – загадочные?
– Что значит – загадочные, дочка?
Георгий тоже взглянул на свою спутницу, не понимая, куда она клонит.
– Что тут какие-то странные люди живут… на острове?
Юля даже не знала, о каком острове шла речь. Спрашивала наобум. Куда кривая выведет.
– А-а, вон ты о чем. Об островке об этом. Да о чем только люди не толкуют, – отмахнулся Трофим Силантьевич. – Языки-то у всех длинные!
Старику явно не хотелось говорить на эту тему. Но почему? Юля догадалась: профессор и его окружение провели с Трофимом Силантьевичем разъяснительную беседу.
– А что за остров? – спросил Георгий.
– Тсс! – тихонько толкнула его локотком Юля.
– Чего? – удивился он.
– Говорю: тсс, – повторила Юля и тотчас пошла в лобовую атаку: – Я слышала, что в этих местах люди бесследно пропадают. Это правда?
– Люди? – сморщился Георгий. – Пропадают? Тут?
– Ой, красна девица, – покачал головой Трофим Силантьевич. – Это кто ж тебе такое порассказал-то? От кого слышала-то ужасы такие?
– От нашего руководителя. – Юля взяла Георгия за руку и сжала его пальцы, что означало: не мешай мне! Я знаю, что говорю.
– Да неужто от самого? – удивился возница.
– Да, Венедикт Венедиктович рассказал, – нагло соврала она. – Но только мне, потому что я пишу об истории этого края. Вашего края, Трофим Силантьевич. Большую курсовую работу пишу!
– А-а, вона чо! – кивнул тот. – Это дело хорошее.
Из перелесков они выехали в поле, и теперь ровное зеленое море расстилалось справа и слева от них. Под пронзительным бирюзовым небом. И в этом море все стрекотало, пело и жужжало, шумело на все голоса. И жарило, жарило полуденное солнце.
– Так как, Трофим Силантьевич? – поторопила старика Юля.
– Да бывало, дочка, раз в пятилетку. Охотник, бывало, заблудится, хватятся, а нет его. – Силантьевич легонько подхлестывал кобылу. – А бывало, что из наших кое-кто не возвращался…
– Да неужто с концами? – удивилась Юля.
– Еще как с концами! – кивнул старик. – Как в воду.
– А что говорят? – поинтересовалась девушка. – Люди? Вы не подумайте, Трофим Силантьевич, я вашего имени упоминать не буду, – спохватилась она, – все будет от меня, автора.
Георгий недоумевал. Его хитрая подружка, похожая на очаровательную лису, явно не просто так напросилась на поездку со стариком в его телеге.
– Да люди чего только не говорят, – тряхнул вожжами Силантьевич. – Может, зверь задрал, может, утонул. Тут же болота есть. Расщелины. А что в городе, люди не пропадают?
– Еще как пропадают.
– Вишь, дочка, все как везде!
– Ну так ваших пропавших искали, наверное? – не вытерпел и возмутился Георгий. – Как же это так – взял и пропал человек? Не тайга же.
– Да искали, конечно, ну так на то он и лес, чтоб зайти туда и не вернуться, – весело и мрачно одновременно рассмеялся Силантьевич.
– Не понимаю, дикость какая-то, – вырвалось у Георгия.
– А ты свое недовольство болоту объясни, добрый молодец, или зверю какому. Тут ведь и рыси были, и кабаны, и медведи!
– Белые? – иронично спросил Георгий и получил тычок локтем от спутницы.
– Умничаешь, да? – в ответ спросил Силантьевич. – Ну-ну, – и покачал головой. – Он мне не нравится, барышня, кавалер твой. Дерзкий больно! Вот был у нас такой, дерзкий, Саввой звали, лет двадцать назад. – Старик подхлестнул кобылу. – Пропал. Искали – не нашли.
– Я с вами не спорю. Но вы о пропавших людях говорите так, точно это коты какие-то, – решил постоять за себя и за несчастных Георгий. – Ушел и не вернулся! Пропал, и ладно.
– И ничего не ладно: говорю же – искали! – помрачнел старик. – Да не нашли. Чего тут не ясно?
– Вы его простите, Трофим Силантьевич, молодой человек из Москвы. Привык по-другому смотреть на жизнь.
– Из Москвы! – присвистнул старик. – Да у вас там сколько миллионов бок о бок друг о друга трется? То ли десять, то ли больше. Вот где люди-то десятками каждый день пропадают, а то и сотнями!
– Да откуда вы знаете? – воспротивился Георгий.
– Да оттуда! Только кто тебе-то доложит, чой в твоей Москве происходит-то? В муравейнике вашем. Тоже мне, из Москвы он! Вам хоть тыща пропади – не заметите. Хоть десять тысяч. Сплюнете и дальше пойдете.
Резкое замечание провело враждебную черту между фуражиром и молодым историком. Юле надо было все исправить, и срочно.
– С Москвой все и так ясно, это и впрямь муравейник, – поддержала она старика и за его спиной погрозила спутнику кулаком.
– Во! – кивнул возница. – Соображаешь!
– Мне про ваш край интересно, Трофим Силантьевич. Разные подробности!
– Подробности, говоришь?
– Ага, – очень искренне отозвалась Юля.
И тут старик решил пооткровенничать, но только с девушкой, полностью игнорируя пассажира.
– Но меня ваш профессор предупреждал: мол, не стращай ребят-то. А то некому будет продукты возить. Но коли он тебе сам рассказал, тогда другое дело.
– Очень интересно, – скромно пропела любопытная студентка.
– Мы о том толковать не любим, дочка. У нас в Раздорном о том молчок. Даже между своими. А кто со стороны, тот и слова о том не услышит. Недобрая слава об этих местах ходила и ходит, ой недобрая! – Старик даже головой покачал для пущей убедительности. – В наших местах ведьмаки жили.
– Настоящие? – удивилась Юля.
– А коли не настоящий, то и не ведьмак, – ответил старик. – И не сто лет жили, а поболее. Тут ведь, в этих лесах, на этих озерах, много тайных мест! Веришь в тайные-то места, дочка? Или как?
– Верю, – выпалила Юля.
– А вот я не верю, – ровно заметил Георгий. – И в ведьмаков не верю.
– Ну и не верь, я с барышней говорю, – буркнул старик.
Юля больно ущипнула спутника за локоть, и тот едва не подпрыгнул. Но замолчал.
– Ты на озере-то нашем была? – прервал паузу Силантьевич. – Или первый раз туточки?
