Ася резко встала. Схватила с земли полотенце, стряхнула его. На гладкий мускулистый живот Егора упало несколько травинок. Он недовольно поморщился, смахнул их ладонью, но не сказал ни слова. Ее полотенце комком полетело в рюкзак. Ася надела шорты, футболку. Перетянула заново хвост. Шагнула от места, где распластал свое совершенное тело Егор.
– Хорошо, – неожиданно произнес он. – Пусть не сахарная голова. Согласен, не очень похоже. Но точно не снег. Скорее это комок сахарной ваты, которую мы любим с тобой рвать зубами на прогулках. И я бы угостил эту славную малышку, глянь она в мою сторону благосклонно. Да, точно, сахарная вата…
– Будь здоров, – буркнула она, все еще надеясь, что он ее задержит.
– Пока, пока, – произнес он сонно. – Не пропадай, дружище. Звони.
Ася мысленно послала его к черту и пошла к выходу с пляжа.
Глава 2
Этот новый знакомый ее волновал, да. Он удивительный, совершенно непохожий на остальных. В нем не было заурядности. Он непредсказуем. Каждый следующий час с ним отличался от предыдущего. Общаться с ним – как смотреть увлекательный сериал с неизвестным финалом. И это ей очень, очень нравилось. А еще то, что ее новый знакомый до недавнего времени не знал, чья она дочь. Поэтому подозревать его в корыстных планах при знакомстве было глупо.
– Детка, ты, часом, не влюбилась? – спросил ее за завтраком папа. – Выглядишь как-то странно.
– Я? – Она притворно фыркнула и покачала головой. – Нет, конечно. В кого, па? Кругом одни уроды!
– Так уж прямо…
Ее фырканье его не убедило, и он принялся дотошно расспрашивать: где она была вчера, с кем, о чем они разговаривали, над чем смеялись.
– Пап, ты серьезно полагаешь, что я могу вспомнить?
– А ты не помнишь? – не поверил отец.
– Ну, помню что-то. Но это тебе будет совсем неинтересно.
– А вдруг? – Отец улыбнулся, взял стакан со свежим соком из моркови и яблока. – Ты попробуй рассказать.
– Ну хорошо. – Света намотала на кончик пальца тонкую прядку волос. – Ирке загубили татуаж бровей. Пошла на коррекцию, а ей сделали такое! Она в шоке! У Валечки проблемы с ботоксом. Нижняя губа…
– Все, все, хватит, – рассмеялся папа и, поставив стакан с соком на стол, замахал на нее руками. – Такие подробности мне не нужны. Серьезно, Света? Вы все это обсуждаете? С интересом?
– Папочка, ну мы же девочки. – Света наморщила лоб, покачала головой. – Неужели нам надо обсуждать преимущество эксплуатации дизельного двигателя?
Она посмотрела на него с недоумением и со вздохом повторила:
– Мы же девочки.
– Сдаюсь, сдаюсь. – Он поднял вверх руки. – А парни? Они в вашей компании имеются? И что обсуждают?
– Парни, парни. – Света опустила глаза в тарелку, где стыла каша. – Парни в нашей компании отсутствуют, папа. У меня сейчас нет никого. Ира рассталась со своим бойфрендом. Валечка в поиске. Трое нас – одиноких девчонок.
– Понятно, – не без удовлетворения ответил отец. – Вчера на городском пляже были? Мой водитель сказал, что забирал вас оттуда.
– Да, мы были там. – Света напряглась. – А что, с этим какие-то проблемы, па?
– Да нет, никаких проблем. Просто зачем там загорать и купаться в воде сомнительной чистоты? У нас же свой бассейн под окнами. Большой.
– Социум, папа. Общение с разными людьми, в том числе не принадлежащими нашему кругу. Это может быть интересно, знаешь. Познавательно. – И голосом чуть жестче она повторила вопрос: – Какие-то проблемы, па?
– Нет, все в порядке. Просто будь осторожнее. Люди разные.
– Я знаю, па. – Света зацепила кончиком ложки немного каши, отправила в рот и пробубнила неразборчиво: – Мне восемнадцать, если ты не забыл.
– Не побоюсь напомнить, что твоей матери было почти тридцать, когда она… Когда она… – Он на мгновение прикрыл глаза, тяжело вздохнул и нехотя закончил фразу: – Когда она доверилась не тому человеку и погибла. Она была умницей, Света! Интеллигентнейшим человеком. Знала три языка. Ее деловой хватке мог бы любой мужик позавидовать. А вот в людях… В людях она, оказывается, не разбиралась! Совершенно! И это стоило ей жизни.
Света с грохотом уронила ложку на тарелку. В глазах потемнело. Далекий день, окрашенный черным, всплыл в памяти и мгновенно сделал ее несчастной.
– Зачем, папа? Зачем ты так?
– Затем, что я день и ночь боюсь за тебя. Твоя безопасность для меня в приоритете, Светлана. Я не уберег твою мать от гибели. Поэтому…
– Решил превратить мою жизнь в кошмар? – перебила его Света звенящим от обиды голосом.
Ее кулаки сжались, она принялась постукивать ими по столу.
– Ты не даешь мне жить, дышать, радоваться! Ты с детства окружил меня охраной. Хвала небесам, что сейчас у тебя хватает ума не пускать по моему следу хвост! Это же… Это невыносимо, папа! – Она резко встала, едва не опрокинув стул. – Спасибо за завтрак.
Ее шаги стихли на втором этаже за громко хлопнувшей дверью в комнату. Только тогда он потянулся к телефону.
– Ты мне нужен, – произнес он короткую фразу, когда ему ответили.
– Как скоро?
– Еще вчера! – фыркнул он.
– Что-то случилось? Что-то срочное?
– Много вопросов. Почему?
Он закатил глаза, с силой сжал челюсти. Его влияние на друга с некоторых пор постепенно сходило на нет. Как и когда он утратил силу своего авторитета?
– Меня нет в городе, Андрей, – с легкой досадой ответил его друг. – Я за полторы тысячи верст. Что-то действительно срочное?
– Светлана…
– Что с ней?! – с ужасом оборвал его Игорь.
– Нет, тьфу-тьфу-тьфу. Но мне кажется, у нее кто-то появился.
– Андрей, ты сумасшедший, – с легким смешком отозвался Игорь. – Девчонке восемнадцать. Это нормально.
– Согласен. Ненормально то, что она пытается скрыть от меня это. Почему? Что с ним не так? Глаза-то горят. Я вижу, что увлечена. А не признается. Согласись, странно.
– Не соглашусь, конечно. Но ты отец, тебе видней. Завтра буду. Может, пока ноги за ней поставишь?
– Нет. Я обещал. Я сделал ей подарок ко дню совершеннолетия – убрал всех охранников, и явных, и тайных. Ты забыл, как она всех вычисляла? Всех, кроме тебя, Игорь. Ты мне нужен здесь…
Света лежала на кровати и таращилась в потолок. Глаза были сухими. Душа также не надрывалась в рыданиях. Это все в прошлом. Десять лет назад, когда горе набросилось на нее – восьмилетнюю веселую девочку – и изломало ей жизнь, было худо. Она плакала день и ночь. Ее успокаивали только лекарственные препараты. Годы растворили боль. Воспоминаний оставалось все меньше, они стирались. Это ее иногда пугало, иногда радовало. Надо жить дальше, так?
Единственное, с чем она так и не смогла справиться – с меркнущим светом при упоминании о матери. В тот момент, когда отец говорил о ее гибели, сердце совершало резкий скачок и мгновенно делалось темно. Щелк – и краски жизни исчезали. Щелк – и в памяти всплывали черно-белые страшные картинки, транслирующие ее личную трагедию.
Света с силой зажмурилась, положила ладони на глаза, придавила. Пора избавляться от прошлого. Пора забыть. Совершенно забыть о том времени, когда она была страшно несчастна и одинока. Все у нее теперь пойдет по-другому. У нее появился ОН. Такого другого просто больше не существовало. Интересный собеседник – раз. Красивый как бог – два. Загадочный – три. Внимательный – четыре. Наверняка список его достоинств пополнится еще пунктами и пять, и шесть, и семь. Главное – не спешить. Узнать его получше.
И та девушка, что была с ним, кто она? Он сказал, что подруга, но так ли это? Разве можно просто дружить с такой красоткой и не желать ее?
– Это бред, – округлила глаза Ира, провожая взглядом проходившую мимо них девушку. – С такими данными быть просто подругой грешно, Светик. Что-то тут не так. На твоем месте я бы…
Света сразу выключила слух. Советы Иры были бесполезны, смешны и совершенно не подтверждались ее личным опытом. Отношения Иры с парнями могли бы служить примером, как не должно быть.
Валечка была чуть разборчивее, но столь же невезучая. Кто-то ее постоянно обманывал, ей изменяли, кидали на деньги.
Кого из них она могла послушать? Никого. И папочку она слушать тоже не станет. Он также не был для нее примером. После смерти мамы у него не случилось ни одного более-менее стоящего романа. И это при том, что Света никогда не была против его отношений с кем-то достойным.
– Их нет, детка, – тяжело вздыхал отец, оставаясь дома в праздники и выходные. – Их просто нет. После твоей мамы… Не могу… Я все время сравниваю.
И кто мог ее научить? Оставался, правда, еще Игорь – друг отца. Хороший дядька, мудрый, спокойный. Он всегда был рядом. На него всегда можно рассчитывать. Но он с советами к ней никогда не лез. Она их и не спрашивала.
Света прислушалась: отец с кем-то говорил по телефону. Разобрать было сложно, о чем он говорит. Но Света догадывалась, что тот сейчас звонит Игорю и просит его помочь понаблюдать за дочкой. Света со вздохом слезла с кровати, подошла к двери и осторожно ее приоткрыла. Она поймала последнюю фразу отца и усмехнулась.
Ничего у папочки не выйдет, Игоря в городе нет. Он в каких-то заповедных местах на отдыхе. Звонил ей вчера вечером, рассказывал о рыбе, которую случайно поймал, и о злющих комарах. Даже если он выедет сегодня, то доберется до них не раньше завтрашнего утра. А за это время она успеет сбежать. Ненадолго, конечно. Всего на неделю. Но успеет. Игорь ее не достанет.
Отцу она оставит записку, все объяснит, попросит не волноваться и не сходить с ума. Может, быть, даже назовет имя своего парня, с которым решилась на бегство. Или нет, лучше не надо. Отец быстро вычислит ее избранника по банковским картам, пустит по их следу своих людей и уже через пару дней вернет ее домой. Станет ныть и стыдить. Много говорить о доверии, которое она предала. И плевать, что ей восемнадцать. Ее отцом он останется до конца своих дней. Она не имела права так поступать с ним. Он же волнуется!
Все это предсказуемо. Поэтому будет достаточно просто записки, без уточнения места отдыха и действующих лиц.
Света улыбнулась, прикрыла дверь и шагнула к шкафу. Там, на самом дне, уже три дня стоял собранным ее дорожный рюкзак. Деньги она загодя сняла с банковской карты. Телефон поначалу не собиралась брать, потом передумала. Выключит. Она его просто выключит. Если надобность возникнет, включит. Отцу оставит записку. И может быть – не точно, еще не решила, – она позвонит ему с вокзала.
Глава 3
Мужчина, усевшийся за соседним столиком, неожиданно показался ей знакомым. Ниночка тут же занервничала. Опустила руки на колени. Принялась перебирать пальцами край скатерти. Это была вынужденная мера. Если бы руки остались на столе, стало бы заметно, как они дрожат. Это плохо. Психолог посоветовал ей не обнажать своих тайных страхов на людях. Так ей будет проще адаптироваться в социуме. Иначе никак! Она утратит всякую связь с реальностью. У нее не будет работы, друзей, родственники отвернутся. Кто захочет иметь дело с сумасшедшей!
Нет, этих слов психолог ей не говорил. Это она уже сама прочла в его глазах невысказанное. И молча кивнула. Согласна! Она была с ним целиком и полностью согласна: с дураками, свихнувшимися на собственных страхах, никаких дел никто иметь не захочет.
– Вам надо стараться, Нина, – мягким красивым голосом упрашивал ее крепкий симпатичный мужчина. – Вам надо научиться с этим справляться. Вы сильная, вы сможете.
Симпатичный психолог с телосложением борца говорил по большей части бесполезные вещи. Нина об этом могла бы прочитать в интернете. И это не стоило бы ей полторы тысячи за час. Но!..
Но тогда бы она была лишена приятного общения. Психолог стал единственным мужчиной за минувшие десять лет, смотревшим с такой добротой и сочувствием, говорившим с ней мягко и вежливо. Ей даже порой казалось, что, пожелай он нарушить врачебную этику и потащить ее в постель, она бы не отказалась.
Невзирая на все ее тайные страхи.
– Что будете заказывать? – Возле нее остановился официант, на минуту загородив собой странного мужчину за соседним столиком. – Как обычно?
Она вскинула голову, поймала внимательный взгляд серых глаз парня, улыбнулась. Приятно, когда тебя узнают как постоянного посетителя, помнят о твоих вкусах.
– Да, блинчики с малиной, как всегда. И чайник чая. Спасибо.
– Ожидайте…
Официант исчез. А мужчина за соседним столиком нет. Он по-прежнему сидел там, ворошил овощи в салате ножом и вилкой и не сводил с нее странного взгляда.
Что ему от нее нужно? Чего он уставился? Может, в ней что-то кажется ему уродливым или смешным? Это вряд ли. Она выглядит гораздо моложе своих сорока и привлекательнее сверстниц. Она красиво одета. У нее безупречная прическа, макияж, маникюр. Смеяться не над чем. А все ее внутреннее уродство незаметно чужому глазу, оно доступно только ей.
Неожиданно посетила мысль, что этот мужчина может оказаться хорошим другом ее психолога и тот мог под бокал поделиться врачебной тайной. И теперь…
Нет! Это невозможно. Ее психолог имеет безупречную репутацию. Как сказала ее знакомая, рекомендуя его, он скорее руку даст на отсечение, чем выболтает чужие секреты.
Нет. Тут что-то другое. Этот мужчина, показавшийся ей знакомым, смотрел на нее по каким-то другим причинам. Она могла ему просто понравиться. Почему нет? Она прекрасна сейчас в легком белоснежном сарафанчике с тонкой ниткой жемчуга на шее. Загар, над которым она вторую неделю трудилась на пляже, методично переворачиваясь каждые пятнадцать минут на жестком лежаке, превосходно оттенялся белым льном ее одежд. Плетеные сандалии, аккуратные ноготки.
Да, она ему просто понравилась, вот он и глазеет. И нечего выдумывать, бояться. А его лицо кажется знакомым просто потому, что он мог загорать неподалеку.
Хотя нет. Непохоже, чтобы он бывал на солнце. Мужчина был очень бледен. До синевы. Даже странно. Может, он болен? И ему нельзя загорать?
Силуэт официанта, прибывшего с заказом к ее столику, снова загородил от нее бледнокожего мужчину.
– Ваш заказ, – тихо произнес парень.
Поставил чайник чая. Сахарницу. Чашку с блюдцем нежного кремового цвета. Широкую тарелку с блинчиками, обильно политыми малиновым джемом. Ниночка сглотнула. Ей очень хотелось вкусно и сладко покушать.
– Приятного аппетита, – пожелал ей официант и исчез.
Она подняла взгляд. Бледный мужчина со странным горящим взглядом никуда не делся. Он сидел все там же. Салат был съеден. Настала очередь котлет. Он заказал их целых три штуки. Без гарнира. Нацепил на вилку первую и ел прямо с нее.
Ниночка внутренне поморщилась. Так некрасиво. Особенно в этом уютном дорогом местечке, которое Ниночка облюбовала лет пять назад. Накрахмаленные скатерти, прохлада, мягкие стулья с высокими спинками, обтянутыми бархатом, красивая посуда. И…
И, простите, котлета на вилке!
У входа в кафе раздался громкий смех – вошли три девушки и парень. Мужчина с котлетой резко перевел взгляд на молодых людей и сделался еще бледнее. Если бы Ниночку попросили описать его эмоции в ту минуту, она бы, не сомневаясь, сказала, что мужчина обомлел. Он застыл, даже моргать, кажется, перестал. Дышал ли?
Ей сделалось интересно.
Молодые люди выбрали столик у распахнутого настежь окна, на котором от легкого ветра трепетала тонкая, почти невидимая занавеска. Парень помог девушкам усесться. Через минуту они сделали заказ.
Они заказали гору еды. Проголодались, сделала вывод Ниночка. Чего нельзя было сказать о мужчине с бледными ввалившимися щеками. Его аппетит с появлением парня и девушек неожиданно пропал. Недоеденная котлета улеглась на тарелку. Мужчина подозвал официанта, попросил контейнер. Сложил в него то, что оставалось в тарелках: котлеты, сыр, ветчина. Отказался от кофе, расплатился и почти сразу ушел.
Надо же… Что его так расстроило?
Ниночка проводила взглядом худого мужчину – он как раз проходил под окнами кафе в сторону парковки – и постаралась о нем забыть. В тарелке стыли блинчики под малиновым джемом, в чайнике заварился чай. Надо было получить удовольствие от еды, которую она любила. И забыть, забыть, забыть о тревоге, разбуженной странным взглядом незнакомца…
