В чашке оставалось чуть больше половины, а на тарелке последний кусочек блинчика, когда она подозвала официанта. С сожалением посмотрела на малиновый джем и последний недоеденный кусочек на тарелке. Этого бы как раз ей хватило, чтобы ощутить себя сытой. Но чертовы условности! Почему-то считалось, что абсолютно чистая тарелка – это дурной тон.
– Спасибо, – тепло улыбнулся ей парень, принимая чаевые. – Приходите еще.
– Непременно, – она улыбнулась в ответ.
Легко поднялась, подхватила с соседнего стула свою пляжную сумку и пошла к выходу. Она проходила мимо молодежи, устроившейся у распахнутого окна с играющей на ветру занавеской. Они вели себя шумно, беззаботно. Ниночка даже им немного позавидовала. Особенно худенькой девчонке, сидевшей рядом с парнем. Они точно были парой. Он собственнически обнимал девушку за тонюсенькую талию, без конца прикладываясь губами к ее обнаженному плечику. Девушка ему явно нравилась, его глаза светились искренним счастьем. Хотя он мог бы выбрать себе девушку и поинтереснее. К примеру, ту, что сидела возле окна. Проходя, Ниночка услышала, что она отзывается на имя Валечка.
Валечка была бы лучшей парой этому парню с мягким взглядом крупных карих глаз и ладной фигурой. Они очень подошли бы друг другу. Их союз был бы гармоничнее, чем с той, которую он обнимал: худая, бледная, на скулах прыщики.
Ниночка вздохнула с непонятной печалью и вышла из кафе под палящее июльское солнце. Она проходила мимо распахнутых окон, когда услышала, как Валечка воскликнула:
– Егор, ты сумасшедший! Ее отец тебя четвертует!..
Уже через час она забыла обо всем: и о мужчине со странным, горящим взглядом, и о молодежи. Она научилась по совету своего психолога выбрасывать из памяти все, что могло ее взволновать, досадить, вызвать бессонницу. Вернувшись домой, она приняла душ, немного подремала. Встав с постели, отправилась на кухню, где приготовила себе ужин. Оставив его на плите, решила прогуляться до ближайшего супермаркета.
Необходимости, конечно же, в покупках не было, холодильник заполнен под завязку. На улице уже смеркалось: не лучшее время для прогулок. Тем более что когда-то давно такая вот вечерняя вылазка едва не стоила ей жизни. Но!..
Психолог советовал ей избавляться и от этих страхов тоже. Он уверял, что, если она будет держаться освещенной стороны улицы, избегать темных переулков и густо заросших скверов и парков, с ней ничего-ничего и никогда больше не случится. Дорога до супермаркета была освещенной. Переулков, скверов, парков по пути не наблюдалось. Народу тут всегда было много. И она рискнула.
Ниночка шла медленно. Нарочито медленно. Пару раз останавливалась, читала объявления, приклеенные на стендах. И очень осторожно, чтобы не вызвать ничье подозрение, оглядывалась и внимательно осматривала улицу. Никого подозрительного, способного напасть на нее, не было видно. И мужчины, давеча показавшегося ей знакомым, тоже.
И с чего ей показалось, что она его прежде видела? Что в нем насторожило? Лихорадочно мерцавшие глаза? Неестественная бледность? Так, может, он болен. Тяжело болен. Поэтому и загар к нему не пристает. Или недавно вернулся…
Мысль, которая неожиданно так логично объяснила бледность странного незнакомца, заставила ее задохнуться. Ниночка еле добрела до угла супермаркета и привалилась спиной к шершавому бетону фундамента. Ноги отказывались передвигаться дальше. Перед глазами плыли радужные круги.
Как же она?! Почему так беспечно?! Он же точно только что вернулся из мест лишения свободы. Поэтому и худой такой, и бледный до синевы. Он отсидел срок – это же очевидно! И на нее таращился не без причины. Поэтому и лицо его показалось ей знакомым.
– Это он! – прошептала она сдавленно и принялась повторять довольно громко, без конца ударяясь головой о стену. – Это он! Это он! Это он!
– Девушка, с вами все в порядке?
Кто-то встал перед ней, заслонив свет фонаря. Широкоплечая фигура, высокая, крепкая. На странного человека из кафе совершенно не похожа. И она решилась.
– Понимаете, он освободился из мест лишения свободы, – затараторила она, проглатывая гласные. – И теперь преследует меня! Это он! Я в этом абсолютно уверена!
– Да вы успокойтесь, – мягким голосом, так похожим на голос ее психолога, проговорил широкоплечий человек. – Здесь, кроме меня и вас, никого нет.
– Он может быть рядом! Он может прятаться в любой тени! Он так уже делал однажды. Много лет назад!
Она стала говорить чуть разборчивее. Сердцебиение выровнялось, зрение вернулось, и она сумела рассмотреть в деталях внешность молодого мужчины, который не прошел мимо ее беды. И даже сделала вывод спустя минуту, что он чертовски хорош собой.
– На вас напали много лет назад? Я правильно понял? – Он протянул ей обе руки.
– Да. – Она сумела отлепить спину от стены, шагнуть вперед и вцепиться в протянутые руки. – Да! Десять лет назад этот человек напал на меня. Он пытался меня убить! Сначала он убил одну женщину, потом напал на меня. Ему помешали! Он не сумел. Его осудили на десять лет. И сегодня… Сегодня я встретилась с ним в кафе.
– Гм-м… – Мужчина встал к ней боком и согнул руку в локте. – Может быть, я вас провожу? Вам далеко до дома?
– Нет, нет, мой дом совсем рядом. Но я…
Ниночка беспомощно оглянулась на ярко освещенные двери супермаркета. Там светло, много покупателей, безопасно и надежно.
– Я собиралась сделать покупки.
– Хорошо, идемте за покупками. – Он поймал ее ладошку и пристроил на своем запястье. – Идемте. Я вас сопровожу.
Они сделали всего лишь пару шагов, когда Ниночка запротестовала.
– Нет! Нам не стоит туда идти, – отчаянно замотала она головой.
– Почему? – Он остановился, заглянул ей в глаза. – Вы по-прежнему боитесь? Или нет необходимости в посещении магазина?
– Скорее второе, – она выдавила жалкую улыбку. – Мой психолог рекомендовал делать вечерние вылазки, чтобы постепенно вытеснять все прошлые страхи. И я… Я пошла в супермаркет без особой нужды.
– Вот и отлично. – Он задрал подбородок к небу. – Посмотрите, какое звездное небо. Луна! Может быть, мы просто погуляем? А потом я провожу вас до дома? Что скажете? Да или нет?
Ниночка окончательно потерялась. Она не должна была, не имела права доверяться первому встречному. Это таило в себе опасность! А с другой стороны, когда еще может представиться подобный случай? Когда еще мужчина предложит довериться ему? Когда еще она будет способна мужчину просто выслушать, а не бежать сломя голову прочь?
Когда-то надо начинать жить! Десять лет прошло.
– Скорее – да, чем нет. – Ее потная ладошка впилась в предложенную им руку. – Погуляем.
Глава 4
Данила сидел в собственной машине перед ее подъездом и отчаянно потел. Можно было, конечно, завести двигатель и включить кондиционер, а не мокнуть в новой рубашке перед важным свиданием. Но он забыл заправиться, и бензина у него сейчас хватит только докатить до ближайшей заправки.
Еще можно было просто выйти из машины и постоять на воздухе, но он накалился до плюс тридцати пяти, и помочь это ему не смогло бы. А к мокрой на спине и под мышками рубашке добавились бы взмокшие на поясе брюки.
«Дебил», – обругал он себя.
Ничего не смог предусмотреть. Как всегда! А все потому, что торопился. Надо было забежать в магазин за новой рубашкой, имеющиеся в гардеробе не годились для такого ответственного мероприятия. Потом за букетом. Быстро принять душ, переодеться и к ней. А на то, что лампочка на панели загорелась еще до поездки в магазин, не обратил внимания.
Подъездная дверь, возле которой раскалялась на солнце его машина, распахнулась, и девушка его мечты вышла на ступеньки. В пересохшем горле сделалось почти больно от спазма. Он очень волновался. Непривычное ощущение.
Вытянув руку, он подхватил с соседнего сиденья букет и выбрался из машины.
– Привет, – произнес он севшим голосом. – Прекрасно выглядишь!
– Спасибо. – Ее взгляд ровным счетом ничего не выражал, когда она добавила: – Обычно. Как всегда.
– Это тебе. – Он протянул ей немного подуставший букет.
– Спасибо. – Она взяла цветы, слегка поморщилась. – Но зачем? Они же завянут, пока мы с тобой будем ехать. Жалко.
– Ничего страшного.
Он был озадачен – не ожидал такой реакции. Обычно девушкам нравились букеты и такими вопросами они не заморачивались. Клали цветы на заднее сиденье или какое-то время держали в руках, а потом уже бросали. Это когда цветы мешали им целоваться.
– Как же не страшно! – возмутилась девушка его мечты. – Они завянут, и мы их выбросим. Давай поступим так: я вернусь домой и поставлю их в воду. А ты еще немного подожди. Хорошо?
– Хорошо. – Он кисло улыбнулся. – Я буду ждать…
Она вернулась быстро. Села рядом с ним в машину, слабо охнула от духоты в салоне. Покосилась на выключенный кондиционер, но ничего не сказала. Тактичная.
– Ну что, поехали? – Данила повернул ключ в замке зажигания и предупредил: – Сейчас только до заправки доедем.
– Угу, – качнула она головой и добавила, глядя в окно пассажирской двери: – Заправиться забыл, потому и кондей не включаешь. Непредусмотрительно, Данила. Очень непредусмотрительно, если учесть, что путешествовать нам предстоит долго. Погоди, дай угадаю!
Она резко повернулась, глянула так, словно поймала его на месте преступления.
– Ты хотел, чтобы я заплатила за бензин?
– Ты дура, что ли, Ася! – возмутился он и тут же, покраснев, пробормотал: – Извини.
– Нормально. – Она хмыкнула и снова отвернулась к окну. – Поехали на твою заправку, коп…
Пока он вставлял пистолет в бензобак, шел до кассы и обратно, мысль о том, что он бездарно растрачивает время, его не покидала. Эта странная девушка не сократит расстояние между ними. Никакие букеты тут не помогут. Сушилин его предупреждал.
– Зря ты это затеял, Данила, – не переставал тот кривиться в ядовитых ухмылках. – Шансов ноль.
– Чего это? Ты же сам меня с ней познакомил.
– Да, познакомил. Теперь жалею. Она обратилась ко мне за помощью! – фыркал Виталий.
– За какой? Отыскать ее друга?
– Типа того.
– А ты знаешь, что она в того друга влюблена с детства? Нет? Так я тебе расскажу, как обстоит дело. Хочешь?
Данила отказался, решив действовать так, как подскажет ему интуиция, а не отвергнутый когда-то Асей Виталий Сушилин. Он купил новую рубашку и букет, но это не сработало.
– Сколько я тебе должна? – Ася полезла за кошельком, стоило ему вернуться в машину.
– Не начинай, – оборвал он ее почти грубо и вдруг решился на правду: – Я здесь, с тобой, не по зову долга.
– Скажи еще, что по зову сердца! – фыркнула девушка.
– Типа того. Ты мне нравишься. И скрывать я не собираюсь. – Он выехал со стоянки. – Куда теперь?
– Поехали к его деду. Он волну поднял. Позвонил и обрушил на меня странные новости, что Егор куда-то подевался. Диктую адрес…
Ехали в самом деле долго. Егор с дедом жили на даче за городом. Трасса была перегружена дачниками, они еле толкались и почти все время молчали. Данила пытался затеять разговор – бессмысленно. Ася отвечала односложно, на контакт вообще не шла. Прав был Сушилин: затея Данилы провалилась с треском.
Дед ее исчезнувшего друга оказался бравым старичком. Густая белоснежная шевелюра, бородка клинышком, карие пронзительные глаза. Даниле он напомнил сказочника из давней детской передачи, и он сильно удивился, когда обнаружилось, что почти угадал.
– Я писал для детей сказки, – признался Николай Константинович. – Их охотно печатали, а родители читали своим детям.
– А сейчас? – обернулся к нему Данила от книжного стеллажа. – Вас издают?
– Ой, что вы, молодой человек. – Старик замахал на него руками. – Сейчас мое творчество не в формате. Не востребовано. Давно уже ничем таким не занимаюсь. Прошу вас к столу.
Дед накрыл стол на веранде старой дачи, где уже лет пятнадцать жил с Егором, сдавая городскую квартиру за хорошие деньги. Старые чашки с военной символикой, сахарница с отбитой ручкой, эмалированный зеленый чайник с закопченным дном.
– Вот крендели, крендели берите, Асенька. Их мне соседка выпекает. По моему рецепту старинному и из моих продуктов. Я раньше сам, теперь не могу. Не выходит. – Он протянул над столом сильно трясущиеся руки. – То муку просыплю, то яйца разобью. Она вызвалась помогать. Мы с Егоркой были только за.
Ася взяла с блюда крендель невероятных размеров, с сомнением подержала в руках, толкнула локтем Данилу:
– Будешь?
– Давай пополам?
– Ок. – Она отломила две трети, положила на его чайную тарелку ароматную сдобу и тепло глянула на старика: – Так что произошло, Николай Константинович? Что с Егором?
Старик сразу сник, сгорбился, уронил руки на колени. Острая бородка задрожала.
– Вы когда с ним общались в последний раз, Асенька? – поднял он на девушку увлажнившиеся глаза.
– Ну… Недели полторы назад, или две. Надо точно вспомнить. Мы были вместе на пляже. Я оставила его там и уехала домой. – Она отвела взгляд в сторону. – У меня появились срочные дела.
– И что же потом? – Старик смотрел на нее не отрываясь. – Вы больше не виделись?
– Нет. Он обещал позвонить.
– Позвонил? – встрял Данила, пережевывая крендель, который выглядел намного лучше, чем оказался на вкус.
– Нет. – Ася снова прикусила губу. На них она не смотрела.
– А вы ему тоже не звонили, Ася? – с легким укором спросил старик.
– Нет, – с легкой запинкой ответила она. – Как-то закрутилась, мачеха нагрузила делами.
Она врала! Не надо быть сыщиком экстра-класса, а Данила иногда считал себя таковым, чтобы понять – она врет. Или недоговаривает. Наверняка повздорили, она с пляжа ушла и больше не звонила. И он не перезвонил. Сушилин предупреждал и об этом.
– Этот кареглазый отрок очень нагло себя с ней ведет, – убеждал он Данилу, обкладывая со всех сторон советами.
– Почему отрок? Они же вроде ровесники. Им по девятнадцать.
– Потому что он так и не вырос, кажется, из коротких штанишек. Занимается не пойми чем. То работает, то нет. Учиться не пошел, хотя в школе был отличником. Все ищет себя.
– Может, это и неплохо.
– Может быть, только подозреваю, что его поиски затянутся. – Сушилин делал страшные глаза. – Не хочет он ничего, Данила. Или не знает чего хочет. Эта категория людей особенная. Асе с ним рядом не место. Он ее погубит.
– А ты переживаешь?
