– Ты чего задумала?
– Сам не догадываешься? Объяснить? Я могу!
Катрина многозначительно потерлась о Сашу, видимо, намекая, что не прочь, чтобы и он поерзал по ней в ответ.
– Обними меня. Прижми к себе. Да нет же, глупый, сильней! Сильней!
Неизвестно, чем бы все это закончилось, потому что Саша был мужчиной молодым и холостым, а Катрина – девушкой весьма легкодоступной, но тут из другого угла комнаты донесся скрипучий старческий голос.
Катрина громко ахнула:
– Кто здесь!
Это была все та же Эльза Константиновна, которая произнесла:
– Вот лежу тут и думаю, кто же первым обо мне вспомнит. А это ты, Сашок!
Катрина взвизгнула и ринулась к двери. Не прошло и секунды, как ее и след простыл.
– А кто это с тобой был? Что за девушка?
– Катрина.
– Шалава! – с явным удовольствием констатировала бабка. – Как и ее мать! Как вся их семейка! Говорила я Витьке, не женись на проститутке, но разве же он когда-нибудь мать слушал? Залил зенки да и женился на интердевочке!
– О чем вы говорите?
– Не знал, что Ритка раньше валютной проституткой подрабатывала? Ну да, были такие девки, которые с иностранцами за валюту спали. Подсудное, между прочим, дело. Но всех интердевочек КГБ пасло, девки с иностранцами спали, а те им секреты выбалтывали.
– Когда это было! Еще при СССР!
– И что? Если человек смолоду гнилой, так он и с годами лучше не станет. Если в яблочке червячок поселился, сможет яблоко вновь стать целым?
– Нет.
– Вот то-то и оно! Другое дело, что сынок мой тоже тот еще подарочек, ты про своего дядю всего того не знаешь, что я знаю, так что они, можно сказать, друг дружку нашли. Но это их дело, я их судить не вправе, у самой грехов предостаточно. Только вот этого они от меня не получат!
И Эльза Константиновна потрясла в воздухе чем-то похожим на книгу в твердом переплете. Книга, судя по всему, была весьма увесистой, удерживала ее бабка с заметным трудом.
– Пусть даже не надеются получить их от меня!
Внутри книги что-то отчетливо громыхало, и внезапно Сашу осенило, что это может быть такое. Да это же тот самый знаменитый альбом, приобретенный еще дедом Юрой для своей замечательной коллекции. Но одновременно Саша отметил и еще одну вещь, что цвет лица у пожилой женщины какой-то подозрительно красный, прямо свекольный. И дышит она с заметным трудом.
И он с тревогой спросил:
– Бабушка Эльза, вы себя хорошо чувствуете?
Но она, словно и не слышала:
– Пусть даже не надеются! – кричала бабка, явно вся в своих мыслях. – Никому ничего не дам! Ни Петьке! Ни Мишке! Ни Витьке! Витьке тем более не дам! Ничего! Никогда! Ни монетки! Ни соверена! Ни луидора! Ни ду… ду… дуката…
Дыхание у Эльзы Константиновны внезапно прервалось. Рука с зажатым в ней альбомом с монетами упала вдоль тела, а лицо женщины приобрело нехороший белый цвет. Контраст с тем свекольным румянцем, который только что заливал все ее лицо, был тем разительней, что бледность начала переходить в синеву. Происходило это с пугающей быстротой, и Саша подбежал к бабушке.
Схватил за руку, но тут же спохватился, увидев безумный взгляд женщины. Говорить она не могла, дышала и то с трудом, но все же тянула к себе Сашу. Ему стало жутковато, показалось, что бабушка хочет сотворить с ним что-то жуткое. Отчего-то в голову полезли непрошеные мысли о том, что потомственная ведьма не может умереть, покуда не передаст свой дар, он же проклятие, кому-нибудь из близких. Но тут же Саша устыдился, вот тюфяк, испугался пожилой женщины. Да и колдунья женского пола должна была передать свой дар кому-нибудь из девушек. Нечего ему бояться двоюродной бабули.
– Возьми!
И в руки Саше скользнул альбом. Был он тяжеленький, но молодому человеку некогда было его разглядывать.
– Поклянись, – шептала Эльза Константиновна свистящим шепотом, словно ей отчаянно не хватало дыхания. – Поклянись мне! Никому! Ничего! Ни единой монетки!
И тут она внезапно разразилась таким громким кашлем, что у Саши даже уши заложило. Но при этом он с облегчением убедился, что, закашлявшись, старушка стала выглядеть лучше. И бледность ушла, и свекольный румянец не вернулся. Нормальный естественный цвет лица получился. Но вот дотронувшись до бабушки, Саша понял, что у нее сильный жар. Старушка буквально горела. Теперь по ее лицу тек пот.
– Вы заболели! – испугался Саша. – Вам нужен врач!
Саша начал судорожно вспоминать, какой номер годится для вызова врача. Но все мысли Эльзы Константиновны по-прежнему были вместе с ее альбомом.
– Спрячь! – шептала она. – Убери его! Я тебе верю!
Но Саше было не до монет.
Он кинулся к дверям, крича:
– Сейчас же вызовите врача! Бабушке Эльзе плохо!
Оглянулся и увидел, что Эльза Константиновна лежит как-то подозрительно тихо и не шевелится.
– Умерла!
Разумеется, возглас Саши сработал с точностью до наоборот. Вместо того чтобы бежать за врачом, все сорвались со своих мест и рванули в комнату к старушке. Услышав топот ног своих многочисленных родственников, Саша схватил альбом и сунул его в ящик письменного стола, прикрыв какими-то бумагами. Ящик запирался на ключ, который Саша и повернул. Теперь альбом находился в надежном убежище, а Саша смог вернуться к Эльзе Константиновне.
Первым в комнату ворвался дядя Витя и тут же обругал Сашу:
– Что ты с ней сделал?!
Саша пытался объяснить, что уже застал Эльзу Константиновну в плохом состоянии. Но дядя Витя не стал его слушать. Он упал на кровать, на которой лежала его мать, и горестно заломил руки:
– Мамочка! Мама! На кого же ты нас оставила! О, какое горе!
Он обнимал женщину, целовал ее, тормошил, пытался вернуть ее в сознание. Саша удивился. Что-то раньше он не замечал у дяди Вити такого эмоционального накала чувств. Но тут же Саша заметил, что, рыдая возле своей матери и делая вид, что обнимает ее, дядя Витя шарит в складках мехового одеяла, которым была укрыта женщина. Похоже, не так уж он был убит горем, если пытался нащупать нечто, что там могло находиться. Обшарив всю кровать и убедившись, что ничего, кроме Эльзы Константиновны, нету, дядя Витя на мгновение замер в недоумении.
А потом воскликнул:
– Как я забыл! У нее же была с собой сумка!
– Сумка?
– А в сумке лекарства! Где ее сумка?
И дядя Витя свирепо уставился на Сашу.
– Где сумка?
– Я не знаю. Я не видел!
К этому времени в комнате собралось уже достаточно народу, и дядя Витя распорядился:
– Все ищем мамину сумку!
Сумка нашлась быстро, она стояла за кроватью. Ее нашел дядя Петя.
– Дайте ее мне!
И дядя Витя выхватил сумку из рук брата, хотя, по логике вещей, именно дяде Пете лучше было заняться поиском лекарств в сумке у своей мамы, благо что он жил с ней под одной крышей и, наверное, знал, что и в каких случаях принимала старушка. Но дядю Витю интересовали не лекарства. Он заглянул в сумку, и лицо его перекосилось от разочарования. Саша хорошо его понимал. Альбома в сумке не было.
Глава 3
Словно не веря своим глазам, дядя Витя перевернул сумку, вытряхнув из нее все, что там находилось. Высыпалось немало всяких мелочей, в том числе и какие-то лекарства, но на них дядя Витя еле взглянул.
– Где? – прошептал он. – Где же они?
– Что ты ищешь? – спросил дядя Петя у брата. – Альбом? Монеты?
– Да какие монеты? – очень правдоподобно возмутился дядя Витя. – Кто станет думать о каких-то монетах в такой момент! Кстати, ты не видел, куда мать их сунула?
Но дядя Петя отрицательно покачал головой. Вид у него тоже был встревоженный. Но оказалось, все-таки не из-за монет.
– Врача мы вызвали. Он велел ничего не предпринимать.
– Мы ничего и не можем.
– Она вся горит. Надо ей сбить жар.
Принесли влажное полотенце, которое положили на лоб женщине. Кто-то принес жаропонижающее, очень хорошее, импортное и забористое, но встал вопрос, как влить его в Эльзу Константиновну. Старушка впала в забытье, разжать ей зубы можно было разве что силой. Никто не отважился это делать, решили ждать врачей.
– Она уже была больна, когда приехала.
– Еще раньше заболела. Ей уже в пути нездоровилось.
– И вчера она от ужина отказалась, – вспомнила Аня. – Даже свой любимый тортик не попробовала. И утром вместо завтрака лишь чашку чая выпила. Зачем она поехала, если чувствовала, что заболела! Осталась бы дома! Если заболела, нужно лежать, а не по гостям шляться да людей заражать.
– Аня, что ты говоришь! Постеснялась бы!
– А зачем она поперлась в такую даль, если плохо себя чувствовала! Теперь она разболеется, а нам за ней ухаживать!
Но оказалось, что ухаживать никому за больной не придется. Врач, едва приехав, тут же распорядился:
– Немедленная госпитализация!
Дядя Витя встрепенулся:
– Подождите, куда это вы ее увозите?
– В больницу!
– Что? Какая еще больница?
– Без госпитализации нельзя.
– Что с ней такое?
Врач замялся, явно не желая отвечать. Но дядя Витя надвинулся на него, да и другие родственники сгрудились за его спиной. И врач решил, что лучше не рисковать.
– Не хотел вам говорить, но по области ходит вирус атипичной скарлатины.
– Это еще что за дрянь?
– Та же скарлатина, но протекает куда более серьезно.
– Поправьте меня, – произнесла тетя Этель, – но ведь скарлатина – это же детская болезнь. Ею болеют дети до десяти лет.
– Потому ее и назвали атипичной, что ею болеют и дети, и взрослые, и даже глубоко пожилые люди.
– Но скарлатину вызывает стафилококк, а никак не вирус. У меня дети болели, я уж знаю.
– Название болезни дано по схожим симптомам, а так, конечно, атипичная скарлатина к обычной скарлатине не имеет никакого отношения. Название дано по схожим симптомам. Сыпь на теле, ангина, высокий жар, который очень трудно сбить.
– Эта болезнь… смертельна?
– Увы, вероятность летального исхода весьма высока.
Алена заплакала:
– Что вы говорите? Бабушка может умереть?
– Впрочем, возможно, я еще ошибаюсь. И у вашей бабушки всего-навсего обычная ангина! А сыпь на теле… следствие неумеренного потребления сладкого. Любит ваша бабушка сладенькое? Вижу, что любит. Не переживайте, в больнице за ней будет хороший уход. У нее возьмут все необходимые анализы, установят, что с ней такое, назначат лечение. Когда состояние стабилизируется, вы сможете ее забрать домой. Но сейчас оставлять ее тут… я бы не рекомендовал. Может понадобиться экстренная помощь, а в домашних условиях оказать ее будет затруднительно. Вы можете потерять свою бабушку, тогда как в больнице у нее появляется хороший шанс выжить. Так что? Согласны вы с моим предложением? Госпитализируем старушку?
Все дружно закивали головами. Слова доктора нагнали на всех такой жути, что женщины побежали собирать вещи, а мужчины предложили свою помощь, чтобы доставить больную до машины «неотложной помощи». Несли Эльзу Константиновну все на том же меховом одеяле, в которое она куталась до того, как ей стало совсем худо.
– Я хочу поехать с ней! – неожиданно заявил дядя Витя. – Я ее сын, я имею право!
– Это нецелесообразно. Судя по состоянию больной, ее немедленно поместят в палату интенсивной терапии, реанимацию, чтобы было понятней. А туда никого, даже родственников, не пускают.
Машина уехала, а все еще долго стояли у дороги, глядя ей вслед. Потом повернулись и медленно поплелись к дому. Праздничного настроения как не бывало.
